Интеллигент

Товарищи, вот ведь если как следует подумать, то мы с вами интеллигентные люди.

А с другой стороны, если как следует разобраться, то с чего бы это?

Мы почему себя интеллигентами считаем?

Потому что точно знаем, когда спасибо сказать, когда пожалуйста, потому что рюмку взял и мизинец оттопырил.

Часто слышишь – вон человек в очках, в шляпе, одет прилично, ну, в общем, интеллигентный человек.

Так, может, в одежде все дело? По ней определять.

В очках и шляпе – интеллигент.

В телогрейке на голое тело – не интеллигент.

Тогда как же их на пляже отличать?

Кто в плавках – интеллигент. Кто в купальнике – женщина. Кто голый – просто хулиган.

А он, интеллигент, без шляпы, может быть, без очков. Просто в кепке и с хорошим зрением.

И костюм на нем единственный, но такой, что сразу видно – в начале месяца купленный, в конце года сделанный.

А другой откроет шкаф – там десять костюмов, но нет того единственного, в котором он на человека похож.

И тут даже не в эрудиции дело. Неважно, что ты на трех иностранных языках говоришь, а на одном даже понимаешь. Неважно, что по выставкам так набегался, что уже Врубеля с Брумелем путаешь!

И не в том дело, что ты на премьерах в первом ряду сидишь, а потом ходишь в фойе по кругу, как корова на ВДНХ.

А он, интеллигент, возьмет два билета в цирк, и еще ему нагрузку сунут в консерваторию. И ведь что интересно, он на эту самую нагрузку пойдет. Сядет на балкончике и тихо радуется. И не думает при этом, сколько за каждый взмах дирижер получает. И все, что композитор дать ему хотел, он возьмет и трубить потом на весь мир не станет, но с друзьями поделится.

Так как же их, интеллигентов, отличать, может по штатному расписанию?

Дворник – тот, конечно, не совсем интеллигент, тут и говорить нечего.

Директор – интеллигент. Тут тоже никто спорить не станет.

А кто станет, того мы из интеллигентов в дворники переведем.

Ну, хорошо, а если этот самый дворник подметет улицу, бросит метлу и давай на скрипке играть. Значит, интеллигент.

Кончит на скрипке играть, поставит ее в угол и давай жену смычком лупить.

Не интеллигент.

Так, может, в образовании дело? Есть высшее образование – все в порядке. Нет образования – иди учись на интеллигента. Ну хорошо – поступил рабочий в вечерний институт. Учится. Еще не интеллигент. Но вот защитил диплом, обмыл это дело. Утром проснулся, голова разваливается, но уже интеллигент. А почему? Только потому, что он теперь меньше получать будет?

Не в образовании дело. Ты хоть академиком можешь быть. И формул у тебя в голове больше, чем волос. Или, допустим, точно знаешь, почему у сороконожки тридцать восьмая нога не в ногу шагает.

А люди тебя не уважают. Или уважают, но не любят. А его, интеллигента, любят. Потому что он свое мнение не навязывает. А самому разобраться дает. Тебе все ясно, а он рассуждает. Давай и мы остановимся, подумаем, не обидим ли кого, не пройдем ли мимо чужого горя или чужой подлости.

И людям тогда легко с нами будет и просто. А ты думал, шляпу надел, в первый ряд сел, мизинец оттопырил и все в порядке? Да я не против – что хочешь на себя надевай, хоть противогаз. Где хочешь садись и что хочешь оттопыривай. Не в этом дело.

Главное, чтобы в нас чуткость была. И чтобы внутри огонек горел. Но не тот, что синим пламенем, а тот самый, который нам дорогу освещает. Длинную и трудную дорогу к другим людям. (Л. Измайлов. Интеллигент // Лит. газ. – 1977.– 25 мая).

1) Сопоставьте содержание рассуждения акад. Д.С. Лихачева и юмористического рассказа Л. Измайлова «Интеллигент». (Оба текста – это рассуждение на тему интеллигентности как человеческого качества. И в первом, и во втором случае авторы решают вопрос, каким должен быть интеллигентный человек. И в первом, и во втором случае авторы указывают путь, который необходимо избрать для того, чтобы стать по-настоящему интеллигентным человеком. Это путь к людям. Поэтому в конце своего рассуждения Д.С. Лихачев и говорит: «Социальный долг человека – быть интеллигентным. Это долг перед самим собой. Это залог его личного счастья и «ауры доброжелательности» вокруг него и к нему (то есть обращенной к нему)».

Сходная мысль, но уже в другой форме звучит в рассказе Л. Измайлова: «Главное, чтобы в нас чуткость была. И чтобы внутри огонек горел. Но не тот, что синим пламенем, а тот самый, который нам дорогу освещает. Длинную и трудную дорогу к другим людям».

Удивительно, что при внешнем различии концовок обоих текстов видишь сходство мыслей, идей, даже образов: ведь аура – это свет. О «свете» доброжелательности пишет Лихачев. И у Измайлова тоже свет – огонь, освещающий трудную и долгую дорогу к другим людям.

Таким образом, тематически и идейно оба произведения близки. Что же касается формы, то здесь нет однозначного ответа. И это вполне естественно: ведь первый текст – это произведение, возникшее на стыке научно-популярного и публицистического стиля. «Интеллигент» – это художественный рассказ.

Правда, и в первом, и во втором случае тип текста один и тот же – рассуждение. Но если в первом случае представлено логическое рассуждение, построенное на объяснении этических норм, понятий и подчиняющееся при этом законам логики, то во втором случае мы имеем дело с рассуждением-размышлением, представленным в яркой, образной форме с использованием алогизмов, вполне уместных в художественной речи. В юмористическом произведении Измайлова понятие интеллигентности не трактуется, а как бы выявляется в ходе размышления героя о том, кого же нужно считать интеллигентным человеком. При этом, в процессе размышления, создается и тут же отвергается несколько образов лже-интеллигентов. Один из них – это тот, который «точно знает, когда спасибо сказать, когда пожалуйста, потому что рюмку взял и мизинец оттопырил». Понимание интеллигентности здесь – на уровне примитива. Это, так сказать, «мещанская этика». Второй – «в очках и шляпе» – тоже интеллигент. И так далее. Герою-рассказчику удается развенчать все эти стереотипы, основанные на примитивном понимании интеллигентности, и найти ответ, основанный на общечеловеческой морали, а не на поверхностных представлениях).

2) Каковы основные композиционные части обоих рассуждений? (В первом случае текст начинается с тезиса: «Интеллигентность – это способность к пониманию, к восприятию, это терпимое отношение к миру и людям». Далее идет ряд доказательств от противного: автор доказывает, что «злобная и злая реакция на окружающее, грубость и непонимание других – это признак душевной и духовной слабости, человеческой неспособности жить». Людям со злобной реакцией противопоставлены совсем другие – те, которые приветливы, добры.

Из этого противопоставления вытекает вполне органичный вывод о том, что настоящая интеллигентность – это внутренняя красота.

Произведение Л. Измайлова также начинается с тезиса, ложного, как потом выясняется: «… мы с вами интеллигентные люди». Сформулированный в первом абзаце тезис сразу же и опровергается: «А с другой стороны, если как следует разобраться, то с чего бы это?» Опровержение начинается с вопроса и разворачивается в последующих абзацах.

Собственно, почти весь текст построен на выдвижении тезисов и их последующем опровержении. Такое построение текста позволяет герою-рассказчику в определенный момент подходить к выводам (а они не в самом конце: они в тексте встречаются несколько раз).

Возникает вопрос, а знал ли автор о том, чем он завершит свое произведение. Да, наверное, знал. Значит, система вопросов, тезисов и опровержений, вложенных в уста героя, – это форма, в которую облек свою мысль автор-юморист. Он позвал нас вслед за своим героем-рассказчиком, и мы пошли за ним, иногда принимая его точку зрения, иногда не принимая, иногда посмеиваясь над его рассуждениями, а иногда и над собой).

3) Чем отличаются языковые средства обоих текстов? (В первом тексте – литературный язык. Научно обоснованное толкование понятий: Интеллигентность – это способность … и т.п.; сложноподчиненные предложения, в которых адекватно воплотилась мысль Д.С. Лихачева.

Во втором тексте – широчайший диапазон синтаксических конструкций: от разговорных до сугубо книжных. Но и это тоже литературный язык, но несколько другой: он вбирает в себя разговорные слова, выражения, конструкции, которые становятся здесь фактом художественной речи: нагрузка, трубить, обмыл это дело и т.п. Вводя их в речь рассказчика, автор тем самым как бы цитирует речь тех, с чьих позиций оценивается понятие интеллигентности.

Отличие языковых средств в обоих текстах связано с различной формой предъявления авторами знаний о действительности.

Наряду с универсальными дидактическими функциями, немаловажное значение имеют и специфические функции учебных словарей по стилистике, культуре речи, теории текста. Одна из них – справочная, играющая ведущую роль. Именно она определяет специфику словаря как особого жанра научной и учебной литературы. Справочная функция определяет степень нагрузки словаря. В нем сосредотачивается материал более насыщенный, чем в учебнике. В случае затруднения, работая с учебным пособием, ученик обращается к словарю. Информация, заложенная в предлагаемых словарях, носит комплексный характер: в информационных моделях и непосредственно в словарных статьях термины, понятия, общеупотребительные производные слова характеризуются с учетом семантических, грамматических, стилистических и др. свойств, что определяет многосторонний характер использования словарей. Они выступают в качестве справочников при изучении системы лингвистических знаний, при определении отдельного слова, понятия, термина, в процессе чтения, говорения, слушания, письма, в процессе анализа текстов и их продуцирования.

Поскольку в учебных словарях по стилистике, культуре речи, теории текста заложены различные теоретические сведения по соответствующим разделам, то одной из значимых функций может выступать информационная функция. Информационное содержание компонентов учебных словарей различно. Приведем один из фрагментов учебного нормативно-стилистического словаря, а затем выделим различные виды информации о языке, способствующие изучению лингвистических знаний и обучению учащихся речевой деятельности.