§ 43. Грамматические аспекты проблемы слова.

Проблема слова касается двух аспектов: тождества слова (его идентификации) и границы слова (его делимитации) (более подробно см. [45 (1), гл. Il, с. 6–71]). Проблема идентификации и делимитации возникает при анализе любой единицы языка.

Первый аспект связан с парадигматикой, второй – с синтагматическими отношениями. Слово представляет собой совокупность его словоформ. Поэтому проблема грамматического тождества слова сводится к тому, являются ли данные словоформы формами одного и того же слова, или же они относятся к разным словам. Например, faire, (je) fais, en faisant, (je) ferai образуют разные формы одного и того же слова. Но входит ли, например, форма fait в une chose faite в число форм данного слова или образует иное слово – прилагательное?

Проблема выделения границ слова заключается в установлении того, сколько слов насчитывается в данном отрезке речевой цепи. Например, являются ли одним, двумя или тремя словами образования j'ai fait, il est venu, je le vois, chemin de fer, à l'école. Решение этой проблемы связано как с пониманием грамматических категорий, так и с критериями выделения слова в речевой цепи.

Самостоятельное слово как единица языка характеризуется со стороны фонетической, грамматической, семантической. Однако во французском языке формальные признаки слова в речевой цепи ослабляются больше, чем в других, и не случайно известный русский ученый А. М. Пешковский, желая проиллюстрировать сложность определения границ слова, обращался к примерам из французского языка.

Фонетический критерий. Фонетическими признаками отдельного слова (неслужебного) считаются единство ударения, определенные пограничные сигналы. Во французском языке явления liaison, enchaînement стирают границы между словами, членение на слоги не соответствует границам между словами. Ударение падает на конец ритмической группы, а иногда и синтагмы, объединяющей ряд слов. Фонетический критерий оказывается недостаточным для разграничения слов во французском языке.

Семантический критерий. Считается обычно, что слово соответствует одному понятию. Во фразе Pierre marche lentement три слова выражают три лексических значения. Однако во французском языке немало сочетаний слов, выражающих одно понятие: prendre peur, chemin de fer и т. п. Такие образования Бенвенист называет synapsies, Потье – lexies, Мартине – сложные синтемы. Они нередко пишутся слитно (justaucorps, bonhomme) или полуслитно, через дефис (arc-en-ciel, pot-de-vin). Единое понятие может быть выражено словосочетанием (pomme de terre), поэтому и этот критерий недостаточен для уточнения границ слова.

Грамматический критерий. Он исходит из цельнооформленности слова, которая проявляется в следующем:

– грамматический признак относится ко всему слову, а не к его части. Например, portemanteau следует считать одним словом, так как знак множественного числа относится ко всему слову: portemanteaux. Однако многие сложные слова и речения не подчиняются этому правилу, морфологические значения у них выражаются как в свободных словосочетаниях: bonshommes, choux-fleurs, timbres-poste и т.п. Тем более это имеет место в глагольных сочетаниях (лексиях). Ср.: maintenir–je maintiendrai, но faire peur–je ferai peur как je ferai une promenade;

– нерасчленимость слова рассматривается иногда как критерий границ слова: внутрь слова нельзя включить посторонние элементы. Поскольку надо говорить moulin à café électrique, a не moulin électrique à café, считают такие образования сложным словом, как char-à-banc или arc-en-ciel. Но и этот критерий не всегда действителен. Так, filet de pêche семантически не менее единое, чем moulin à café, допускает включение определений: filet gris de pêche или filet de pêche gris [73 (3 p. 68)]. Еще менее действен этот критерий в грамматических комплексах: a fait может быть расчленено другими словами: Il n'a pas encore tout fait. Отсюда надо сделать вывод, что либо a fait представляет собой не форму слова faire, но словосочетание, либо что критерий нерасчленимости не всегда убедителен при определении границ слова. Иногда одно и то же слово в своих разных грамматических формах может быть цельным или членимым (ср.: никто, никого, но ни у кого);

– невозможность перестановки морфем внутри слова. Этим обосновывается, что il fait – два слова, ибо можно сказать Que fait-il ? Во французском языке элементы аналитической формы слова не могут переставляться. Однако в других языках это возможно. Ср. аналитическое условное наклонение в русском языке: я хотел бы и я бы хотел.

Таким образом, во французском языке асимметрия в оформлении слова весьма развита: несколько слов могут иметь признаки одного слова (например, единое ударение для ритмической группы), с другой стороны, одно слово может иметь внешние признаки словосочетания (раздельнооформленность в сложных словах; аналитические грамматические формы). Все это затрудняет выделение слова во французском языке, и некоторые французские лингвисты предлагали отказаться от понятия слова как лингвистической единицы, заменяя его другими понятиями: molécule syntaxique (Балли), syntagme autonome (Мартине), lexie (Потье), espèce (Галише) и др. (более подробно см. [103, р. 98–104]). Положительной чертой теории слова у французских лингвистов является стремление различить неактуализованное слово в языковой системе и актуализованное в речи (sémantème и molécule syntaxique у Балли; monème и syntagme autonome y Мартине; morphème и mot y Дюбуа). Однако некоторые из них, как, например, Галише не учитывали, что значение слова включает и принадлежность его к части речи. К тому же во французской лингвистике отсутствуют попытки уточнить критерии различия простого слова и сложного, сложного слова и словосочетания устойчивого характера (chemin de fer, pomme de terre), аналитической формы слова и свободного словосочетания. В структуральных грамматиках (например, у Дюбуа) фразы: Les enfants avaient mangé des fruits и Les enfants doivent manger les fruits представлены как предложения с одинаковой структурой, хотя avaient mangé представляет собой одно слово, а doivent manger – два. Нельзя отменить понятие слова как единицы языковой структуры. Человек говорит предложениями, которые членятся на синтагмы, на члены предложения. Но он знает и помнит язык через слова, которые представляют собой основную психолингвистическую реальность.