§ 21. Пуризм

В результате неутомимой деятельности грамматистов и языковых обществ в 17 в. было не только создано описание грамматической системы немецкого языка, но произошла и переоценка взглядов на родной язык как на язык второстепенный, «низкий», вырос общественный авторитет немецкого языка. Это проявилось, прежде всего, в борьбе с засильем иностранных слов – в пуристическом движении и в стремлении заменить латынь немецким языком в области школьного обучения и науки. Пуристическому движению (от лат. purus-«чистый») способствовало усиление патриотических настроений во время Тридцатилетней войны (1618-1648), а также пример соседских стран, более передовых, в которых уделялось большое внимание национальным языкам.

В 17 в., в условиях политической и экономической раздробленности, когда норма немецкого языка ещё не устоялась, для него представлял большую опасность поток иностранных, особенно французских слов, наводнивших немецкий язык в так называемую «эпоху модников» („A-la-Mode-Zeit“), когда французский язык становится языком двора и чиновничьей верхушки, а как образец для подражания почитаются иностранные (французские, итальянские, испанские) моды и придворный этикет, литература, музыка и театр.

Пуристическое движение, имевшее в 17 в. прогрессивный характер, связано с деятельностью языковых обществ. Пуристы боролись с высокомерно-пренебрежительным отношением к родному языку, доказывая его способность не хуже других языков выражать в стихах и прозе мысли и чувства. Пуристы обогатили немецкий язык многочисленными словами, которыми они заменяли иностранные заимствования. Гарсдёрферу немецкий язык обязан такими словами, как Briefwechsel вместо Correspondence, Irrgarten вместо Labyrith, Lehrart вместо Methode и т. д.

Наиболее интересен как пурист и создатель многочисленных неологизмов Филипп фон Цезен. Им было предложено 1735 неологизмов. Это преимущественно различного рода кальки с французского, нидерландского, латыни и т.д. Филипп фон Цезеп создал: Gewissensfreiheit вместо liberte de conslience, Mundart вместо Dialekt, Trauerspiel вместо Tragödie, Verfasser вместо Autor, Nachruf вместо Nekrolog, Sinngedicht вместо Epigramm, lustwandeln вместо spazieren и т. д.

Иногда пуристы допускали ошибки из-за незнания истории языка, или им изменяли чувство меры и вкус, и они предлагали заменить то германские по происхождению слова, то раннее вполне освоенные немецким языком заимствования, например, вместо Nase предлагалось Gesichtserker «выступ на лице», вместо Sonne – Tageleuchter «дневное светило», вместо Natur –Zeugemutter (zeugen - порождать), Fieber = Zitterweh (Zittern - дрожать), Papst=Obererzvater, Venus = Liebinne, Aurora-Zötinne, эти и также неудачно онемеченные слова, как Entknötelung вместо interprеtation, Jungfernzwinger вместо Nonnenkloster, Leichentopf вместо Urne, принадлежат также Цезену.

Немало заимствований, несмотря на появление заменяющих их слов, не исчезло из языка, продолжая сосуществовать с новыми словами как их синонимы, например: Аdresse-Anschrift, Duell-Zweikаmpf, Autor-Verfasser, Tragödie-Trauerspiel, Lustspiel-Komödie, Bücherei-Bibliothek; или же они семантически обособлялись от нового заимствования, которое они должны были заменить, сравните, например: Horizont-Gesichtskreis (поле зрения), Universität-Hochschule (высшая школа), Journal-Tagebuch (дневник).

Образуя новые слова, грамматисты-нормализаторы и писатели обращались к лексике территориальных диалектов, противопоставляя заимствованиям внутринемецкие источники пополнения и обогащения языка, способствуя этим сближению национального языка и диалектов, из которых он вырос.

С 17 в. лексика литературного языка пополнялась в основном не за счёт заимствований из диалектов, а за счёт слов, создаваемых путём словосложения и словопроизводства (нередко это были кальки), а также за счёт прямых заимствований из других языков.