Глава II названия животных

Животноводство является одним из основных видов хозяйственной деятельности всех народов Дагестана: свидетельством тому является свыше двух десятков названий, восходящих к общедагестанскому хронологическому уровню и подтверждающих мнение о дагестанских народах как о древних скотоводах. В число этих названий прежде всего входят термины для обозначения крупного рогатого скота, прирученного человеком как тягловая сила и для убоя на мясо [СИЛДЯ 1971: 278]. О древности животноводства свидетельствуют также археологические данные [Котович 1960:345; 1961а; 1961б : 279].

Животноводство лезгин изучалось также этнографами и историками [Рамазанов, Шихсаидов, 1964; Ихилов 1967; Рамазанов 1972; Агаширинова 1978]. Начало животноводства в Дагестане исследователи относят к эпохе мезолита: «В мезолитскую эпоху в некоторых областях были сделаны первые шаги на пути перехода от охотничье-собирательного хозяйства к земледельческо-скотоводческому. Именно тогда началось приручение и одомашнивание некоторых видов животных» [История Дагестана 1967:23].

Древность животноводства у лезгин подтверждается также более поздними по времени материалами из Макинского могильника, обнаруженного на территории бывшего селения Мака Докузпаринского района и датируемого эпохой раннего железа, в которых широко представлены кости мелкого, так и крупного рогатого скота [Очерки I 1957:21].

Одной из ведущих отраслей животноводства у лезгин являлось овцеводство, которое больше всего было развито в горах. Овцеводство продолжает занимать ведущее место в скотоводстве и в последующие периоды. Косвенным свидетельством этому могут служить и языковые данные. Так, например, в лезгинском языке и диалектах представлена богатая терминология, обозначающая мелкий рогатый скот (далее МРС) по различным признакам. Овцы кормили и одевали горца. Из овечьей шерсти и шкур горцы изготавливали шапки, тулупы, носки, сукно, ковры, войлоки и другие изделия.

Важную роль в хозяйстве лезгин играл и крупный рогатый скот (далее КРС), которого разводили главным образом жители приморской и предгорной зон. КРС давал мясо и молочные продукты, из его кожи делали обувь, предметы хозяйства и быта.

Для перевозки тяжестей в горах использовали лошадей, ослов и мулов. Неприхотливые к корму, эти животные отличались выносливостью, хорошо ходили по горам с грузами в 100 кг (ослы) и даже 200 кг (мулы). Неудивительно, что стоимость хорошего осла в конце XIX в. на местном рынке равнялась стоимости коровы или же 6-8 овец. В качестве тягловой силы использовались также быки и буйволы, однако последние только на равнине, так как горные климатические условия и рельеф местности не способствовали разведению буйволов [Агаширинова 1978:35].

Важную роль в жизни горцев играла и собака. Вначале она использовалась для охоты, а позже уже в период бронзового века [ Котович 1961 б : 222] для охраны стад. В последующем в эпоху железного века появляется порода собак – кавказская пастушеская овчарка, вытеснившая охотничьих гончих.

Появление домашней свиньи у горцев связано еще с эпохой энеолита. Как отмечает Х.Х.Рамазанов, «наличие свиноводства у отдаленных предков горцев Дагестана неоспоримо доказывается находками костей свиней в поселениях и могильниках. Богатый остеологический материал обнаружен археологами в различных пунктах Дагестана. Однако в дальнейшем свиноводство ликвидируется полностью, что тесно связано с распространением ислама. Под воздействием религиозных догм местное население перестает заниматься свиноводством» [Рамазанов 1972:49]. Это обстоятельство послужило тому, что самая скудная часть лезгинской животноводческой терминологии – это наименования свиньи. На фоне развитой и богатой терминологии по МРС, КРС особенно контрастно проявляется бедность лезгинской терминологии по свиноводству.

Таким образом, данные археологии и истории свидетельствуют о том, что скотоводство было издревле известно горцам Дагестана и на протяжении всех последующих периодов истории вплоть до наших дней оно занимает одно из ведущих мест в хозяйстве горцев. Такое многовековое и интенсивное занятие скотоводством нашло отражение в лезгинском языке и диалектах, оно способствовало образованию богатой и чрезвычайно развитой терминологии по животноводству.

Животноводческая терминология лезгинского языка в лингвистической литературе до последнего времени специально не исследовалась. Исключением являются три статьи [Мейланова 1975; Мейланова и Ганиева 1988; Ганиева 1988].

В статье У. А. Мейлановой «К истории терминов животного мира в лезгинском языке» содержатся ценные сведения о названиях диких и домашних животных в лезгинском языке. Автор анализирует названия таких животных, как баран, козел, бык, корова, свинья, лошадь, выделяя их по половозрастному признаку, выявляет исконный и заимствованный пласты животноводческой лексики. Значительный интерес представляет историко-этимологический анализ отдельных названий домашних животных. Некоторым из названий домашних животных дается морфологическая характеристика (выделяются основные словообразовательные элементы). Сведения о диких животных в статье, к сожалению, скудны. Этот пробел частично восполняет вышедшая недавно статья А. А. Эседова [2003].

В совместной статье У. А. Мейлановой и Ф. А. Ганиевой «К характеристике некоторых терминов животноводства в лезгинском языке» [Мейланова, Ганиева 1988] проведена морфологическая и семантическая характеристика некоторых названий домашних и диких животных в лезгинском языке.

Анализу орнитологической терминологии посвящена статья Ф. А. Ганиевой [Ганиева 1988], в которой названия птиц в основном рассматриваются по составу и семантике.

Отдельные слова, связанные с животноводством, мы находим также в трудах П. К. Услара [Услар 1896], Л. И. Жиркова [Жирков 1941], У. А. Мейлановой [Мейланова 1964, 1970], Р. И. Гайдарова [Гайдаров 1966], Б. Б. Талибова и М. М. Гаджиева [Талибов, Гаджиев 1966], в которых животноводческие термины приводятся либо как иллюстративный материал для доказательства того или иного положения в языке, либо как прочий лексический материал. В коллективном труде дагестановедов «Сравнительно-историческая лексика дагестанских языков» [далее СИЛДЯ 1971] и в сравнительно-сопоставительной работе С. М. Хайдакова [Хайдаков 1973] и Б. Б. Талибова [Талибов 1980] также приводятся отдельные термины животноводства не только лезгинского, но и других дагестанских языков. В них слова анализируются по составу, отмечаются фонетические изменения слов, выявляется общность корней исконных слов дагестанского языка-основы и восстанавливается праформа слова.

Следует отметить, что из названий фауны по всем дагестанским языкам хорошо сохранились наименования быка, козы, барана, ягненка, коровы, вши, блохи, мухи, орла, кукушки, доказывающие то, что названные реалии хорошо знакомы носителям данных языков с древнейших времен [СИЛДЯ 1971].

Длительное занятие лезгин животноводством способствовало появлению в лезгинском языке богатой и чрезвычайно развитой терминологии по животноводству. Как справедливо замечает М.Губогло, «чем больше развита терминология в той или иной отрасли скотоводства, тем большее значение имела данная отрасль хозяйства в прошлой жизни этого народа»[Губогло 1971: 219]. Однако отсутствие в дагестанских языках в отдельных случаях детализированных названий по половозрастным особенностям (особенно вьючных животных), которые, например, широко представлены в некоторых тюркских языках – языках скотоводов-кочевников, находит свое оправдание [Щербак 1961: 82-161].

Исследуемый раздел микролексики в лезгинском языке представлен довольно богато. В нем прослеживаются основы общедагестанского, общелезгинского и собственно лезгинского лексического фонда.

Рассматриваемая лексическая группа неоднородна в структурном отношении. Здесь обнаруживаются как простые (непроизводные) слова, так и слова, образованные различными способами словообразования (как правило, суффиксацией или словосложением).

Среди обширной животноводческой терминологии в лезгинском языке имеет место градация названий животных по возрасту, полу, масти, повадкам (норову), назначению и другим признакам, причем исконные лексемы преобладают над бесспорными заимствованиями.

Особо выделяется семантическая группа названий детенышей домашних животных, которые группируются вокруг одного деривационного типа со словообразующими формантами, часть из которых ныне живые, функционирующие, другая же часть уже потеряла свою словообразующую функцию и окаменела.

Животноводство у лезгин носит отгонный характер: «Отсутствие хороших зимних пастбищ, – отмечает Х. Л. Рамазанов, – способствовало перегону скота в основном МРС на равнину в Азербайджан и на прибрежные зимние пастбища Дагестана. КРС зимой оставался на стойловом содержании. Лезгины в своем хозяйстве держали также и лошадей, главным образом, для перевозки грузов в горах, молотьбы, а также для верховой езды. Для перевозки тяжестей использовались также мулы и ослы. Разведением буйволов занимались на равнине и в предгорной полосе и очень редко в горах. Буйволы плохо переносили холод, требовали много корма» [Рамазанов 1972: 46].