Образ России в зеркале концептуальной метафоры (на материале политического телешоу «к барьеру»)

Политическая метафора является одним из самых рас­пространенных и самых эффективно действующих инструмен­тов публичной политики и PR-технологий. Как показал анализ речи участников политических теледебатов «К барьеру», кон­цептуальная метафора играет большую роль в создании образа политической, социальной и экономической ситуации в совре­менной России; это способ «кодирования идеологической ин­формации» и эффективный прием «самоподачи» участника те­лешоу: «дуэлянт» создает свой собственный (положительный) образ и отрицательный образ оппонента.

Наиболее активно в речи всех участников телешоу «К барьеру» используется антропоморфная, социальная, про­странственная концептуальные метафоры, а также переносы из семантической сферы «Живая и неживая природа». Моделиро­вание в рамках каждого типа указанных сфер не выходит за рамки действующих языковых метафор, однако структуризация, выстраивание определенного сценария позволяет создать яркий и концептуально точный образ России, участников теледебатов.

В рамках антропоморфной модели Россия предстает в виде физически немощного, больного человека с неустойчивой психикой или интеллектуально и физически недоразвитого ре­бенка. Политические оппоненты в этой модели – неподготов­лен­ные врачи или врачи-вредители, убийцы, террористы (ср.: У нас вся страна, страждущая и болеющая, находится сейчас в со­стоянии пассивной эвтаназии, эвтаназии пассивного шприца).

В рамках социальной метафорической модели политиче­ская ситуация ассоциируется с абсолютной монархией. Отноше­ния РФ с ближайшими соседями, а также межпартийные отно­шения внутри страны осмысляются как неблагополучная семья – со скандалами, изменами, разводом и дележом имущества (ср.: Россия ничего не вкладывала в постсоветское простран­ство, а примерно 10-15 лет пытается хоть что-то оттуда вернуть из своего. Это похоже на развод, развод с разменом. Когда, как говорится, даже тапочки трудно получить об­ратно). Активно используется театральная метафора и мета­фора игры, где политическим оппонентам достается роль кукло­водов и шулеров. Кроме того, невозможность политиков России понять друг друга и выработать общую позицию ассоциируется с разговором на разных языках, с принадлежностью оппонента к другой расе и даже другой, внеземной цивилизации.

Пространственная модель наиболее регулярно реализу­ется в двух типах концептуальной метафоры. В первой развитие России ассоциируется с опасным путешествием с постоянной угрозой угодить в болото, разбиться или подвергнуться террори­стическому нападению (ср.: Мы все в этом самолете нахо­димся. Этот самолет – Россия. Кто будет отвечать за по­лет?; они… хотят раскачать нашу общую лодку для того, чтобы имитировать, что она хорошо будет плыть, если из этой лодки выкинуть татарина, чеченца, дагестанца. Закон должен реально работать в отношении тех сил, которые се­годня раскачивают лодку Российской Федерации). Во второй пространственной модели Россия предстает в виде разрушен­ного здания, руин, причем оппозиционные деятели утверждают, что деструкция, разрушение начались с Перестройкой и про­должаются сейчас, тогда как представители партии власти счи­тают, что разрушение связано только с прошлым, а сейчас должно начаться восстановление. Однако созидательная мета­фора даже в речи таких политиков пока распространения не по­лучила.

Наконец, метафоризация явлений живой и неживой при­роды также связана с созданием четких концептуальных моде­лей. Политические оппоненты («враги России») предстают в виде хищников или кровососущих насекомых. Россия – это засе­янное поле, за которым надо постоянно ухаживать – удобрять, поливать, чтобы получить достойные плоды (демократию в том виде, в каком она видится субъекту речи). Естественно, себя участник теледебатов относит к опытным «полеводам», тогда как оппоненты с этой ролью не справляются.

Если современная ситуация в России осмысляется в рам­ках естественных природных стихий, то представители практи­чески всех политических и идеологических направлений исполь­зуют катастрофическую лексику – цунами, извержение вулкана и т.п. Если же используются номинации артефактов, то в роли ме­ханизма (отлаженного или нет – в зависимости от политических пристрастий автора) выступает Россия; управление данным ме­ханизмом готов взять на себя каждый участник телешоу.

В целом хотя данному шоу присуща ситуация спонтанного общения, используемые концептуальные метафоры лишь с большой долей осторожности можно отнести к относительно спонтанным. Большинство из них употребляется в первом ра­унде, то есть в той части речи «дуэлянтов», которая продумана и, возможно, сочинена заранее. Таким образом, выделенные концептуальные метафоры не только отражают позицию субъ­екта речи, но и являются частью сложного механизма речевого воздействия на аудиторию.

© Балашова Л.В., 2009

Борисова Е.Г.

Некрасова К.И.

Москва, Россия