Краткое содержание романа «Дворянское гнездо».

Первым, как водится, весть о возвращении Лаврецкого принес в дом Калитиных Гедеоновский. Мария Дмитриевна, вдова бывшего губернского прокурора, в свои пятьдесят лет сохранившая в чертах известную приятность, благоволит к нему, да и дом её из приятнейших в городе О… Зато Марфа Тимофеевна Пестова, семидесятилетняя сестра отца Марии Дмитриевны, не жалует Гедеоновского за склонность присочинять и болтливость. Да что взять — попович, хотя и статский советник.

Впрочем, Марфе Тимофеевне угодить вообще мудрено. Вот ведь не жалует она и Паншина — всеобщего любимца, завидного жениха, первого кавалера. Владимир Николаевич играет на фортепиано, сочиняет романсы на собственные же слова, неплохо рисует, декламирует. Он вполне светский человек, образован и ловок. Вообще же, он петербургский чиновник по особым поручениям, камер-юнкер, прибывший в О… с каким-то заданием. У Калитиных он бывает ради Лизы, девятнадцатилетней дочери Марии Дмитриевны. И, похоже, намерения его серьезные. Но Марфа Тимофеевна уверена: не такого мужа стоит её любимица. Невысоко ставит Паншина и Лизин учитель музыки Христофор Федорович Лемм, немолодой, непривлекательный и не очень удачливый немец, тайно влюбленный в свою ученицу.

Прибытие из-за границы Федора Ивановича Лаврецкого — событие для города заметное. История его переходит из уст в уста. В Париже он случайно уличил жену в измене. Более того, после разрыва красавица Варвара Павловна получила скандальную европейскую известность.

Обитателям калитинского дома, впрочем, не показалось, что он выглядит как жертва. От него по-прежнему веет степным здоровьем, долговечной силой. Только в глазах видна усталость.

Вообще-то Федор Иванович крепкой породы. Его прадед был человеком жестким, дерзким, умным и лукавым. Прабабка, вспыльчивая, мстительная цыганка, ни в чем не уступала мужу. Дед Петр, правда, был уже простой степной барин. Его сын Иван (отец Федора Ивановича) воспитывался, однако, французом, поклонником Жан Жака Руссо: так распорядилась тетка, у которой он жил. (Сестра его Глафира росла при родителях.) Премудрость XVIII в. наставник влил в его голову целиком, где она и пребывала, не смешавшись с кровью, не проникнув в душу.

По возвращении к родителям Ивану показалось грязно и дико в родном доме. Это не помешало ему обратить внимание на горничную матушки Маланью, очень хорошенькую, умную и кроткую девушку. Разразился скандал: Ивана отец лишил наследства, а девку приказал отправить в дальнюю деревню. Иван Петрович отбил по дороге Маланью и обвенчался с нею. Пристроив молодую жену у родственников Пестовых, Дмитрия Тимофеевича и Марфы Тимофеевны, сам отправился в Петербург, а потом за границу. В деревне Пестовых и родился 20 августа 1807 г. Федор. Прошел почти год, прежде чем Маланья Сергеевна смогла появиться с сыном у Лаврецких. Да и то потому только, что мать Ивана перед смертью просила за сына и невестку сурового Петра Андреевича.

Счастливый отец младенца окончательно вернулся в Россию лишь через двенадцать лет. Маланья Сергеевна к этому времени умерла, и мальчика воспитывала тетка Глафира Андреевна, некрасивая, завистливая, недобрая и властная.

Маланья Сергеевна к этому времени умерла, и мальчика воспитывала тетка Глафира Андреевна, некрасивая, завистливая, недобрая и властная. Федю отняли у матери и передали Глафире ещё при её жизни. Он видел мать не каждый день и любил её страстно, но смутно чувствовал, что между ним и ею существовала нерушимая преграда. Тетку Федя боялся, не смел пикнуть при ней.

Вернувшись, Иван Петрович сам занялся воспитанием сына. Одел его по-шотландски и нанял ему швейцара. Гимнастика, естественные науки, международное право, математика, столярное ремесло и геральдика составили стержень воспитательной системы. Будили мальчика в четыре утра; окатив холодной водой, заставляли бегать вокруг столба на веревке; кормили раз в день; учили ездить верхом и стрелять из арбалета. Когда Феде минуло шестнадцать лет, отец стал воспитывать в нем презрение к женщинам.

Через несколько лет, схоронив отца, Лаврецкий отправился в Москву и в двадцать три года поступил в университет. Странное воспитание дало свои плоды. Он не умел сойтись с людьми, ни одной женщине не смел взглянуть в глаза. Сошелся он только с Михалевичем, энтузиастом и стихотворцем. Этот-то Михалевич и познакомил друга с семейством красавицы Варвары Павловны Коробьиной. Двадцатишестилетний ребенок лишь теперь понял, для чего стоит жить. Варенька была очаровательна, умна и порядочно образованна, могла поговорить о театре, играла на фортепиано.

Через полгода молодые прибыли в Лаврики. Университет был оставлен (не за студента же выходить замуж), и началась счастливая жизнь. Глафира была удалена, и на место управительницы прибыл генерал Коробьин, папенька Варвары Павловны; а чета укатила в Петербург, где у них родился сын, скоро умерший. По совету врачей они отправились за границу и осели в Париже. Варвара Павловна мгновенно обжилась здесь и стала блистать в обществе. Скоро, однако, в руки Лаврецкого попала любовная записка, адресованная жене, которой он так слепо доверял. Сначала его охватило бешенство, желание убить обоих («прадед мой мужиков за ребра вешал»), но потом, распорядившись письмом о ежегодном денежном содержании жене и о выезде генерала Коробьина из имения, отправился в Италию. Газеты тиражировали дурные слухи о жене. Из них же узнал, что у него родилась дочь. Появилось равнодушие ко всему. И все же через четыре года захотелось вернуться домой, в город О…, но поселиться в Лавриках, где они с Варей провели первые счастливые дни, он не захотел.

Лиза с первой же встречи обратила на себя его внимание. Заметил он около нее и Паншина. Мария Дмитриевна не скрыла, что камер-юнкер без ума от её дочери. Марфа же Тимофеевна, правда, по-прежнему считала, что Лизе за Паншиным не быть.

В Васильевском Лаврецкий осмотрел дом, сад с прудом: усадьба успела одичать. Тишина неспешной уединенной жизни обступила его. И какая сила, какое здоровье было в этой бездейственной тишине. Дни шли однообразно, но он не скучал: занимался хозяйством, ездил верхом, читал.

Недели через три поехал в О… к Калитиным. Застал у нихЛемма.

Застал у них Лемма. Вечером, отправившись проводить его, задержался у него. Старик был тронут и признался, что пишет музыку, кое-что сыграл и спел.

В Васильевском разговор о поэзии и музыке незаметно перешел в разговор о Лизе и Паншине. Лемм был категоричен: она его не любит, просто слушается маменьку. Лиза может любить одно прекрасное, а он не прекрасен, т.е. душа его не прекрасна

Лиза и Лаврецкий все больше доверяли друг другу. Не без стеснения спросила она однажды о причинах его разрыва с женой: как же можно разрывать то, что Бог соединил? Вы должны простить. Она уверена, что надо прощать и покоряться. Этому ещё в детстве научила её няня Агафья, рассказывавшая житие пречистой девы, жития святых и отшельников, водившая в церковь. Собственный её пример воспитывал покорность, кротость и чувство долга.

Неожиданно в Васильевском появился Михалевич. Он постарел, видно было, что не преуспевает, но говорил так же горячо, как в молодости, читал собственные стихи: «…И я сжег все, чему поклонялся,/ Поклонился всему, что сжигал».

Потом друзья долго и громко спорили, обеспокоив продолжавшего гостить Лемма. Нельзя желать только счастья в жизни. Это означает — строить на песке. Нужна вера, а без нее Лаврецкий — жалкий вольтерьянец. Нет веры — нет и откровения, нет понимания, что делать. Нужно чистое, неземное существо, которое исторгнет его из апатии.

После Михалевича прибыли в Васильевское Калитины. Дни прошли радостно и беззаботно. «Я говорю с ней, словно я не отживший человек», — думал о Лизе Лаврецкий. Провожая верхом их карету, он спросил: «Ведь мы друзья теперь?..\" Она кивнула в ответ.

В следующий вечер, просматривая французские журналы и газеты, Федор Иванович наткнулся на сообщение о внезапной кончине царицы модных парижских салонов мадам Лаврецкой. Наутро он уже был у Калитиных. «Что с вами?» — поинтересовалась Лиза. Он передал ей текст сообщения. Теперь он свободен. «Вам не об этом надо думать теперь, а о прощении…» — возразила она и в завершение разговора отплатила таким же доверием: Паншин просит её руки. Она вовсе не влюблена в него, но готова послушаться маменьку. Лаврецкий упросил Лизу подумать, не выходить замуж без любви, по чувству долга. В тот же вечер Лиза попросила Паншина не торопить её с ответом и сообщила об этом Лаврецкому. Все последующие дни в ней чувствовалась тайная тревога, она будто даже избегала Лаврецко-го. А его настораживало ещё и отсутствие подтверждений о смерти жены. Да и Лиза на вопрос, решилась ли она дать ответ Паншину, произнесла, что ничего не знает. Сама себя не знает.

В один из летних вечеров в гостиной Паншин начал упрекать новейшее поколение, говорил, что Россия отстала от Европы (мы даже мышеловки не выдумали). Он говорил красиво, но с тайным озлоблением. Лаврецкий неожиданно стал возражать и разбил противника, доказав невозможность скачков и надменных переделок, требовал признания народной правды и смирения перед нею. Раздраженный Паншин воскликнул; что же тот намерен делать? Пахать землю и стараться как можно лучше её пахать.

Раздраженный Паншин воскликнул; что же тот намерен делать? Пахать землю и стараться как можно лучше её пахать.

Лиза все время спора была на стороне Лаврецкого. Презрение светского чиновника к России её оскорбило. Оба они поняли, что любят и не любят одно и то же, а расходятся только в одном, но Лиза втайне надеялась привести его к Богу. Смущение последних дней исчезло.

Все понемногу расходились, и Лаврецкий тихо вышел в ночной сад и сел на скамью. В нижних окнах показался свет. Это со свечой в руке шла Лиза. Он тихо позвал её и, усадив под липами, проговорил: «…Меня привело сюда… Я люблю вас».

Возвращаясь по заснувшим улицам, полный радостного чувства, он услышал дивные звуки музыки. Он обратился туда, откуда неслись они, и позвал: Лемм! Старик показался в окне и, узнав его, бросил ключ. Давно Лаврецкий не слышал ничего подобного. Он подошел и обнял старика. Тот помолчал, затем улыбнулся и заплакал: «Это я сделал, ибо я великий музыкант».

На другой день Лаврецкий съездил в Васильевское и уже вечером вернулся в город, В передней его встретил запах сильных духов, тут же стояли баулы. Переступив порог гостиной, он увидел жену. Сбивчиво и многословно она стала умолять простить её, хотя бы ради ни в чем не виноватой перед ним дочери: Ада, проси вместе со мной своего отца. Он предложил ей поселиться в Лавриках, но никогда не рассчитывать на возобновление отношений. Варвара Павловна была сама покорность, но в тот же день посетила Калитиных. Там уже состоялось окончательное объяснение Лизы и Паншина. Мария Дмитриевна была в отчаянии. Варвара Павловна сумела занять, а потом и расположить её в свою пользу, намекнула, что Федор Иванович не лишил её окончательно «своего присутствия». Лиза получила записку Лаврецкого, и встреча с его женой не была для нее неожиданностью («Поделом мне»). Она держалась стоически в присутствии женщины, которую когда-то любил «он».

Явился Паншин. Варвара Павловна сразу нашла тон и с ним. Спела романс, поговорила о литературе, о Париже, заняла полусветской, полухудожественной болтовней. Расставаясь, Мария Дмитриевна выразила готовность попытаться примирить её с мужем.

Лаврецкий вновь появился в калитинском доме, когда получил записку Лизы с приглашением зайти к ним. Он сразу поднялся к Марфе Тимофеевне. Та нашла предлог оставить их с Лизой наедине. Девушка пришла сказать, что им остается исполнить свой долг. Федор Иванович должен помириться с женой. Разве теперь не видит он сам: счастье зависит не от людей, а от Бога.

Когда Лаврецкий спускался вниз, лакей пригласил его к Марье Дмитриевне. Та заговорила о раскаянии его жены, просила простить её, а потом, предложив принять её из рук в руки, вывела из-за ширмы Варвару Павловну. Просьбы и уже знакомые сцены повторились. Лаврецкий наконец пообещал, что будет жить с нею под одной крышей, но посчитает договор нарушенным, если она позволит себе выехать из Лавриков.

На следующее утро он отвез жену и дочь в Лаврики и через неделю уехал в Москву. А через день Варвару Павловну навестил Паншин и прогостил три дня.

Чрез год до Лаврецкого дошла весть, что Лиза постриглась в монастыре, в одном из отдаленных краев России. По прошествии какого-то времени он посетил этот монастырь. Лиза прошла близко от него — и не взглянула, только ресницы её чуть дрогнули и ещё сильнее сжались пальцы, держащие четки.

А Варвара Павловна очень скоро переехала в Петербург, потом — в Париж. Около нее появился новый поклонник, гвардеец необыкновенной крепости сложения. Она никогда не приглашает его на свои модные вечера, но в остальном он пользуется её расположением вполне.

Прошло восемь лет. Лаврецкий вновь посетил О… Старшие обитательницы калитинского дома уже умерли, и здесь царствовала молодежь: младшая сестра Лизы, Леночка, и её жених. Было весело и шумно. Федор Иванович прошелся по всем комнатам. В гостиной стояло то же самое фортепиано, у окна стояли те же самые пяльцы, что и тогда. Только обои были другими.

В саду он увидел ту же скамейку и прошелся по той же аллее. Грусть его была томительна, хотя в нем уже совершался тот перелом, без которого нельзя остаться порядочным человеком: он перестал думать о собственном счастье.

Вопрос 31.Идейно-художественное своеобразие романа М.Е. Салтыкова-Щедрина «Господа Головлевы». «Всё глядело сумрачно, сонно, всё говорило об угнетении» – такими словами завершается описание осенней погоды в одной из глав, но их можно сделать эпиграфом ко всему роману «Господа Головлёвы» (1875-1880) Михаила Евграфовича Салтыкова-Щедрина (1826-1889).

Чем-то зловещим, недобрым веет даже от картины весеннего возрождения, столь же безотрадна и летняя природа. За картинами безжалостной, суровой природы встаёт в сознании образ русской деревни, образ бедной страны, где всё говорит об угнетении, о жестокости, о безысходном горе. Щ. поставил перед собой сложную задачу: раскрыть внутренний механизм разложения семьи, обусловленный нравственной несостоятельностью как крепостнического, так и буржуазного идеалов.

В отличие от др. произведений С.-Щ., роман этот посвящён, казалось бы, частной теме – истории одной дворянской семьи. Но семейная история содержит обвинение всему общественному строю. С.-Щ. прослеживает, как паразитизм господствующих классов, слепая жажда стяжания, холодный расчёт отравляют человеческую душу, приводят к распаду семьи, к распаду личности.

Щ. назвал свой роман «эпизодами из жизни одной семьи». Каждая глава представляет собой законченный рассказ о каком-нибудь семейном событии, в каждой главе рассказывается о смерти кого-либо из представителей головлёвского рода, точнее об «умертви», т.к. по сути дела на наших глазах совершаются убийства. «История умертвий» свидетельствует о том, что и семьи-то никакой нет, что семейные связи лишь видимость, форма, что все члены головлёвского рода ненавидят друг друга и ждут смерти близких, чтобы стать их наследниками.

Это «выморочный», т.е. обречённый на вымирание род. И причина его выморочности – распад любовных, дружеских связей, без к-рых не может существовать ни семья, ни человеческое общество.

Отец семейства – чел-к легкомысленный и вечно пьяненький – свыше 40 лет прожил с женой, к-ую страстно ненавидел. И она была преисполнена «презрительным равнодушием к мужу-шуту». Ненависть распространялась и на близких родственников. Их ласково называли «дяденькой», «тётенькой», «сестрицей». Но «дяденька» Михаил Петрович жил в людской и ел из одной чашки с собакой Трезоркой, а «тётенька» Вера Михайловна умерла от «умеренности», т.е. попросту с голоду.

От главы к главе прослеживается трагический уход из семьи, а затем из жизни Стёпки-балбеса, Павла, Петеньки, Володеньки, Любиньки, самой Арины Петровны. В каждом из героев писатель отмечает черты характера, порождённые крепостничеством: безалаберность и неспособность к осмысленному труду в Степане Головлёве, крайнее равнодушие к людям и цинизм в Павле, жажду приобретательства в Арине Петровне, лицемерие и пустословие в Иудушке.

Подробно прослеживает сатирик историю собирательницы и накопительницы головлёвских богатств – Арины Петровны. Все помыслы её направлены на то, чтобы копеечки лишненькой не истратить». Она держит впроголодь не только «девок-поганок», но и родных детей. Всё это ради счастья семьи. Но счастье госпожа Головлёва видит только в обогащении. И в этом её трагедия. В жизни А.П. возникает неразрешимое противоречие: она занимается накопительством ради семьи и губит семью ради стяжательства. Холодный расчёт постепенно убивает в её душе даже материнские чувства. Она видит в своих детях только лишнюю обузу, внучки для неё – «щенки».

Основной порок головлёвской семьи – лицемерие. Живых чувств не осталось, нравственные устои разрушены, идеалы попраны, но сохранилась внешняя оболочка, словесная шелуха.

В конце своего жизненного пути всесильная головлёвская помещица приходит к полному краху. Драматизм её положения не только в том, что всего её состояния становится Порфирий Головлёв, в доме которого мать превращается в жалкую приживалку. Самое страшное – нравственная расплата. Незадолго до смерти «настала минута, когда перед умственным её окном предстали во всей полноте и наготе итоги её собственной жизни». Но прозрение приходит слишком поздно. Жизнь прожита и исправить уже ничего нельзя. Настал «конец, полный тоски и безрадостного одиночества».

Бессмысленное существование и трагический расчёт в конце жизни – таков удел детей и внуков г-жи Головлёвой. Например, старший сын - Стёпка-балбес. Постоянное принижение, попрёки, побои создали характер слабый, рабский. Человек талантливый, он не ощущал «ни малейшего позыва к труду». Главное стремление его – «в своё удовольствие пожить». И конец его страшен. Тоску по напрасно прожитой жизни Степан пытается утопить в вине.

Др. сын А.П., Пашка-тихоня тоже кончает запоем. И перед этим «человеком, лишённым поступков», возникает пустота, жизненный итог его – «одиночество, беспомощность, мёртвая тишина».

Столь же беспросветна судьба младшего поколения Головлёвых. Сиротки Аннинька и Любинька становятся провинциальными актрисами. Рисуется трудная судьба русской актрисы, на которую окружающие смотрят как на женщину лёгкого поведения. У сестёр не хватило душевной стойкости и мужества, чтобы сохранить в таких условиях своё достоинство, и «святое искусство» привело их в «помойную яму». Бесконечный пьяный угар, разврат, всеобщее презрение и нищета довели девушек до решения покончить с собой. Любинька выпила свою порцию яда, а Аннинька не решилась последовать примеру сестры. «Пей… подлая! – кричала Любинька. – Сестрица! Милая! Голубушка! Пей!..».

Больная, измученная вернулась Аннинька в постылое Головлёво, чтобы там умереть.

Наиболее полно и последовательно всё характерное для процесса разрушения помещичьего клана представлено в образе Порфирия Головлёва. За его слащавыми речами всё явственнее ощущаются бессердечие, ложь, предательство. Основное в образе Иудушки (Иуда Искариот легендарный предатель Христа. Имя Иуды стало нарицательным) – несоответствие между словом и делом. Он «зудил, надоедал, томил, тиранил» людей «целым потоком бездельных слов», «источал из себя целые массы словесного гноя». В его бесконечных речах – выражения из церковных книг, ходячие, затасканные пословицы, нежные заверения в родственных чувствах. Своими сладкими речами он прикрывает преступные действия.

В Головлёво приезжает сынок Петенька (Порфирий Владимирыч только так называет своих детей: «Петенька», «Володенька»). Он умоляет отца о помощи – речь идёт о жизни или смерти. Но слышит отказ. Совершается одно из многочисленных «умертвий». Стена ненависти встаёт между отцом и сыном. Отказывая сыну в помощи, Порфирий прячется за пустые слова: «Сам напутал – сам и выпутывайся. Любишь кататься – люби и саночки возить».

«Иудушкой», «кровопивушкой» ещё в детстве прозвал брата Стёпка-балбес. С малых лет полюбил Порфиша «приласкаться к милому другу маменьке, украдкой поцеловать её в плечико, а иногда и слегка понаушничать». Обстановка деспотизма и рабства превратила П. в лицемера и подхалима. Недаром, когда он был ещё ребёнком, мать смотрела на него с сомнением: «Взглянет – ну словно вот петлю закидывает. Так вот и поливает ядом, так и подманивает!»

Прослужив более 30 лет в «тусклой атмосфере департамента, он приобрёл все привычки и вожделения закоренелого чиновника». А затем, поселившись в деревне и ведя жизнь помещика, П.В. окончательно превратился в кровопийцу. С именем бога на устах, крестясь и благославляя, Иудушка «по закону» грабит крестьян, толкает на верную гибель сыновей, разоряет «милого друга маменьку».

«Кровопивец» добивается своего: совершаются «родственные злодейства», и гибнут один за другим члены его семьи. Он становится самым состоятельным помещиком в своей округе. Но и П.Г. ждёт возмездие. «Жизнь, исполненная праздной суеты и бесконечного пустословия», приводит к запою, а завершается поздним и бесплодным пробуждением «одичалой совести».

На пороге смерти Иудушка начинает ощущать бессмысленность прожитой жизни, подкрадывается горькое чувство одиночества. П.Г. чувствует, что именно он причина всех «умертвий»; но спохватился он тогда, когда ничего уже нельзя исправить.

Так «ужасная правда осветила его совесть». Даже лицо его изменилось: «Губы дрожали; глаза ввалились и … казались как бы незрячими впадинами». Это лицо чел-ка, обречённого на смерть. Ночью в мартовскую метель он идёт к дальнему погосту, на могилку к маменьке, и замерзает в пути.

Головлёво опустело. Но в соседнем Горюшкине «сестрица» Надежда Ивановна Галкина «уже с прошлой осени зорко следила за всем происходящим в Головлёве». Очевидно, эта сестрица – наследница не только выморочного имущества. Лишь один штрих – «зорко следила» - даёт возможность предположить, что она и по духу наследница господ Головлёвых, такая же хищница, как они.

Тема неизбежного возмездия, расчёта с жизнью проходит через весь роман. Ведь все Головлёвы перед лицом смерти словно пробуждались, ощущая, что жизнь прожита зря. Мысли об ответственности чел-ка за свою жизнь не покидают нас, когда перед нами проходит трагическая и отвратительная история выморочного рода Головлёвых.

Предательство, хищничество, жестокий расчёт, отсутствие живых человеческих чувств – типичные пороки класса крепостников, воплощённые в образе Иудушки. Пороки эти типичны и для любого общественного строя, основанного на эксплуатации чел-ка чел-ком. Иудушка предстаёт перед нами прежде всего как эксплуататор, как помещик, который стремится «вымучить, разорить, обездолить, пососать кровь» мужичка.

Порфирий Г. – защитник основ буржуазно-помещичьего общества. Он утверждает справедливость и неизбежность социального неравенства: «Не всем в палатах жить да по балам прыгать».

Содержание романа нельзя, конечно, свести к чисто нравственным проблемам. В нём речь идёт и об ответственности господствующих классов, правивших Россией, перед народом, перед родиной за те социальные «умертвия», которые совершались в русской жизни. Краткое содержание.

Россия, середина XIX в. Крепостное право уже на исходе. Однако семья помещиков Головлевых ещё вполне процветает и все более расширяет границы и без того обширных своих имений. Заслуга в том всецело принадлежит хозяйке — Арине Петровне Головлевой. Женщина она непреклонная, строптивая, самостоятельная, привыкшая к полному отсутствию какого-либо противодействия. Муж Арины Петровны, Владимир Михайлович Головлев, как смолоду был безалаберным и бездельным, так и остался. Жизнь свою он тратит на сочинение стишков в духе Баркова, подражание пению птиц, тайное пьянство да подкарауливание дворовых девок. Потому-то Арина Петровна внимание свое устремила исключительно на дела хозяйственные. Дети, ради которых вроде бы и творились все предприятия, были ей, в сущности, обузой. Детей было четверо: три сына и дочь.

Старший сын Степан Владимирович слыл в семействе под именем Степки-балбеса и Степки-озорника. От отца перенял он неистощимую проказливость, от матери — способность быстро угадывать слабые стороны людей; эти дарования использовал для передразнивания и иного шутовства, за что был нещадно бит матерью. Поступив в университет, он не ощутил ни малейшего позыва к труду, а вместо того стал шутом у богатеньких студентов, благодаря чему, впрочем, не пропал с голоду при скуднейшем пособии. Получив диплом, Степан скитался по департаментам, пока вконец не изверился в своих чиновничьих дарованиях. Мать «выбросила сыну кусок», состоявший из дома в Москве, но, увы, и с этим запасом Степка-балбес прогорел, частью проев «кусок», частью проиграв. Продавши дом, попробовал было он выпрашивать то табачку, то денежку у зажиточных крестьян матери, живших в Москве, однако вынужден был сознаться, что бродить уже не в силах и остался ему только один путь — обратно в Головлево на даровое довольство. И Степан Владимирович отправляется домой — на семейный суд.

Дочь, Анна Владимировна, также не оправдала маменькиных ожиданий: Арина Петровна отправила её в институт в чаянье сделать из нее дарового домашнего секретаря и бухгалтера, а Аннушка однажды в ночь сбежала с корнетом и повенчалась. Мать ей «выбросила кусок» в виде чахлой деревнюшки и капитальца, но года через два молодые капитал прожили и корнет сбежал, оставив жену с дочерьми-близнецами, Аннинькой и Любинькой. Затем Анна Владимировна умерла, а посему Арина Петровна вынуждена была приютить сироток. Впрочем, и эти печальные события косвенно способствовали округлению головлевского имения, сокращая число пайщиков.

Средний сын, Порфирий Владимирович, ещё в детстве получил от Степки-балбеса прозвища Иудушки и Кровопивушки. С младенчества был он необычайно ласков, а также любил слегка понаушничать. К его заискиваниям Арина Петровна относилась с опаской, вспоминая, как перед рождением Порфиши старец-провидец бормотал: «Петух кричит, наседке грозит; наседка — кудах-тах-тах, да поздно будет!» — но лучший кусок всегда отдавала ласковому сыну ввиду его преданности.

Младший брат, Павел Владимирович, был полнейшим олицетворением человека, лишенного каких бы то ни было поступков. Может, он был добр, но добра не делал; может, был не глуп, но ничего умного не совершил. С детства остался он внешне угрюм и апатичен, в мыслях переживая события фантастические, никому вокруг не ведомые.

В семейном суде над Степаном Владимировичем паленыса участвовать отказался, предсказав сыну лишь, что ведьма его «съест!»; младший братец Павел заявил, что его мнения все равно не послушаются, а так вперед известно, что виноватого Степку «на куски рвать…». При таковом отсутствии сопротивления Порфирий Владимирович убедил маменьку оставить Степку-балбеса под присмотром в Головлеве, заранее вытребовав от него бумагу с отказом от наследственных претензий. Так балбес и остался в родительском доме, в грязной темной комнатке, на скудном (только-только не помереть) корме, кашляя над трубкой дешевого табаку и отхлебывая из штофа. Пытался он просить, чтобы прислали ему сапоги и полушубок, но тщетно. Внешний мир перестал существовать для него; никаких разговоров, дел, впечатлений, желаний, кроме как напиться и позабыть… Тоска, отвращение, ненависть снедали его, покуда не перешли в глубокую мглу отчаяния, будто крышка гроба захлопнулась. Серым декабрьским утром Степан Владимирович был найден в постели мертвым.

Прошло десять лет. Отмена крепостного права вкупе с предшествовавшими ей приготовлениями нанесла страшный удар властности Арины Петровны. Слухи изнуряли воображение и вселяли ужас: как это Агашку Агафьей Федоровной звать? Чем кормить ораву бывших крепостных — или уж выпустить их на все четыре стороны? А как выпустить, если воспитание не позволяет ни подать, ни принять, ни сготовить для себя? В самый разгар суеты тихо и смиренно умер Владимир Михайлович Головлев, благодаря Бога, что не допустил предстать перед лицо свое наряду с холопами. Уныние и растерянность овладели Ариной Петровной, чем и воспользовался Порфирий с лукавой, воистину Иудушкиной ловкостью. Арина Петровна разделила имение, оставив себе только капитал, причем лучшую часть выделила Порфирию, а похуже — Павлу. Арина Петровна продолжала было привычно округлять имение (теперь уже сыновье), пока вконец не умалила собственный капитал и не перебралась, оскорбленная неблагодарным Порфишкой, к младшему сыну, Павлу.

Павел Владимирович обязался поить-кормить мать и племянниц, но запретил вмешиваться в его распоряжения и посещать его. Имение расхищалось на глазах, а Павел в одиночестве пил, находя успокоение в чаду пьяных фантазий, дававших победный выход его тяжкой ненависти к братцу-кровопивцу. Так и застал его смертный недуг, не давши времени и соображения на завещание в пользу сироток или маменьки. Посему имение Павла досталось ненавистному Порфишке-Иудушке, а маменька и племянницы уехали в деревеньку, когда-то «кинутую» Ариной Петровной дочери; Иудушка с ласкою проводил их, приглашая наведываться по-родственному!

Однако Любинька и Аннинька быстро затосковали в безнадежной тишине нищего именьица. После немногих отстрочек в угоду бабушке барышни уехали. Не вытерпев пустоты беспомощного одиночества и унылой праздности, Арина Петровна воротилась-таки в Головлево.

Теперь семейные итоги таковы: лишь вдовствующий хозяин Порфирий Владимирович, маменька да дьячкова дочь Евпраксеюшка (недозволенное утешение вдовца) населяют когда-то цветущее имение. Сын Иудушки Владимир покончил с собой, отчаявшись получить от отца помощь на прокормление семьи; другой сын Петр служит в офицерах. Иудушка и не вспоминает о них, ни о живом, ни об усопшем, жизнь его заполнена бесконечной массой пустых дел и слов. Некоторое беспокойство он испытывает, предчувствуя просьбы племянниц или сына, но притом уверен, что никто и ничто не выведет его из бессмысленного и бесполезного времяпрепровождения. Так и случилось: ни появление вконец отчаявшегося Петра, проигравшего казенные деньги и молившего отца о спасении от бесчестья и гибели, ни грозное материнское «Проклинаю!», ни даже скорая смерть матери — ничто не изменило существования Иудушки. Пока он хлопотал да подсчитывал маменькино наследство, сумерки окутывали его сознание все гуще. Чуть было рассвело в душе с приездом племяннушки Анниньки, живое чувство вроде проглянуло в привычном его пустословии — но Аннинька уехала, убоявшись жизни с дядей пуще участи провинциальной актрисы, и на долю Иудушки остались только недозволенные семейные радости с Евпраксеюшкой.

Однако и Евпраксеюшка уже не так безответна, как была. Раньше ей немного надо было для покою и радости: кваску, яблочек моченых да вечерком перекинуться в дурачка. Беременность озарила Евпраксеюшку предчувствием нападения, при виде Иудушки её настигал безотчетный страх — и разрешение ожидания рождением сына вполне доказало правоту инстинктивного ужаса; Иудушка отправил новорожденного в воспитательный дом, навеки разлучив с матерью. Злое и непобедимое отвращение, овладевшее Евпраксеюшкой, вскоре переродилось в ненависть к выморочному барину. Началась война мелких придирок, уязвлений, нарочитых гадостей — и только такая война могла увенчаться победой над Иудушкой. Для Порфирия Владимировича была невозможна мысль, что ему самому придется изнывать в трудах вместо привычного пустословия. Он стушевался окончательно и совсем одичал, пока Евпраксеюшка млела в чаду плотского вожделения, выбирая между кучером и конторщиком. Зато в кабинете он мечтал вымучить, разорить, обездолить, пососать кровь, мысленно мстил живым и мертвым. Весь мир, доступный его скудному созерцанию, был у его ног…

Окончательный расчет для Иудушки наступил с возвращением в Головлево племянницы Анниньки: не жить она приехала, а умирать, глухо кашляя и заливая водкою страшную память о прошлых унижениях, о пьяном угаре с купцами и офицерами, о пропавшей молодости, красоте, чистоте, начатках дарования, о самоубийстве сестры Любиньки, трезво рассудившей, что жить даже и расчета нет, коли впереди только позор, нищета да улица. Тоскливыми вечерами дядя с племянницей выпивали и вспоминали о головлевских умертвиях и увечиях, в коих Аннинька яростно винила Иудушку. Каждое слово Анниньки дышало такой цинической ненавистью, что вдруг неведомая ранее совесть начала просыпаться в Иудушке. Да и дом, наполненный хмельными, блудными, измученными призраками, способствовал бесконечным и бесплодным душевным терзаниям. Ужасная правда осветилась перед Иудушкой: он уже состарился, а кругом видит лишь равнодушие и ненависть; зачем же он лгал, пустословил, притеснял, скопидомствовал? Единственною светлою точкой во мгле будущего оставалась мысль о саморазрушении — но смерть обольщала и дразнила, а не шла…

К концу страстной недели, в мартовскую мокрую метелицу, ночью Порфирий Владимирович решился вдруг сходить проститься на могилку к маменьке, да не так, как обычно прощаются, а прощенья просить, пасть на землю и застыть в воплях смертельной агонии. Он выскользнул из дома и побрел по дороге, не чувствуя ни снега, ни ветра. Лишь на другой день пришло известие, что найден закоченевший труп последнего головлевского барина, Аннинька лежала в горячке и не пришла в сознание, посему верховой понес известие к троюродной сестрице, уже с прошлой осени зорко следившей за всем происходящим в Головлеве.

Михаил Ефграфович Салтыков – прозаик, драматург, критик и публицист, писавший под псевдонимом Николай Щедрин, по отцу принадлежал к старинному дворянскому роду, родился в отцовском имении в Тверской губернии, закончил Царскосельский лицей, потом служил в канцелярии военного министерства, был сослан после публикации повести «Запутанное дело» в Вятку, где быстро поднялся по служебной лестнице, был вице-губернатором в 2-х городах – Рязани и Твери, занимал и другие ответственные посты в российских губернских городах. Служебная деятельность обогатила его знанием различных сторон общественной жизни России, многообразно преломившимися в его творчестве.

Литературную деятельность М.Е. Салтыков начал в 40-е годы с публикации рецензий в «Современнике» и «Отечественных записках».

Салтыков был тонким иронистом, владеющим богатой стилевой палитрой, смелым и язвительным писателем-сатириком. Наиболее разнообразно и ярко его талант проявился в цикле «Сказки» (цикл начат в 1869 г. сказкой «Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил») и романе «История одного города» (1870 г.) – одном из величайших произведений русской литературы, шедевре литературно-художественной сатиры. В поздних романах «Господа Головлевы» (1880 г.) и «Пошехонская старина» Салтыков-Щедрин снова проявил себя как мастера крупной литературной формы.

Роман-хроника «Господа Головлевы» первоначально входил в состав сатирической хроники «Благонамеренные речи», которая печаталась в журнале «Отечественные записки» с 1872 по 1876 гг. Тургенев в письме к Щедрину, восхищаясь мастерством обрисовки образов Головлевых, советовал Щедрину приступить к созданию крупного романа с группировкой характеров и событий на основе очерков о головлёвском семействе.

Но Щедрин и сам понял необходимость создания отдельного произведения, посвященного рассказу о гибели помещичьего дворянства, раскрытию причин этой гибели, подведению итогов жизни класса, зиждущегося на эксплуатации и угнетения. Отдельной книгой роман вышел лишь в 1880 году, на 4 года позднее «Благонамеренных речей». В этом году Щедрин написал заключительную, седьмую главу под названием «Расчет».

«Всё глядело сумрачно, сонно, всё говорило об угнетении» – такими словами завершается описание осенней погоды в одной из глав, но их можно сделать эпиграфом ко всему роману «Господа Головлёвы» (1875-1880) Михаила Евграфовича Салтыкова-Щедрина (1826-1889).

Чем-то зловещим, недобрым веет даже от картины весеннего возрождения, столь же безотрадна и летняя природа. За картинами безжалостной, суровой природы встаёт в сознании образ русской деревни, образ бедной страны, где всё говорит об угнетении, о жестокости, о безысходном горе. Щ. поставил перед собой сложную задачу: раскрыть внутренний механизм разложения семьи, обусловленный нравственной несостоятельностью как крепостнического, так и буржуазного идеалов.

В отличие от др. произведений С.-Щ., роман этот посвящён, казалось бы, частной теме – истории одной дворянской семьи. Но семейная история содержит обвинение всему общественному строю. С.-Щ. прослеживает, как паразитизм господствующих классов, слепая жажда стяжания, холодный расчёт отравляют человеческую душу, приводят к распаду семьи, к распаду личности.

Щ. назвал свой роман «эпизодами из жизни одной семьи». Каждая глава представляет собой законченный рассказ о каком-нибудь семейном событии, в каждой главе рассказывается о смерти кого-либо из представителей головлёвского рода, точнее об «умертвии», т.к. по сути дела на наших глазах совершаются убийства. «История умертвий» свидетельствует о том, что и семьи-то никакой нет, что семейные связи лишь видимость, форма, что все члены головлёвского рода ненавидят друг друга и ждут смерти близких, чтобы стать их наследниками.

Это «выморочный», т.е. обречённый на вымирание род. И причина его выморочности – распад любовных, дружеских связей, без к-рых не может существовать ни семья, ни человеческое общество.

В гибели виноваты сами члены семьи, поправшие все нравственные и семейные устои. Это подчеркнуто и названиями глав – «Семейный суд», «По-родственному», «Семейные итоги», - несущими сатирический подтекст, т.к. слово «семья» неприложимо к этому кругу враждующих не на жизнь, а на смерть людей.

Многое из романа носит автобиографический характер, так образ Иудушки списан с брата Дмитрия.

Щ. пересматривает вопрос об устойчивости патриархальной крепостнической натуры, о степени ее активности и ее творческой активности, т.е. вопрос о прогрессивности и жизнеспособности крепостного права.

Основной порок головлёвской семьи – лицемерие. Живых чувств не осталось, нравственные устои разрушены, идеалы попраны, но сохранилась внешняя оболочка, словесная шелуха. От главы к главе прослеживается трагический уход из семьи, а затем из жизни Стёпки-балбеса, Павла, Петеньки, Володеньки, Любиньки, самой Арины Петровны. Умирают эти люди по-разному, но у всех смерть мучительная и постыдная. Смерть несет с собой само поместье Головлёвых, смерть подготовляется строем жизни этой семьи, которые расплачиваются за вековую паразитическую жизнь своих предков. В каждом из героев писатель отмечает черты характера, порождённые крепостничеством: безалаберность и неспособность к осмысленному труду в Степане Головлёве, крайнее равнодушие к людям и цинизм в Павле, жажду приобретательства в Арине Петровне, лицемерие и пустословие в Иудушке.

Говорится о 3 чертах этого семейства: праздность, непригодность к какому-либо делу и запой. Первые две приводили за собой пустословие, пустомыслие и пустоутробие, последний – являлся обязательным заключением общей жизненной неурядицы. Беспомощность, лень, непригодность к делу воспитывались у всех членов семьи, несмотря на неодинаковое отношение их к основным средствам существования, к собственности.

Даже единственно активный член головлевского семейства, мать Арина Петровна – рабыня установленного и заведенного ею порядка, построенного на эксплуатации: достаточно его нарушить, и она беспомощна. Подробно прослеживает сатирик историю собирательницы и накопительницы головлёвских богатств. Все помыслы её направлены на то, чтобы копеечки лишненькой не истратить». Она держит впроголодь не только «девок-поганок», но и родных детей. Всё это ради счастья семьи. Но счастье госпожа Головлёва видит только в обогащении. И в этом её трагедия. В жизни А.П. возникает неразрешимое противоречие: она занимается накопительством ради семьи и губит семью ради стяжательства. Холодный расчёт постепенно убивает в её душе даже материнские чувства. Она видит в своих детях только лишнюю обузу, внучки для неё – «щенки».

В конце своего жизненного пути всесильная головлёвская помещица приходит к полному краху. Драматизм её положения не только в том, что наследником всего её состояния становится Порфирий Головлёв, в доме которого мать превращается в жалкую приживалку. Самое страшное – нравственная расплата. Незадолго до смерти «настала минута, когда перед умственным её оком предстали во всей полноте и наготе итоги её собственной жизни». Но прозрение приходит слишком поздно. Жизнь прожита и исправить уже ничего нельзя. Настал «конец, полный тоски и безрадостного одиночества». Отец семейства – чел-к легкомысленный и вечно пьяненький – свыше 40 лет прожил с женой, к-ую страстно ненавидел. И она была преисполнена «презрительным равнодушием к мужу-шуту». Ненависть распространялась и на близких родственников. Их ласково называли «дяденькой», «тётенькой», «сестрицей». Но «дяденька» Михаил Петрович жил в людской и ел из одной чашки с собакой Трезоркой, а «тётенька» Вера Михайловна умерла от «умеренности», т.е. попросту с голоду.

Выросшие под игом деспотии Арины Петровны и воспитанные в юности в атмосфере нарастающего развала крепостничества Головлёвы вышли людьми, не только погубившими свое настоящее, но и отравившими будущее других.

Старший сын Арины Петровны, Степка-балбес, - способный, живой человек, но уже с детства морально искалеченный и униженный маменькой. Но у него никогда не будет своего осмысленного пути, т.к. его личные способности, живой ум не нужны были среде, взрастившей его, ни раньше, ни теперь. Поэтому он утопил их в кутеже и разврате, возвращаясь в Головлёво не выносит «нравственного отрезвления» и пытается покончить жизнь самоубийством. Бессмысленное существование и трагический расчёт в конце жизни – таков удел детей и внуков г-жи Головлёвой. Например, старший сын - Стёпка-балбес. Постоянное принижение, попрёки, побои создали характер слабый, рабский. Человек талантливый, он не ощущал «ни малейшего позыва к труду». Главное стремление его – «в своё удовольствие пожить». И конец его страшен. Тоску по напрасно прожитой жизни Степан пытается утопить в вине.

Др. сын А.П., Пашка-тихоня тоже кончает запоем. И перед этим «человеком, лишённым поступков», возникает пустота, жизненный итог его – «одиночество, беспомощность, мёртвая тишина».

Столь же беспросветна судьба младшего поколения Головлёвых. Сиротки Аннинька и Любинька – племянницы Иудушки, по основным чертам типичные представительницы своего рода, не сумевшие уйти от своей судьбы. Они становятся провинциальными актрисами. Рисуется трудная судьба русской актрисы, на которую окружающие смотрят как на женщину лёгкого поведения. У сестёр не хватило душевной стойкости и мужества, чтобы сохранить в таких условиях своё достоинство, и «святое искусство» привело их в «помойную яму». Страшное сознание безысходности, ненависть к головлёвскому гнезду охватывает их, но ненависть эта пассивная, неспособная к протесту. Бесконечный пьяный угар, разврат, всеобщее презрение и нищета довели девушек до решения покончить с собой. Любинька выпила свою порцию яда, а Аннинька не решилась последовать примеру сестры. «Пей… подлая! – кричала Любинька. – Сестрица! Милая! Голубушка! Пей!..». Больная, измученная вернулась Аннинька в постылое Головлёво, чтобы там умереть.

Наиболее полно и последовательно всё характерное для процесса разрушения помещичьего клана представлено в образе Порфирия Головлёва. За его слащавыми речами всё явственнее ощущаются бессердечие, ложь, предательство. Основное в образе Иудушки (Иуда Искариот легендарный предатель Христа. Имя Иуды стало нарицательным) – несоответствие между словом и делом. Образ Иудушки – хищника, пустослова и лицемера – одно из самых сильных созданий русской реалистической прозы 19 века.

Он «зудил, надоедал, томил, тиранил» людей «целым потоком бездельных слов», «источал из себя целые массы словесного гноя». В его бесконечных речах – выражения из церковных книг, ходячие, затасканные пословицы, нежные заверения в родственных чувствах. Своими сладкими речами он прикрывает преступные действия.

В Головлёво приезжает сынок Петенька (Порфирий Владимирыч только так называет своих детей: «Петенька», «Володенька»). Он умоляет отца о помощи – речь идёт о жизни или смерти. Но слышит отказ. Совершается одно из многочисленных «умертвий». Стена ненависти встаёт между отцом и сыном. Отказывая сыну в помощи, Порфирий прячется за пустые слова: «Сам напутал – сам и выпутывайся. Любишь кататься – люби и саночки возить».

«Иудушкой», «кровопивушкой» ещё в детстве прозвал брата Стёпка-балбес. С малых лет полюбил Порфиша «приласкаться к милому другу маменьке, украдкой поцеловать её в плечико, а иногда и слегка понаушничать». Обстановка деспотизма и рабства превратила П. в лицемера и подхалима. Недаром, когда он был ещё ребёнком, мать смотрела на него с сомнением: «Взглянет – ну словно вот петлю закидывает. Так вот и поливает ядом, так и подманивает!»

Прослужив более 30 лет в «тусклой атмосфере департамента, он приобрёл все привычки и вожделения закоренелого чиновника». А затем, поселившись в деревне и ведя жизнь помещика, П.В. окончательно превратился в кровопийцу. С именем бога на устах, крестясь и благославляя, Иудушка «по закону» грабит крестьян, толкает на верную гибель сыновей, разоряет «милого друга маменьку». Предательство, хищничество, жестокий расчёт, отсутствие живых человеческих чувств – типичные пороки класса крепостников, воплощённые в образе Иудушки. Пороки эти типичны и для любого общественного строя, основанного на эксплуатации чел-ка чел-ком. Иудушка предстаёт перед нами прежде всего как эксплуататор, как помещик, который стремится «вымучить, разорить, обездолить, пососать кровь» мужичка.

Порфирий Г. – защитник основ буржуазно-помещичьего общества. Он утверждает справедливость и неизбежность социального неравенства: «Не всем в палатах жить да по балам прыгать».

«Кровопивец» добивается своего: совершаются «родственные злодейства», и гибнут один за другим члены его семьи. Он становится самым состоятельным помещиком в своей округе. Но и П.Г. ждёт возмездие. «Жизнь, исполненная праздной суеты и бесконечного пустословия», приводит к запою, а завершается поздним и бесплодным пробуждением «одичалой совести».

На пороге смерти Иудушка начинает ощущать бессмысленность прожитой жизни, подкрадывается горькое чувство одиночества. П.Г. чувствует, что именно он причина всех «умертвий»; но спохватился он тогда, когда ничего уже нельзя исправить. Так «ужасная правда осветила его совесть». Даже лицо его изменилось: «Губы дрожали; глаза ввалились и… казались как бы незрячими впадинами». Это лицо чел-ка, обречённого на смерть. Ночью в мартовскую метель он идёт к дальнему погосту, на могилку к маменьке, и замерзает в пути.

Головлёво опустело. Но в соседнем Горюшкине «сестрица» Надежда Ивановна Галкина «уже с прошлой осени зорко следила за всем происходящим в Головлёве». Очевидно, эта сестрица – наследница не только выморочного имущества. Лишь один штрих – «зорко следила» - даёт возможность предположить, что она и по духу наследница господ Головлёвых, такая же хищница, как они.

Тема неизбежного возмездия, расчёта с жизнью проходит через весь роман. Ведь все Головлёвы перед лицом смерти словно пробуждались, ощущая, что жизнь прожита зря. Мысли об ответственности чел-ка за свою жизнь не покидают нас, когда перед нами проходит трагическая и отвратительная история выморочного рода Головлёвых. Слово «по-родственному» дается сатириком как символ разрушения подлинных родственных связей, символ разрушения семьи. Этим словом озаглавлена одна из наиболее потрясающих по силе разоблачения Иудушки глав романа. Итоги разрушения подводят сами члены головлёвского семейства, прежде всего мать – Арина Петровна.

Содержание романа нельзя, конечно, свести к чисто нравственным проблемам. В нём речь идёт и об ответственности господствующих классов, правивших Россией, перед народом, перед родиной за те социальные «умертвия», которые совершались в русской жизни.

Щ. почти не рисует процесса экономического обнищания помещичье-крепостнического дворянства. Обеднение членов головлёвского семейства происходит из-за причин внутрисемейных. Главная проблема романа – проблема внутренней гнилости всех нравственных и социальных принципов когда-то могучего, державшего власть класса.

Поместье Головлёвых – государство крепостнической России в миниатюре. Родственные и деловые отношения в этой семье – общественные отношения. Основной жизненный стимул, движущий семьей Головлёвых, - накопление собственности. Вокруг этого разыгрываются трагедии, вопрос этот является вопросом жизни и смерти для каждого из членов семьи. Распад этого семейства – распад дворянского класса в целом. Итоги, к которым пришли члены головлёвского гнезда, являются итогами всего дворянского класса.

БИЛЕТ 32. Проблема смысла жизни и правды в рассказах А.П.Чехова.

В рассказах Чехова рассматривается проблема смысла жизни и правды. Не случайно религиозный философ С. Л. Франк вспомнил именно Чехова в специальной работе, посвященной проблеме смысла жизни: «Чехов описывает где-то человека, который всю жизнь живя будничными интересами в провинциальном городе, как все другие люди, лгал и притворялся, «играл роль» в «обществе», был занят «делами», погружен в мелкие интриги и заботы – и вдруг, неожиданно, однажды ночью, просыпается с тяжелым сердцебиением и в холодном поту. Что случилось? Случилось что-то ужасное – жизнь прошла и жизни не было, потому что не было и нет в ней смысла». Отмеченный философом сюжет мы находим во многих произведениях писателя: в «Скучной истории», в «Дуэли» и др.

«Скучная история» начинается подчеркнуто скучной характеристикой рассказчика как носителя предельно положительного и счастливого имени. Рассказчик проти-

вопоставляет свой счастливый образ, создаваемый именем, и слабый, немощный реальный внешний облик: «Насколько блестяще и красиво мое имя, настолько тускл и безобразен я сам». Исследователями неоднократно замечены «психологическая отчужденность старого человека от своего «имени», от прошлой жизни» и то, что герой, в отличие от своего имени, «несчастлив и одинок». В презентации личности Николая Степановича важен процедурный подход. Личность представлена через анализ отдельных ее составляющих: имя – тело – умения. Еще современники Чехова, отмечая разносторонность Николая Степановича,критиковали автора за неправдоподобие в изображении героя. Однако чеховская правда состоит в том, что герой одновременно и высокообразованный человек и теряющий нить самопонимания и миропонимания больной старик. Вслед за анализом собственной личности рассказчик предлагает читателю развернутое описание своего «теперешнего образа жизни», состоящего из однотипных, циклично повторяющихся действий.

Герой повествует параллельно о прошлом и настоящем. Николай Степанович не понимает некоторые поступки (или позиции) своих детей.

Среди множества описанных в повести отношений между Николаем Степановичем и другими персонажами центральное место занимают взаимоотношение старого профессора и его воспитанницы Кати, следует описание истории появления и жизни воспитанницы в профессорском доме, взаимодействия судеб двух людей. Первичное отношение Николая Степановича к Кате – созерцательное («наблюдал я ее только урывками»). У одного только меня не хватало мужества отказывать ей во внимании». Герой признается, что «никогда не разделял театральных увлечений Кати».

Катя сознательно проматывает, распыляет не только отцовское наследство, но и жизнь»:

Во-вторых, в жизненно важные моменты, когда проблема понимания стоит особенно остро, герои совсем не слышат и не понимают друг друга: «Приближающаяся смерть Николая Степановича неведома для окружающих, о ней знает только герой. Важно и другое: в рассказе есть намеки на то, что возможна гибель Кати. Однако старый профессор поразительно равнодушен к ней, не может понять ее, как она не может понять его». Равнодушие Кати и профессора друг к другу представляется более правильным определить как бездействие, поскольку в тексте «Скучной истории» прямо заявлена тема взаимной привязанности Николая Степановича и воспитанницы.

Катя с настойчивой неприязнью обвиняет семью Николая Степановича в невнимании к нему, Николай Степанович обвиняет в злословии Катю и Михаил Федоровича, разоблачает «авторов серьезных статей», имеющих непосредственное отрицательное влияние на общество и т.п. Питая друг к другу теплые чувства, но не сумев выстроить конструктивных отношений, и профессор и Катя особенно остро замечают дисгармонию вокруг, однако не ищут причин дисгармонии в самих себе.

Все близкие люди поочередно обращаются к Николаю Степановичу за поддержкой, ожидают от него чуда, как от святого Николая Чудотворца.

Причина непонимания в отсутствии субъектов единой установки на понимание. Жену интересует будущее дочери, Николай Степанович тем временем более всего сосредоточен на самом себе.

Профессор идет к Кате за смыслом и целостностью, за спасением. Здесь он уже не Николай Чудотворец, а отчаявшийся паломник, ищущий в Кате, как в неподвижной иконе, средство спасения: «Я утопаю, бегу к тебе, прошу о помощи, а ты мне: утопайте, это так и нужно». Мольба о спасении резко прерывается появлением Михаила Федоровича – героя, образ которого соотносится с образом Мефистофеля из «Фауста» Гете.

Специалисты, обращавшиеся к исследованию «Скучной истории», отмечают важную роль «воробьиной ночи» в композиции произведения. А. В. Кубасов предлагает рассматривать «Скучную историю» «как своеобразную «историю болезни» Николая Степановича», где «глава пятая, описывающая «воробьиную ночь», – кризис, переживаемый больным». В.Я.Линков называет сцену «воробьиной ночи» «резкой полосой», отделяющей от всего произведения заключительную шестую главу. «Воробьиная ночь» начинается с описания состояния Николая Степановича, неожиданно проснувшегося посреди тьмы. Описание необычно: в нем используются наречия и глаголы, свидетельствующие о резком, порывистом характере совершаемых действий, – «вдруг вскакиваю», «внезапно», «быстро зажигаю», «спешу», «бегу».

Непонимание и страх, овладевшие героем, – отправная точка в развитии ситуации, в которой, кроме Николая Степановича, задействованы жена («лицо у нее бледно и глаза заплаканы»), Лиза («сидит на постели в одной сорочке, свесив босые ноги, и стонет»), Катя, «опоздавшая к моменту душевного объединения». «Здесь не только высшая точка напряжения душевных страданий Николая Степановича, но и кульминация. Герои не могут понять друг друга, и каждый страдает в одиночку: Лиза, Николай Степанович, Катя. Они рядом и в то же время бесконечно далеки друг от друга».

В финальной фразе заключена окончательная для этого произведения формулировка проблемы понимания: «Прощай, мое сокровище!».

Персонажи Чехова не задумываются о «своем предназначении». Смех Чехова – исходный момент для раздумья. Эпитет «скучная» в названии ориентирует читателя на бытовое истолкование «истории» Николая Степановича. Вместе с тем вопросы, которые встают перед героем повести, не столько житейские, сколько бытийные. Это вопросы о смысле прожитой жизни, о времени, которое все меняет, о глупости и мудрости, о смерти. Название повести и подзаголовок («Из записок старого человека») говорит о том, что будет рассказана не история событий, а история человека. У героя повести есть своеобразный библейский прототип, упомянутый Чеховым в письме Суворину царь Соломон. Фигура библейского мудреца занимала Чехова в 1887-1889 гг.  

Близость повести к Книге Екклесиаста заключается в исходной ситуации – человек в конце жизни. Приближение смерти превращает Николая Степановича из «короля» в «раба», а жизнь в его размышлениях распадается на две части: счастливую «в то время» и горестную «теперь». Раньше после лекции он чувствовал «сладостное изнеможение», теперь «одно только мученье». Он замечает, что и близкие ему люди стали другими. Время превращает «тоненькую Варю» в старуху, девочку Лизу в манерную барышню. Приемная дочь Катя в детстве отличалась «необыкновенной доверчивостью», теперь выражение лица у нее «холодное, безразличное, рассеянное». В повести совершенно отсутствует время политических потрясений 60-х г. ХIХ в., хотя герой дружил с крупнейшими представителями той эпохи: Пироговым, Кавелиным, Некрасовым. До своего болезненного состояния Николай Степанович жил в полном согласии со своим знаменитым именем. Это значит, что смысл жизни он видел в науке, «судьбы костного мозга интересовали его больше, чем конечная цель мироздания», и, очевидно, больше, чем семья.

«Ум» не является в мире Чехова безусловной ценностью, ума недостаточно, чтобы познать все богатство и разнообразие жизни. Поэтому увлечение Николая Степановича наукой и его равнодушие к быту не могут считаться положительным фактом. Подлинное познание мира героем только тогда и начинается, когда он обнаружил, что за наукой «проглядел» «внутреннюю жизнь» близких, когда заметил быт. Автора интересует человеческое содержание героя, мера его человечности. И в Соломоне Чехова привлекло, очевидно, противоречие между «ярлыком» и «обыкновенным человеком». Конечно, житейская обыденность окружала героя и раньше. Были «совместное купание детей», «маленькие обеденные скандалы», кондитерская, куда он водил маленькую дочь, обожавшую мороженое, и т.д. Однако цель жизни профессора была задана «принципом удовольствия». Удовольствие же ему доставляло занятие наукой. Болезнь, знание неминуемого конца стали источником страданий. В аспекте оценки особое значение имеет сопоставление Николая Степановича с его коллегами – Петром Игнатьевичем и Михаилом Федоровичем. Основная черта Петра Игнатьевича – узость, и в профессиональном плане, и в человеческой значимости старый профессор превосходит его, как Фауст превосходил Вагнера. В развернутой характеристике, которую дает прозектору профессор, обратим внимание на одну черту – преданность науке до самозабвения: «Кажется, запой у него под самым ухом Патти, напади на Россию полчища китайцев, случись землетрясение, он не пошевельнется ни одним членом и преспокойно будет смотреть прищуренным взглядом в свой микроскоп». Однако и сам профессор, увлеченный «судьбой костного мозга», не заметил, как рядом с ним гибнут близкие люди. Петр Игнатьевич – своеобразный двойник профессора, пародия на главное дело его жизни. Таким же двойником является Михаил Федорович. Став после воробьиной ночи «равнодушным», герой Чехова произносит: «Говорят, что философы и истинные мудрецы равнодушны. Неправда, равнодушие – это паралич души, преждевременная смерть». Вопрос же о равнодушии заслуживает более детального обсуждения. В письме брату Александру 8 мая 1889 г. Чехов писал: «Не ноет только тот, кто равнодушен. Равнодушны же или философы, или мелкие эгоистические натуры. К последним должно отнестись отрицательно, а к первым положительно». Как мы видим, авторская оценка философского равнодушия далека от оценки героя.

Страх смерти – вот причина кризиса веры героя, его отчаянного желания обрести утраченный покой и найти в прожитой жизни смысл. С этой точки зрения в композиции повести чрезвычайно важна пятая глава, «воробьиная ночь», где страх смерти достигает кульминации. Герой трагически одинок, но ни жена, ни дочь, ни Катя не чувствуют боли старого человека. Финальная фраза повести: «Прощай, мое сокровище!» адресована Кате. На наш взгляд, она заслуживает особого внимания. Здесь происходит прорыв из тотального одиночества к людям, от ужаса смерти к жизни, от жалости к себе к жалости к другому. Это та самая мудрость, в которой много печали. И не важно, что на пороге смерти слово, обращенное к другому, не услышано им (Катя ушла не оглянувшись). Главное – оно прозвучало, оно найдено героем для себя, найдено в данный момент, в данном месте. Повесть Чехова заканчивается индивидуальным страданием и мирской любовью – жалостью к конкретному человеку. Итак, сопоставление «Скучной истории» с «Книгой Екклесиаста» расширяет смысловое поле произведения. Чехов заставляет читателя увидеть в житейски-бытовом вечное, бытийное.

В рассказе «Дом с мезонином» соединены две темы – тема труда и тема народа. Художник, от лица которого ведется повествование, встречает в дворовой усадьбе двух сестер-красавиц. Старшая сестра, Лидия Волчаникова, решила для себя быть

деятельной и доброй, помогать бедным и больным, распространять знания среди

крестьян. Лида отмахивается от чувств, искусства, ведь по ее мнению, они не

приносят пользы народу. Она даже вмешивается в личное счастье Жени и

художника. В уста художника в «Доме с мезонином» писатель вложил

самые горячие свои мечты о всеобщей увлеченности религией: «Раз человек

сознает свое истинное призвание, то удовлетворять его могут только религия,

наука, искусство, а не пустяки» – не «книжки с жалкими наставлениями и

прибаутками».

С середины 90-х гг. Ч. включает в поле своего внимания крестьянство. Появление крупных повестей Чехова о деревне — «Мужики» (1897), «В овраге» (1890) — вызвало оживленную полемику между народниками и легальным марксизмом. В «Мужиках» и «В овраге» он, разрушая народнические иллюзии, нарисовал жуткое положение деревни под игом капитализма. Ч. показал, с одной стороны, беспросветное невежество, повальное пьянство, забитость крестьянской массы, которая приехавшим в деревню горожанам — бывшему половому Николаю Чикильдееву и жене его Ольге — представляется «хуже скотов» («Мужики). Рисуя эту картину с большой объективностью, Ч. не мог и не пытался указать крестьянству никакого выхода. Одновременно Ч. продолжает разрабатывать свою центральную тему о неудовлетворенном интеллигенте.

И важнейшей заслугой Чехова является то, что его творчество максимально приближено к жизни, что он показал самое жизнь. Поэтому все его герои неоднозначны: у них есть как положительные, так и отрицательные качества. Мастерство Чехова, особенности его прозы прекрасно отражены в новелле “Дом с мезонином”. Здесь соединены три темы — тема любви, тема труда и тема народа. Художник, от лица которого ведется повествование, в богатой дворянской усадьбе встречает двух сестер. Младшая, Женя (домашние называют ее Мисюсь), — восприимчивая и впечатлительная натура. Она увлекается чтением книг и за этим занятием может провести целый день. На протяжении всего рассказа Чехов рисует портрет Мисюсь, черты которого очень выразительны. Девушка смотрит на художника своими глазами. Однако все внимание писателя сосредоточено на раскрытии внутреннего мира героини, а штрихи портрета способствуют этому. Женя еще молода и неопытна, она видит в людях только хорошее: ей нравится художник, но она любит и сестру, являющуюся полной ее противоположностью.

И тут Чехов показывает сложность жизненных явлений: с одной стороны, Лида — черствый, ограниченный человек, а с другой — решительный, волевой. Она занимается земскими проблемами, всеми силами старается облегчить безрадостное существование крестьян. Девушка живет только на двадцать пять рублей своего жалованья, хотя у семьи есть достаточно большие средства. Но Лидия лишена истинных, прекрасных чувств. Не признает она и искусства, которое, по ее мнению, не приносит пользы народу. И в идейную борьбу с Лидией Волчаниновой вступает художник. По-другому видит он цели, стоящие перед интеллигенцией.Отрицает он и пользу грамотности: “Не грамотность нужна, а свобода для широкого проявления духовных способностей”. Также художник не признает медицину: “Если уж лечить, то не болезни, а причины их. Устраните главную причину — физический труд, и тогда не будет болезней”. И вообще герой считает, что всякая деятельность интеллигенции вредна. Лида боится влияния таких речей на младшую сестру и заставляет Женю уехать в другую губернию. Вероятное счастье двух людей разрушено, их любовь растоптана сухой, черствой Лидией. И заканчивается новелла тоскливым возгласом художника: “Мисюсь, где ты?”

“Дом с мезонином” — это повествование о том, как вынуждены расстаться любящие сердца. Но здесь же автор поднимает проблему интеллигенции и народа: легкой, беззаботной жизни обитателей дворянской усадьбы противопоставлена тяжелая жизнь мужиков. А дом с мезонином становится пустым после отъезда Жени. Ведь именно Мисюсь — самая светлая личность в рассказе. И дом “жил”, дом “дышал” благодаря чистоте ее чувств, ее мыслей. Почему же Лида не научилась ценить эту чистоту, искренность, почему она отгораживает себя “холодной”, непреодолимой стеной?! В новелле “Дом с мезонином” Антон Павлович Чехов выступает, скорее, как лирик и романтик, чем как реалист. Поэтому особенно высоко художественное значение этого рассказа.

Вопрос 33. Романы Ф.М.Достоевского к. 1860-н.70. Идиот или Бесы.В июне 1862 Достоевский впервые выехал за границу; посетил Германию, Францию, Швейцарию, Италию, Англию . В августе 1863 писатель вторично выехал за границу. В Париже он встретился с А.П. Сусловой, драматические взаимоотношения с которой (1861–1866) получили отражение в романе «Игрок», «Идиот» и других произведениях. В Баден-Бадене , увлеченный, по азартности своей натуры, игрой в рулетку, проигрывается «весь, совершенно дотла»; это многолетнее увлечение Достоевского – одно из качеств его страстной натуры. В октябре 1863 он возвратился в Россию. До середины ноября жил с больной женой во Владимире, а в конце 1863 – апреле 1864 – в Москве , наезжая по делам в Санкт-Петербург.

1864 принес Достоевскому тяжелые утраты. 15 апреля умерла от чахотки его жена. Личность Марии Дмитриевны, как и обстоятельства их «несчастной» любви, отразились во многих произведениях Достоевского (в частности, в образах Катерины Ивановны – «Преступление и наказание» и Настасьи Филипповны – «Идиот»). 10 июня умер М.М. Достоевский. 26 сентября Достоевский присутствует на похоронах Григорьева

Весной 1865 Достоевский – частый гость семьи генерала В.В.Корвин-Круковского, старшей дочерью которого А.В.Корвин-Круковской он был сильно увлечен. В июле он выехал в Висбаден , откуда осенью 1865 предложил Каткову повесть для «Русского вестника», впоследствии переросшую в роман. Летом 1866 Достоевский находился в Москве и на даче в сельце Люблино, поблизости от семьи сестры Веры Михайловны, где ночами писал роман «Преступление и наказание».

«Психологический отчет одного преступления» стал сюжетной канвой романа, главную мысль которого Достоевский контурно очертил так: «Неразрешимые вопросы восстают перед убийцею, неподозреваемые и неожиданные чувства мучают его сердце. Божия правда, земной закон берет свое, и он – кончает тем, что принужден сам на себя донести. Принужден, чтобы хотя погибнуть в каторге, но примкнуть опять к людям...». Точно и многогранно изображены в романе Петербург и «текущая действительность», богатство социальных характеров, «целый мир сословных и профессиональных типов», но это действительность преображенная и открытая художником, взгляд которого проникает до самой сути вещей. Напряженные философские диспуты, пророческие сны, исповеди и кошмары, гротескно-карикатурные сцены, естественно переходящие в трагические, символические встречи героев, апокалиптический образ призрачного города органично сцеплены в романе Достоевского. Роман, по словам самого автора, «удался чрезвычайно» и поднял его «репутацию как писателя».

В 1866 истекающий срок контракта с издателем вынудил Достоевского одновременно работать над двумя романами – «Преступление и наказание» и «Игрок». Достоевский прибегает к необычному способу работы: 4 октября 1866 к нему приходит стенографистка А.Г. Сниткина; он начал диктовать ей роман «Игрок», в котором отразились впечатления писателя от знакомства с Западной Европой. В центре романа столкновение «многоразвитого, но во всем недоконченного, изверившегося и не смеющего не верить, восстающего на авторитеты и боящегося их» «заграничного русского» с «законченными» европейскими типами. Главный герой – «поэт в своем роде, но дело в том, что он сам стыдится этой поэзии, ибо глубоко чувствует ее низость, хотя потребность риска и облагораживает его в глазах самого себя».

Зимой 1867 Сниткина становится женой Достоевского. Новый брак был более удачен. С апреля 1867 до июля 1871 Достоевский с женой живет за границей ( Берлин, Дрезден, Баден-Баден, Женева, Милан, Флоренция ). Там 22 февраля 1868 родилась дочь Софья, внезапную смерть которой (май того же года) Достоевский тяжело переживал. 14 сентябре 1869 родилась дочь Любовь; позже в России 16 июля 1871 – сын Фёдор; 12 авг. 1875 – сын Алексей, умерший в трехлетнем возрасте от припадка эпилепсии.

В 1867–1868 Достоевский работал над романом «Идиот». «Идея романа,–указывал автор,– моя старинная и любимая, но до того трудная, что я долго не смел браться за нее. Главная мысль романа – изобразить положительно прекрасного человека. Труднее этого нет ничего на свете, а особенно теперь ...»

К роману «Бесы» Достоевский приступил, прервав работу над широко задуманными эпопеями «Атеизм» и «Житие великого грешника» и наскоро сочинив «повестушку» «Вечный муж». Непосредственным толчком к созданию романа послужило «нечаевское дело». Деятельность тайного общества «Народная расправа», убийство пятью членами организации слушателя Петровской земледельческой академии И.И. Иванова – вот события, легшие в основу «Бесов» и получившие в романе философско-психологическую интерпретацию. Внимание писателя привлекли обстоятельства убийства, идеологические и организационные принципы террористов («Катехизис революционера»), фигуры соучастников преступления, личность руководителя общества С.Г. Нечаева. В процессе работы над романом замысел многократно видоизменялся. Первоначально – это непосредственный отклик на события. Рамки памфлета в дальнейшем значительно расширились, не только нечаевцы, но и деятели 1860-х, либералы 1840-х гг., Т.Н. Грановский, петрашевцы, Белинский, В.С. Печерин, А.И. Герцен, даже декабристы и П.Я. Чаадаев попадают в гротескно-трагическое пространство романа.

Постепенно роман перерастает в критическое изображение общей «болезни», переживаемой Россией и Европой, ярким симптомом которой являются «бесовство» Нечаева и нечаевцев. В центре романа, в его философско-идеологическом фокусе помещаются не зловещий «мошенник» Пётр Верховенский (Нечаев), а загадочная и демоническая фигура «все позволившего» себе Николая Ставрогина.

В середине 1870-х гг. возобновились отношения Достоевского с Салтыковым-Щедриным , прервавшиеся в разгар полемики между «Эпохой» и «Современником», и с Некрасовым , по предложению которого (1874) писатель печатает в «Отечественных записках» свой новый роман «Подросток» – «роман воспитания», своего рода «Отцы и дети» Достоевского.

Личность и мировоззрение героя формируются в обстановке «всеобщего разложения» и распада устоев общества, в борьбе с соблазнами века. В исповеди подростка анализируется сложный, противоречивый, хаотичный процесс становления личности в «безобразном» и утратившем «нравственный центр» мире, медленное вызревание новой «идеи» под мощным влиянием «великой мысли» скитальца Версилова и философии жизни «благообразного» странника Макара Долгорукого.

«Братья Карамазовы» – итоговое произведение писателя, в котором художественное воплощение получили многие идеи его творчества. История Карамазовых, как писал автор,– это не просто семейная хроника, а типизированное и обобщенное «изображение нашей современной действительности, нашей современной интеллигентской России». Философия и психология «преступления и наказания», дилемма «социализма и христианства», извечная борьба «божьего» и «дьявольского» в душах людей, традиционная для классической русской литературы тема «отцов и детей» – такова проблематика романа.

Ф.М.Достоевский. "Идиот". (1868)

Работая над новым произведением, Достоевский писал своей племяннице С.А. Ивановой: "Идея романа - моя старинная и любимая, но до того трудная, что я долго не смел браться за нее… Главная мысль романа - изобразить положительно прекрасного человека. Труднее этого нет ничего на свете, а особенно теперь. Все писатели, не только наши, но и даже европейские, кто только ни брался за изображение положительно прекрасного, - всегда пасовал. Потому что это задача безмерная. Прекрасное есть идеал, а идеал - ни наш, ни цивилизованной Европы еще далеко не выработался. На свете есть одно только положительно прекрасное лицо - Христос, так что явление этого безмерно, бесконечно прекрасного лица уж конечно есть бесконечное чудо"

В логике Достоевского "одно только", "бесконечное чудо" ("чудесная и чудотворная красота", "пресветлый лик", "нравственная недостижимость" - такими словами он характеризует Богочеловека) нельзя повторить во внешнесобытийной буквальности, но можно в разной степени вмещать его дух и плоды и освещать "Светом Христовым" (часто употребляемое им словосочетание) несовершенные проявления всего "чисто человеческого", в том числе и его наилучших образцов.

- "Идиот" Достоевский задумал как продолжение "Преступления и наказания". Главным героем его является "обновленный Раскольников", "исцелившийся" от гордыни человек, князь Мышкин, носитель "положительно- прекрасного" идеала. Не случайно в рукописи он называется иногда "князем-Христом". Роман "Идиот" - драматический эксперимент писателя над дорогой для него идеей. Разумеется, Мышкин - не Христос, а смертный человек, но из числа тех, избранных, кто напряженным духовным усилием сумел приблизиться к этому сияющему идеалу, кто глубоко носит его в сердце своем. Писатель осознавал степень риска, на который он решался в своем романе: создать "положительно-прекрасного" человека в момент, когда его еще нет в действительности, когда такой идеал ни у нас, ни в Западной Европе еще не выработался. С этим связана некоторая условность в обрисовке того, как сформировался характер князя. Мы знаем только о его тяжелом психическом заболевании, которое он одолел в Швейцарии, долгое время живя вне цивилизации, вдали от современных людей.      Его возвращение в Россию, в кипящий эгоистическими страстями Петербург напоминает отдаленно "второе пришествие" Христа к людям в их запутанную, "греховную" жизнь. У князя Мышкина в романе особая миссия. По замыслу автора он призван исцелять пораженные эгоизмом души людей. Как христианство пустило корни в мире через проповедь двенадцати апостолов, так и Мышкин должен возродить в мире утраченную веру в высшее добро. Своим приходом и деятельным участием в судьбах людей он должен вызвать цепную реакцию добра, продемонстрировать исцеляющую силу великой христианской идеи. Замысел романа скрыто полемичен: Достоевский хочет доказать, что учение социалистов о бессилии единичного добра, о неисполнимости идеи "нравственного самоусовершенствования" есть нелепость.      Князя Мышкина отличает от всех других героев романа естественная "детскость" и связанная с нею "непосредственная чистота нравственного чувства". Возможно, Достоевский держал здесь в уме "Детство" Л. Н. Толстого и потому дал своему герою толстовское имя и отчество - Лев Николаевич. В общении с окружающими людьми он не признает никаких сословных разграничений и прочих барьеров, рожденных цивилизацией. Уже в приемной генерала Епанчина он ведет себя как равный с его лакеем и наводит последнего на мысль, что "князь просто дурачок и амбиции не имеет, потому что умный князь и с амбицией не стал бы в передней сидеть и с лакеем про свои дела говорить...". И тем не менее "князь почему-то ему нравился", и "как ни крепился лакей, а невозможно было не поддержать такой учтивый и вежливый разговор". Мышкин совершенно свободен от ложного самолюбия, которое сковывает в людях свободные и живые движения души. В Петербурге все "блюдут себя", все слишком озабочены тем впечатлением, которое производят на окружающих. Все, подобно Макару Девушкину, очень боятся прослыть смешными, раскрыть себя.      Князь начисто лишен эгоизма и оставлен Достоевским при открытых источниках сердца и души. В его "детскости" есть редчайшая душевная чуткость и проницательность. Он глубоко чувствует чужое "я", чужую индивидуальность и легко отделяет в человеке подлинное от наносного, искреннее от лжи. Он видит, что эгоизм - лишь внешняя скорлупа, под которой скрывается чистое ядро человеческой индивидуальности. Своей доверчивостью он легко пробивает в людях кору тщеславия и высвобождает из плена лучшие, сокровенные качества их душ.      В отличие от многих Мышкин не боится быть смешным, не опасается унижения и обиды. Получив пощечину от самолюбивого Ганечки Иволгина, он тяжело переживает, но не за себя, а за Ганечку: "О, как вы будете стыдиться своего поступка!". Его нельзя обидеть, потому что он занят не собой, а душой обижающего человека. Он чувствует, что человек, пытающийся унизить другого, унижает в первую очередь самого себя. B князе Мышкине в высшей степени развита бескорыстная, отзывчивая пушкинская человечность, выраженная в известных строках: "Как дай вам Бог любимой быть другим". Пушкинская всечеловечность, талант воплощать в себе гении других народов со всей "затаенной глубиной" их духа проявляется у Мышкина и в его необыкновенных каллиграфических способностях, в умении передать через каллиграфию особенности разных культур и даже разных человеческих характеров.      Князь легко прощает людям их эгоизм, потому что знает, что любой эгоист въяве или втайне глубоко страдает от своего эгоизма и одиночества.      Проницательный, наделенный даром сердечного понимания чужой души, Мышкин действует на каждого обновляюще и исцеляюще. С ним все становятся чище, улыбчивее, доверчивее и откровеннее. Но такие порывы сердечного общения в людях, отравленных ядом эгоизма, и благотворны и опасны тем не менее.      Мгновенные, секундные исцеления в этих людях сменяются вспышками еще более исступленной гордости. Получается, что своим влиянием князь и пробуждает сердечность, и обостряет противоречия больной, тщеславной души современного человека. Спасая мир, он провоцирует катастрофу. Эта центральная, трагическая линия романа раскрывается в истории любви князя к Настасье Филипповне. Встреча с нею - своего рода экзамен, испытание способностей князя исцелять болезненно гордые сердца людей. Прикосновение Мышкина к ее израненной жизнью душе не только не смягчает, но обостряет свойственные ей противоречия. Роман заканчивается гибелью героини.      В чем же дело? Почему обладающий талантом исцелять людей князь провоцирует катастрофу? О чем эта катастрофа говорит: о неполноценности идеала, который утверждает князь, или о несовершенстве людей, которые недостойны его идеала?      Попробуем добраться до ответа на эти непростые вопросы.      Настасья Филипповна - человек, в юношеском возрасте преданный поруганию и затаивший обиду на людей и мир. Богатый господин Тоцкий еще девочкой пригрел ее, круглую сироту, взял на воспитание, дал прекрасное образование, а потом обольстил, превратил в наложницу и бросил. Эта душевная рана постоянно болит у Настасьи Филипповны и порождает противоречивый комплекс чувств. С одной стороны, в ней есть доверчивость и простодушие, тайный стыд за незаслуженное, но совершившееся нравственное падение, а с другой - сознание оскорбленной гордости. Это невыносимое сочетание противоположных чувств - уязвленной гордости и скрытой доверчивости - замечает проницательный Мышкин еще до непосредственного знакомства с героиней, при одном взгляде на ее портрет: "Как будто необъятная гордость и презрение, почти ненависть были в этом лице, и в то же самое время что-то доверчивое, что-то удивительно простодушное".      При людях на поверхности души героини бушуют гордые чувства презрения к людям, доводящие ее порой до цинических поступков. Но в этом цинизме она лишь пытается всем доказать, что пренебрегает их низким мнением о себе. А в глубине той же души просыпается чуткое, сердечное существо, жаждущее любви и прощения. В тайных мыслях Настасья Филипповна ждет человека, который придет к ней и скажет: "Вы не виноваты",- и поймет, и простит...      И вот давно ожидаемое чудо свершается, такой человек приходит и даже предлагает ей руку и сердце. Но вместо ожидаемого мира он приносит Настасье Филипповне обострение страданий. Появление князя не только не успокаивает, но доводит до парадокса, до трагического разрыва противоречивые полюсы ее души. На протяжении всего романа Настасья Филипповна и тянется к Мышкину, и отталкивается от него. Чем сильнее притяжение - тем решительнее отталкивание: колебания нарастают и завершаются катастрофой.      Внимательно вчитываясь в роман, убеждаешься, что героиня притягивается к Мышкину и отталкивается от него по двум полностью противоположным психологическим мотивам.      Во-первых, князь в ее представлении окружен ореолом святости. Он настолько чист и прекрасен, что к нему страшно прикоснуться. Смеет ли она после всего, что было с нею, осквернить его своим прикосновением. Это чувство благоговения к святыне и влечет героиню к князю, и останавливает на полпути: "Возможность уважения к себе со стороны этого человека она считает немыслимой. "Я, говорит, известно какая. Я Тоцкого наложницей была". Из любви к Мышкину, к его чистоте она уступает его другой, более достойной и отходит в сторону.      Во-вторых, рядом с психологическими мотивами, идущими из глубины ее сердца, возникают и другие, уже знакомые нам, гордые, самолюбивые чувства. Отдать руку князю, это значит забыть обиду, простить людям ту бездну унижения, в которую они ее бросили. Легко ли человеку, в душе которого так долго вытаптывали все святое, заново поверить в чистую любовь, добро и красоту? И не будет ли для униженной личности такое добро оскорбительным, порождающим вспышку гордости? "В своей гордости,- говорит князь,- она никогда не простит мне любви моей". Рядом с преклонением пред святыней рождается злоба. Настасья Филипповна обвиняет князя в том, что он слишком высоко себя ставит, что его сострадание унизительно.      Таким образом, героиня влечется к князю из жажды идеала, любви, прощения и одновременно отталкивается от него то по мотивам собственной недостойности, то из побуждений уязвленной гордости, не позволяющей забыть обиды и принять любовь и прощение. "Замирения" в ее душе не происходит, напротив, нарастает "бунт", завершающийся тем, что она фактически сама "набегает" на нож ревниво любящего ее купца Рогожина. И вот трагический финал романа: "когда, уже после многих часов, отворилась дверь и вошли люди, то они застали убийцу в полном беспамятстве и горячке. Князь сидел подле него неподвижно на подстилке и тихо, каждый раз при взрывах крика или бреда больного, спешил провести дрожащею рукой по его волоскам и щекам, как бы лаская и унимая его. Но он уже ничего не понимал, о чем его спрашивали, и не узнавал вошедших и окруживших его людей. И если бы сам Шнейдер (врач Мышкина.- Ю.Л.      ) явился теперь из Швейцарии взглянуть на своего бывшего ученика и пациента, то и он, припомнив то состояние, в котором бывал иногда князь в первый год лечения своего в Швейцарии, махнул бы теперь рукой и сказал бы, как тогда: "Идиот!" Так, обострив до катастрофы противоречия в эгоистических душах людей, сам князь не выдержал вызванных им противоречий: душа его надломилась, он оказался теперь уже неизлечимым пленником психической болезни.      Такой финал романа вызывает противоречивые интерпретации. Многие считают, что Достоевский волей-неволей показал крах великой миссии спасения и обновления мира на пути христианского усовершенствования людей.      Но более достоверной кажется иная трактовка романа. В нем неспроста высказывается мысль, что "рай - вещь трудная". Христианское добро и милосердие князя действительно обостряют противоречия в захваченных эгоизмом душах людей. Но обострение противоречий свидетельствует, что души их к такому добру неравнодушны. Прежде чем добро восторжествует, неизбежна напряженная и даже трагическая борьба его со злом в сознании людей. И духовная смерть Мышкина наступает лишь тогда, когда он в меру своих сил и возможностей отдал себя людям целиком, заронив в их сердца семена добра.      Только страдальческими путями добудет человечество внутренний свет христианского идеала. Вспомним любимые Достоевским слова из Евангелия:      "Истинно, истинно глаголю вам, аще пшеничное зерно, падши в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода".рекрасен единственно потому, что смешон

Просто почитать!!!

Многие персонажи "Идиота" одержимы разрушительной страстью наживы, которая принижает и опустошает их души. "Здесь ужасно мало честных людей, - замечает тринадцатилетний Коля Иволгин в разговоре с Мышкиным, - так, даже некого совсем уважать… И заметили вы, князь, в наш век все авантюристы! И именно у нас в России, в нашем любезном отечестве. И как это так все устроилось - не понимаю. Кажется, уж как крепко стояло, а что теперь?.. Родители первые на попятный и сами своей прежней морали стыдятся. Вон, в Москве, родитель уговаривал сына ни перед чем не отступать для добывания денег; печатно известно… Все ростовщики, все, сплошь до единого"

Действительно, появляясь в богатом особняке Епанчиных или скромном доме Иволгиных, в мрачном жилище Рогожина или на вечеринке у Настасьи Филипповны, главный герой везде сталкивается с неуемным стремлением к приобретательству, заполняющим или даже искажающим чисто человеческие желания и высшие свойства личности. Генерал Епанчин представляет собой тип сановника-капиталиста, участвует в откупах и акционерных компаниях, имеет два дома в Петербурге и фабрику, "слывет человеком с большими деньгами". Новое амплуа генерала заставляет его и в замужестве собственной дочери видеть выгодную сделку и помогать стареющему сановнику Тоцкому "продать" его грехи Гане Иволгину. Последнему же нужны деньги, чтобы реализовать амбиции своей самолюбивой, тщеславной и посредственной натуры. "Я прямо с капитала начну, - откровенничает он с Мышкиным, - чрез пятнадцать лет скажут: "вот Иволгин, король иудейский!"… Нажив деньги, знайте, - я буду человек в высшей степени оригинальный. Деньги тем всего подлее и ненавистнее, что они даже таланты дают… Меня Епанчин почему так обижает?… Просто потому, что я слишком ничтожен. Ну-с, а тогда…"

Коварная сила денег тяготеет и над Рогожиным, в купеческом роде которого с фантастическим изуверством наживали капитал. "А ведь покойник, - говорит он, - не то что за десять тысяч, а за десять целковых, на тот свет сживал" ). Брат Парфена Рогожина Семен готов обрезать с парчового покрова на гробе отца золотые кисти - "оне, дескать, эвона - каких денег стоят". У самого Парфена Рогожина стремление к наживе соседствует с чувственной страстью. Ради ее насыщения и удовлетворения себялюбивой алчности он готов перекупить Настасью Филипповну за сто тысяч. И когда она бросает эти деньги в огонь, обнажаются господствующие низкие чувства присутствующих: Лебедев "вопит и ползет в камин", Фердыщенко предлагает "выхватить зубами одну только тысячу", Ганя падает в обморок и даже князь Мышкин заявляет, что от тоже миллионер, получил наследство и готов предложить свою руку героине.

Наступление низшего на высшее, золотого тельца на истинную любовь, когда христианский идеал отступает перед мамоной, а предметом купли-продажи становятся красота и человеческое достоинство, создает в романе "убийственную" атмосферу. Его герои часто обращаются к газетным известиям, к текущей уголовной хронике, например, к делу купца Мазурина, зарезавшего ювелира Калмыкова, или студентов Горского, убившего в доме купца Жемарина шесть человек, и Данилова, ограбившего ростовщика Попова и его служанку и расправившегося с ними. Глагол "зарезать" много раз звучит на страницах "Идиота" еще до того, как брачная ночь Рогожина с Настасией Филипповной заканчивается ее убийством. Такой финал предсказывает в самом начале романа Мышкин, его предчувствует она сама, разгадывая тайну "мрачного, скучного" рогожинского дома. Разоблачая черное корыстолюбие Гани, Настасья Филипповна оценивает общее поветрие и предполагает, что "этакой за деньги зарежет! Ведь теперь их всех такая жажда обуяла, так их разнимает на деньги, что они словно одурели. Сам ребенок, а уж лезет в ростовщики!" ). Во второй части Бурдовский выдает себя за незаконного сына Павлищева, благодетеля Мышкина и затевает против последнего тяжбу для собственного обогащения, а его приятель Келлер помещает в газете клеветническую статью о князе. Наблюдая компанию шантажистов, которые "дальше нигилистов ушли", Елизавета Прокофьевна Епанчина, в полном согласии с авторским замыслом, приходит к предельному выводу. "Уж и впрямь последние времена пришли, - кричит она. - Теперь мне все объяснилось! Да этот косноязычный разве не зарежет (она указала на Бурдовского)? Да побьюсь об заклад, что зарежет! Он денег твоих десяти тысяч, пожалуй, не возьмет… а ночью придет и зарежет, да и вынет их из шкатулки. По совести вынет!… Тьфу, все навыворот, все кверху ногами пошли… Сумасшедшие! Тщеславные! В Бога не веруют, в Христа не веруют! Да ведь вас до того тщеславие и гордость проели, что кончится тем, что вы друг друга переедите, это я вам предсказываю. И не сумбур это, и не хаос, и не безобразие это?!"

Как и во всем позднем творчестве, Достоевский в "Идиоте" сводит социально-нравственный кризис к религиозному, к потере веры, в результате чего торжествует "темная основа нашей природы", а человеком управляют гордыня и алчность, ненависть и чувственность, замаскированные "демократической" и "юридической" шелухой. "Все, что я выслушал…, - говорит Евгений Павлович Радомский, опять-таки выражая авторскую точку зрения, - сводится, по моему мнению, к теории восторжествования права, прежде всего и мимо всего, и даже с исключением всего прочего, и даже, может быть, прежде исследования, в чем и право-то состоит?… От этого дело может прямо перескочить на право силы, то есть на право единичного кулака и личного захотения, как, впрочем, и очень часто кончалось на свете. Остановился же Прудон на праве силы. В американскую войну многие самые передовые либералы объявили себя в пользу плантаторов, в том смысле, что негры суть негры, ниже белого племени, а, стало быть, право силы - за белыми… Я хотел только заметить, что от права силы до права тигров и крокодилов и даже до Данилова и Горского недалеко"

По пророческой логике Достоевского, в такой общественно-исторической ситуации, когда разнообразятся и множатся эгоистически-индивидуалистические стимулы поведения людей и вырабатываются соответствующие образцовые формулы "всяк за себя и только за себя", "после нас хоть потоп", "счастье лучше богатырства", "своя рубашка ближе к телу", "рыба ищет где глубже, а человек где лучше", питать чрезмерные надежды на юридические гарантии и формальные законы было бы наивной иллюзией, а путь от прекраснодушного либерализма, единичного кулака и личного захотения до права тигров и крокодилов не столь уж длинный. И не потому лишь, что, повинуясь духу времени, "судьи" превращаются в "нанятую совесть", принимают описанных в "Идиоте" "биржевиков", "тигрят" и "крокодильчиков" за прогрессивных деятелей. Дело в том, что формальное право порою не только не затрагивает, но и сокращает, отодвигает на задний план нравственное ядро человека и тем самым как бы закрепляет "низкие причины" его поведения, говоря словами Елизаветы Прокофьевны, хождения "кверху ногами". Так, в романе Лебедев взялся защищать за обещанное вознаграждение не жертву, а обманувшего ее ростовщика. Другой адвокат пытался убедить слушателей, что мысль убить естественно должна была придти бедному преступнику, и гордился про себя, что высказывает самую гуманную и прогрессивную мысль. Рогожин же не противоречил ловкому и красноречивому своему адвокату, ясно и логически доказывавшему, что совершившееся преступление было результатом воспаления мозга.

Такой диапазон извращения понятий и возвышенно лживой казуистики выводит за скобки разговор о совести и нравственной ответственности человека и тем самым сохраняет и подпитывает преступную и "убийственную" атмосферу жизни, обогащая одновременно всевозможных "юристов" и "законников". Конечно же, Достоевский не был отрицателем правовых отношений и отдавал должное их относительным достоинствам. Вместе с тем он прекрасно понимал. что заключенные в них ценности низшего порядка нельзя поднимать на котурны, возводить в превосходную степень, принимать за максимум и панацею и тем самым вольно или невольно разрушать даже их. "Все в нынешний век на мере и договоре, - выражает мысли автора один из персонажей "Идиота", рассуждая об апокалиптических признаках, - и все люди своего только права и ищут… да еще дух свободный, и сердце чистое, и тело здравое, и все дары Божии при этом хотят сохранить. Но на едином праве не сохранят"

По убеждению Достоевского, вследствие изначальной слабости и порочности человека "закон" неизбежно и крайне необходим (особенно в историческом контексте деспотизма и беззакония). Однако без "благодати" и "даров Божиих", без чистого сердца и настоящей свободы, т.е. внутренней независимости от своекорыстия, он таит в себе возможность саморазрушения и не имеет никаких преград для поиска лазеек в утверждении "своего права" и "законного" беззакония.

Обезбоженное состояние дехристианизированного мира символизирует в романе находящаяся в доме Рогожина картина Гольбейна "Мертвый Христос", изображающая Спасителя тлеющим трупом и связанная с важной в общем замысле романа исповедью умирающего от чахотки Ипполита Терентьева. Картина эта означает для последнего отсутствие веры в божественность Христа и реальное бессмертие, а стало быть, - торжество смерти. "Тут невольно приходит понятие, - размышляет Ипполит, - что если так ужасна смерть и так сильны законы природы, то как же одолеть их? Как одолеть их, когда не победил их теперь даже тот, который побеждал природу при жизни своей?.. Природа мерещится при взгляде на эту картину в виде какого-то огромного, неумолимого и немого зверя или, вернее, гораздо вернее сказать, хоть и страшно, - в виде какой-нибудь громадной машины новейшего устройства, которая бессмысленно захватила, раздробила и поглотила в себя, глухо и бесчувственно, великое и бесценное существо - такое существо, которое одно стоило всей природы и всех законов ее, всей земли, которая и создавалась-то, может быть, единственно для одного только появления этого существа!"

Если смерть есть закон природы, если "немой зверь" пожирает и "громадная машина" перемалывает в своих жерновах бесчисленные поколения людей, то все обессмысливается, обезразличивается, уравнивается - добро и зло, подвиг и злодеяние, жертвенность и насилие, самоубийство и убийство. Ипполит убивает самого себя (это его предельный вывод и "последнее убеждение"), Рогожин - Настасью, но, у них общая метафизическая почва. Оба они - дети неверия, слуги смерти, и при определенных обстоятельствах убийца и самоубийца могут поменяться местами. "Я намекнул ему (Рогожину), - говорит умирающий юноша, - что, несмотря на всю между нами разницу и на все противоположности, les extremites se touchent… так что, может быть, он и сам вовсе не так далек от моего "последнего убеждения", как кажется"

Достоевский показывает в "Идиоте", что современное состояние мира с его банками, биржами, судами, ассоциациями, акционерными кампаниями и железными дорогами принижает все возвышенное и духовное, разлагает вышесмысловое и ценностное отношение человека к действительности и способствует развитию в нем лишь чувственных и корыстных стимулов деятельности. Князь Мышкин оказывается изгоем, "выкидышем" в "проклятом" мире, поскольку представляется в романе своеобразным антиподом, не принимающим его правил игры и бессильно противостоящим ему. "Дитя совершенное", "младенец" - так называют смущающегося, как "десятилетний мальчик", князя Мышкина "взрослые" люди, занятые своими "практическими" интересами

В представлении Достоевского неглавный ум является инструментом воли и желаний неочищенного сердца, внешнего жизнеустроения через сложное "взрослое" переплетение силы, борьбы, зависти, гордости, власти и т.п. Главный же ум связан с внутренней свободой от житейской пользы и выгоды, с душевно-духовным просветлением и возвышением человека и соответственно нравственным преображением окружающего пространства в духе христианской любви. Не имея силы неглавного ума, князь Мышкин не обладает и властью богатства. "В этом узелке, - усмехается, глядя на него снисходительно-иронически, Рогожин, - вся ваша суть заключается" ). Рогожину он кажется юродивым и оттого, что лишен чувственной страсти. Целомудрие и неиспорченность натуры князя различными проявлениями эгоистического сознания делают его неуязвимым для зависти, обиды и мстительных чувств, обуревающих многих персонажей "Идиота". Он равнодушен к социальным ранам и привилегиям, терпит обман и мошенничество, которые не пробуждают в нем никакой "самообороны" и воинственности, а также великодушен и умеет прощать. Более того, он вполне искренне готов считать себя "последним из последних в нравственном отношении", чем приводит в растерянность и недоумение сталкивающихся с ним представителей разных общественных сословий.

С другой стороны, свобода от амбиций и корыстной заинтересованности как бы очищает сердце князя Мышкина, обусловливает "необыкновенную наивность внимания" и способность точно схватывать происходящее в их душах. Дар понимания других людей естественно соединен в нем с повышенной возможностью нравственного влияния на них, с отношением к ним не как к материалу и средству для искомой пользы и выгоды, а как к самоценным личностям. Все это не обостряет, а, напротив, ограничивает и смягчает проявления их корыстных претензий и создает условия для обнаружения скрытых в каждом человеке добрых начал, что неоднократно подчеркивалось автором при характеристике Мышкина в черновых записях: "Он восстанавливает Настасью Филипповну и действует влиянием на Рогожина. Доводит Аглаю до человечности, Генеральшу до безумия доводит в привязанности к князю и в обожании его… Аделаида - немая любовь. На детей влияние. На Ганю- до мучения…

Оставляя "неисследимую черту" в душах окружающих, в разной степени нравственно влияя на их сердца, князь Мышкин вместе с тем не может существенно изменить их поведение. Он не в состоянии преодолеть границы их самостного обособления и ослабить силы "темной основы нашей природы", для чего необходимо свободное встречное движение к добру и свету из глубины каждой отдельной личности. Без такого движения, как показывает писатель, невозможно преображение внутреннего мира ни Настасьи Филипповны, ни Рогожина, ни других персонажей "Идиота", испытывающих его воздействие. Более того, это воздействие ограничено неполнотой и недовополощенностью христианского идеала, оборачивающегося у положительно прекрасного человека невнятным гуманизмом, который жалеет и помогает, но не преображает и не спасает. Князь Мышкин убежден, что "красота спасет мир". Однако в романе "небесная" красота находится как бы за скобками и не влияет на ход событий, "земная" же сама нуждается в спасении, поскольку оказывается в плену у "темной основы нашей природы", подстегивает обиженную гордость и капризное властолюбие у ее носительниц (у Настасьи Филипповны и Аглаи), а в окружающих возбуждает тщеславие (в Гане), сладострастие (в Тоцком и Епанчине), чувственную страсть (в Рогожине). Князь Мышкин же остается в патологической неопределенности и раздвоенности между Настасьей Филипповной и Аглаей (первая из которых гибнет физически, а вторая - духовно, выходя замуж за польского графа-эмигранта "с темной и двусмысленною историей" и подпадая влиянию какого-то католического патера) и в конце концов погружается в безумие. "Образ князя Мышкина, - подчеркивает Н.О. Лосский, - чрезвычайно привлекателен; он вызывает сочувствие и сострадание, но от идеала человека он весьма далек. Ему не хватает той силы духа, которая необходима, чтобы управлять своею душевною и телесною жизнью и руководить другими людьми, нуждающимися в помощи. На чужие страдания он может откликнуться лишь своим страданием и не может стать организующим центром, ведущим себя и других сообща к бодрой жизни, наполненной положительным содержанием" Создавая образы "плюсовых людей", как он сам выражался, Достоевский в своих следующих романах и будет стремиться раскрыть христианские источники той силы духа, которая способна более действенно противостоять силам "темной основы нашей природы" и поддерживать "бодрость" и "положительность" жизненного содержания.

ВОПРОС № 34.Основной конфликт романа И.С.Тургенева «Отцы и дети». Мастерство типизации образов и структура романа. Литературно-критическая полемика о романе.

Общественно-политическая и историческая обстановка в России в конце 50-х годов XIX века была очень неясной и напряженной. Поражение в Крымской войне, рост активности народных и общественных масс, кризис помещичьего хозяйства, начало изменения сознания людей заставляли переоценивать ведущую роль русского дворянства и русской аристократии как основы культурно-нравственной и социальной прочности России. Этот исторический период знаменуется появлением “новых людей” — разночинцев — образованных интеллигентов, которые заявляют о своем неприятии нравственных и культурных норм жизни дворянства и, основываясь на материалистическом мировоззрении, говорят о необходимости изменения жизни в России, вплоть до смены социального строя путем революции. Под сомнение ставятся нравственные идеалы дворян, культура, искусство, религия — словом, все, на чем держалось идеалистическое мировоззрение русской аристократии. Естественно, что такое различие во взглядах не могло не породить конфликт между этими общественными группами. Случалось, что противоречия между ними проявлялись не только в полемике между органами печати, представлявшими два этих лагеря (например, “Современник”, с одной стороны, и “Русский вестник” — с другой), но проникали и в быт, в семью, и различие взглядов на жизнь вызывало споры и противостояние между близкими людьми, которые являлись представителями двух поколений — поколения отцов и поколения детей. Именно социальное противоречие и легло в основу конфликта романа И. С. Тургенева “Отцы и дети”. Однако нужно отметить, что конфликт в произведении многоплановый: он заключает в себе не только столкновения и споры главного героя — нигилиста Базарова — с аристократом Павлом Петровичем Кирсановым или скрытое противоречие между Базаровым и Аркадием — факторы, которые обычно называют определяющими конфликта между “отцами” и “детьми”. Это и любовный конфликт, изображенный автором в отношениях между Базаровым и Одинцовой; это и внутренний конфликт Базарова (конфликт с самим собой), в конце романа понимающего, что, возможно, его убеждения не так уж правильны, как он предполагал ранее; это и тщательно завуалированный конфликт автора со своими героями, выразившийся в различных художественных деталях и приемах, используемых им. (Примеры дальше.)

Основной конфликт произведения — это конфликт общественно-политический, конфликт отцов и детей — представителей дворянства с разночинцами. Таких людей, которые, по мнению автора, живут мыслями уходящего времени и уходящими представлениями о жизни, и новыми идеями, направлениями, мыслями, рожденными новым временем. Подтверждением тому, что социальный конфликт является основным в произведении, служит и характер избранных автором художественных средств: портреты героев, их одежда, описание пейзажа, речь — все говорит о различии представителей этих двух лагерей, между которыми происходит главный конфликт. В основном он раскрывается в трех спорах Базарова с Павлом Петровичем, в спорах, предметом которых являются вопросы, волнующие передовых людей того времени: отношение к роли дворянства в обществе, к науке, к русскому народу, к искусству и к природе. Естественно, что точки зрения героев определяются их противоположными друг другу мировоззрениями. Павел Петрович считает, что аристократия — движущая сила общественного развития; его идеал общественного устройства — “английская свобода”, то есть конституционная монархия. Кирсанов делает упор на либерализм, то есть на (его основной принцип) сохранение строя при реформах в общественном укладе жизни. Базарова такая позиция не устраивает. Ему нужно изменить социальный строй, он за революцию, и поэтому он отвергает либерализм и отрицает ведущую роль дворянства (в русском обществе) как неспособного к решительным действиям.

Вопрос о социальных изменениях и революции ставится и в споре о народе, и в споре о нигилизме. Кирсанов не может смириться со все отрицающей позицией нигилистов; для него кажется диким, если человек лишен принципов в жизни. “Вас всего четыре с половиной человека”, — заявляет он Базарову. И в ответе Евгения автор снова намекает на социальный взрыв: “От копеечной свечи Москва сгорела”, — говорит главный герой. Базаров отрицает все: религию, искусство, самодержавно-крепостнический строй, — во многом из-за того, что видит косность, лживость проявления этих понятий в настоящей жизни, ханжество морали, ветхость и загнивание вообще всей государственной системы. Недаром в 1859 году, когда происходит действие романа, царское правительство стояло на пороге социальных потрясений и переживало кризис.

Нужно отметить, что в образе Павла Петровича Тургенев сумел соединить два противоположных направления: западничество и славянофильство. При всей своей любви к английскому стилю жизни Кирсанов в то же время прославляет крестьянскую общину, семью, религиозность и патриархальность русского мужика. Базаров же заявляет, что народ не понимает собственных интересов, он темен и невежествен, и считает, что только при длительной “работе” с народом можно превратить его из реакционной в революционную силу.

Павел Петрович восхищается искусством, считая его стимулом для нравственного развития человека. Базаров все рассматривает с точки зрения практической пользы, поэтому “природа не храм, а мастерская”, поэтому и “Рафаэль гроша ломаного не стоит”.

После первого знакомства с романом кажется, что и композиция произведения, и сюжет, и художественные детали — все направлено на раскрытие основного — общественно-политического — конфликта “Отцов и детей”. Но это не так.

И. С. Тургеневу, безусловно, нужно было показать противоречивость взглядов отцов и детей, их столкновения по различным вопросам, однако и в этих столкновениях и спорах для него было важнее раскрыть внутренний конфликт как “отцов”, так и “детей”. Автор сомневается в ведущей роли дворянства в обществе; образы “дворянского гнезда” Кирсановых, его жителей, достаточно часто изображаются писателем с легкой иронией — вспомним хотя бы дуэль Павла Петровича с Базаровым. Читатель может заметить целый ряд противоречий, свидетельствующих о каком-то внутреннем разладе в дворянской среде: Николай Петрович хочет устроить фабрику с наемными рабочими — вроде бы прогресс, вклад в развитие капиталистических отношений, — но у него ничего не получается; вся жизнь Павла Петровича, умного, образованного и талантливого человека, была посвящена “погоне” за женщиной; Аркадий, который, казалось бы, принимает сторону Базарова, в конце концов не может расстаться с “отцовским” взглядом на жизнь. Все эти факторы говорят о начавшемся процессе оскудения и расслоения дворянства, отмеченного Тургеневым еще в романах “Дворянское гнездо” и “Рудин”. В описании этого оскудения русской аристократии, процесса снижения общественной роли дворянства Тургенев предвосхитил А.П. Чехова и И.А. Бунина, которые в своих рассказах и пьесах изобразили уже полное оскудение дворянских гнезд и потерю того достоинства и чести дворянина, которые были присущи русской аристократии первой половины XIX века.

 Переживает глубокий внутренний конфликт и главный герой романа. Как уже было сказано, автор испытывает на прочность убеждения Базарова, проверяет их жизнеспособность. И оказывается, что представления Евгения не так уж правильны и верны в реальной жизни, как в его спорах с Павлом Петровичем. Базаров говорит о своей близости к народу (“Мой дед землю пахал...”), а простой мужик не принимает его, называя “шутом гороховым”; он выглядит холодным и равнодушным по отношению к своим родителям, которые души в нем не чают, а сам пытается всеми силами подавить в себе ответные чувства; он заявляет, что природа не храм, а мастерская, и объясняет все движения человеческого сердца лишь физиологией, а сам влюбляется в Одинцову и в задумчивости бродит по лесам в ее имении. Без сомнения, натура Базарова очень противоречива, и, хотя автор показывает читателю, что убеждения главного героя рушатся при столкновении с реальной жизнью, Тургеневу важно понять, что сделают такие, как Базаров, в России, чем обернется и конфликт отцов и детей, и внутренний конфликт “новых людей” в масштабе государства. В этом смысле важен еще один конфликт произведения — философский: “Я нужен России... Нет, видно, не нужен. Да и кто нужен?” — спрашивает Базаров перед смертью. Мотив назначения, смысла жизни постоянно присутствует в произведении, а в образе Базарова он выливается в целый конфликт между жизнью и смертью. В разговоре с Аркадием под стогом сена Евгений высказывается о смысле своей жизни и замечает, что он умрет и из него “лопух расти будет”, то есть Базаров снова утверждает свой материалистический взгляд на мир: после смерти от него ничего не останется. Однако в конце романа автор показывает, что главный герой во многом переосмысливает свои убеждения, понимая, что в тот трагический момент, перед лицом смерти, они оказываются бессмысленными, — недаром Базаров, отрицавший религию, соглашается причаститься перед своей кончиной. Внутренний конфликт главного героя разрешается автором не в пользу его убеждений (хотя Базаров не отвергает их), но в пользу его сущности, его сильного характера. Смерть Базарова не разрешает всех конфликтов в произведении: Тургенев не показывает читателю ясного решения социального конфликта, конфликта между двумя общественными силами. Автору сложно было определить свое отношение к главному герою, к его исторической роли, и поэтому, изобразив этот неоднозначный образ в романе и показав противоречия, перед которыми встают его герои, он завершает произведение мягкими, лиричными красками: “...полуденный зной проходит, и настает вечер и ночь, а там и возвращение в тихое убежище, где сладко спится измученным и усталым”. Базаров появляется в романе из туманной дали, куда смотрит Петрушка, слуга Кирсанова, в этой неясной дали он исчезает после своей смерти — Тургенев не знал, что делать со своим героем, и лишь указывал, что Базаровы — это люди, стоящие в преддверии будущего; в настоящем же автору сложно было определить их место и их роль.

Название романа “Отцы и дети” наталкивает читателя на мысль о том, что в нем будет разрешаться извечный вопрос — противоречия между поколениями. Он действительно ставится автором, но на самом деле Тургенев поднимает куда более Глубокие социально-психологические, нравственные и философские вопросы. Писатель не знал, когда, как эти вопросы будут решаться в реальной жизни, и дал ответ лишь на некоторые из них, но то, что они были подняты, — огромная заслуга И. С. Тургенева.

События, которые Тургенев описывает в романе, происходят в середине девятнадцатого века. Это время, когда Россия переживала очередную эпоху реформ. Название произведения наталкивает на мысль о том, что в нем будет разрешаться извечный вопрос - взаимоотношение поколений. В некоторой степени это справедливо. Но основное внимание автора обращено на конфликт разных мировоззрений - либералов и революционеров-демократов, называемых нигилистами. Тургенев пытается осмыслить мировоззрение этого нового человека, разночинца по происхождению, демократа по политическим взглядам. На противопоставлении взглядов разночинца и дворянина построен сюжет романа.

Павлу Петровичу лет сорок пять, он всегда выбрит, ходит в строгом английском костюме, воротничок его рубашки всегда бел и накрахмален. Лицо Павла Петровича правильное и чистое, но желчное. "Весь облик Павла Петровича, изящный и породистый, сохранил юношескую стройность и то стремление вверх, прочь от земли, которое большей частью исчезает после двадцатых годов". По внешности, по убеждениям Павел Петрович аристократ. Правда, как пишет Писарев, "убеждений у него, по правде сказать, не имеется, но зато есть привычки, которыми он очень дорожит" и "по привычке доказывает в спорах необходимость "принсипов". В чем же заключаются эти "принсипы"? Во-первых, это взгляд на государственное устройство. Сам дворянин и аристократ, он придерживается тех же взглядов, что и большинство дворян того времени. Павел Петрович за установившиеся порядки, он монархист. Павел Петрович не переносил инакомыслия и яростно защищал доктрины, которым "постоянно противоречили его поступки". Он любит порассуждать о русских крестьянах, но при встрече с ними "морщится и нюхает одеколон". Кирсанов толкует о России, о "русской идее", но употребляет при этом огромное количество иностранных слов. Он с пафосом говорит об общественном благе, о служении отечеству, но сам сидит сложа руки, удовлетворившись сытой и спокойной жизнью.

Но, видя, что не может победить нигилиста в споре, не может поколебать его нравственные устои, вернее отсутствие их, прибегает к последнему средству решения конфликтов подобного рода. Это дуэль. Евгений принимает вызов, хотя считает это выходкой полоумного "аристократишки". Они стреляются, и Евгений ранит Кирсанова. Решить их проблемы дуэль не помогла. С помощью сатирического изображения автор подчеркнул нелепость поведения Павла Петровича, потому что смешной бессмысленно полагать, что можно силой заставить молодое поколение думать так же, как поколение "отцов". Они расстаются, но каждый из них так и остался при своем мнении. Базарову удалось лишь нарушить душевное равновесие Павла Петровича.

Для молодых нигилизм - определенная политическая и жизненная, позиция. Но одни воспринимают ее как модное поветрие (Ситников, Кукшина, Аркадий). Отрицать все: авторитеты, науку, искусство, опыт предыдущих поколений и ни к чему не прислушиваться. Но все они повзрослеют, обзаведутся семьями и будут вспоминать о своих убеждениях, как об ошибках юности. А сейчас они только опошляют идеи, которые "проповедует" Базаров. Но в романе есть настоящий нигилист, который отдает отчет своим мыслям, своим убеждениям. Это Базаров. Базарова автор описывает как “человека высокого роста в длинном балахоне с кистями”, “длинное и худое, с широким лбом, кверху плоским, книзу заостренным носом, большими зелеными глазами и висячими бакенбардами песочного цвету”; лицо его выражало уверенность и ум.

Он интересуется естественными науками и собирается продолжить дело отца, уездного лекаря. По убеждениям он нигилист и насмехается над "принсипами" Павла Петровича, считая их ненужными и просто смешными. Базаров находит, что лучшее - отрицать, и он отрицает На восклицание Павла Петровича: "Но надобно же и строить!", он отвечает: "Это уже не наше дело". Евгений язвительно относится к романтикам, но, оставшись один, осознает романтика в себе. Жизнь жестоко подшутила над Базаровым. Не верящий в любовь, он полюбил, а его любовь отвергли.

Рассматривая альбом Саксонской Швейцарии, Базаров говорит Одинцовой: "Вы не предполагаете во мне художественного смысла - да во мне действительно его нет, но эти виды могли меня заинтересовать с точки зрения геологической". Базаров пытается развенчать бездейственные "принсипы", не принимает иллюзорную мечтательность. Отношение автора к своим героям совсем непростое. Уже было отмечено, что, желая наказать детей, Тургенев высек отцов. Но главное, что ему замечательно удалось показать, это смену отживающих форм сознания новыми, трагичность положения людей, первыми произносящими слово: "Вперед!"

Автор акцентирует внимание на неопрятном, даже несколько неряшливом виде героя. В описании же Павла Петровича все указывает на аристократическую сверхутонченность: “Темный английский сьют, модный низенький галстук и лаковые полусапожки”, “коротко остриженные волосы” и гладко выбритое лицо. Тургенев также замечает, что рука Базарова была красная и обветренная, что свидетельствует о трудолюбии героя. Красивая же рука Павла Петровича, “с длинными розовыми ногтями”, являет полную противоположность руке главного героя.

Так, контрастность этих образов очевидна. Представляя подробное портретное описание каждого из персонажей, Тургенев еще раз напоминает о несоответствии формы и содержания.

Таким образом, автор хотел изобразить мощного духом разночинца и слабых дворян. Их конфликт развивается на протяжении всего романа, но так и не имеет развязки. Писатель, рассматривая это противостояние со стороны, предоставляет право будущему разрешить его.

На фоне картин органического мира слова Базарова утрачивают свою значимость, да и сам герой начинает понимать свою беспомощность после встречи с Одинцовой: «И часть времени, которую мне удастся прожить, так ничтожна перед вечностью, где меня нет и не будет…»

Отношение к любви Базаров четко высказывает уже в начале романа, совершенно не принимая поэтическую сторону этого явления: “И что за таинственные отношения между мужчиной и женщиной? Мы, физиологи, знаем, какие это отношения”. Если Николай Петрович выглядит в глазах Базарова лишь “безответным” сентиментальным созерцателем, то Павел Петрович, переживший любовь, “просто не состоялся как человек”. Базаров отрицает то, что обожествлялось веками, любовь, которая всегда воспринималась как нечто высокодуховное, объективное, трагическое; ему все это чуждо. “Нравится тебе женщина, старайся добиться толку; а нельзя - ну, не надо, отвернись - земля не клином сошлась”. Так, он ухаживает за Фенечкой. Затем Тургенев сводит героя с Одинцовой, и герой замечает в себе перемену: “Вот тебе раз!-бабы испугался”. Наконец Базаров осознает, что влюбился “глупо, безумно”. Тот факт, что он теперь противоречит самому себе, своей теории приводит его в ярость. Аналогично проверяются любовью Павел Петрович и Аркадий, но исход их любви отличен от исхода любви Базарова, который уносит это чувство с собой в могилу. В любви к Кате Аркадий видит и сильное чувство, и взаимопонимание, и простое, незамысловатое счастье. Павел Петрович, который “всю свою жизнь поставил на карту женской любви”, оказался неспособным выдержать это испытание. Неслучайно Тургенев показывает его нежное отношение к Фенечке, которое опровергает глубину чувства, испытываемого к княгине Р. В этом данный персонаж противопоставлен Базарову. На композиционном уровне это выражалось в том, что история любви Павла Петровича к княгине Р. предваряет историю любви Базарова к Одинцовой. Сам Базаров, некогда предложивший Аркадию “проштудировать анатомию глаза”, сталкивается с “таинственной улыбкой” Одинцовой и ее “странным спокойствием”. Она напоминает прекрасную статую, холодную и недоступную. Одинцова воплощает идеал, гармонию, которая не раз воспевалась художниками и поэтами. Теперь Базаров поражен этой гармонией: начинает колебаться еще один принцип его философии - нигилистическое отношение к искусству. “Рафаэль гроша медного не стоит”, - когда-то говорил он.

Итак, Базаров, сам того не желая, меняется, его философская теория терпит крах, попадая в испытание любовью. Подсознательно же он смиряется со своим поражением, и речь его меняется: “Дуньте на умирающую лампаду, и пусть она погаснет”, - восклицает он поэтично, хотя в начале романа упрекал Аркадия в красноречии. Сам Базаров думал, что будет жить долго, но жизнь доказала совершенно обратное, прибегнув к нелепой случайности. В финальной картине Тургенев изображает природу, которая говорит о “вечном примирении и о жизни бесконечной”. Базаров опровергал органический мир как что-то романтическое и поэтическое, а теперь природа отрицает героя и все его принципы своей красотой и совершенством.

В своем произведении Тургенев ставит вопрос о будущем России. Проблема, за кем будущее государства, является в романе одной из самых важных. Базаров может лишь ломать старое, но сам ничего нового создать не может. Писатель “убивает” своего героя. Однако за либералами он также не оставляет права на будущее. Такие люди, как Павел Петрович, не способны вести за собой страну, так как их убеждения не имеют прочной идейной основы. Символичным является и то, что ни тот, ни другой герой не оставляют после себя наследников.

Так, Тургенев показывает, что будущее страны не принадлежит ни разночинной интеллигенции, ни либеральному дворянству.

Д. И. Писарев

Базаров

О романе в целом:

. . .В романе нет ни завязки, ни развязки, ни строго обдуманного плана; есть типы и характеры; есть сцены и картины, и, главное сквозь ткань рассказа сквозит личноё, глубоко-прочувствованное отношение автора к выведенным явлениям жизни... Читая романы Тургенева, мы видим в нем типы настоящей минуты и в то время отдаем себе отчет в тех изменениях, которые испытали явления действительности, проходя через сознание художника.

О Базарове:

«В его личности сгруппированы те свойства, которые мелкими долями рассыпаны в массах».

«Как эмпирик, Базаров признает только то, что можно ощупать руками, увидать глазами, положить на язык, словом, только то, что можно освидетельствовать одним из пяти чувств. Все остальные человеческие чувства он сводит на деятельность нервной системы; вследствие этого наслаждения красотами природы, музыкою, живописью, поэзиею, любовью женщины вовсе не кажутся ему выше и чище наслаждения сытным обедом или бутылкою хорошего вина... На людей, подобных Базарову, можно негодовать, сколько душе угодно, но признавать их искренность — решительно необходимо... Он не метит в губернские тузы: если воображение иногда рисует ему будущность, то эта будущность как-то неопределенно широка; работает он без цели, для добывания хлеба насущного или из любви к процессу работы, а между тем он смутно чувствует по количеству собственных сил, что работа его не останется бесследною и к чему-нибудь приведет. Базаров чрезвычайно самолюбив, но самолюбие его незаметно именно вследствие своей громадности. Его не занимают те мелочи, из которых складываются обыденные людские отношения; его нельзя оскорбить явным пре небрежением, его нельзя обрадовать знаками уважения; он так полок собою и так непоколебимо высоко стоит в своих собственных глазах, что делается совершенно равнодушным к мнению других людей».

Базаров везде и во всем поступает только так, как ему хочется или как ему кажется выгодным и удобным. Им управляют только личная прихоть или личные расчеты. Ни над собой, ни внутри себя он не признает никакого т закона, никакого принципа. Впереди — никакой высокой цели; в уме — никакого высокого помысла, и при всем этом — силы огромные!

Если базаровщина — болезнь, то она болезнь нашего времени, и ее приходится выстрадать... Относитесь к базаровщине как угодно — это ваше дело; а остановить — не остановите; это та же холера.

Базаров завирается — это, к сожалению, справедливо. Он сплеча отрицает вещи, которых не знает или не понимает; поэзия, по его мнению, ерунда; читать Пушкина потерянное время; заниматься музыкой — смешно; наслаждаться природой — нелепо... Выкраивать других людей на одну мерку с собою значит впадать в узкий умственный деспотизм... Увлечение Базарова очень естественно; оно объясняется, во-первых, односторонностью раз вития, во-вторых, общим характером эпохи, в которую нам пришлось жить. Базаров основательно знает естественные и медицинские науки; при их содействии он выбил из головы всякие предрассудки; затем он остался человеком крайне необразованным; он слыхал кое-что о поэзии, кое-что об искусстве, не потрудился подумать и сплеча произнес приговор над незнакомыми ему предметами.

Личность Базарова замыкается в самой себе, потому что вне ее и вокруг нее почти вовсе нет родственных ей элементов.

Он не способен поддерживать с женщиной обязательные отношения; его искренняя и цельная натура не поддается на компромиссы и не делает уступок; он не покупает расположение женщины известными обязательствами; он берет его тогда, когда оно дается ему совершенно добровольно и безусловно. Но умные женщины у нас обыкновенно бывают осторожны и расчетливы... Словом для Базарова нет женщин, способных вызвать в нем серьезное чувство и с своей стороны горячо ответить на это чувство.

Умереть так, как умер Базаров, — все равно что сделать великий подвиг... Рассудочность Базарова была в нем простительною и понятною крайностью; эта крайность, заставлявшая его мудрить над собою и ломать себя, исчезла бы от действия времени и жизни она исчезла точно так же во время приближения смерти. Он сделался человеком, вместо того, чтобы быть воплощением теории нигилизма, и, как человек, он выразил желание видеть любимую женщину.

О преемственности образа Базарова:

.Онегин холоднее Печорина, и потому Печорин дурит гора до больше Онегина, кидаётся за впечатлениями на Кавказ, ищет их в любви Бэлы, в дуэли с Грушницким, в схватках с черкесам между тем как Онегин вяло и лениво носит с собою по свету своё красивое разочарование. Немножко Онегиным, немножко Печориным бывал и до сих пор бывает у нас всякий мало-мальски умный человек, владеющий обеспеченным состоянием, выросший в атмосфере барства и не получивший серьезного образования. Рядом с этими скучающими трутнями являлись и до сих пор являются толпами люди грустящие, тоскующие от неудовлетворения стремления приносить пользу... Общество глухо и неумолимо; горячее желание Рудиных и Бельтовых пристроиться к практической деятельности и видеть плоды своих трудов и пожертвования остается бесплодным... Казалось, рудинству приходит конец, и даже сам г. Гончаров похоронил своего Обломова и объявил, что под русскими именами таится много Штольцев. Но мираж рассялся —Рудины не сделались практическими деятелями: из-за Рудиных выдвинулось новое поколение, которое с укором и насмешкой относилось к своим предшественникам... Они сознают свое несходство с массою и смело отделяются от нее поступками, привычками, всем образом жизни. Пойдет ли за ними общество, до этого им нет дела. Они полны собою, своею внутреннею жизнью и не стесняют ее в угоду принятым обычаям и церемониалам. Здесь личность достигает полного самоосвобождения, полной особенности и самостоятельности. Словом, у Печориных есть воля без знания, у Рудиных — знание без воли; у Базаровых есть и знание и воля, мысль и дело сливаются в одно твердое целое.

Отношение Тургенева к Базарову:

Тургенев, очевидно, не благоволит к своему герою. Его мягкую, любящую натуру, стремящуюся к вере и сочувствию, коробит от разъедающего реализма; его тонкое эстетическоё чувство, не лишенное значительной дозы аристократизма, оскорбляется даже самыми легкими проблесками цинизма…

Не имея Возможности показать нам, как живет и действует Базаров, Тургенев показал нам, как он умирает. Этого на первый раз довольно, чтобы составить себе понятие о силах Базарова, о тех силах, которых полное развитие могло обозначиться только жизнью...

Смысл романа вышёл такой: теперешние молодые люди увлекаются и впадают в крайности, но в самых увлечениях сказываются свежая сила и неподкупный ум; эта сила и этот ум без всяких посторонних пособий и влияний выведут молодых людей на прямую дорогу и поддержат их в жизни.

Аркадий:

Базаров относится к нему покровительственно и почти всегда насмешливо... Аркадий не любит своего друга, а как-то невольно подчиняется неотразимому влиянию сильной личности.

Аркадий... напяливает на себя идеи Базарова, которые решительно не могут с ним срастись.

Павел Петрович:

дядя Аркадия, Павел Петрович, может быть назван Печориным маленьких размеров.., Убеждений у него, по правде сказать, не имеется, но зато есть привычки, которыми он очень дорожит... В глубине души Павел Петрович такой же скептик и эмпирик, как сам Базаров.

Ситников и Кукшина:

Юноша Ситников и молодая дама Кукшина представляют великолепно исполненную карикатуру безмозглого прогрессиста и по-русски эмансипированной женщины... Ситниковы и Кукшины всегда останутся смешными личностями: ни один благоразумный человек не порадуется тому, что он стоит с ним под одним знаменем…