§ 1. Особенности перевода научно-технических текстов

Если на воображаемом отрезке расположить все возможные типы текстов, то в зависимости от того, когнитивно или эмоционально ориентированной является в них информация и насколько объектив­на ее подача, получится следующая картина.

Наиболее насыщенными когнитивной информацией являются тексты научно-технические. Далее на отрезке тексты представлены в такой последовательности: официально-деловые; публицистические, в которых наряду с когнитивной информацией представлена уже и эмоционально ориентированная информация; разговорно-бытовые и, наконец, художественные.

Итак, от преобладания когнитивной информации мы прошли путь к преобладанию информации эмоциональной, причем важной со­ставляющей эмоциональной информации в художественных текстах является значительная степень ее эстетизации. Поэтому в отношении художественных текстов логичнее говорить об эмоционально-эстети­ческой информации.

Еще один нюанс, который следует учитывать, — то, что когнитив­ная информация — всегда осмысленная, практически оцениваемая с точки зрения ее полезности, разумности, согласованности с окружа­ющей нас действительностью, которую мы благодаря этой научной когнитивной информации определенным образом изменяем в ходе своей деятельности.

Напротив, эмоциональная (или эмоционально-эстетическая) ин­формация отнюдь не ставит разумность и осмысленность во главу угла. Не случайно одним из направлений словесно-художественного творчества является так называемая литература абсурда, нонсенса.

Сразу следует оговориться, что представленная классификация, основанная на функционально-стилистической шкале типов текстов, носит в большой степени теоретический характер. На практике, как известно, границы между стилями и, соответственно, типами текстов, гораздо менее четкие, более размытые. И в научном тексте может быть известная доля эмоционального участия автора, и тем более в ху­дожественном, который с полным правом можно назвать протеисти-ческим (от имени древнегреческого Протея — божка, умевшего ме­нять свою форму), могут быть черты других функциональных стилей, поскольку писатели часто подражают им в своих произведениях.

Приведем отрывок из романа популярного современного амери­канского писателя М. Крайтона «Конго» (A/. Crichton. Congo),

Certainly microelectronics did not look like a moribund technology. In 1979, microelectronics was a major industry throughout the industrialized world, accounting for eighty billion dollars annually in the United States alone; six of the top twenty corporations in the Fortune 500 were deeply involved in micro­electronics. These companies had a history of extraordinary competition and advance, over a period of less than thirty years.

In 1958, a manufacturer could fit 10 electronic components onto a single sil­icon chip. By 1970, it was possible to fit 100 units onto a chip of the same size — a tenfold increase in slightly more than a decade.

But by 1972, it was possible to fit 1,000 units on a chip, and by 1974, 10,000 units. It was expected that by 1980, there would be one million units on a single chip the size of a thumbnail, but, using electronic photoprojection, this goal was actually realized in 1978. By the spring of 1979, the new goal was ten million units — or, even better, one billion units — on a single silicon chip by 1980. But nobody expected to wait past June or July of 1979 for this development.

Данный отрывок представляет собой типичный пример научно-популярных экскурсов в ту или иную сферу деятельности современ­ного человека. Романы Крайтона изобилуют такими микроисториями важнейших достижений научно-технической революции, и даже за­канчиваются списком литературы по затронутым темам. Таким обра­зом, художественное произведение выходит у Крайтона за рамки соб­ственно художественного и приобретает черты научно-популярного издания.

Тем не менее перед нами художественный текст. Другой вопрос, что написан он как научно-популярный. А потому при переводе, ес­тественно, нужно ориентироваться на тот же научно-популярный стиль изложения, очевидный в переводе романа на русский язык.

Но пока микроэлектроника не собиралась сдавать позиции. В 1979 го­ду она стала важнейшей отраслью промышленности во всех развитых странах. Только в США годовой оборот этой отрасли превышал восемьде­сят миллиардов долларов. Шесть из двадцати крупнейших корпораций были тесно связаны с микроэлектроникой. Меньше чем за тридцать лет эти корпорации пережили удивительную историю, полную поразитель­ных успехов и конкуренции неслыханной остроты.

В 1958 году на одной кремниевой микросхеме удавалось разместить де­сять бескорпусных электронных компонентов. К 1970 году на микросхеме такого же размера монтировали уже сто компонентов. Следовательно, за десятилетие с небольшим произошло десятикратное повышение емкости полупроводниковых устройств.

Однако вскоре темпы роста емкости резко возросли. Уже в 1972 году на одной микросхеме удалось смонтировать тысячу, а в 1974 году — десять ты­сяч компонентов. Предполагалось, что к 1980 году будет достигнута неслы­ханная емкость — миллион компонентов на схеме размером с ноготь, но и эта задача была решена уже в 1978 году с помощью метода проекционной фотолитографии. К весне 1979 года была сформулирована новая цель: де­сять миллионов или даже миллиард компонентов на одной микросхеме к 1980 году, однако все надеялись, что решение будет найдено в июне или в крайнем случае в июле {Дерев. Л.К. Андреева).

И все же, абстрагируясь от этих, пусть и существенных, деталей, мы можем воспользоваться нашей классификацией в виде отрезка, где также видим движение от максимальной объективности изложе­ния к максимальной его субъективности. Если одним из важнейших требований, предъявляемых к автору научного текста, является его личная максимальная отстраненность и непредвзятость при изложе­нии научных фактов, выводов и т.п., то в художественном тексте, на­ходящемся на противоположном конце нашего воображаемого отрез­ка, автор как раз проявляется в полной мере. Он может «прятаться» и излагать события словно бы не от себя лично, но, конечно, за каждым словом явно виден он сам. Даже если история, которую он рассказы­вает, им не придумана, то уж точно додумана.

В отношении классификации текстов важно понимать еще и то, что внутри каждого из функционально-стилистических типов есть своя, порой довольно многочисленная иерархия текстов. Так, если мы обратимся к научным текстам, то увидим, что к ним можно отнести я строго академическую статью, и статью в энциклопедии, и научно-популярных очерк, и учебник для средней школы, и вузовский учеб­ник, и т.п. Понятно, что все это — разные типы подачи материала.

То же разнообразие мы видим и среди официально-деловых текс­тов, И среди публицистических, и разговорно-бытовых, и художествен­ных. Все они характеризуются различными способами оформления плана выражения и организаций плана содержания, что необходимо учитывать при переводе, добиваясь его репрезентативности.

Рассмотрим некоторые типы текстов в связи с определяющими их конститутивными элементами функциональных стилей [См.: Алексе­ева, 2000. С. 108 sq.; Солганик. С. 172 sq.].

Академические научные и технические тексты

В отличие от художественного текста, который при бесконечном мно­гообразии способов изложения имеет всего одну тему ~ жизнь и внут­ренний мир человека, текст научно-технический при бесконечном многообразии тем имеет один, объективный, максимально отстранен­ный способ изложения материала, на который никак не влияет раскры­ваемая тема. Другими словами, тема научного текста никак не влияет на способ его оформления. Все научно-технические тексты в плане вы­ражения унифицируются. Стиль изложения всегда один и тот же.

Студентам хорошо знакома стилистическая унификация научных текстов по тем требованиям, которые предъявляются к их курсовым и дипломным работам. Например, во введении к любой курсовой или дипломной работе обязательно должны быть изложены ее тема, цель, материал, метод и структура. Научные работы пишутся с использова­нием нейтральной лексики, книжных оборотов и т.д.

Рассмотрим стилистические особенности академических науч­ных⁴ и технических текстов подробнее.

Всякий тип текста характеризуется тем, кто выступает в качестве его автора и адресата.

Автор научно-технического текста — это специалист, ученый, ра­ботающий в данной области знаний, исследователь, изобретатель, технический эксперт и т.д. При этом автор всегда указан. Анонимных научно-технических текстов не бывает. Другое дело, что в качестве ав­тора может выступать не один ученый, а, скажем, целая группа уче­ных или целая научно-исследовательская организация, лаборатория и т.п. При этом индивидуальность автора нивелируется до минимума. Автор выступает носителем корпоративных знаний. Не случайно тре­бование к почти всем научным работам — раскрывать ту или иную проблему с учетом исторической перспективы. «История вопроса» — очень важный компонент научного текста. Она помогает преемственность накопленных и вновь обретаемых знаний. Автор научного текста всегда опирается на опыт предшествующих поколений ученых и исследователей, чтобы не повторять их ошибок и максимально учитывать их положительный опыт и достижения.

Хотя в техническом тексте история вопроса раскрывается отнюдь не всегда, а лишь по необходимости, принцип преемственности, конечно же, подразумевается, хотя и остается «за скобками», т.е. за пределами данного конкретного текста, отражающего не ход мысли экспериментаторов, а уже результаты их деятельности.

Все, в чем автор научно-технического текста может позволить себе отойти от общепринятого канона изложения, — это время от времени незначительное отступление от академичности, степень сложности или, наоборот, простоты подачи материала и употребление своих из­любленных оборотов речи, слов и выражений, которые, однако, не выходят за рамки нейтрального, книжного языка.

Уже в научном тексте мы наблюдаем некоторые особенности сти­ля изложения, имеющие национально обусловленный, культурно-конвенциональный характер. Так, отход от академичности изложения неодинаков в разных культурно-языковых сообществах. В русском или, скажем, немецком языке автор научно-технического текста име­ет меньше свободы, в то время как в англоязычной традиции отход от академичности присутствует в большей степени.

Уже говорилось о том, что главным содержательным компонентом научно-технических текстов является когнитивная информация. Она составляет сущность плана содержания. Сколько бы ни было тем науч­но-технических исследований, все они всегда будут относиться к ког­нитивной информации. План содержания при этом явно превалирует над планом выражения, что проявляется в «усредненности» стилисти­ческого компонента высказывания в научно-техническом тексте по сравнению с яркой индивидуальностью стилистики публицистическо­го или тем более художественного текста.

План выражения научно-технических текстов включает в себя как вербальные, так и невербальные знаковые системы. Например, очень частотны в такого типа текстах схемы, графики, рисунки и иллюстрации, математические символы, которые могут встречаться по отдельности и объединяться в формулы. Понятно, что для переводчика они не представляют сколько-нибудь значительной сложности, так как имеют интернациональный характер и потому просто переносятся из оригинала в текст перевода без изменений. Другое дело — языковые (вербальные ) средства. Пожалуй, единственное, что объединяет их с невербальными средствами изложения, — это то, что и те и другие должны способствовать максимально объективной подаче обсуждаемого материала.

Если говорить о вербальных средствах, то объективность изложения с помощью целого ряда лингвистических средств. Так, подлежащим чаще всего выступает имя существительное, нередко термин из даннной области знаний. Им также может быть одно из так называемых средств вторичной номинации, т.е. языковых средств (чаще всего местоимений), которые указывают на уже названное существительное, напри­мер : это, указанное свойство, качество, обстоятельство — в русском язы­ке' the former, the latter, the above-mentioned — в английском языке.

Что касается автора, то в русском и немецком языках: он редко упо­минает себя в качестве субъекта действия, выраженного подлежащим. Он может себе позволить лишь употребление так называемого риту­ального «мы», да и то нечасто. Напротив, в англоязычной традиции го­раздо чаще подлежащим предложения оказывается местоимение пер­вого лица единственного числа I. Переводчик должен это учитывать.

В научно-технических текстах вообще предпочитается «безлич­ность» описания экспериментов, рассуждений, изложения процесса достижения результатов и прихода к тем или иным выводам. Для это­го в русском языке используются глагольные конструкции пассивные или с пассивным, неопределенно-личным или безличным значением , (вместо я предпринял попытку показать... — была предпринята попытка показать...; вместо в своей работе я затрагиваю ряд важных вопросов — в настоящей работе затрагивается ряд важных вопросов; вместо мы приходим к следующему выводу — можно сделать следующий вывод).

Опять-таки степень «безличности» изложения может быть разной в разных языках. Например, если переводить с английского языка на Русский фразу In my work, I consider several fundamental questions..., предпочтительней вариант (I) В настоящей работе затрагиваю ряд важ­ных вопросов, а не конструкция (2) В своей работе я затрагиваю ряд важных вопросов. Иначе, казалось бы, при абсолютно правильном ва­рианте перевода английской конструкции русской (2) переводчик рискует создать у реципиента неправильное впечатление: об авторе и его веском облике как ученого.

Что касается глагольных времен, то преобладает настоящее время или такие его аспекты в романо-германских языках, которые имеют значение настоящего неопределенного, абсолютного, типа Present Indefinitе в английском языке. Цель — показать события, явления с максимальной степенью обобщения и объективности как внеевременные и универсальные.

Отличительной чертой стиля научного изложения является его но-миноцентричность, т.е. частотность грамматического имени (сущест­вительных, местоимений, прилагательных). Характерно, что наибо­лее распространены существительные с абстрактным значением; нередко субстантивируются прилагательные. Это опять-таки вполне объяснимо, поскольку ученый показывает некие постоянные качест­ва и свойства описываемых явлений, при этом в высокой степени аб­страгируясь от конкретных случаев, предметов, веществ, материалов.

Необычайно частотны сочетания существительное + десемантизированный глагол. Так, в русском языке вместо это значит, следующее мы чаще встретим фразу это имеет следующее значение.

Весь словарный запас, употребляющийся при создании научно-технических текстов, можно разделить на специальную и общую язы­ковую лексику.

Наиболее характерной частью специальной лексики явля­ются термины. Термин — это слово или словосочетание, которое обо­значает то или иное понятие из какой-либо специальной области на­учного знания или практической деятельности. Термины специально предназначены для передачи именно когнитивной информации. Они включаются в системные отношения с другими терминами и стремят­ся к однозначности (моносемичности) в данной области знания или деятельности. Термины, кроме наиболее распространенных и обще­принятых, во избежание разного их толкования, как правило, снаб­жаются определениями при первом упоминании в каждой конкрет­ной научной работе. Термины характеризуются стилистической нейтральностью и не зависят от контекста.

• Понятно, при переводе нужно сохранять все эти характеристикитермина, что достигается благодаря переводу термина термином. Не допускаются никакая подмена, никакой приблизительный, синони­мический перевод термина каким-либо, по мнению переводчика, близким по смыслу словом или выражением. Иначе говоря, в транс-латеме, первой частью которой является термин (употребленный в оригинале, на ИЯ), второй, переводной, частью может быть только термин на ПЯ, соответствующий термину оригинала.

Термины в зависимости от контекста употребления можно разде­лить на следующие категории:

• функционирующие в одной терминосистеме (browser, software, roast beef);

• встречающиеся в одной терминосистеме, но имеющие разные значения, зависящие от контекста (например, nozzle может пе­реводиться как форсунка или как сопло);

• термины-синонимы, близкие по значению, встречающиеся в одной терминосистеме; их часто приходится переводить одним термином. Например, basin — бассейн и catchment— бассейн, во­ дораздел; run-off— сток и water sewage — сток, сточные воды.

• термины-омонимы, относящиеся к разным терминосистемам, например mouse — мышь (в биологии) и мышь, мышка (в элек­тронике; деталь компьютера).

Хотя бы отчасти решить проблему перевода терминов помогают двуязычные специализированные толковые словари, совмещающие в себе характеристики, присущие как двуязычным, так и толковым сло­варям.

Ввиду того, что подобного рода толковые двуязычные словари со­зданы еще далеко не для всех областей науки и техники, алгоритм ра­боты переводчика со словарями должен быть следующим. При обна­ружении неизвестного термина в тексте ИЯ он сначала должен найти его определение в толковом словаре языка оригинала, после чего он смотрит, какие эквиваленты дает на этот термин двуязычный словарь, и проверяет их по толковому словарю ПЯ. Несмотря на трудоемкость процедуры, вариант перевода, полученный подобным образом, будет наиболее достоверным.

Еще одной заслуживающей обсуждения проблемой перевода тер­минов является перевод терминов-неологизмов. Для того чтобы обес­печить репрезентативность переводящего текста, рекомендуется пе­реводить термины-неологизмы, создавая новые термины в ПЯ по той же словообразовательной модели, что и в оригинале. При этом не сле­дует пренебрегать возможностью (если таковая есть) проконсультиро­ваться со специалистами.

Основным источником пополнения терминосистем являются многокомпонентные термины, которые очень частотны, например, в немецком и английском языках. Это объясняется объективными при­чинами, ведь в любом языке запас лексических ресурсов хотя и обши­рен, но все же ограничен, а все новые и новые достижения НТР тре­буют и новых точных наименований.

Переводя подобного рода терминологические образования, следу­ет понимать, в каком порядке нужно «расшифровывать», раскрывать их значение. В так называемых неустойчивых лексических образова­ниях (unstable compounds) в английском языке в качестве смыслового ядра выступает последнее (крайнее справа) слово составного термина. Все слова, которые находятся слева от этого ядра, выполняют функ­цию определения. Поэтому перевод на русский язык таких терминов нужно начинать с конца. Например, если мы переводим терминологическое сочетание radio wave propagation, мы начинаем со слова propagation — распространение, затем wave — волна (волны) и, наконец, radio — радио. Получается: распространение радиоволн. Нередко подобного рода терминологические образования бывают довольно пространными: frequency division multiplex terminal equipment — оконечная аппаратура частотного уплотнения; frequency modulated voice- frequency telegraph equipment — аппаратура тональной телеграфии с частотной модуляцией.

Второй лексический пласт научных текстов — общеязыковая лексика. Относится она к семантическим полям, описывающим ана­лиз процесс (проведения эксперимента, развития чего-либо и т.п.), вывод, и характеризуется отсутствием эмоциональной окраски и коннотативности. Это нейтральная современная, как правило письмен­ная литературная норма. Слова и словосочетания данного лексичес­кого пласта научных текстов образуют развитую систему взаимозаменяемых синонимов. Так, важность чего-либо можно выра­зить следующими словами и сочетаниями: имеет важное значение, существенно, играет важную роль, важно и т.п. При этом возможна равноправная замена всех этих слов и словосочетаний другими, синонимичными, словами и словосочетаниями. Переводчик, однако, должен следить за тем, чтобы не допускать контаминации типа *играть значение, *иметь роль.

Все такие словосочетания представляют собой клише, стереотип­ные слова и фразы, стертые метафоры. Репрезентативность перевода этих лексических единиц достигается путем перевода не одной за другой частей переводимого выражения, как мы видели в случае терминологических образований, а соответствующими цельными клише из ПЯ. Так, выражение в заключение переводится на английский язык to con­clude; возникает закономерный вопрос — the question is bound to arise; что касается... — as for/as far as something is concerned... Переводчик должен знать наиболее распространенные клише и готовые фразы, а также постоянно пополнять эту часть своего словаря из общеязыкового фонда.

В научно-технических текстах очень высока плотность когнитив­ной информации. В частности, она достигается за счет использования сокращений. Они могут быть общеизвестными для данной области сокращений (а, возможно, и шире): ДНК (дезоксирибонуклеиновая кисло­та},, ЭКГ (электрокардиограмма) в медицине; ATM (automated teller machine, банкомат), VAT (value added tax, НДС, налог на добавленную стшмость) в банковском деле; ОТО (общая теория относительности) и СТО (специальная теория относительности) в физике; ПЯ и ИЯ (пе­реводящий и исходный языки) в переводоведении и т.д.

Но если приведенные выше общеизвестные сокращения относятся все же к специальной лексике той или иной области знаний, то суще­ствует немало лексических единиц и общеязыкового словаря, тоже ча­стотных в обсуждаемом типе текстов, например и т.д. (итак далее), etc. (etcetera), usw. (undsoweiter), напр, (например), z-B. (zum Beispiel) и др. Встречаются также сокращения, образуемые специально для дан­ного текста. Они обычно расшифровываются при первом упомина­нии либо в отдельном списке (особенно если это сокращения, прини­маемые для всей книги).

Понятно, что все упомянутые типы сокращений следует перево­дить соответствующими сокращениями, принятыми в ПЯ. Если гово­рить о различного рода контекстуальных сокращениях или авторских индивидуальных сокращениях, то их рекомендуется переводить, со­храняя способ сокращения оригинала. Так, если это усеченное слово, то и переводить его нужно, усекая соответствующее слово в ПЯ. Если перед нами акроним (сокращение по первым буквам), то и в ПЯ луч­ше всего сохранить акронимический принцип сокращения.

Контекстуальные сокращения особенно частотны в энциклопеди­ческих статьях. В них принято сокращать до первых букв понятия, имена и т.д., особенно заглавные слова. Кроме того, существуют и другие сокращения, характерные для энциклопедий и словарей, на­пример к-й (который), е-е (eine, неопределенный артикль женского рода именительного падежа в немецком языке). К такого рода сокра­щениям приближаются сокращения грамматических и стилистичес­ких помет в словарях (п ~ noun, vt — transitive verb, шутл. — шутливо). Для языка научно-технической прозы (например, в философии, юриспруденции) характерно довольно активное использование ла­тинских и — реже — греческих, а также немецких, английских, фран­цузских слов и выражений, терминологических образований. Как правило, переводчик просто переносит эти вкрапления в текст на ПЯ без изменения. Если необходимо, он сопровождает то или иное выра­жение, которое может оказаться непонятным для реципиентов текс­та, соответствующим примечанием с переводом или более разверну­тым пояснением. От некоторых латинских слов и выражений в современных языках остались сокращения, причем широко извест­ные. В английском языке это сокращения типа e.g. {exempli gratia, на­пример), i.e. (id est, то есть).

Субъективность в научно-техническом, и особенно в техническом, тексте сводится к минимуму. И тем не менее в научно-исследователь­ском по своему характеру тексте встречаются различные формулы мо­дальности, как грамматической, так и лексической, выражающие субъективность высказываемого мнения. Примерами лексически вы­раженной модальности могут служить слова и выражения по всей ве­роятности, вероятно, как представляется, как кажется, in my opinion, as it may seem, obviously, to be sure и др. Нередки апелляции к предшест­вующему научному опыту: as is well known, как известно и т.п.

В целом, с точки зрения плана содержания, для стиля изложения научно-технического материала характерными являются ясность, точность и последовательность. Изложение материала строится на строгой логичности, а не на ассоциативно-образных связях. Этим объясняется большая роль, которую играют в таком тексте языковые средства семантической и формальной когезии.

К средствам семантической когезии относят, например, термины. Обеспечить репрезентативность семантической когезии до­вольно просто, поскольку в таком случае главное обеспечить репрезен­тативный перевод терминов и других лексических единиц, скрепляю­щих текст воедино. Лексических средств когезии в научно-техническом тексте обычно бывает очень много, и переводчик вправе незначительно изменять их количество. Например, ради благозвучности текста какой-либо термин, повторяющийся слишком часто, он может заменить на со­ответствующее ему местоимение. Главное, чтобы это было сделано не в ущерб ясности и точности изложения.

Сложнее дело обстоит в случае перевода средств формальной когезии. К ним относятся местоимения, союзы, вводные обороты (следовательно, далее, итак, поскольку... постольку и др.). Средства формальной когезии играют в научно-техническом тексте очень важ­ную роль, и их следует максимально полно и точно передавать средст­вами ПЯ. В противном случае переводчик лишает оригинал, пред­ставленный в ПЯ переводом, по крайней мере частично, его логичности в способе подачи научно-технической информации.

В то же время при переводе таких лексических единиц допустима вариативность. Например, английский союз for можно переводить на русский язык и как поскольку, и как потому что, и даже как ибо, хотя последний вариант перевода несколько завышает планку стилистики изложения.

Синтаксис научно-технического текста может быть довольно сложным. Однако переводчик, помня о том, что в такого типа текс­тах план содержания превалирует над планом выражения, может прибегать к различного рода синтаксическим перестройкам и даже разбивать одно предложение на два или, наоборот, объединять два в одно, если это обеспечивает большую ясность и недвусмысленность изложения.

Что касается графики, то в научного типа текстах нередки полу­жирный шрифт, курсив; какие-то важные слова и термины даются в разрядку и т.д. По возможности переводчик должен сохранять эти полиграфические средства выделения того или иного аспекта изложе­ния. Хотя опять-таки ему нужно учитывать некоторые национальные традиции оформления текстов. Так, часто названия (книг, статей и т.д.) в английском языке выделяются курсивом, в русском же мы предпочитаем двойные кавычки.

Несколько слов следует сказать о переводе собственных имен и на­званий. Лучшим, хотя, к сожалению, еще не общепринятым, являет­ся перевод (транслитерация или транскрипция) имен собственных, который тут же (в скобках) снабжается первоначальным написанием этих имен (при первом упоминании). Например: ...в работе Г. Тиль (G. Thiel)..., ...из этой статьи проф. Дж. Вудсворт (J. Woodsworth) ста­новится ясно..., ...известный американский переводовед Ю. Найда (Е. Nida)... и т.д. Иначе по русскому переводу имен почти невозможно или довольно непросто определить их написание на латинице, что может, в свою очередь, воспрепятствовать узнаванию соответствую­щих имен читателями, которые знают их в таком написании. Кроме того, может оказаться сложным найти труды данных авторов для са­мостоятельного изучения. Другими словами, переводчик не должен мешать читателю в отождествлении того или иного имени собствен­ного, тем более в научно-технической работе, где весь ссылочный ма­териал приобретает особую важность и принципиальность.

В целом, научно-технические тексты отличает предельная прозрач­ность структуры. Так, во введении или вступительной части более или менее развернутого текста часто указывается, о чем говорится в каж­дом разделе. Кроме того, научно-технический текст содержит немало того, что условно можно назвать перекрестными внутритекстовыми ссылками: см. выше / ниже, see Chapter N к т.д. Выражения этого типа следует переводить соответствующими устойчивыми выражениями ПЯ, а не буквально, поскольку они носят исключительно конвенцио­нальный, формульный характер.

Все сказанное выше о научно-техническом тексте отражает иде­альное положение вещей. Нередко, однако, переводчик сталкивается с текстами, в которых те или иные их образующие аспекты проявля­ются в дефектной форме. Например, оригинал может быть выстроен не совсем логично. Как должен поступать в таком случае перевод­чик — просто переводить как есть или редактировать? Ответить на этот вопрос довольно сложно. Все зависит от ситуации, в которой ра­ботает переводчик, и от того, какое задание он получил от заказчика перевода. Если его просят отредактировать, он редактирует, если нет, то просто переводит.

При переводе научно-технических текстов очень важен этап подго­товительной (к собственно переводу) работы. Хотя этот этап важен и при переводе, например, художественного текста, суть подготовки будет принципиально разной. Во время подготовки к переводу научной статьи или брошюры, книги или другого вида научно-технического текста пе­реводчик должен вникнуть в тему, проблематику и способы выражения этой темы (термины, характерные обороты). Иначе он рискует просто не понять, о чем идет речь, а если понять, то не суметь выразить это средствами ПЯ. Кроме того, он должен узнать как можно больше об ав­торе текста, историческом периоде, в который он жил (если это не ны­не живущий ученый), статусе данного труда среди других его работ и ра­бот его коллег, эволюции употребления тех или иных ключевых терминов, сути научных дискуссий поданной проблематике и т.д.

Возможно, переводчику придется несколько (или значительно) архаизировать язык изложения, если окажется, что работа принадле­жит ученому далекого прошлого.

Переводя научно-технические тексты, переводчик может работать и в одну сторону (т.е. переводить только с одного языка на другой), и в обе (например с английского языка на русский и наоборот). Выбор направления перевода зависит от условий осуществления коммуника­ции. Скажем, во время научных конференций каждый переводчик может переводить в одну сторону на более или менее значительных отрезках речи (выступлениях, докладах), но беседы, переговоры, на­учно-технические диспуты, обсуждения и т.п. чаще всего требуют ра­боты переводчика в обе стороны.

Научно-популярные тексты

При переводе научно-популярных текстов — учебников, статей, бро­шюр и т.д. — следует учитывать то, что в них в большей или меньшей степени снижается академичность изложения, подразумевающая нейтральность подачи материала, отстраненность и объективность, исключение индивидуальной вовлеченности в стиль письма и т.д., за­то заметно ощущается стремление увлечь читателя, упрощается стиль изложения. Дело в том, что меняется адресат, в роли которого выступает уже не специалист в данной области знания, а человек, просто интересующийся соответствующей сферой научных исследований или только овладевающий ею.

Поэтому, несмотря на то что стиль изложения упрощается, суще­ственно усложняется коммуникативная задача. Теперь переводчик должен совмещать при переводе и научность, и популярность. Для этого необходимо видеть долю того и другого в общем целом. В вузов­ском учебнике популярность проявится в том смысле, что определе­ниями будут снабжаться не только вновь вводимые автором термины, но и уже принятые и утвердившиеся в данном научном направлении. В школьном учебнике отход от академической строгости научно-тех­нического текста становится еще более заметным. Здесь упрощаются примеры — становятся более доступными и по тематике, и по стилю изложения; значительно уменьшается количество терминов, сокра­щений; снижается плотность информации; упрощается синтаксис. Нейтральность стиля в целом хотя и сохраняется, но (если вспомнить наш отрезок со всеми типами текстов, на котором научно-техничес­кий текст находится слева, а художественный — справа) сдвигается вправо, в сторону разговорно-бытового стиля.

Это еще более очевидно, когда мы беремся за перевод научно-по­пулярного текста, адресованного широкой читательской публике. Бо­лее строгим будет изложение в статьях, книгах и т.п., рассчитанных на взрослую аудиторию; менее строгим — в книгах для детей. Авторство в научно-популярном тексте такого типа становится уже не номи­нальным, а вполне конкретно и недвусмысленно проявленным. Автор остается все тем же специалистом высокого класса, ученым, исследо­вателем в данной области знания, но теперь он много говорит от себя лично, приводит примеры из собственной жизни и практики, а не просто выступает представителем научной общественности; говорит или пишет от первого лица, что, как мы помним, было недопустимо в строго академическом научном тексте. Здесь сильно стремление ув­лечь адресата текста предметом своего профессионального, научного или технического, интереса. Автор обращается к читателю напрямую, употребляет отходящую от нейтрального стиля лексику (разговорные, просторечные выражения, оценочные определения), даже иногда придумывает условных персонажей, желая сделать повествование максимально динамичным и интересным для малоподготовленного к восприятию сложной и, может быть, иногда очень специальной ин­формации. В научно-популярном тексте возможны различные исто­рии, анекдоты, которые тоже помогают автору облегчить восприятие излагаемого материала.

Примером научно-популярного текста является следующий отры­вок из книги известного советского физика-теоретика А.Б. Мигдала «Как рождаются физические теории» (1984):

Удивительное свойство света. Но, может быть, равенство скорости распро­странения света относится только к системам координат, движущимся с малыми скоростями?

В 1887 г. американский физик Альберт Майкельсон измерил с колос­сальной точностью скорость света вдоль и поперек движения Земли. Опыт Майкельсона доказал, что скорость света не зависит от скорости источни­ка и одинакова в неподвижной и движущейся системе координат. Прин­цип относительности оказался справедливым для света.

На первый взгляд это очень странно. В классической механике ско­рости движений складываются. Если человек идет по вагонам по ходу поезда со скоростью пять километров в час, а сам поезд движется со скоростью пятьдесят километров в час, то скорость прогуливающего­ся пассажира относительно Земли будет пятьдесят пять километров в час. То же самое, согласно классическому закону сложения скоростей, должно происходить и со светом. Но на деле скорость света всегда одна и та же.

Уже первое слово в этом отрывке удивительное явно не вписывает­ся в стиль строгой научной прозы. То же верно в отношении выраже­ния модальности (может быть, ср. возможно), да и сам вопрос, от­крывающий раздел, вместо более принятого в строго научном стиле утвердительного предложения типа: Но / Однако, возможно, равенст­во скорости распространения света относится исключительно к систе­мам координат, движущимся с малыми скоростями. Все это указывает на стремление автора установить непосредственный контакт с читате­лем, вовлечь его в собственные рассуждения.

На то, что этот текст является научно-популярным, указывает и ха­рактер объяснения опыта Майкельсона. Для любого физика-специа­листа достаточно назвать автора и год этого известного, хрестоматий­ного эксперимента. Пересказ его сути был бы явно излишним.

Предложение: На первый взгляд это очень странно также выдает в тексте его научно-популярную ориентированность. Наконец, пример о человеке, идущем по ходу поезда и о его скорости в сравнении со скоростью движущегося поезда, опять-таки был бы излишним для ра­боты, рассчитанной на читателя-специалиста.

При переводе этого фрагмента переводчик должен сохранить тща­тельно выверенный в оригинале баланс между дозировкой научной информации и теми чертами авторского стиля, которые помогут чи­тателю ее воспринять.

Искусствоведческие тексты

К научным и научно-популярным текстам примыкают тексты искус­ствоведческие. Они могут быть более или менее нагружены специаль­ной лексикой терминологического характера, но насколько более или насколько менее, будет зависеть от адресата текста.

Например, в музыковедческом тексте вполне могут встретиться итальянские обозначения музыкальных темпов или характера испол­нения, реже — немецкие и французские, что, понятно, будет зависеть от того, музыка композиторов каких стран анализируется. При этом тексты будут снабжаться переводом или кратким пояснением, если музыковедческий текст рассчитан на широкую аудиторию. И наобо­рот, если текст рассчитан на специалистов, то никакого перевода мо­жет не быть (как, скажем, у латинских терминов в юридическом тек­сте): В сонатном Allegro композитор неожиданно вводит хор о cappella за сценой... При этом каждому музыканту-профессионалу понятно, и что такое сонатное Allegro (первая часть сонаты или симфонии, которая обычно пишется в быстром темпе, — по-итальянски Allegro), и что та­кое хор a cappella (без сопровождения оркестра или какого-либо му­зыкального инструмента типа фортепиано).

В статье или книге о живописи, архитектуре, литературе или кино будут свои термины, но то, что позволяет объединить все искусство­ведческие тексты, — это существенно больший по сравнению с есте­ственно-научными текстами и текстами из сферы точных и гумани­тарных наук процент ярких эпитетов, сравнений и даже метафор, что объясняется особенностями предмета повествования. Репрезентатив­ность перевода такого текста резко снизится, если не передать яр­кость и образность его языка.