4 Теория перевода и контрастивная лингвистика

Вопрос о соотношении контрастивной лингвистики и теории перевода до сих пор продолжает оставаться предметом споров. В прошлом часто отсутствовала чёткая дифференциация этих дисциплин. Я.И. Рецкер в статье ”О закономерных соответствиях при переводе на родной язык”, в которой были впервые сформулированы основные положения одной из первых лингвистических теорий перевода, теории закономерных соответствий писал:

“Перевод … немыслим без прочной лингвистической основы. Такой основой должно быть сравнительное изучение языковых явлений и установление определённых соответствий между языком подлинника и языком перевода. Эти соответствия в области лексики, фразеологии, синтаксиса и стиля и должны составлять лингвистическую основу теории перевода ” [Рецкер, 1950, 156]. Таким образом, сопоставления языков и языковых явлений фактически отождествлялось с лингвистической теорией перевода.

Этот взгляд на соотношение теории перевода и контрастивной лингвистики находит своё проявление в некоторых теоретических построениях, где вся проблематика перевода сводится к соотношению отдельных лексических единиц, морфологических категорий и синтаксических конструкций в языке исходном и языке перевода. Иногда теория перевода отождествляется не с контрастивной лингвистикой вообще, а с одним из её разделов. В известной книге по сопоставительной стилистике французского и английского [Vinay J.-P., Darbelnet J. Stilistique comparé de fransais et de l’anglais. Paris, 1958] иногда ставится знак равенства между понятиями сопоставительной стилистики и теории перевода. А Л.С. Бархударов (в уже знакомой вам работе “Язык и перевод”) писал:

“… можно даже утверждать, что лингвистическая теория перевода – это не что иное, как ”сопоставительная лингвистика текста” [Бархударов, 1975, 28].

Вопрос о соотношении КЛ и ТП детально рассматривался Э. Косериу [“КЛ и ТП: их отношение друг к другу”, 1981]. Автор говорит о том, что контрастивный анализ языков может осуществляться в различных плоскостях внутриязыкового структурирования, а именно: на уровне языковой нормы (i.e. обычных, традиционных реализаций языковых функций), на уровне типа языка (i.e. принципах внутриязыкового структурирования, функциональных категорий, которые рассматриваются в их взаимосвязи) и на уровне языковой системы (i.e. функциональных оппозиций и связанных с ними парадигматических группировок, e.g. лексические и грамматические поля). Косериу считает, что контрастивная лингвистика, которая ориентирована исключительно на тип языка и языковую систему, для перевода имеет ограниченную ценность. Это объясняется тем, что в переводе речь идёт не о соотношении функциональных категорий и функциональных единиц. Но с другой стороны, контрастивная лингвистика на уровне языковой нормы, которая исследует фактическое употребление функциональных единиц, охватывает именно ту сферу, в которой протекает процесс перевода, и совпадает с ней.

С Э. Косериу нельзя не согласиться в том, что системно-структурные и психологические сопоставления языков могут иметь лишь ограниченное приложение к переводу, что к теории перевода ближе всего именно та отрасль контрастивной лингвистики, которая ориентирована на язык в действии. Именно эта отрасль контрастивной лингвистики обнаруживает наиболее тесные двусторонние связи с теорией перевода. Подобно теории перевода, она имеет дело с речевыми реализациями языковой структуры, с областью функционирования языка в речи, и, подобно частной теории перевода, которая охватывает два языка, она однонаправленна (i.e. проблема нахождения соответствий деепричастию актуальна только для перевода с русского и для контрастивной лингвистики, исходным языком которой является русский).

Однако вряд ли можно согласиться с тем, что ориентированная на норму и узус контрастивная лингвистика приравнивается к теории перевода. Независимо от того, какой аспект языка – его структурный тип, система, норма или узус – оказывается в фокусе сопоставительного анализа, контрастивная лингвистика всегда нацелена на язык, на конкретную языковую пару, которая подвергается сопоставительному анализу. Цель контрастивной лингвистики – синхронное сопоставление языков, выявление их общих и различительных черт, на основе единого метаязыка, который выступает в качестве tertium comparationis, или одного из исследуемых языков, выступающего в качестве эталона для сопоставления.

Что касается теории перевода, то её предметом, как уже отмечалось в предыдущих лекциях, является перевод как специфический вид межъязыковой коммуникации (в терминах лейпцигской школы ТП – “языкового посредничества”), а целью – выявление сущности перевода, его механизмов, способов его реализации, языковых и неязыковых факторов, влияющих на него, реализации регулирующих его норм.

Теория перевода использует ряд методов, заимствованных из других лингвистических дисциплин (e.g. КА) Но в то же время теория перевода разрабатывает и свои собственные методы описания и анализа процесса перевода (e.g.: некоторые методы моделирования перевода – модель динамической эквивалентности Найды, коммуникативные модели Каде, Поповича, методы переводческого эксперимента (Рецкер) и др.).

Исследуя соотношение между функциональными единицами языка А и языка В, контрастивная лингвистика создаёт необходимый фундамент для построения теории перевода. Действительно, многие переводческие трансформации, которые составляют “технологию” перевода, в конечном счёте восходят к функционально-структурным расхождениям между “сталкивающимися” друг с другом в процессе перевода языками. Между данными контрастивной лингвистики и данными теории перевода во многих случаях наблюдается причинная связь. При этом контрастивная лингвистика в ряде случаев отвечает на вопрос о том, почему в переводе осуществляется та или иная операция. Например, в английском языке для обозначения движения часто используется V, структура значения которого содержит сопутствующий движению признак – шум, вибрацию, etc. В русском этот сопутствующий признак описывается, как правило, с помощью глагола движения + Adv./ предложно-именное сочетание / деепричастие.

Cf. М.Ю. Лермонтов “Фаталист” – ‘The Fatalist’. Пер. М.Паркера, 294:

”… все глаза, выражая страх и какое-то неопределённое любопытство, бегали от пистолета к роковому тузу, который, трепеща на воздухе, опускался медленно –

With bated breath and eyes expressive of terror and a vague curiosity, we glanced from the pistol to the fateful ace which was now slowly fluttering downwards.

Отмеченное расхождение в структуре английской и русской фраз, которые отражают одну и ту же предметную ситуацию, служит причиной ПТ, связанной с перераспределением СК: (“трепеща в воздухе, опускался”) преобразуется в англ.V со значением сопутствующего признака + Adv., указывающее на направление движения (was fluttering downwards);

flutter 1. v.i. Flap wings without flying or in short flights; come or go with quivering motion (usu. to the ground) (COD).

(Укр.: майоріти).

Одна из причин такой трансформации - наличие “безэквивалентных” форм в одном из взаимодействующих друг с другом в процессе перевода языков. В данном случае такой формой является деепричастие, которое представляет собой специфическую черту русского языка.

Cf.: пример, приводимый в уже цитированной работе Косериу:

“Я никогда не любил Людмилу”;

“Я никогда не любил Людмилы”.

Здесь “безартиклевый русский язык использует характерное для него средство – падежную флексию для маркирования семантической оппозиции “конкретное лицо vs представитель класса”. Английский в тех же целях использует противопоставление нулевого и неопределённого артиклей:

I have never loved 0 Lyudmila;

I have never loved a Lyudmila.

Можно сказать, что теория перевода нуждается в контрастивной лингвистике как в источнике исходных данных. Эти данные проливают свет на расхождения между структурными типами, системами и нормами языков (контрастивная лингвистика на уровне языковой нормы находится только в стадии разработки). Они служат отправным пунктом для собственно переводческого анализа. Но при этом следует помнить, что контрастивная лингвистика ориентирована на перевод не в большей мере, чем на преподавание иностранных языков.

Различие между теорией перевода и контрастивной лингвистикой касается также самого характера сопоставлений, которые практикуются в этих дисциплинах. Рассмотрим в качестве примера характер сопоставлений в теории перевода и сопоставительной лингвистике текста (которая существует пока лишь в первом приближении). Л.С. Бархударов считал, что предметная область теории перевода совпадает с предметной областью сопоставительной лингвистики текста именно потому, что эти дисциплины занимаются сопоставительным изучением семантически тождественных текстов Бархударов, 1975,28.

Думается, что для контрастивной лингвистики семантическое тождество текстов не является обязательным. Сопоставительная лингвистика проводит свои сопоставления на уровне определённого типа или жанра текста. При этом в сопоставительной лингвистике текста используется так называемые параллельные тексты, которые ни в коем случае не могут рассматриваться как тексты, которые находятся в отношении “оригинал-перевод”. Иногда в качестве материала для сопоставлений используются тексты, у которых вообще отсутствует семантический вариант, но которые позволяют выявить дифференциальные признаки текстов данного жанра в сопоставляемых языках Hartmann, 1981,203.

Сопоставительный анализ направлен на выявление специфических и общих черт в структуре сопоставляемых текстов, в их лексике, синтаксисе, стиле. При этом сопоставления носят, как правило, статический характер и не преследуют цели нахождения переводческих эквивалентов.

Необходимо также отметить, что если для сопоставительной лингвистики текста необходимо и достаточно выявление соотношения между однотипными текстами в разных языках, то для теории перевода характерна неразрывная связь статической “сетки отношений”, (i.e. анализа, который основан на выявлении типологии и иерархии эквивалентных отношений между исходным и переводным текстами) с динамическими моделями, воссоздающими путь переводчика от исходного к переводному (конечному) тексту как серию преобразований, которые подчинены определённым закономерностям.

В связи с этим возникает вопрос не только о соотношении контрастивной лингвистики и теории перевода, но и о месте и роли лингвистики в науке о переводе. Лингвистика играет важнейшую роль в переводоведении. Это обусловлено ролью языка в процессе перевода. Перевод как особый вид межъязыковой речевой коммуникации осуществляется с помощью языка с учётом соотношения между исходным языком и языком перевода. Вместе с тем нельзя не признать, что перевод как речевая деятельность не может быть сведён к процессу, который целиком и полностью осуществляется по заданному межъязыковому алгоритму. Теория перевода стремится к реалистическому отражению процесса межъязыковой коммуникации и поэтому не может пройти мимо того важного обстоятельства, что перевод – это не только речевой феномен, но и феномен культуры. И действительно, процесс перевода “пересекает” не только границы языков, но и границы культур. А текст, который создаётся в ходе этого процесса, транспонируется не только в другую языковую систему, но и в систему другой культуры.

Рассмотрение перевода как целенаправленной деятельности не возможно без изучения планов, структуры и реализации этой деятельности, i.e. психологии перевода. Без учёта психологического компонента нельзя раскрыть роли человеческого фактора в переводе. А это необходимо потому, что в любом акте перевода присутствует творческое начало, которое проявляется в незапрограммированных и непредсказуемых решениях. И здесь идёт речь не столько о “сетке отношений” между языками, сколько о той стороне переводческой деятельности, которую принято вслед за К.И. Чуковским называть “высоким искусством”.

Таким образом, если контрастивная лингвистика включает в рассмотрение язык А и язык В, и исходит при этом из основной задачи этой дисциплины, которая определяется как “систематическое сравнение форм и значений единиц структуры сопоставляемых языков” Ярцева, 1981, 29, то теория перевода, кроме исходного и конечного текстов принимает во внимание социокультурные и психологические различия между разноязычными коммуникантами. При этом учитывается, что перевод – это не простая смена языкового кода, но и адаптация текста для его восприятия сквозь призму другой культуры.

Соотношение контрастивной лингвистики и теории перевода характеризуется двумя противоположными тенденциями. С одной стороны, каждая из этих дисциплин утверждает свою автономию, а с другой – взаимодействие между ними становится всё более естественным. При помощи контрастивной лингвистики, её данных, теория перевода прослеживает влияние соотношения языков на процесс перевода. А перевод оказывает неоценимую услугу контрастивной лингвистике, так как является единственным источником tertium comparationis – основой формальных соответствий.

Более того, широкое применение данных теории перевода открывает новые перспективы перед контрастивным анализом. E.g., по мнению К.Хансена, если контрастивная лингвистика будет ориентироваться не только на абстрактный уровень языковой системы, но и на конкретный уровень языкового узуса, ей придётся дополнить используемое ею понятие функциональной эквивалентности (i.e. эквивалентности на уровне системы) выработанным в теории перевода понятием коммуникативной эквивалентности (i.e. эквивалентности на уровне текстов с учётом их коммуникативного эффекта).

Таким образом, значение лингвистики, в том числе и контрастивной лингвистики для теории перевода трудно переоценить. Но “лингвистический компонент” в переводе является центральным в одном смысле: он управляет процессом всюду, где не вступает в конфликт с требованиями других компонентов” Ivir, 1981. Отсюда следует, что какой бы “лингвистичной” ни была теория перевода, она не может не быть связана с науками, которые изучают социокультурные, психологические и другие аспекты речевой деятельности.