2.1. Названия деревьев

Родовое понятие «дерево» в лезгинском литературном языке и диалектах передается единым термином тар. Лексема иранского происхождения. Аффиксом множественности во всех диалектных единицах в данном слове выступает -ар (тарар). Различия наблюдаются лишь в оформлении эргатива. В одних диалектных единицах аффиксом эргатива выступает -а/-ци: тара/тарци (лит., исп., сал., ках., зиз., нюг., ахт., орт., юх.), в других -а/-чы: тара/тарчы (джаб., докуз.).

Термин тар употребляется также в значении «запор», «задвижка, засов (из дерева)». Слово тар входит также в состав сочетаний, передающих самые различные понятия: айвандин тар «перекладина на балконе», букв. «балкона дерево», гам храдай тарар «ткацкий станок», букв. «ковер ткущие деревья», кьулан тар «позвоночник», букв. «поясницы дерево» [Талибов, Гаджиев 1966: 306].

Основное, главное значение термина тар – «дерево».

Термин тар в значении «дерево» встречается во многих пословицах и поговорках, что также подтверждает главное значение этого слова: тек тар тама тахьурай «пусть не будет одинокого дерева в лесу» (т.е. пусть не будет человек одинок), тараз йакІв йада тамуз ван хьуй лугьуз «по дереву топором стучат, чтобы лес слышал», ич таран кІеник аватда «яблоко падает под дерево» (соотв. «яблоко от яблони далеко не падает»), йарх хьайи тараз йакІв йадайбур гзаф жеда «тех, кто хочет рубить свалившееся дерево, окажется много», вак йагъайла тараз акьах «убив кабана, залезай на дерево», гъвечІи тараз акьахна чІехи хел йузурда «взобравшись на маленькое дерево, качает большую ветку», чІварах галачий тар йарх жеза (ахт.) «дерево без корней свалится», чІехи тарцих чІехи куьлгени жеда «у большого дерева и крона большая бывает».

Многие из названий деревьев в лезгинском языке образуются описательно. В них первым компонентом выступает название вида дерева в полной или усеченной форме родительного падежа, а вторым компонентом – слово тар как словообразовательный элемент с семантикой «дерево». Этот способ образования названий деревьев является распространенным не только в иберийско-кавказских языках [см. Шенгелиа 1975: 124], но и в индоевропейских [см.Техов 1979: 17] и тюркских [см. Мусаев 1975: 154] языках.

Гийин тар (лит.) – гайин тар (исп., сал., ках., зиз., нют.) – гайун тар (орт., юх.) – гигин тар (ахт., джаб.) «осина». Расхождения здесь фонетического характера – соответствия гласных и согласных. Иногда вместо составного термина в некоторых лезгинских диалектах может употребляться простой термин гиг (ахт.), который в литературном языке и других диалектах выражает понятие «ось».

Гъулцин тар (лит., исп., сал.) – гъелцин тар (зиз., нют., орт., юх., ахт., джаб.) – гъвалци тар (ках.) – гъилцин тар (зрых.) «липа». Во всех диалектных единицах, кроме речи селений Испик, Салиян и Кахцуг и литературной формы, наблюдаем гармонию гласных. По-видимому, исходная форма сохранилась в речи селения Кахцуг (гъвалцин тар). В литературном языке, а также в речи селений Испик и Салиян лабиализация перешла на соседний гласный звук (гъулци ттар). В остальных диалектах лабиализация исчезла бесследно.

Название «осина» в лезгинском литературном языке и диалектах представлено разными фонетическими вариантами корневого согласного: верхьи тар (лит., исп., сал., ахт., джаб.) – верши тар (зиз., нют., орт., юх.).

В лезгинском литературном языке и диалектах название ивы представлено единой основой с незначительными расхождениями фонетического порядка: цІвелин тар (лит., исп., сал., ках.) – кІвелин тар (зиз., нют., юх.) – чІулун тар (ахт.) – чІоьлуьн тар (джаб.). В диалектах самурского наречия (ахтынский и джабинский) заднеязычные лабиализованные согласные в положении перед или после гласного переднего ряда палатализуются и переходят в шипящие аффрикаты. Здесь же наблюдается делабиализация согласных с последующим переходом ее на соседний гласный звук. Основа, общая с собственно лезгинской, прослеживается и в других языках лезгинской группы: табас. чІвал, рутул. чІул, цахур. чІов <*чІол [Талибов 1980: 268].

Название «бука» в большинстве лезгинских диалектов является единым: пипин тар (лит., исп., сал., ках., нют., орт., юх., ахт., джаб.).

Понятие «дуб» в литературном языке и диалектах передается описательным термином мегъуьн тар (лит., исп., сал., ках., зиз., нют., ках., орт., юх., ахт.) – моьгъуьн тар (джаб.). В джабинском диалекте налицо делабиализация согласного и переход её на гласный, что дало появление умляутизированного оь.

Различными способами передается название дубового желудя. В одних диалектных единицах данное понятие выражается простым (непроизводным) термином мегъв (исп., сал., ках., ахт.) – моьгъ (джаб.) – маьгъв (орт.,'юх.), в других – составным термином мегъуьн хвехвер (зиз., нют.) букв. «дубовые орехи» . В джабинском диалекте наблюдаем делабиализацию конечного согласного основы и переход её на соседний гласный, что дало появление в этом диалекте отсутствующего в других диалектных единицах лезгинского языка, кроме куткашенских говоров [Гюльмагомедов 1966] и джабинского диалекта [Ганиева 1972: 229], гласного оь.

Основа мегъв небезосновательно возводится исследователями к дагестанско-нахскому хронологическому уровню [Хайдаков 1973: 54].

В лезгинском литературном языке и во всех диалектах понятие «береза» передается двумя разными по составу терминами верхь и верхьи тар. Первое название является простым (непроизводным) словом исконного происхождения, а второе – атрибутивным словосочетанием названия вида дерева со словом-индикатором тар «дерево». Первая основа общедагестанская и сохранилась в авар. махх, табас. муьрх, рутул. йуІх, цахур. вуІх, будух. маьрх [СИЛДЯ 1971: 161].

Термин «сосна» в лезгинском литературном языке и диалектах представлен двумя названиями. Первое – нарат, являющееся ареальным названием сосны в западнокыпчакских языках [Мусаев 1975: 159-160], во всех диалектных единицах лезгинского языка используется без фонетических и семантических изменений. Второе, также заимствованное, в разных диалектных единицах выступает в двух фонетических вариантах с конечным шипящим спирантом и аффрикатой – шамагъаж (лит., ахт.) – шамагъадж (исп., сал., ках., зиз., нют., орт., юх.). В джабинском диалекте для обозначения данного понятия используется первая заимствованная основа шам, восходящая к названию древней Сирии, а вторая основа агъаж «дерево», «дрова» заменяется исконно лезгинской основой тар «дерево» < шамдин (род. п.) тар.

Единая лексема с незначительными фонетическими расхождениями используется для выражения понятия «вяз»: къарагъаж (лит., ахт., джаб.) - къарагъадж (исп., сал., ках., зиз., нют., орт., юх.). Слово сложное тюркского происхождения, ср. др.-тюрк. qaraгъač, тат. къарагъач, каз. къарагъаш, туркм. гъарагъач, кирг., уйг. къарийагъач, узб. къайрагъоч «карагач» [Дмитриева 1972: 190].

Единую семантику и звуковое оформление во всех лезгинских диалектах имеет термин къавах. Слово тюркского происхождения [Мусаев 1975: 179]. Возможно, для всех диалектов источником заимствования является азерб. говаг.

В речи селения Зизик термин къавах, сочетаясь с прилагательным яргъи «длинный», образует название пирамидального тополя яргъи къавах, что буквально означает «длинный тополь».

В речи сел.Зрых Ахтынского района мы зафиксировали также один составной термин ибришин ттар для обозначения пирамидального тополя. Значение первого компонента ибришин неясно.

В большинстве лезгинских диалектов понятие «пирамидальный тополь» передается термином чинар, используемым и для передачи понятия «платан восточный». Слово иранского происхождения, проникшее в лезгинский язык из азербайджанского, ср. азерб. чинар. Встречаются и другие разновидности тополя: лацу къавах «белый тополь» и чІулав къавах «черный тополь».

Различны в лезгинском языке названия ели. Один термин является составным – муьтквер тар. Первый компонент композита составляет слово исконного происхождения. Второй термин представлен заимствованным из русского языка словом йолка «ëлка». Это позднее заимствование в настоящее время получило широкое распространение в лезгинском литературном языке и диалектах, вытеснив прежнее название муьтквер тар.