2.7. Названия травянистых растений

Растительный мир земли обнаруживает карйнее разнообразие. Богата и разнообразна также растительность Дагестана [Львов 1978 : 3]. Помимо культурных растений в жизни дагестанских народов, в том числе и лезгин, большую роль играли различные травянистые растения. Большинство из травянистых растений представлено на территории проживания лезгин. Почвенно - климатические условия благоприятствовали росту и развитию различных видов растений. Многообразна и хозяйственная роль растительности. С давних времен лезгины широко используют как дикорастущие, так и культурные растения, среди которых выделяются овощные, плодово-ягодные культуры и различного рода травы [Ганиева 1989 : 44]. Когда заканчивались запасы муки, раньше эти растения служили основной пищей для беднейшего слоя населения. В настоящее время травянистые растения употребляются также в качестве приправ к еде или в медицинских целях. Так, например, в голодные годы распространенным кушаньем беднейшего слоя лезгин было блюдо из дикорастущих трав, именуемое чIиргъин.

Часто встречающимся и в настоящее время является кушанье давугъа (лит., исп., сал., зиз., ках., орт., юх.,) - тагъугъа (ахт.) - тугъа (джаб.) «суп (из пахты или из разбавленного водой кислого молоко, приправленный обязательно мятой)».

Наиболее распростаненным у лезгин, как и у других народов Дагестана, является специальный пирог из тонко раскатанного теста, начиненный различными травами (пастушья сумка, крапива, дикий лук и т.д.). У дагестанцев такой пирог именуется чуду, а у лезгинов - афарар.

Лезгины крапиву употребляют как в свежем, так и в обработанном виде. Полезной лезгины, как и другие народы Дагестана, считают мятую ладонями и посыпанную солью крапиву, именуемую хъикьиф (лит., исп., сал.)- кьепIиш (ахт.). По сведению С.М.Хайдакова, «роль крапивы в пищевом рационе горцев в прошлом была значительна…Отражением ее роли в питании горцев в языке является общность происхождения этого слова во всех дагестанских языках» [Хайдаков 1973 : 62].

На территории Ахтынского и Сулейман-Стальского районов широкое распространение получили и травянистые растения, среди которых различаются съедобные и несъедобные травы, лекарственные растения, сорняки, травы, идущие на корм скоту.

В литературном лезгинском языке и диалектах понятие «трава» передается двумя самостоятельными словами векь и хъач.

Название векь является общим для всех диалектных единиц лезгинского языка. Корневой кь является рефлексом исторического *кьІ. Родственные основы засвидетельствованы и в ряде других дагестанских языков [СИЛДЯ 1971: 168]. Кроме своего основного значения «трава», слово векь выражает также и другие понятия: 1) «сено» 2) «луг, покос, сенокос (место)» [Талибов, Гаджиев 1966: 74].

В значении «съедобная трава» термин векь не употребляется, а употребляется термин хъач (только в диалектах кюринского наречия). Понятия «съедобная трава» и «несъедобная трава» передаются сочетаниями термина хъач с прилагательными чІуру «дикий», «несъедобный» и недай «съедобный»: недай хъачар «съедобная трава», чІуру хъчар «несъедобная трава». Слово хъач исконного происхождения.

В диалектных единицах самурского наречия для передачи понятия «съедобная трава» используется самостоятельное слово миж (ахт., джаб.), которое, в большинстве дагестанских языках выражает понятие «крапива». Исходной основой является мидж [СИЛДЯ 1971: 165].

Понятие «лекарственные травы» передается описательным названием, состоящим из двух разных по происхождению слов – дарман векьер (ахт., джаб.) – дарман хъчар (исп., сал., ках., зиз., нют., юх., орт.). Первая часть обоих названий выражена словом дарман иранского происхождения со значением «лекарство» [САПС: 146] , а вторая часть – словами векь и хъач в значении «трава».

В структурном отношении названия травянистых растений различны. Они подразделяются на простые (непроизводные), простые, сложные и составные названия. Встречаются случаи, когда одно понятие в разных диалектных единицах передается разными в структурном отношении названиями, что будет отмечено ниже.

а) К простым (непроизводным) словам относятся: верг «крапива». Единое название без изменений в звучании и семантике представлено во всех лезгинских диалектах. Слово исконного происхождения.

Название соцветия лопуха в диалектных единицах лезгинского языка выражается двумя самостоятельными словами: кьакь-ар (исп., сал., зиз., нют., юх., орт.) – кьекь-ер (ахт.) – птрах (джаб.). Оба названия исконного происхождения.

Разные фонетические варианты используются для передачи понятия «корневище лопуха»: пенкьв (исп., сал., лит.) – поьнкь (ахт., джаб.) - пуьркьвез чIварах (джаб.). В остальных диалектных единицах лезгинского языка представлено сложное название – деведабан. В основе кьакь редуплицируется корневой согласный кь.

Название лопуха в рассматриваемых диалектных единицах представлено двумя терминами: паркьул (лит., исп., сал., ках., зиз., нют., юх. , орт.) – пуьркьве (ахт.). В джабинском диалекте одно слово (поьнкь < пенкьв) выражает два понятия – «лопух» и «корневище лопуха». Лопух является лекарственным растением. Лексема паркьул иранского происхождения.

Единым термином в рассматриваемых диалектных единицах обозначается рогоз: легъ-ер (зиз., нют., юх., орт., сал.) – лигъ-ер (ахт.). Различия имеют фонетический характер – соответствие гласных основы е ~ и.

Двумя разными словами выражается понятие «повой заборный». В большинстве диалектных единицах понятие в незначительных отличиях передается термином цагъам-ар (исп. , сал., ках., зиз., нют.) – цыгъам-ар (ахт., кал.). В литературном языке слово цагъам имеет другие значения: 1) «куст ежевики» 2) «вьющееся растение с шипами, колючками (вообще)» [Талибов, Гаджиев 1966: 357]. В речи сел. Зрых Ахтынского района для понятия «повой заборный» используется самостоятельная лексема рычал-ар.

Синяк обыкновенный обозначается термином хьвехьвер (зиз., нют., юх., орт.). Слово используется во множественном числе. Основное значение данного слова – «невеста», ср. лит. свас (исп., сал., ках., джаб.) - хьвехь (зиз., орт., юх.)– шваш (ахт.). Основа исконная.

Козлобородник обозначается общим термином парс (лит., исп., сал., зиз., нют., юх., орт.). Слово исконного происхождения.

Съедобную траву «дикий чеснок» выражают термином сурар (исп. , сал., ках., ахт., зрых.).

В рассматриваемых диалектных единицах название черемши является единым: цири-йар (лит., исп., сал., зиз., нют., орт.) – цІири-йар (ках.). Отличия фонетического характера. Слово исконного происхождения.

Название мужского папоротника также едино для рассматриваемых диалектных единиц, за некоторыми фонетическими отличиями – къиджи (лит., исп., сал., зиз., нют., юх., орт.) – къиже (джаб., зрых.). Слово исконного происхождения. Папоротник мужской является лекарственным растением.

К съедобным растениям относятся и каперсы – кевер (ахт.). Слово имеет только форму множественного числа. По утверждению И. М. Стеблина-Каменского, слово иранского происхождения [Стеблин-Каменский 1982: 83].

Двумя разными по своему звуковому оформлению словами выражается понятие «гусиный лук» в ахтынском и джабинском диалектах – куш (ахт.) – пиф (джаб.). Обе основы исконного происхождения.

Различны в рассматриваемых диалектных единицах лезгинского языка наименования мяты. В диалектах кюринского наречия название мяты едино: пурни (лит., исп., сал., ках., зиз., нют., юх., орт.). В диалектах самурского наречия мята обозначается разными терминами: чидрикь-ар (ахт., кал.) – чІуьдри-йар (зрых.) – куьдруь (джаб., хрюг.). Названия исконного происхождения.

С незначительными фонетическими отличиями в лезгинском языке и диалектах представлено название мальвы круглолистной: курквачІ (лит., исп., сал., ках., зиз., юх., орт.) – кІваркІвачІ (ахт.) кал.) – кваркІвачІ (джаб.). Слово исконного происхождения. Возможно, слово образовано редупликацией основы с изменением конечного согласного основы.

Самым ранним (весенним) растением является мать-и-мачеха, которое обозначается исконным термином тІе^нгир (ахт.) – тІекІер (джаб., зрых., хрюг.). В речи селений Джаба, Зрых, Хрюг, термин имеет форму только множественного числа. В ахтынском диалекте наблюдаем назализацию гласного е, и слово употребляется в обоих числах. Исходный звонкий смычный г ахтынского диалекта в остальных диалектах перешел в абруптивный кІ.

Название тмина в рассматриваемых диалектных единицах является единым: эферар (лит., исп., сал., ках., юх., орт., джаб.) – уьхьверар (зиз., кют.) – ашварар (ахт., ках.) – гьеферар (зрых.). Слово имеет только форму множественного числа. Исходная форма слова сохранилась в яркинском диалекте лезгинского языка – уьхьверар (зиз., нют.). Е. А. Бокарев отмечает, что лабиализованный хь различного происхождения дал в лезгинском языке ф, который представлен из дагестанских языков только в языках лезгинской группы [Бокарев 1961: 93]. В ахтынском диалекте лабиализованный хь перешел в ш, ср. также хьвехь (зиз., нют.) «невеста» – шваш (ахт.). Разными являются и начальные гласные основы а - э - уь.

В двух фонетических вариантах засвидетельствовано название донника лекарственного: тыкъар (ахт.) – тыхар (зрых.). Лексема исконного происхождения. Употребляется только в форме множественного числа.

Водяной перец обозначается термином цІанар (ахт., зрых.). Слово исконного происхождения. Имеет форму только множественного числа.

Единым термином обозначается в рассматриваемых диалектных единицах лезгинского языка марена красильная: ругъун-ар (лит., исп., сал., зиз., нют., юх., орт., ахт., зрых.) – рагъун-ар (джаб.). Отличия фонетического характера – соответствия гласных у-а.

В литературном языке и в говорах сел. Испик и Салиян чага (березовый гриб) обозначается простым термином къавар. В лезгинском языке и диалектах лексема къав выступает синонимом другого слова къав со значением 1) «крыша, кровля» 2) «настил» 3) «потолок» [Талибов, Гаджиев 1966: 173].

Редким полукустарниковым растением Дагестана, подлежащим охране, является астрагал. Астрагал в некоторых диалектных единицах лезгинского языка обозначается простым непроизводным термином мажв (лит., исп., сал., ахт.) – моьж (джаб.) – моьрж (зрых.). Исходная основа мажв в джабинском диалекте и в речи сел. Зрых Ахтынского района подверглась изменению. Здесь лабиализация перешла на предыдущий гласный и дала появление губного оь. Согласный р в основе моьрж (зрых.), видимо, является наращением.

Разными словами обозначается в лезгинском языке лебеда: гитІ-ар (ахт., кал.) – хьетІ-ар (зрых.) – селмейар (джаб.). Все названия являются простыми непроизводными.

Названия люцерны и люцерны посевной также являются простыми непроизводными терминами. Люцерну называют исконным словом спах (ахт., ках., зрых., джаб.). Название люцерны посевной заимствовано из азербайджанского языка: йунжа (ахт., зрых.) – йунджа (джаб.), ср. азерб. йонджа «клевер» (РАС).

Название полыни в рассматриваемых диалектах является общим, за исключением некоторых фонетических изменений: йавшан (лит., исп., сал., ках., зиз., нют., юх., орт., джаб.) – эвшан (ахт.). Слово тюркского происхождения [Дмитриева 1972: 22]. Засвидетельствовано в отдельных дагестанских языках [Хайдаков 1973: 63]. Сходные формы в большинстве диалектных единиц говорят о единстве времени заимствования и о едином источнике заимствования. По всей вероятности, слово заимствовано из азербайджанского языка, ср. азерб. йовшан.

Очень распространено в Дагестане лекарственное растение чабрец, которое обозначается терминами къыртыкь-ар (ахт.) – гьун-дукь-ар (зрых.). Слова исконного происхождения. Возможно, конечные -ыкь, -укь являются словообразовательными аффиксами, однако в настоящее время они слились с основой.

Различается также один вид чабреца, который отмечается термином цІинтарар. Слово исконного происхождения и имеет форму только множественного числа.

Название сурепки тагв во всех диалектных единицах лезгинского языка в фонетическом и семантическом аспектах совпадает. Слово исконного происхождения. При словоизменении конечный звонкий г, оглушаясь, переходит в глухой преруптив к: таг > мн.ч. такарат.

Гармала peganum harmala в ахтынском и джабинском диалектах обозначается термином гьармыла-йар (ахт.) – гьармыл-ар (джаб.). Лезгинские названия по звучанию очень сходны с латинским. По-видимому, термин заимствован из русского языка.

Понятие «чертополох» во всех рассматриваемых диалектных единицах обозначается единым термином къалгъан. Слово тюркского происхождения. Источником заимствования, видимо, является азербайджанский язык, ср. азерб. гангал. Источником заимствования является единый язык, что подтверждается совпадением звучания этого слова во всех диалектных единицах лезгинского языка.

б) К производным относятся названия, образованные посредством различных словообразовательных аффиксов. Таких названий в лезгинском языке очень мало. Наличие некоторых аффиксов в них допускается.

При сравнительном анализе в составе целого ряда слов наблюдаем общий элемент, который в ныне действующем морфологическом инвентаре лезгинского языка как словообразовательный аффикс не функционирует.

Мятая и посыпанная солью крапива в разных диалектах обозначается разными терминами: в некоторых он является производным, в других – непроизводным. Непроизводным выступает термин хъикьиф (лит., исп., сал., ках., зиз.. нют., орт., юх.). Лексема кьаьпІиш (ср. зрых. шириш «ятрышник», надрыш «цикорий»), засвидетельствованная в ахтынском диалекте, по-видимому, является производной, образованной от глагола кьепІ хьын > кІепІ хьын «мяться» с помощью непродуктивного словообразовательного аффикса -иш. В миграхском и храхском говорах самурского наречия в данном значении употребляются производные слова пІепІегъан (храх.) пІепІегІал (мигр.), которые впервые зафиксированы У. А. Мейлановой [Мейланова 1964: 320].

Производным словом, образованным от глагола с помощью суффиксов -ал, -эл, является название сорняка: эчІ-ел < эчІ-ин [Гайдаров 1966: 45] (лит., исп., сал., зиз., нют., ках., юх., орт.) – ачІ-ал (ахт.) «сорняк» < ачІ-ал ачІ-ын «произвести прополку».

Производными, на наш взгляд, являются и названия некоторых других травянистых растений, однако словообразовательные аффиксы и значимые части в них выделять трудно. Они являются единичными и слились настолько, что порой вызывают сомнения в их наличии, ср.: цІегьрекь (юх., орт.) «рододедрон кавказский», ср. также чидрикь (ахт., кал.) «мята», шириш (зрых.) «ятрышник», надрыш (зрых.) «цикорий»; къыртыкь (ахт.) – гьундукь (зрых.) «чабрец» и др.

в) Сложных названий травянистых растений в лезгинском языке также мало. К ним относится лексема темезхан (лит., исп., сал., ках., зиз., нют., юх., орт.) «пастушья сумка». Слово сложное, состоящее из двух самостоятельных основ. Первая часть лексемы, возможно, является собственным мужским именем Темез, Таймаз, широко представленным у тюркских народов. Вторая часть хан «хан», также заимствованная из тюркских языков, выступает в роли словообразовательного элемента и в целом ряде других собственных имен: Велихан, Севзихан, Келбихан, Медетхан, Алихан, Девлетхан и др. В ахтынском диалекте в значении «пастушья сумка» употребляется составной термин цIинтар мичар.

В джабинском диалекте пырей ползучий обозначается сложным термином бугъдавут, заимствованным из азербайджанского языка, ср. азерб. бугъда «пшеница» + азерб. от > ут «трава», букв. «пшеничная трава».

Во всех рассматриваемых диалектных единицах лезгинского языка, кроме ахтынского диалекта самурского наречия, сферофиза солонцовая обозначается сложным словом, образованным редупликацией основы: хархар-ар (исп., сал., ках., зиз., нют., юх., орт.). В ахтынском диалекте засвидетельствовано описательное название хархар векь букв. «сферофизы солонцовой трава».

Возможно, название зверобоя в ахтынском и джабинском диалектах также является сложным: гьилиба-йар (ахт., джаб., зрых.). По-видимому, оно состояло из двух слов гьили (значение слова неясно) + ба – усеченная форма от буба «отец».

Сложным термином обозначается название корневища лопуха в речи селений Юхари-Стал и Орта-Стал – деведабан < деве «верблюд» + дабан «пятка», букв. «пятка верблюда».

В остальных диалектных единицах лезгинского языка названия корневища лопуха выражены исконными словами: пенкьв (лит., исп., сал.) – поьркь (ахт., джаб.). В речи селения Нютюг яркинского диалекта имеем описательное название паркьулд дувул букв. «лопуха корень».

Термин деведабан заимствован из азербайджанского языка, где слово давадабаны обозначает «мать-и-мачеха» [Дмитриева 1972: 219]. В лезгинском языке, соответственно, произошло переосмысление термина.

г) Самую большую группу названий травянистых растений составляют составные, в основном, описательные названия. Здесь много названий, которые в большинстве случаев в разных диалектных единицах оформляются по-разному. Поэтому каждое название приводится здесь в соответствующей семантической группе.

По семантике компоненты моделей образования составных травянистых растений разнообразны. Они могут выражать цвет, вкус, названия частей тела животных и человека, сходство с чем-нибудь и т.д. Таковыми являются:

Описательные названия травянистых растений, в качестве первого компонента которых выступает прилагательное, указывающее на вкус: цуру тІехв-ер (зиз.) «пукциния злаковая (эцидин на барбарисе)» < цуру «кислый» + тІехв-ер «крапинки», букв. «кислые крапинки»; туькьуьл векь-ер (исп., сал.) «полынь» < туькьуьл «горький» + векь-ер «травы», букв. «горькие травы», туькьуьл рекьер (зиз., нют.) – тІуькьуьл рекьей (ахт.) – туькьуьл рекьей (джаб.) < туькьуьл, тІуькьуъл «горький» + рекьер, рекьей (значение слова неясно) «полынь»; цурун пеш (исп., сал., ках., юх., орт.) – цурун беш (зиз., нют.) «щавель» < цуру «кислый» > род.п. цурун + пеш, беш «лист» , букв. «кислый лист», цырын лырс-ар (джаб.) – цыры лырс-ар (ахт.) «щавель» < цыры «кислый» + лырс-ар (название съедобной травы)»; ширин цуьк (ках.) «цветок клевера» < ширин «сладкий» + цуьк «цветок» букв. «сладкий цветок», шекерз цуьк (ахт.) «цветок клевера» < шекер «сахар» > шекерз (усеченная форма генитива) + цуьк «цветок», букв. «сахара цветок».

Названия, в качестве первого компонента которых употребляются слова, обозначающие животного или человека в форме родительного падежа, а второй компонент представляет собой названия частей тела человека или животных: папан хук (ахт., джаб., кал.) «белена черная» < паб «женщина» > род. п. папан + хук «желудок», букв. «желудок женщины»; ламра йаб (ахт., сал., ках.) «подорожник» < лам «осел» > ламра (усеченная форма генитива) + йаб «ухо» букв. «ухо осла»; къетирди тым (джаб.) «хвощ лесной» < къетир «мул» > род.п. къетирдин > къетирди + тым «хвост» , букв. «мула хвост»; пехъре чангар (ахт., кал., зрых., зиз., нют.) «шафран посевной» < пехъ «ворона» > ппехърен > ппехъре + чанг «горсть» , букв. «горсть вороны»; псид тым (джаб.) «рогоз» < пси «кошка» > псидин > псид + тым «хвост», букв. «хвост кошки»; ламра кикер (ахт.) «мордовник круглоголовый» < лам «осел» > ламран > ламра + кикер «копыта» , букв. «осла копыта».

Названия, в которых первый компонент обозначает человека или животного, а второй – название растения: вакІан канаб (зиз., нюх., орт.) «хвощ лесной» < вак «свинья» > род. п. вакІан + канаб «конопля», букв. «свиньи конопля»; пехъре цуьквер (юх., орт.) «касатик флорентийский» < пехъ «ворона» > пехърен > пехъре + цуьквер «цветы», букв. «вороны цветы»; хуран лырс (зрых.) «конский щавель» < хвар «кобыла» > хуран + лырс «щавель» букв. «кобылы щавель»; пехърен серг (зиз., нют., юх., орт.) «гусиный лук» < пехъ «ворона» > пехърен + серг «чеснок», букв. «вороний чеснок»; нинид цуьк (зиз., нют., юх., орт.) «первоцвет или баранчики» < нини «кукла» > нинидин > нинид + цуьк «цветок», букв. «куклы цветок»; нинид пеш (юх., орт.) - нинид беш (зиз., нют.) «конский щавель» < нини «кукла» + пеш, беш «лист», букв. «куклы лист»; къуьрен йемишар (зиз., нют., юх., орт.) «волчье лыко» < къуьр «заяц» > къуьрен + йемишар «фрукты», букв. «заячьи фрукты»; кел миж (ахт., кал.) < кел «ягненок» + миж «трава (съедобная)» , букв. «ягненка трава»; ламра цацар (ахт., зиз., нют.) «мордовник круглоголовый» < лам «осел» > ламран > ламра + цацар «колючки», букв. «ослиные колючки».

Названия трав, состоящие из сочетания прилагательного со значением «съедобный», «культурный», «несъедобный», «дикорастущий» и названия растения: недай хъчар (лит., исп., сал., ках., зиз., нют., юх., орт.) «съедобная трава» < недай «съедобный» + хъчар «травы»; чІуру терефул (зиз., нют., юх., орт.) «горец вьюнковый» < чІуру «дикий» + терефул (лит.) «хмель»; чІуру парс (юх., орт.) «козлобородник луговой» < чІуру «дикий» + парс «козлобородник»; къени парс (зиз., нют., юх., орт.) «козлобородник, растущий на нивах вместе со злаковыми» < къени «культурный» + парс «козлобородник»; чІуру паркьул (зиз., нют., юх., орт.) «девясил» < чІуру «дикий» + паркьул «лопух» букв. «дикий лопух»; къени терей (зиз., нют.) «вид съедобной травы» < къени «съедобный» + тере «вид съедобной травы»; чІуру верг (ках.) «крапива двудомная» < чІуру «несъедобный + верг «крапива» букв. «несъедобная крапива».

Значение «несъедобный, дикорастущий» передается использованием названия собаки в качестве первого компонента. Например, простое непроизводное слово верг обозначает крапиву (съедобное растение). Это же слово в сочетании со словом кицІ «собака» уже выражает понятие «двудомная (несъедобная) крапива»: кицІин верг (исп., сал., ках., зиз., нют., ахт., юх., орт.) – кичІин верг (джаб.) «двудомная крапива», букв. «собачья крапива».

Многие растения, как отмечает Ф. Д. Техов, обладают лечебными признаками. Эти свойства их людям стали известны благодаря многовековому знакомству с ними. Нередко даже случайное употребление той или иной травы в пищу приводило людей к выявлению их особенностей» [Техов 1979: 56]. Лечебные свойства многих растений отразились в их названиях. В этой семантической группе описательных названий растений в качестве первого компонента выступают слова, обозначающие название болезни, раны. Семантика вторых компонентов также различна. Ими могут выступать в основном слова со значением «трава», «лист» , «лекарство» и т. д.: хирен пеш (джаб.) «подорожник ланцетолистый» < хер «рана» > род. п. хирен + пеш «лист» , букв. «раны лист» (т. е. лист, который ставится на рану); сухан дарман (зиз.) «белена черная» < свах «коренной зуб» > сухан + дарман «лекарство» , букв. «зуба лекарство»; мызылаз векь (ахт.) «ромашка аптечная» < мызыла «мигрень» > род. п. мызылазин > мызылаз + векь «трава», букв. «мигрени трава»; хирен векьер (ахт., зрых.) «тысячелистник» < хер «рана» > хирен + векь «трава», букв. «раны трава» (т.е. трава, которая ставится на рану); къенен векьер (ахт.) «трава от поноса» < къен «понос» + векь «трава»; йалта кІарас (ахт.) «лекарство от астмы, отечности и простуды» < йал (ахт.) «пар» > йалтан > йалта + кІарас «деревяшка», букв. «пара деревяшка» (т.е. кусок дерева отваривают, а затем парят больные места); палхунз пешар (зрых.) «донник лекарственный» < палхун «гной» > палхунзин > палхунз + пешар «листья» , букв. «гноя листья» (т.е. трава, которая ставится там, где нарывает); тІакІунры векьер (ахт.) «почечная трава» < тІакІунар «почки» > тІакІунрын > тІакІунры + векьер «травы», букв. «почек трава»; хецІер хкудар векь (зрых.) «чистотел» < хецІер «бородавки» + прич. хкудар «снимающий» + векь «трава», букв. «бородавки убирающая трава»; шатІра цуьквер (ахт.) – шатІра векьер (зрых.) «клопогон даурский» < шатІ «клоп» > род. п. шатІран > шатІра + цуьквер «цветы», векьер «трава», букв. «клопа цветы, трава».

Названия, обозначающие сходство растения с чем-либо: дамард пеш (лит., исп., сал., ках., юх., орт.) – дамард беш (зиз., нют.) – дамын пеш (джаб.) «подорожник» < дамар «жила» > дамардин > дамард + пеш, беш «лист», букв. «жилы лист» (т.е. жилистый лист); машмаш чуьк (джаб.) «осот желтый» < машмаш «сорт абрикосов» + чуьк «цветок», букв. «цветок абрикоса» (т. е. цветы, похожие на цветы абрикоса); туьдгъвер цуьк (ахт.) «лютик» < туьдгъвер «сливочное масло» + цуьк «цветок», букв. «сливочного масла цветок» (т.е. цветы желтого цвета и гладкие, как сливочное масло); туьдгъвер миж (кал.) «лютик» < туьдгъвер «сливочное масло» + миж «съедобная трава», букв. «сливочная трава»; кІаш векь (кал.) «тимофеевка» < кІаш «молот» + векь «трава», букв. «молот-трава»; майрамд тапац (джаб.) «трава лекарственная (от бесплодия)» < Майрам (женское имя) > род.п. Майрамдин > майрамд + тапац «кисть (руки)», букв. «Майрама кисть» ; сил векь (ахт., кал., зиз., нют., юх., орт.) «рожь Куприянова» < сил «рожь» + векь «трава», букв. «ржи трава».

Составные термины, обозначающие названия растений и выражающие их назначение: кІышкІымзи цуьк (ахт.) «лютик едкий» < кІышкІым «жевательная резина» > род. п. кІышкІымзин > кІышкІымзи + цуьк «цветок», букв. «жевательной резинки цветок» (ахтынцы лепестки этого цветка жевали вместе с жевательной резинкой, чтобы придать ей желтый цвет); кулун кьалар (нют.) «сорго техническое» < кул «веник» > ккулун + кьалар «былинки», букв. «веники», «былинки» (из этого растения изготовляют веники); хьырыс кул (ахт.) «веник из полыни цитварной» < хьырыс «полынь цитварная» + кул «веник»; бармакда акІурдай ваькь (юх., орт.) «ковыль» < бармак «шапка» > мест. п. бармакда «в папахе» + прич. акІурдай «втыкающий» + ваькь «трава», букв. «в шапку втекающая трава»; камбар цуьквер (ахт., зрых.) «ветреница» < камбар «название кушанья» + цуьквер «цветы» (т.е. цветы, идущие на приготовление камбар); чайд кьалар (нют.) «зверобой» < чай «чай» > род. п. чайдин > чайд кьалар «былинки», букв. «чая былинки» (т.е. трава для заваривания чая).

Названия травянистых растений со значением цвета, времени и места их произрастания: чІылав кьалар (ахт., джаб.) «душица» – чІулав кьалар (ках.) < чІылав «черный» + кьалар «былинки», букв. «черные былинки»; хъипи цуьк (зрых., юх., орт.) «лютик» < хъипи «желтый» + цуьк «цветок», букв. «желтый цветок»; шырван куш (кал.) «куколь» < Шырван «Ширван» + куш «гусиный лук», букв. «ширванский гусиный лук»; йаран кьалар «омег пятнистый» < йаран «весенний» + кьалар «былинки», букв. «весенние былинки»; гІарба цуьк (кал.) «первоцвет» < гІарба «среда» + цуьк «цветок», букв. «среды цветок» (видимо, цветок, раскрылся в среду); гатфар цуьк (зрых.) «первоцвет» < гатфар «весна» + цуьк «цветок», букв. «весенний цветок»; верхин чычаф (зрых.) «чага» (березовый гриб) < верх «береза» > род. п. верхин + чычаф «гриб», букв. «березовый гриб».

Единичные составные наименования травянистых растений: некІед хъач (лит., ках.) «одуванчик» , букв. «молочная трава», некІед цуьк (исп., сал., ках., зиз., нют., юх., орт.) – некІед чуьк (джаб.) «одуванчик» < нек «молоко» > некІедин > некІед + цуьк «цветок» , букв. «молочный цветок», нек векь (ахт.) «одуванчик» < нек «молоко» + векь «трава (несъедобная)» , букв. «молочная трава»; пыд рекьей (ахт., кал., джаб.) «клевер» < пыд «три» + рекьей (значение неясно, видимо, от рекьера «три раза»); инджи векь (исп., сал.) - инжи векь (зиз., нют.) - инжи ваькь (юх., орт.) «клевер» < инжи «клевер» + векь «трава»; моьтроьт чуьквер (джаб.) «первоцвет» < моьтроьт «лютик» + чуьквер «цветы»; хъилчих ваькь (юх., орт.) «пырей ползучий» < хъилчих (значение неясно) + ваькь «трава»; чІырын ичар (ахт.) «молодило» < чІыры «дикий» + ичар «яблоки» букв. «дикие яблоки».

Анализ названий травянистых растений в лезгинском языке показал, что в этом разделе лексики представлена богатая терминология, подтверждающая положение о давнем знакомстве лезгин с самыми различными видами травянистых растений и умении использовать многие из них в пище и народной медицине.