2. Компонентный уровень

Передать смысл оригинала с помощью прямых переводче­ских соответствий удаётся далеко не всегда. Причины кроют­ся в характере тождества смыслообразующих семантических компонентов на трёх других уровнях — компонентном, ситуа­тивном и цели общения.

О ситуативном уровне и уровне цели общения будет сказа­но позже. Что же касается компонентного уровня, то здесь прямые переводческие соответствия не могут быть использованы в связи с тем, что одни и те же семы, образующие смысл высказывания и его компонентов, в исходном и переводящем языках нередко передаются с помощью разных грамматичес­ких средств. Поэтому для установления денотативной эквива­лентности между исходным и переводящим текстами требуется осуществление ряда грамматических преобразований.

Побудительными мотивами таких преобразований могут, среди прочего, быть требования контекста, различия между английским и русским языком в правилах лексической соче­таемости слов, порядке следования смысловых компонентов высказывания, а также в способах перевода английских беаэквивалентных грамматических оборотов и синтаксических конструкций.

Перевод словосочетаний

Как уже говорилось, некоторые словосочетания могут переводиться на формальном уровне путём простой субститу­ции языковых знаков. Использованию этого метода могут вос­препятствовать требования контекста. В качестве примера рассмотрим словосочетания типа good worker, состоящие из прилагательного и существительного, обозначающего деяте­ля. В таких словосочетаниях существительное включает две семы — лицо и действие, совершаемое этим лицом. При переводе необходимо выяснить, к чему относится признак, выраженный прилагательным, — к лицу или к действию. Ответ даёт анализ контекста:

She is a good cook. — Речь идёт о приготовлении пищи и людях, специализирующихся в этой области. Иными словами, признак good относится к лицу. Перевод осуществляется на формальном уровне. Метод перевода — прямое лексическое соответствие: «Она хороший повар».

She is a good cook. — Внешне высказывание выглядит ана­логичным первому, но контекст изменился. Теперь говорящий имеет в виду не специалиста в искусстве кулинарии, а, ска­жем, свою жену или знакомую, то есть контекст указывает не на лицо, а на совершаемое им действие. Нормами русского языка дословный перевод в этом случае исключается. Прием­лемое соответствие находится на компонентном уровне: используется грамматическое преобразование, состоящее в замене прилагательного good наречием «хорошо» и существи­тельного cook глаголом «готовит» — «Она хорошо готовит». Теряется часть содержания исходного высказывания, но без названной грамматической замены не может быть передано коммуникативное намерение отправителя.

Другой причиной грамматических преобразований при пе­реводе свободных словосочетаний служит более широкая лексическая сочетаемость зависимого слова. Словосочетаний, входящих в эту группу, очень много. Для того чтобы облегчить задачу переводчика, эти словосочетания, с учётом используе­мого грамматического преобразования, можно разбить на че­тыре группы.

К первой группе относятся словосочетания, при переводе которых порядок следования элементов словосочетания оста­ётся прежним, но их грамматическое оформление меняется:

The fundamental contradiction prevented the development of function­ing republics.

Это базисное противоречие препятствовало развитию и функциони­рованию республик.

Дословный перевод английского functioning republics как «функционирующие республики» (развитие функционирую­щих республик) противоречит нормам лексической сочетае­мости в русском языке и затемняет смысл оригинала. Для пе­редачи мысли автора так, чтобы она была понятна русскому получателю, требуется определённое преобразование слово­сочетания functioning republics. Порядок следования элемен­тов functioning и republics остаётся прежним, но определение functioning, выраженное причастием I, заменяется существи­тельным «функционирование» в роли косвенного дополнения. В итоге получаем предлагаемый вариант «развитие и функ­ционирование республик».

Порядок следования элементов словосочетания может быть сохранён не всегда. Чаще всего в процессе перевода они меняются местами. При этом в той части, которая касается их грамматического оформления, возможны три варианта. Во-первых, синтаксические функции и части речи могут оста-ваться без изменений:

Nothing can become law without Parliament's assent.

Ни один документ не становится законом без согласия парламента.

Порядок следования элементов атрибутивного словосоче­тания Parliament's assent меняется на противоположный — «согласие парламента», но их морфологическое оформление (принадлежность к определённой части речи) и синтаксичес­кие функции остаются прежними.

Перестановка элементов словосочетания может сопровож­даться заменой частей речи. Наглядным примером служат прилагательные, образованные от географических названий. Их значения в английском и русском языках идентичны. Но английские прилагательные имеют более широкую сочетае­мость и, как следствие, более широкую сферу употребления. При переводе словосочетаний с такими прилагательными пе­рестановка их элементов нередко сопровождается заменой мастей речи:

In the event of German refusal the bridgeheads could have been reoccupied.

В случае отказа Германии предмостные укрепления могли быть вновь оккупированы.

Правила лексической сочетаемости в русском языке не допускают перевода английского прилагательного German рус­ским прилагательным «немецкий». Для выражения того же признака используется существительное «Германия».

Более широкий диапазон сочетаемости имеется и у целого ряда других английских прилагательных:

Fribourg is a medieval gem.

Фрибург — это жемчужина средневековья.

Прилагательное medieval имеет то же значение, что и рус­ское «средневековый», и по отношению к определяемому сло­ву может занимать одно и то же положение (ср.: medieval Europe — средневековая Европа). Поэтому у начинающего пе­реводчика при переводе внешне аналогичного словосочетания medieval gem может возникнуть соблазн оставить структуру исходного словосочетания без изменения, используя в качест­ве соответствия русское «средневековая жемчужина». Такой перевод, однако, неточен. В контексте данного высказывания прилагательное «средневековый» со словом «жемчужина» не сочетается. Нормы русского языка требуют замены прилага­тельного «средневековый» существительным «средневеко­вье» и последующую перестановку этого существительного («жемчужина средневековья»).

Наконец, при перераспределении элементов словосочета­ния, эти элементы могут не только передаваться другими час­тями речи, но и получать иную синтаксическую функцию. Примером служат словосочетания с так называемым «перене­сённым эпитетом». В них определение выражает признак, который в действительности характеризует деятеля, но в рам­ках словосочетания формально соотносится с чем-то, что при­надлежит деятелю, является его свойством или состоянием:

Не shrugged an indifferent shoulder.

Он равнодушно пожал плечами.

В этом примере «перенесённым эпитетом» является при­лагательное indifferent, которое характеризует деятеля he, но формально относится к существительному shoulder. В рус­ском языке «перенесённый эпитет» также встречается (ср.: «Он проводил его равнодушным взглядом»), но не так часто, как в английском. Правилами сочетаемости воспроизведение «перенесённого эпитета» в русском языке обычно не допуска­ется. В этом случае используется преобразование, при кото­ром как бы восстанавливается естественная принадлежность «перенесённого эпитета». Соответствующее прилагательное преобразуется в наречие (indifferent — равнодушно), кото­рое, в свою очередь, подвергается перегруппировке и стоит в качестве обстоятельства образа действия при глаголе-сказуе­мом («равнодушно пожал плечами»).

Отделение признака от определяемого существительного и его оформление в качестве обстоятельства при глаголе-сказуемом имеет место и в других случаях:

Today the Home Secretary has inherited the power to pardon criminals. The prerogative has been used to resist public pressure to address recent miscarriages of justice.

Сейчас право помилования преступников перешло к министру внут­ренних дел. Недавно он воспользовался этой прерогативой в ответ на требования общественности об исправлении судебных ошибок.

В этом примере определение recent при существительном miscarriages преобразуется в обстоятельство времени «недав­но» и переносится в начало русского высказывания.

Аналогичные преобразования часто используются и при переводе атрибутивных словосочетаний, в которых функцию определения выполняют не прилагательные, а другие части речи: существительные, местоимения, причастия и т.п. Может меняться синтаксическая функция и самого определяемого слова:

Не was sitting at her kitchen table. Он сидел у неё за столом на кухне.

В этом примере все элементы словосочетания преобразу­ются в обстоятельства места.

Так на компонентном уровне выглядят основные способы перевода словосочетаний. Перейдём теперь к переводческим преобразованиям, касающимся высказывания в целом.

Моноремы и диремы

На компонентном уровне такие преобразования связаны прежде всего с различиями в оформлении тема-ремной структуры высказывания. Понятия темы и ремы, играющие важную роль как на уровне отдельного высказывания, так и текста в целом, заслуживают более подробного рассмотрения [14,С.23].

Напомним, что высказывание — это предложение, вклю­ченное в конкретную коммуникативную ситуацию. Как еди­ница коммуникации, высказывание состоит из двух частей — старой информации, или темы, и новой информации, или

ремы. Для примера возьмём высказывание «Мальчик вошёл в комнату». В нём темой (старой информацией) является слово «мальчик», а ремой, чем-то новым, что говорится о мальчике, сочетание «вошёл в комнату». В высказывании «В комнату во­шёл мальчик» нечто новое говорится уже о комнате. Теперь «в комнату» — это тема, а сочетание «вошёл мальчик» — рема.

Чёткой границы между темой и ремой нет. Новизна ин­формации возрастает по мере развёртывания мысли и дости­гает своего пика в последнем слове высказывания. Но для практических целей разделительную линию между ними удобно провести по сказуемому. При описании переводческих преобразований такое разделение темы и ремы позволяет оперировать формальными языковыми единицами, членами предложения, которые легко различимы в тексте.

Высказывания с точки зрения новизны передаваемой ими информации бывают двух видов. Поясним эту мысль с помо­щью двух примеров:

В комнату (тема) вошла девушка (рема).

Она (тема) улыбнулась и села у окна (рема).

Во фразе «В комнату вошла девушка» — как тема «в ком­нату», так и рема «девушка» — в данной ситуации упомина­ются впервые и в этом смысле содержат только новую инфор­мацию. Понятие «старой» информации к сочетанию «в комнату» применимо лишь условно для обозначения места, занимаемого им в структуре высказывания. Во втором выска­зывании подобной условности нет. Здесь тема «она» действи­тельно содержит «старую» информацию, прямо вытекающую из предыдущего высказывания, где ей отводилась роль ремы. В лингвистике первый вид высказывания именуется «моноре­мой», а второй — «диремой».

Перевод монорем

Перевод дирем мы рассмотрим позже при обсуждении преобразований на ситуативном уровне денотативной эквивалентности, а сейчас обратимся к монореме и способам ее выражения в английском и русском языках.

Для этого первое из двух приведённых выше высказыва­ний, то есть монорему, переведём на английский язык:

В комнату (тема) вошла девушка (рема).

A girl (рема) came into the room (тема).

Как видим, в английской монореме применяется другой порядок следования двух смысловых компонентов высказывания: вперёд выносится рема, за ней следует тема. Кроме то­го, в английском языке всегда, кроме редких случаев стилис­тически окрашенной инверсии, используется прямой порядок слов, при котором на первом месте в предложении стоит под­лежащее, за ним следует сказуемое, далее — дополнение и обстоятельство. Это значит, что в монореме позицию ремы за­нимает подлежащее, а позицию темы, если считать, что гра­ница между ремой и темой проходит по сказуемому, — второ­степенные члены предложения: дополнение и обстоятельство. В русской монореме рема, а с ней и подлежащее находятся в конце высказывания, а тема и второстепенные члены предло­жения занимают первое место. Как следствие, при переводе английского высказывания-моноремы на русский язык пря­мой порядок слов меняется на обратный — подлежащее пере­носится в конец, а второстепенные члены — в начало выска­зывания:

A match (рема) flared in the darkness (тема).

В темноте (тема) вспыхнула спичка (рема).

Следует отметить, что такой порядок следования темы и ремы в английских моноремах используется не всегда. Высказывания, содержащие только новую информацию, могут быть также выражены посредством предложений с оборотом there is в функции сказуемого и инвертированным, или обратным, по­рядком слов, при котором подлежащее стоит после сказуемо­го. В таких высказываниях порядок темы и ремы такой же, как и в русском языке, то есть вначале стоит тема, а за ней рема:

There was (тема) a kind and wise man (рема).

Жил на свете (тема) добрый и мудрый человек (рема).

High above the city on a tall column (тема) stood the statue of the Happy Prince (рема).

Высоко над городом на вершине колонны (тема) стояла статуя Сча­стливого Принца (рема).

Переводчику необходимо уметь различать моноремы в тексте и знать, где они встречаются. По определению, моноре­мы несут только новую информацию и обычно употребляются в начале текста или абзаца, где высказываются какие-то новые мысли. Кроме местоположения в тексте, формальным показателем моноремы может служить использование нео­пределённого артикля перед существительным в позиции подлежащего:

A new leader arose in Britain in 1922.

В 1922 году в Англии появился новый лидер.

Неопределённый артикль, однако, не является стопро­центным показателем моноремы. Перед существительным в функции рематического подлежащего может стоять не только неопределённый, но также нулевой и определённый артикль:

Hindenburg rose to power in Germany.

В Германии пришёл к власти Гинденбург.

The Advisory Center for Education was established in 1990.

В 1990 году был образован Консультативный совет по вопросам об­разования.

Наиболее действенным критерием моноремы поэтому яв­ляется контекстуально определяемая новизна информации. Достоверность этого вывода подкрепляется и тем обстоятель­ством, что моноремы, помимо начала повествования, могут встречаться в других местах текста, например, в середине аб­заца. В этом случае монорема обычно выделяется пунктуационно. В начале высказывания следует фраза или отдельное слово, которые как бы вводят новую мысль, соединяя её с пре­дыдущим повествованием, а за ним, через запятую, следует собственно монорема:

Nevertheless, one solid security for peace remained.

Тем не менее оставалась ещё одна прочная гарантия мира.

При таком способе использования моноремы возникают определённые сложности. Новая мысль может появиться в любой точке повествования. Переводчику важно не пропус­тить такой момент и произвести необходимое преобразование — замену прямого порядка слов на обратный. Без этого не удастся правильно передать коммуникативное намерение от­правителя.

Место ремы в высказывании-диреме

На компонентном уровне осуществляется ещё одно важное преобразование, затрагивающее тема-ремную структуру высказывания. Как будет показано ниже, дирема в русском и ан­глийском языках имеет одинаковое строение: впереди стоит тема, а за ней следует рема. При этом позицию темы обычно нанимает подлежащее, а ремы — второстепенные члены предложения, дополнение и обстоятельство.

В английском языке порядок следования членов предло­жения определяется правилами синтаксиса и твёрдым поряд­ком слов. Другие соображения, в частности принадлежность члена предложения к теме или реме, отходят на второй план.

Как следствие, многие относящиеся к теме слова, обороты, а также различные виды придаточных предложений в диреме нередко размещаются после сказуемого. И рема оказывается и середине тематического компонента высказывания или да­же в его начале. Подобный словопорядок противоречит нор­мам русского языка, поэтому при переводе все относящиеся к теме слова перемещаются таким образом, чтобы рема всегда находилась в конце русского высказывания:

The French government was in ceaseless flux in the fascinating game of party politics.

Французское правительство в результате увлечения партийной по­литической игрой находилось в состоянии вечной неустойчивости.

Рема in ceaseless flux (в состоянии вечной неустойчивости) располагается перед входящим в состав темы обстоятельст­венным оборотом in the fascinating game of party politics (в результате увлечения партийной политической игрой). Для более чёткого выделения смыслового центра сообщения обо­рот in the fascinating game of party politics переносится в нача­ло, а рема — в конец русского высказывания.

At length, as an unnoted patient, he was released from hospital still wearing the uniform in which he had an almost boyish pride. Наконец этот ничем не примечательный пациент, по-прежнему одетый в военную форму, которой он почти мальчишески гордил­ся, был выписан из госпиталя.

В этом высказывании вслед за ремой, представленной об­стоятельством места from hospital, следует причастный оборот still wearing the uniform и относящееся к слову uniform опре­делительное придаточное предложение in which he had an almost boyish pride. В переводе рема «из госпиталя» ставится в конце русского высказывания, а названный причастный оборот и придаточное предложение переносятся в тему. Для того чтобы убедиться в правильности такого решения, достаточно оставить рему там, где она находится в английской фразе:

Наконец этот ничем не примечательный пациент был выписан из госпиталя, по-прежнему одетый в военную форму, которой он поч­ти мальчишески гордился.

При таком словопорядке, с точки зрения русского получа­теля, ремой, то есть смысловым пиком сообщения, становится фраза «военную форму, которой он почти мальчишески гор­дился». В результате неточно передаётся смысл высказыва­ния, так как по замыслу отправителя эта фраза содержит вто­ростепенную информацию.

Рассмотрим пример, в котором для постановки ремы в ко­нец высказывания в позицию темы переносится придаточное предложение времени:

Since they were all aliens it was possible to make scapegoats of them when public indignation had to be allayed.

Они были иноверцами, и когда возникала необходимость успокоить негодование общественности, их всегда можно было использовать в качестве козлов отпущения.

Следуя замыслу отправителя сделать ремой, логическим центром высказывания, фразу to make scapegoats of them, в тему переносится придаточное предложение when public indignation had to be allayed.