§ 2. Понятие «транслатема».

Проблема языкового наполнения транслатемы

Единицу перевода можно (по аналогии с единицей фонологии — фо­немой, морфологии — морфемой и т.д.) назвать транслатемой. Транслатема — это то, что переводчик стремится обнаружить и с чем он работает в процессе своей переводческой деятельности. Транслате­ма отражает константу переводческого соответствия плана содержа­ния, обладающего своим конкретным планом выражения на мини­мальном отрезке оригинала (в ИЯ), плану содержания, обладающему своим конкретным планом выражения на минимальном отрезке в ПЯ. Таким образом, транслатема представляет собой целое, состоя­щее из двух (или даже более — например, при трехстороннем перево­де) компонентов. Первым компонентом транслатемы является некое содержание, определенным образом выраженное средствами ИЯ; вторым — то же содержание, но выраженное уже средствами ПЯ.

Важно понимать, что транслатема — это константа с точки зрения переводоведения. С точки же зрения лингвистики длина транслатемы варьируется от звука (буквы) до целого текста.

Предположим, что на иностранный язык переводится следующее известное стихотворение В. Хлебникова:

Бобэоби пелись губы,

Вээоми пелись взоры,

Пиээо пелись брови,

Лиэзэй — пелся облик,

Гзи-гзи-гзэо пелась цепь.

Так на холсте каких-то соответствий

Вне протяжения жило Лицо.

Слова бобэоби, вээоми, пиээо, лиэээй, гзи-гзи-гзэо, конечно, будут переводиться позвучно-побуквенно независимо оттого, будет ли целью перевода — воспроизведение тех же звуков, поиск ли других, которые могут, вызвать те же или приблизительно те же ассоциации у иноязычного читателя. {Дополнительная трудность здесь кроется в том, что звуковые ассоциации, положенные в основу этого изображающего лицо человека стихотворения, очень индивидуальны, они выстраиваются в некий личный ассоциативный ряд, в полной (?) мере, наверное, понятный лишь Хлебникову. Их нельзя назвать ассоциациями, понятными любому носителю русского языка и русской культуры. Следовательно, задача поис­ка соответствующих ассоциаций в иностранных языках становится не­выполнимой. Остается только воспроизвести то, что Хлебников дает в оригинале.) Таким образом, транслатемой при переводе этих слов долж­ны выступать звуки, зафиксированные определенными буквами.

Наоборот, некоторые рекламные тексты переводятся только цели­ком. Возьмем, например, текст рекламы одной из марок сигарет: Slow down. Pleasure up. Казалось бы, хотя бы первое предложение можно перевести на русский, например, так: Не спеши, Остановись и т.п. Но ведь slow down употреблено здесь в паре с pleasure up, неологизмом, ко­торый перевести отнюдь не просто. Down вступает в контекстуально активные антонимические отношения с up. Slow (down) входит в опять-таки контекстуально обусловленные синонимические отноше­ния с pleasure, выступающим здесь (по морфологической конверсии) с адвербиальной частицей up в роли фразового глагола. По этим при­чинам перевод обоих предложений этого мини-текста должен осуще­ствляться вместе, а не порознь, т.е. нужно переводить весь текст, ко­торый с его потенциальным переводом и составляет транслатему.

Транслатемами, учитывающими богатый аллюзивный контекст, придется переводить следующие стихи:

Совладал? Брат Ификла? Откуда такая в нем сила?!

Две огромных змеи у щита — бездыханная груда!

Запыхался лишь... Что у слепца ты, Алкмена, спросила?

Что Тиресий ответил? Что с домом Персеевым будет?

Туши погрязшие, тупо ревущие, вонь,

Авгиев перст указующий, вязнущий конь.

Но: брешь в стене и поток — бурный, пенный поток.

Но: люди, люди! И этот — лукавый игрок!

Мила Деянира, мила, молода и красива.

Беспечна, как козочка, скачет и Несса не чует.

Увы, на земле даже кони в лукавстве ретивы!

И мчат кони-люди — кентавры, — по трупам гарцуя.

Вокруг лишь глухие — до неба всё — стены.

И окрики стражи, и Миноса бас.

А где-то — эгейские волны, Микены,

А там и Афины... Лететь — всего час.

Лечу! Мы летим! А дворец тонет! Кносский!

Соленой запахло свободой, отец!..

Конечно, мы помним отлично конец:

И свист, и шлепок, и шипение воска.

Юнца хоронить мы всем островом вышли.

(Его имя — острова имя теперь.)

Казалось, и шелест олив вдруг стал тише.

Но плуг ждать не будет! И бык. Он ведь зверь.

...И поножовщина, и океан вина,

и мальчиков и женщин вой животный,

блевотина, моча — разгул триумфа! Вот он!

А я: «записки», «галльская война»...

Я жребий бросил, победил, придя, увидев,

и вот — отечества отец и царь

с царицей Клеопатрой! Я теперь властитель

твой, Город-мир! Мой даже — календарь!

Водораздел прошел вот по тому хребту

Меж тем, что было и что есть и будет.

С миндальным цветом иды, март весь — отойдут,

Апрель и май, и обо мне забудут.

(С Конен. Стансы)

При переводе этих стихов, а точнее, при переводе того обилия ело аллюзий на события, мифические и реальные, из греко-римского культурного мира, переводчику, очевидно, придется работать не просто лексическом, морфологическом и синтаксическом уровнях. Он должен будет учесть весь историко-культурный фон, стоящий за этими четверостишиями. Транслатемы, частью которых будут культурно-исторические реалии, здесь будут не просто лексико-грамматическими соответствиями ИЯ и ПЯ. Они должны быть лексико-грамматическими соответствиями с идентичным культурно-ассоциативным зарядом.

Как единую транслатему следует рассматривать, видимо, некото­рые поэтические тексты, например образцы так называемой поэзия нонсенса, и их переводы. По крайней мере, в какой-то степени это может быть применено к произведениям макаронического типа, где соотношение между разноязычными пластами внутри одного произ­ведения должно быть выстроено с учетом целого, а значит, весь текст все-таки нужно рассматривать целиком. Но даже в менее экстрава­гантных художественных, в особенности поэтических, произведениях длина транслатем увеличивается в силу того, что в таких произведени­ях речи языковые средства выражения оказываются тесно связанны­ми с более крупными единицами плана содержания — образами. На­личие образов в поэтическом произведении заметно укрупняет структуру плана его содержания, что не может не отразиться на про­цессе поиска транслатем при его переводе на иностранный язык.

Кроме того, лингвистическая протяженность транслатем прямо-пропорциональна типологическому сходству/различию ИЯ и ПЯ в вы­ражении тех или иных единиц плана содержания. Если планы выраже­ния для данного плана содержания в ИЯ и ПЯ структурно близки, то лингвистическая протяженность транслатем относительно невелика. Если же ИЯ и ПЯ структурно-типологически очень разнятся между ^с0' бой, то лингвистическая протяженность транслатем увеличивается.