Картина нравов

В историческом замысле ВИМ, этом романе-исследовании, огромная роль отводилась картине нравов и характеров. Определяя в дневнике 1865 г. разные возможности «поэзии романиста», Т. записал, что в его «1805 годе», как и в «Одиссее», «Илиаде», эта поэзия – «в картине нравов, построенной на историческом событии». Картина создавалась по частям, в соответствии с изображаемой средой: «В Петербурге», «В Москве», «В деревне», «Война».

Характер русского народа и войска – эта эпическая задача определяла главное направление работы, движение исторической темы уже в «1805 годе».

В постижении народного характера у Т. ко времени создания ВИМ был немалый жизненный и описательный опыт. Но, работая в историческом ключе, он до мельчайших подробностей старался быть верным действительности. Правдивые исторические подробности он тщательно собирал в сочинениях военных историков, мемуарах очевидцев и т.п. Такие же подробности нужны были ему и для описания «мира».

Вторая задача была особенно трудна – о том, как жили разные люди вдалеке от театра военных действий и в промежутках между войнами, сохранилось чрезвычайно мало свидетельств.

В своем историческом повествовании Т. очень скуп на так называемые локальные черты, мелкие признаки времени, хотя иногда они встречаются и вполне достоверны. Из журналов начала 19 в. взяты характерные детали костюмов, причесок (у Ипполита Курагина фрак темно-зеленого цвета, лорнет; у Элен – шелковая роба и др.).

Сила ВИМ – в представлении социально-нравственной, психологической истории эпохи; воссоздании душевных персонажей разных людей того времени, их духовных устремлений.

У Т. «схвачены не отдельные черты, а целиком – та жизненная атмосфера, которая бывает различна около различных лиц и в разных слоях общества». Ясно и полно раскрыта в романе эта разница «атмосферы» - например, в имении старого князя Болконского, опального генерала суворовского времени, и разоряющегося московского хлебосола графа Ростова; культура быта, разные стили жизни в чиновном «фр.-нем.» Петербурге и «русской», патриархальной Москве.

Кроме того, Т. употребление фр. языка в русском дворянском обществе начала 19 в. считал характерным признаком времени.

Декабристское движение не могло быть показано, поскольку повествование ограничивается временными рамками 1805-1812 гг., когда это движение еще не существовало. Перенесясь в эпилоге к 1820 г., Т. говорит о причастности Пьера к декабристской организации («Союз благоденствия»), передает политические споры того времени. То же общественное движение, которое у нас предшествовало декабризму и действительно характерно для начала 19 в., - масонство – показано в ВИМ достаточно подробно.

Дворянская культура того времени представлена в романе умственными/нравственными исканиями «образованного меньшинства». Внутренний мир людей того времени воссоздан с несравненно большей подробностью, чем культура дворянского быта, и не только в части аристократических салонов и клубов, но даже поместных усадеб. Театральная жизнь, литературные салоны упоминаются мельком. Из писателей названы лишь С.Глинка, Карамзин с его «Бедной Лизой» да сочинители патриотических од. В этом внимании именно к «преддекабристской тематике» сказалась все та же пронизывающая роман «мысль народная». ВИМ проникнуто мыслью о большом значении дворянства в судьбах нации, в истории России.

Упоминаний о тяжелом положении крепостного крестьянства немного (поездка Пьера в Орловские имения, крутые меры старика Болконского). Сцена богучаровского бунта – единственный яркий эпизод этого плана. Превосходно рисуется здесь психология крестьян. Их бунт объясняется как результат действия таинственных, глубинных струй народной жизни.

Социальные конфликты во всей их остроте и напряженности не нашли в эпопее широкого отражения, главной целью которой было показать патриотический подвиг русского народа, единство нации, сплотившейся для отпора врагу. Национальная общность представлялась Т. как слияние лучшей части дворянства со всем народом (из этого единства исключались высшие слои петербургского/московского общества, резко и иронически изображенные в романе).