§ 9. Процесс обеспредмечивания имен существительных и пути движения их в категорию состояния

      На почве тех грамматических изменений, которым подвергаются имена существительные в сочетании со связкой быть(и с глаголами полузнаменательного характера), сложился и в настоящее время все более распространяется новый тип слов и форм в составе категории состояния: это бывшие формы именительного падежа имен существительных, утратившие основные свойства категории существительного и сблизившиеся по своим функциям с безлично-предикативными словами. Ср., например, синонимические обороты: "Над старостью смеятьсягрех" (Грибоедов) иНадстаростьюгрешносмеяться.

      В этом употреблении имена существительные теряют не только формы падежей, но и формы рода и числа. Самый оттенок предметности в них ослабевает. В качестве иллюстрации могут служить параллельные разговорные выражения: ужепорабылоуезжать—порабылауезжать;леньбылозаниматься—леньбылаприниматьсязауроки; ср. у Чехова в "Брожении умов": "С обывателей лил пот...леньбыло вытирать";охотабылоспоритьсним—охотабылатебеснимспорить; ср.: у Пушкина: "Иохотабыло не слушаться". Ср. предикативное употребление словвремя, грех, недосуг, неволя, досада, неслед, смех, невек, невидатьи другие подобные. Ср. у Пушкина ("Городок"):

Писать тебе посланье мне было недосуг;

у Л. Толстого: "Недосугмне теперь в твой дом идти" ("Крестник"); ср. еще у Ломоносова: "Тебенедосугбыло" (47); "Досугмне разбирать вины твои, щенок" (Крылов, "Волк и ягненок"); "Невидаль, что он придворный советник" (Гоголь, "Женитьба"); "Простомукаглядеть на нее" (Островский, "Гроза") и т. п.

      Грамматическое перерождение имен существительных, вовлекаемых в категорию состояния, семантические основы этого явления нуждаются в тщательном изучении. Здесь видны еще не исследованные грамматические пути, на которых сближаются в понятии состояния категории предмета и действия.

      Имя существительное, склонное к развитию качественных значений, в функции сказуемого приобретает не только грамматические свойства, но и новые лексические оттенки. Например, слово грусть(чувство томного уныния, тоскливой печали) при употреблении в функции сказуемого может выражать своеобразную экспрессивную оценку всего того, что вызывает разочарование, неудовольствие. В этом случае оно обозначает уже не чувство и не настроение, а внутренние свойства, внутреннее состояние той вещи, которую определяет как предикат. Таковы фразеологические сочетания разговорной речи:сплошнаягрусть, однагрусть;погода—сплошнаягрусть;разговариватьсней, убеждатьее—однагрустьи т. п. Ср.:пряможуть, жутьодна. На почве такого предикативного употребления имени существительного вырастает особый переходный разряд субстантивных форм, близких к категории состояния и выражающих не действие, не процесс, а бывание, состояние, качественно-временную характеристику предмета¹⁹ .

      В словах, имеющих формы времени, заложено диалектическое восприятие действительности в двух аспектах: динамическом — как мира действий, движений и эволюционном — как мира качественных состояний, "бываний", в которых могут являться лица и предметы. Подобным же образом названия лиц или предметов, т. е. имена существительные, служат не только действующими субъектами или испытывающими те или иные воздействия объектами. Они могут выражать также разнообразные характеристические свойства или состояния. Это значение качественной характеристики очень рельефно выступает во многих существительных, когда они специализируются в роли сказуемого (например, тертыйкалач, непромах; ср. у Лескова в романе "На ножах": "Хитра ты, да ведь и янепромах"). В этом случае существительное является выражением состояния другого предмета в его развитии. Так схематически очерчивается путь грамматического движения имен существительных в категорию состояния.

      Если какое-нибудь существительное сохраняется в языке только в одной функции, в функции сказуемого, то это грамматическое ограничение обычно связывается со смысловой деформацией слова, с потерей им форм падежа и рода и с зарождением в нем оттенков времени. Впитывая в себя значение времени, имя существительное ослабляет или утрачивает свое значение предмета, субстанции. Оно начинает выражать внутренние качества или состояния другой вещи, становится отражением тех качественных состояний, через которые может проходить предмет, или тех безличных, бессубъективных состояний, которые вообще свойственны действительности. Так, имя существительное может постепенно ассимилироваться с категорией состояния²⁰ .

      Во многих существительных современного русского языка уже непосредственно заложена эта функция качественной характеристики. Есть множество предикативных имен существительных, которые не являются обозначениями предметов, но выражают качественное состояние предметов²¹ . Например, словоколпак, помимо своего прямого, номинативного значения, употребляется как образная характеристика простака, недалекого, ограниченного разини (ср. значения глаголаоколпачить): "Ты, мол, отсталыйколпак" (Тургенев, "Отцы и дети"); "Натурально вы, сплетники городские, лгуны проклятые...колпаки..." (Гоголь, "Ревизор"); "Дрянь!Колпак!—завопил Биндасов" (Тургенев, "Дым"); "Я не замечал, что он ездит каждый день, не заметил, что он сегодня приехал в карете. И я не видел.Колпак!" (Чехов, "Враги").

      Едва ли можно сомневаться в том, что для современного языкового сознания внутренняя форма этого употребления слова колпакнаполовину утрачена. Ведь шутовской, дурацкий колпак, из которого выросло метонимическое именование дурака, шута (а затем и всякого простофили) колпаком, в обстановке современного культурного быта уже потерял свою экспрессивную внушительность. Но переносное значение словаколпакеще очень ощутимо. Оно поддерживается глаголомоколпачить. Ср. народные поговорки и пословицы: "По Сеньке шапка, по таковскому иколпак"; "Все люди, как люди, один черт вколпаке" и т. п.

      Вот такого-то рода имена существительные, которые не называют предмет или лицо, а говорят о них, характеризуют их, выступая только или в указательной (этотколпак, этогоколпакаи т. п.), или предикативной функции, тянутся к категории состояния (ср. фразеологические единства и сращения: сбокуприпека, плотьикровь, палкаодвухконцах, нипаваниворона, притчавоязьщех, живыемощи, кровьсмолоком, тертыйкалач, ср.: "Этотертыйкалач, который знает людей и умеет ими пользоваться" (Тургенев, "Певцы"); "Я знаю свет наизусть, я самтертыйкалач" (Фонвизин, "Недоросль");седьмаяводанакиселе, последняяспицавколесницеи т. п.).

      В грамматическом употреблении таких слов резко обозначаются оттенки времени. Они все сильнее окрашивают семантическую структуру их и парализуют в них способность склонения и родовые различия. Например, выражение нежилецв значении: человек, обреченный на смерть, человек, который не долго проживет, — применяется как к мужчине, так и к женщине (нежилецонанабеломсвете). Ср. у Лескова в "Островитянах": "Марья Ивановнанежилецна этом свете, так я за это голову свою дам на отсеченье, что онанежилец"²² . Ср.:он, она—непромах.