1.4 Проблема классификации речевых актов

Из сказанного выше ужа стало очевидно, что к увлекательной работе по осмыслению - классификации, типологизации - речевых актов приложило руку немало философов и лингвистов. Выстроить единую «грамматику», однако, не удалось никому, - именно потому, что критериев построения слишком много, а объект слишком успешно сопротивляется четкой рационализации. Это не мешает нам продолжать усилия по «укрощению» капризной и подвижной стихии речи, проводя внутри нее рубежи и границы, условность которых хорошо понимаем.

Выше уже говорилось о делении речевых актов на перформативные и неперформативные, а также на конвенциональные и неконвенциональные - с теми оговорками, что неперформативный речевой акт в контексте может обнаружить столь мощную иллокутивную силу, что, фактически, «окажется» перформативом²¹, а неконвенциональность речевого акта подразумевает не отсутствие конвенции вообще, а отсутствие опоры в виде институциональной конвенции²². Возможно еще деление речевых актов на простые и сложные, первичные и вторичные, ритуальные и неритуальные. Ритуал не предполагает поступка, т.е. самостоятельного выбора и творческого решения, - неритуальный акт, наоборот, предполагает полноту ответственности, говорящего. Ритуалы могут быть жесткими, с четко фиксированными формами, как инаугурация президента, принесение воинской присяги, религиозный обряд и т.д., и относительно свободными, - таковыми является большинство бытовых речевых ритуалов. Последние любопытны тем, что исполняются нами автоматически, а замечаются скорее в случае невыполнения. Скажем, если кто-либо, здороваясь с коллегой в коридоре, спрашивает, как дела, отвечает на аналогичный вопрос и идет дальше, это вовсе не значит, что его интересует, как поживает собеседник, равно как и то, что у него самого все в порядке. Но, если в ответ на приветствие другой человек демонстративно отвернется и пройдет мимо, отказ от участия в ритуале сразу окажется значимым. Этот пример релевантен и применительно к еще одной возможной классификации: упомянутый речевой акт можно отнести к к категории фатических (преследующих цель установления и поддержания контакта), отличаемых, соответственно, от нефатических. Граница между ними столь же очевидна, сколь и проблематична (не исключено, что коллега действительно интересуется моими делами и наоборот).

Одна из тонкостей работы с коммуникацией связана с тем, что мы имеем при этом дело с человеческой субъективностью, неотрывной от опыта и действия и потому всегда сложно опосредованной, обусловленной историей и культурой. К «подлинным намерениям» других людей (впрочем, и к собственным – тоже), мы имеем лишь ограниченный доступ. К тому же, пытаясь раскрыть и понять эти намерения, сам исследователь выступает неизбежно с позиции участника, так или иначе вовлеченного в ситуацию общения. Даже по отношению к коммуникативному событию, от нас относительно далекому, мы можем, в лучшем случае, занять позицию «вненаходимого» наблюдателя. Последняя, по Бахтину, позволяет избежать субъективистского искажения, но исключает чисто рационалистическое, объективистское конструирование ситуации. Поэтому умение видеть и описывать коммуникативный процесс разносторонне, ответственно, поверяя интуитивные догадки стройной и развернутой аргументацией, - решающе важный признак профессионализма аналитика.