Философия истории

Философские размышления в романе – не дополнительный и необязательный привесок к художественным картинам, а естественный вывод из них. «Если бы не было этих рассуждений, не было бы и описаний», - заметил Т. в одном из набросков эпилога и возмущался теми критиками, которые пренебрежительно отзывались об этой стороне романа.

Т. отказывался признать силой, руководящей историческим развитием человечества, какую бы то ни было «идею», а также желания или власть отдельных, пусть даже и «великих» исторических деятелей. «Есть законы, управляющие событиями, отчасти неизвестные, отчасти нащупываемые нами», - пишет Т. Перед историками он ставит задачу «вместо отыскания причин…отыскание законов».

Согласно взгляду Т., участник исторического события не может знать ни смысла и значения, ни результатов совершаемого им действия. В силу этого никто не может разумно руководить историческими событиями, а должен подчиняться стихийному, неразумному их ходу, как древние подчинялись Фатуму.

В объяснении конкретных исторических явлений сам Т. очень близко подходил к определению действительных сил, руководящих событиями. Так, исход войны 1812 г. был определен с его точки зрения не таинственным «Фатумом», а «дубиной народной войны», действовавшей с «простотой» и «целесообразностью».

Одна из важнейших проблем ВИМ – соотношение личности и общества, руководителя и массы, жизни частной/исторической. В определенном смысле писатель противополагал историю и жизнь отдельного человека. Прежде всего потому, что вечные основы бытия: рождение/смерть, любовь/ненависть, стремление человека к нравственному совершенствованию – не зависят от исторически ограниченных рамок событий, хотя в каждый данный момент с этими событиями связаны. С др. стороны, Т. знал, что простая человеческая жизнь идет своим чередом, независимо от встреч Наполеона и Александра. Лишь те исторические события, которые приводят в движение народные массы, касаются судеб национальных, способны изменить, пусть драматически, но всегда благотворно, отдельного человека. Так очищаются и возвышаются в бедствиях Отечественной войны его любимые герои – А.Болконский, П.Безухов, Н.Ростова.

Каждый участник исторических событий для Т. не менее важен, чем Наполеон. Направление воли миллионов людей, которые, с точки зрения Наполеона, были бесконечно малыми единицами, определяет историческое развитие.

Бесконечное множество интересов и побуждений отдельных людей творит историю; отдельный человек бессилен в ней.

Роевая, стихийная жизнь – все; попытки вмешаться в ход истории – ничто, бессмысленны, обречены на провал. Историю делают ее атомы, но они живут не целенаправленно, а благодаря инерции заключенной в них внутренней силы.

Роевое, стихийное начало народной жизни – в образе Платона Каратаева; по нему одному нельзя судить о национально-историческом облике всего русского народа, но он представляет собой верное отражение исторических/психологических черт русского патриархального крестьянства.

Вопрос о свободе и необходимости: Свобода человека, исторического деятеля – кажущаяся. Человек свободен лишь в том, чтобы не идти наперекор событиям, не навязывать им свою волю; и в том, чтобы бесконечно изменяться, нравственно расти и таким образом сознательно (в отличие от роевой массы) соответствовать истории, ее движению и таким путем влиять на ее ход.

Глубока мысль Т. о том, что человек тем менее свободен, чем ближе он поставлен к власти. Он справедливо развенчивал преувеличенные представления о роли личности в истории, хотя порой был готов вообще отрицать эту роль.

Но и частный человек несвободен. Нельзя быть свободным от истории, если ты не Берг, которому дороги лишь очередной крестик или шифоньерка. Нужно разоряться, как разоряются совсем, оставляя свое имущество в Москве, Ростовы. Нужно быть готовым отдать все, жертвовать всем, как П.Безухов, но не умеют собравшиеся в Слободском дворце именитое купечество и «благородное» дворянство. Так велит ход событий, всенародное бедствие, и мелко вмешиваться в него со своекорыстными интересами.

Художественное описание и общий взгляд на вещи, философия истории тесно связаны в ВИМ.

Приобщение отдельного человека к стихийному бытию, по Т., всегда радостно, хотя временами драматично и даже трагично (кончается смертью, как у А.Болконского). Своим романом Т. заставляет «полюблять жизнь» (его собственные слова из письма 1865 г. к Боборыкину).