§ 13. Соотносительные категории одушевленности-неодушевленности

      Категория лица включается в более широкую категорию одушевленности, противопоставленную категории неодушевленности. Не приходится смущаться "мифологичностью" терминов "одушевленный" предмет и "неодушевленный" предмет — "категория одушевленности и неодушевленности". Языковая техника, отражая предшествующие стадии мышления, не всегда отвечает требованиям современной научной идеологии. Например, различение органической, живой и неорганической природы не находит отражения в грамматике современного языка (растение, дуб, клен, липа, тростники т. п. оказываются для языка "предметами неодушевленными"). В английском языке даже названия животных не включаются в категорию одушевленности, суживающуюся, таким образом, до границ категории лица. В самом русском литературном языке категория одушевленности в ее нынешнем виде сложилась не раньше XVI — XVII вв.

      Категория одушевленности отличается от категории лица тем, что согласование в роде с словами, относящимися к категории одушевленности, всецело обусловлено формой этих слов, между тем как в категории лица есть тенденция к согласованию по смыслу, по полу лица, ярко проявляющаяся в формах прошедшего времени на -л(управделзаявила;профоргвыступиласпредложениеми т. п.).

      Наиболее ярким и постоянным признаком категории одушевленности в русском языке является совпадение винительного падежа с родительным в единственном (кроме слов на -а) и множественном числе у существительных мужского рода (встретитьзнакомого, слушатьзнаменитоготенораи т. п.) и только во множественном числе у существительных женского рода (в среднем роде только у словлицо, чудовище—лиц, чудовищ; ср. также:животных, насекомых). Имена существительные женского рода, обозначающие лиц и животных, в единственном числе сохраняют форму винительного падежа (жена—жену;мышь, рысь) и остаются, таким образом, на положении прямого объекта действия, не отличаясь в этом отношении от категории неодушевленности.

      Любопытны колебания и противоречия в выражении категории одушевленности, отчасти зависящие от понимания ее границ и состава. Например, слова микроб, бактерия(ср. формы вин. п. мн. ч.бактерииибактерий) колеблются между категориями одушевленности и неодушевленности. Названия рыб и амфибий, употребленные во множественном числе для собирательного обозначения какого-нибудь кушанья из них, образуют винительный падеж множественного числа одинаково с именительным падежом, т. е. относятся к категории неодушевленности; например, у Грибоедова: "К Прасковье Федоровне в дом во вторник зван янафорели"; "естьустрицы" (Тургенев); "Левинелиустрицы" (Л. Толстой); "Искусство, не обдирая рта, есть артишоки иглотатьустрицы, не проглатывая в то же время раковины" (Салтыков-Щедрин, "Признаки времени") и т. п.

      Имена светил, лишенные своей мифологической одушевленности, рассматриваются как названия неодушевленных предметов. Например, смотретьнаМарс;видетьСатурн, Юпитери т. п. (впрочем, возможны и формы винительно-родительного падежа). Но нарицательные обозначения бывших богов, перенесенные на людей, "одушевляются". Например:поискатьдругоготакогоболвана;смотретьнасвоегокумира(но ср.:сделатьизкого-нибудьсебекумир);этогоидоланичемнепроймешьи другие подобные.

      Своеобразные особенности наблюдаются и в употреблении слов, обозначающих то неодушевленные, то переносно-одушевленные предметы. Например, к категории одушевленности примыкают карточные обозначения — тузикозырь;снятьтуза, покрытькозыряи т. п. (по ср.:игратьвсвоикозыри, игратьвкороли). "Для обозначения некоторых карт, а именно так называемых "фигур", взяты были слова, обозначавшие предметы одушевленные, что соответствовало самому смыслу слова "фигура"; поэтому и склонение названий карточных фигур сбилось на склонение названий предметов одушевленных; а затем по этому образцу стали склоняться и такие названия карт и иные карточные термины, которые вовсе не обозначают предметов одушевленных"³³ . (Например, то же представление перенесено было и на название картытуз. Ср.:ясбросилтуза;козырнаядвойкатузабьет; ср. у Пушкина в "Пиковой даме": "Игрокипонтируютнатройку, семеркуитуза".) (70).

      Для понимания тех смысловых преобразований, которым подвергаются неодушевленные предметы в игрецком языке, характерно олицетворение слова шарв жаргоне биллиардных игроков. Л. Славин, изображая в романе "Наследник" биллиардистов, пишет: "Такогошарапромазали", — сказал студент с насмешкой. Подобно всем игрокам, он склонялшарв родительном падеже, как живое существо, ибо ни один биллиардист не может заставить себя видеть в шаре неодушевленный предмет, — так много в нем чисто женских капризов, внезапного упрямства и необъяснимого послушания".

      Но, по-видимому, прав акад. Л. А. Булаховский, утверждая, что "современный литературный язык решительно склоняется в сторону сохранения за словом с основным значением одушевленности, независимо от его переносного употребления, первоначальных морфологических особенностей" (71) (ср.:высиживатьболтуна, т. е.яйцо;плясатьтрепакаи т. п.). Напротив, слова с основным значением неодушевленности, примененные к конкретным лицам или к живым существам, приобретают в этом употреблении грамматические свойства названий одушевленных предметов, например: "Виделэтогостарогоколпака"; "Не время выкликатьтеней" (Ф. Тютчев) и т. д.³⁴ Впрочем, это правило не относится к словам с абстрактным значением, заимствованным из научной терминологии, например к словам:характер, элементи т. п. (вывестинасценуновыйхарактер;разоблачитьантиобщественныеэлементыи т. п.).

      Таким образом, различие между категориями одушевленности и неодушевленности сохраняет свою силу и в тех случаях, когда для метафорического или метонимического изображения лица применяется слово, обозначающее неодушевленный предмет, или, наоборот, когда слово, относящееся к категории одушевленности, переносится на обозначение предметов неодушевленных. Поэтому значения одушевленности и неодушевленности и формы их выражений нередко соединяются в одном и том же слове. Например: вывеститиплишнегочеловека;встретитьзабавныйтип; но в разговорной речи:Ядавнознаюэтогостранноготипа. Возможны колебания и в употреблении винительного падежа при одном и том же значении слова. Например, в словелицо: "Китиназывалаему тезнакомыеинезнакомыелица, которыеони встречали" (Л. Толстой); но едва ли не чаще встречается иное употребление:Называтьзнакомыхлицпофамилиии т. п. Интересна судьба слов с суффиксом -тель. Прежде даже от тех терминов на -тель, которые не обозначают лиц, иногда в значении винительного падежа употреблялась форма родительного, например в математических выражениях:умножитьчислителя;найтиобщегознаменателя;разделитьнамножителя;умножитьпоказателяподкоренноговыраженияи т. п. Еще Бругманн заметил, что "nomina agentis" очень часто употребляются для обозначения орудия, ввиду того что это последнее рассматривается как одушевленный выполнитель действия" (72).

      Но в современном языке — под влиянием широкого распространения суффикса -тельв профессиональных диалектах и научно-техническом языке для обозначения механизмов, приборов, сооружений и орудий — слова на -тельсо значением орудия, механизма, снаряда сохраняют формы винительного падежа, сходного с именительным. Например: "Дедушкараскрылжелтыйскоросшиватель" (Л. Славин, "Наследник");повернутьвыключатель;заметитьистребительи т. п. Ср.:приобрестиэлектрическийсчетчик;сбитьвражескийбомбардировщик;потопитьтральщики т. п. (но:напастьнаразведчика).

      Названия одушевленных предметов по формам своего образования отчасти совпадают с категорией лица (ср., например, общность суффиксов детенышей -еноки -енышу обозначений лиц и животных; ср. совмещение значений лица и самца — самки в таких суффиксах, как -ак, -ица, -иха, и некоторых других). Впрочем, в современном литературном языке приемы суффиксального образования слов, обозначающих представителей живого (животного), не человеческого, мира, крайне бедны. Общий язык обогащается лишь терминами зоологии и заимствованиями из народных говоров.

4. ГРАММАТИЧЕСКОЕ РАСПРЕДЕЛЕНИЕ ИМЕН СУЩЕСТВИТЕЛЬНЫХ ПО ТИПАМ СКЛОНЕНИЯ В СВЯЗИ С ФОРМАМИ СЛОВООБРАЗОВАНИЯ

§ 14. Основные типы склонения имен существительных, сложившиеся на основе родовой классификации

      Категория рода, категория лица, категории одушевленности и неодушевленности тесно связаны с системой склонения существительных. К системе склонения тянутся нити, направляются токи от всех других категорий, определяющих грамматический строй имени существительного. Категория рода отражается в дифференциации основных типов склонения (73). На различия типов склонения и даже на степень продуктивности каждого из них влияют и формы суффиксального словообразования. В классе имен существительных формы словоизменения обусловлены в некоторой мере приемами словопроизводства. Например, все имена существительные с суффиксом -ств(о) относятся к среднему роду, с суффиксом -ш(а) — к женскому и т. п. В современном русском языке в формах единственного числа различаются три основных типа склонения (74):

      1) склонение имен существительных мужского рода с нулевым окончанием именительного падежа (топор, стол, дом, фонарь, зверь, зятьи т. п.) и примыкающее к нему склонение слов среднего рода на -о, -е(село, зеркало, окно, поле, личикои т. п.);

      2) контрастирующее с первым типом женское склонение с нулевым окончанием именительного падежа (кость, глубь, рысь, неожиданностьи т. п.);

      3) противопоставленное среднему роду мужско-женское (в основе своей женское) склонение существительных на -а(сестра, вода, похвала, неряха, громилаи т. п.) (75).

      Существительные среднего рода обычно не выделяются в особый тип, так как их склонение мало чем отличается от мужского склонения (только формой именительно-винительного падежа единственного числа и отчасти именительно-винительного и родительного падежей множественного числа). Кроме того, формы субъективной оценки, образуемые от имен существительных мужского рода с помощью суффиксов -ушк(о) (хлебушко) и увеличительного -ищ(е), склоняются так же, как слова среднего рода. Таким образом, склонение слов на -о, -ев литературном языке можно рассматривать как вариант мужского склонения, склонения слов с нулевым окончанием в именительном падеже. С некоторыми оговорками типы современного склонения сводятся к трем основным³⁵ . Внутри этой системы можно подметить подчеркнутый контраст женского и неженского склонения: слова женского рода на -а(я) и на мягкий согласный (а также на -жи -ш) противостоят склонению слов мужского рода на твердый и мягкий согласный и склонению слов среднего рода на -о(е) (с примыкающими к ним переходными случаями). Недаром Востоков в своей "Русской грамматике" различал только эти два общих типа склонения, сводя к ним все разнообразие форм единственного числа. Действительно, как показывают наблюдения над формами словообразования и статистический подсчет продуктивных категорий, особенно сильными и влиятельными типами склонений являются склонение на -а(женское по преимуществу) и склонение с нулевой флексией именительного падежа (мужское по преимуществу). Лишено больших жизненных сил женское склонение на мягкий согласный (а также на -жи -ш) при нулевой флексии именительного падежа. На поверхности современного литературного языка еще сохраняются окаменелые реликты старых типов склонения (слова на -мя:дитя, мать, дочь, путьи некоторые другие). Не подлежит сомнению, что грамматической базой всей системы именного склонения является тип имен существительных мужского рода с нулевым окончанием в именительном падеже. Среди приемов бессуффиксного образования имен существительных продуктивны только формы образования сокращенных слов мужского рода на твердый согласный (военком, исполком, райком, политрук, технорук, прораб, командарм, специ т. п.). Любой словесный знак, указывающий на предмет, становится именем существительным мужского рода, если он имеет в исходе согласный звук.