3. Теория коммуникации и исследования фольклора

3.1. Фольклористика на пути самоопределения: некоторые итоги Исследователи фольклора, как бы широко или ограниченно ни мыслили задачи своей науки, никогда не отрицали его важнейшее качество – органическую связь с народным бытом и культурой, используя современный термин, его инклюзивность.ⁱ Тем не менее границы между основополагающими понятиями устная словесность – фольклор – народная культура с зарождения фольклористики и до настоящего времени находятся в постоянном движении. В отечественной науке именно изучение устной поэзии положило начало развитию народоведческих дисциплин. Д.К.Зеленин в обзоре работ по этнографии восточных славян для журнала «Этнография» в 1926 г. отмечал, что «изучение традиционной культуры в России началось с собирания и исследования памятников устной словесности, затем появился специальный интерес к народным говорам, и только в предреволюционный период как самостоятельная дисциплина обозначилась этнография, занимающаяся народной материальной культурой»ⁱⁱ. Этот факт во многом обусловил сильные стороны отчественной филологической школы. Во многих трудах исследователей XIX века отсутствуют те условные методологические границы, которые могли бы возникнуть в силу узкой научной специализации: изучение народной мифологии, речевых и обрядовых практик А.Н.Афанасьевым, А.А.Котляревским, С.В.Максимовым, Н.Ф.Сумцовым, А.Н.Веселовским, А.А.Потебней велось применительно к формам народной словесности и неразрывно с исследованием их специфики. К сожалению, зародившееся в начале XX в. этнологическое направление фольклористики (Е.Г.Кагаров, Д.К.Зеленин, В.Н.Харузина), в рамках которого начали оформляться теория комплексного исследования народной культуры, было свернуто в результате известной дискуссии об этнографии 1921-1931 гг. и возобновлено лишь во второй половине века.

Длительное время обряды, обычаи и верования служили фоном, на котором происходило морфологическое и историко-литературное исследование устно-поэтических текстов. При этом собственно искусствоведческий (преимущественно литературоведческий) подход, доминируя в науке, во многом ограничивал возможности анализа фольклора как неотъемлемой части традиционной культуры. Еще начале XX века Е.В. Аничкову приходилось настойчиво доказывать: «В основе своей народная словесность – фольклор, то есть все-таки создание коллективного сознания, смутного и переменчивого, старинного и глубоко памятливого, сохраняющегося почти без изменения целые столетия и в то же время так неожиданно восприимчивого и обновляющегося… Указание на то, что народная поэзия входит в состав фольклора в высшей степени важно, потому что оно дает нам возможность определить те пределы, в которых вообще мыслимо исследование народной поэзии»ⁱⁱⁱ. Заметим, что в вышеприведенной цитате термин «фольклор» используется как родовое понятие для народной поэзии, по объему перекрывающее имеющееся на тот момент представление о номенклатуре вербальных устно-поэтических форм, и более соответствует современному значению термина «традиция». Однако в отечественной науке XX века при разнообразии подходов к определению фольклора^iv возобладала установка, фактически отождествляющая устную поэзию и фольклор, что позволяло расценивать фольклористику как особую область литературоведения^v. Именно в рамках этого подхода сложилось устойчивое представление о наборе фольклорных жанров как формах с эстетической доминантой, а также была выработана методология их интерпретации в рамках нормативной поэтики. При известном сужении методологической базы, относительно имманентное изучение фольклора с литературоведческих позиций в 30-70 гг. XX века в рамках концепции «фольклора как искусства слова» имело и свои положительные итоги, позволив исследователям сосредоточиться на поэтике и стиле отдельных жанров, их систематизации и каталогизации. Тем не менее, в русской фольклористике XX века возникали и иные концепции, содержащие принципиально новые идеи: так, методика исследования сказки, предложенная В.Я.Проппом, дала основу для сопоставления сюжета с неповествовательными структурами ритуала, а структурально-функциональный метод П.Г.Богатырева положил начало изучению семиотики народной культуры. На фоне постоянно расширяющегося предметного поля фольклористики (признания фольклорного статуса мифологической и бытовой прозы, речевых жанров, вербальных практик городских субкультур и т.п.) возникла потребность в осмыслении сущности традиционной культуры как коммуникативной системы.