Жанр вим

И вначале работы над ВИМ, и в конце ее Т. отказывался определить жанр своего произведения, протестовал против названия его романом, поэмой или исторической хроникой, ссылаясь на ИРЛ, которая «со времен Пушкина не только представляет много примеров такого отступления от европейской формы, но не дает даже ни одного примера противного». В иных случаях он сравнивал свое произведение с «Илиадой» или «Одиссеей», таким образом все же указывая на самый существенный признак в жанровом своеобразии ВИМ, ее близость к исторической эпопее.

Великое новаторство Т. было далеко не сразу понято и оценено. Отмечались недостатки романического развития, преобладание исторической части над художественной. Но Т. создавал не исторический роман традиционного типа, а невиданную до того эпопею, где сама история, в бурном потоке войны и спокойном течении мира, прокладывает «русло для величественного, глубокого и всестороннего содержания».

Меткое определение жанру ВИМ дал Тургенев: эпопея, исторический роман и очерк нравов одновременно.

Т. говорил, что литературные приемы романа казались ему «несобразными» с историческим содержанием ВИМ. Не личные судьбы отдельных персонажей образуют основу для художественного сцепления эпизодов и частей. «Большая история» соединена в романе с «малой историей» и определяет ее.

Эпическое начало создает те невидимые нити, которые связывают в единое композиционное целое картины войны и мира. У жизни нет конца, поток ее бесконечен и беспределен, и современники Т. были недалеки от истины, когда говорили, что число томов ВИМ можно было увеличить или уменьшить без ущерба для интриги.

Точно так же, как «война» означает не одни только военные действия враждующих армий, но и воинскую враждебность людей, понятие «мир» фигурирует и раскрывается в эпопее в своих разнообразных значениях.

Мир – жизнь народа, не находящегося в состоянии войны.

Мир – крестьянский сход, затеявший бунт в Богучарове.

Мир – будничные интересы.

Мир – весь народ, без различия сословий, одушевленный единым чувством боли за поруганное Отечество.

Мир – ближайшее окружение, которое человек всегда носит с собой, где бы он ни находился (вроде «особенного мира» Тушина).

Мир – весь свет, вселенная, о нем говорит Пьер, доказывая князю Андрею существование «царства правды».

Мир – братство людей, независимо от национальных/классовых различий, здравицу которому провозглашает Н.Ростов при встрече с австрийцем.

Мир – это жизнь.

Мир и война идут рядом, переплетаются, взаимопроникают и обуславливают друг друга.

В общей концепции романа мир отрицает войну, потому что содержание и потребность мира – труд и счастье, свободное, естественное и потому радостное проявление личности, а содержание и потребность войны – разобщение людей, разрушение, смерть и горе.

В исторической эпопее свободно и естественно сочетаются детально нарисованные сцены батальные и картины русской жизни, авторское художественное повествование и философские размышления, рассуждения.

ВИМ – одна из немногих в литературе 19 в. книг, к которой по праву прилагается наименование романа-эпопеи. События большого исторического масштаба, жизнь общая, а не частная, составляет основу ее содержания. В ней раскрыт исторический процесс, достигнут необычайно широкий охват русской жизни во всех ее слоях и так велико число действующих лиц. В ней показан русский национальный быт. И главное – история народа и путь лучших представителей дворянского класса к народу являются идейно-художественным центром произведения.

В обрисовке характеров и в композиции эпопеи проявилось великое знание Т. законов всеобщей связи явлений – то качество, которое обусловило смелое новаторство его реализма. Идейный и худ. смысл каждой сцены и характера становился вполне ясен лишь в их определенных сцеплениях с многообъемлющим содержанием эпопеи.

Исследователи языка и стиля ВИМ (В.В.В., А.В.Чичерин) блестяще доказали связь его художественной структуры с общим замыслом эпопеи и проникающей ее «мыслью народной».

ВИМ не продолжает преемственно линию русского/западноевропейского исторического романа, но преображает эту традицию. Жанр романа-эпопеи был создан Т. впервые и уже после него развивался, видоизменяясь в творениях Золя, Р.Роллана, Голсуорси, в русской литературе советской поры (А.Толстой, М. Шолохов).

ВОПРОС № 37

Басни И.А.Крылова. Художественное мастерство баснописца, народность позиции и языка, патриотическая тема. Чтение наизусть и анализ одной басни.

КРЫЛОВ, Иван Андреевич (1769—1844) — великий русский писатель-баснописец. Родился в семье бедного армейского офицера. Детство Ивана прошло среди тревог и волнений походной боевой жизни в дальних гарнизонах, где служил его отец, а затем в Твери. После смерти отца семья оказалась в крайней нужде, и юный Крылов вынужден был служить в мелких канцелярских должностях. В 1782 году он переехал в Петербург. Вскоре им были написаны комическая опера «Кофейница» (1783—84, изд. 1869), в которой даны резко обличительные картины помещичьего произвола и насилия, трагедия «Филомела» (1786, изд. 1793), комедии «Сочинитель в прихожей» (1786, изд. 1794), «Проказники» (1788, изд. 1793) и др. Ни одна из этих пьес не была поставлена. Тем не менее Крылов, завязавший знакомства в литературных и театральных кругах, решил бросить чиновничью службу и всецело отдаться литературе. В 1789 он начал издавать сатирический журнал «Почта духов». Несколько позднее, в компании с актёром И. А. Дмитревским, литератором А. И. Клушиным, актёром и драматургом П. А. Плавильщиковым, Крылов завёл собственную типографию, в которой издавал журналы «Зритель» (1792) и «Санкт-Петербургский Меркурий» (1793). Помимо драматургических произведений, Крылов пишет в это время стихи, повести, очерки, театральные рецензии, отмеченные одной общей чертой — резко отрицательным отношением к феодально-крепостнической действительности. С особенным блеском огромное сатирическое дарование и боевой темперамент  Крылова проявились в его сатирической прозе, печатавшейся на страницах «Почты духов» и «Зрителя». «Духи» в своих письмах зло и едко высмеивали представителей правящей верхушки — «жестокосердых вельмож», «кукол в золотых кафтанах», взяточников-чиновников, судей Тихокрадовых, купцов Плуторезовых. С величайшим презрением Крылов обличал дворянских космополитов. В отличие от А. Н. Радищева, он не призывал к революционному переустройству общества, к народному восстанию, но острота и резкость его сатиры достигали порой почти радищевской силы. Недаром многие исследователи долгое время ошибочно считали, что некоторые письма «Почты духов» принадлежали самому Радищеву. Ещё большей социальной остротой отличались произведения Крылова, опубликованные в «Зрителе»: повесть «Каиб», смело обличавшая самодержавный строй, и «Похвальная речь в память моему дедушке» — язвительная сатира на крепостников-помещиков.

Литературная деятельность Крылова привлекла внимание властей. В 1792 в типографии был произведён обыск, а за Крыловым установлен тайный полицейский надзор. Все три журнала прекратили своё существование не по воле издателя. Сам Крылов вынужден был уехать из Петербурга. Его литературная деятельность прервалась на много лет. Только однажды, в 1800г., снова ярко вспыхнуло сатирическое дарование Крылова: для любительского спектакля он написал «шуто-трагедию» «Подщипа» («Трумф», изд. 1871, пост. 1910), где, пародируя жанр придворной трагедии классицизма, высмеял Павла I и его окружение. «Подщипа» получила широкое распространение в списках; её острую политическую оппозиционность оценили декабристы и молодой Пушкин.

Возобновить свою литературную деятельность Крылов смог только в годы, когда новый царь Александр I стал лицемерно играть в либерализм. В 1802 переиздаётся «Почта духов»; тогда же на петербургской сцене была поставлена новая комедия Крылова «Пирог», в которой высмеивались «чувствительность» помещиков-крепостников, карамзинский сентиментализм. Но полное возвращение Крылова к литературе относится к 1806 году, когда он, снова приехав в Петербург, выступил со своими баснями. В 1806—1807 годах Крылов написал ещё две комедии — «Модная лавка» и «Урок дочкам», в которых высмеивал рабское подражание иностранцам, и сказочную народно-патриотическую оперу «Илья-Богатырь». Все три пьесы шли на сцене в 1807 году с шумным успехом. В 1812 году Крылов, поступил библиотекарем в петербургскую Публичную библиотеку, где оставался почти до самой смерти.

Крылов выступил как непревзойдённый мастер басенного жанра. Басни Крылова печатались в журналах и выходили отдельными изданиями, общий тираж которых достиг еще при жизни автора небывалой для того времени цифры — около 80 тыс. экз. Басенный жанр привлекал к себе Крылова своим широким демократизмом, доходчивостью, общедоступностью. «Этот род понятен каждому: его читают и слуги, и дети», — говорил он. В то же время «эзоповский язык» басен давал возможность Крылову высказывать свои оппозиционные взгляды и убеждения. Басни явились творческим итогом, венцом всей долгой и разнообразной его литературной деятельности — драматурга, сатирика, поэта. В. Г. Белинский писал: «басни Крылова — не просто басни: это повесть, комедия, юмористический очерк, злая сатира, словом, что хотите, только не просто басня». Крылов едко высмеивал так называемые общечеловеческие пороки, порождённые эксплуататорским строем, — зависть, скупость, лживость, лесть, невежество, эгоизм.

Многие его басни дают блестящие образцы бытовой сатиры. Нередко Крылов от обличения частных пороков поднимается до сатиры политической, социальной («Волк и мышонок», «Рыбья пляска», «Пестрые овцы» и др.). Несмотря на относительную умеренность политических убеждений Крылова, его басням, отражавшим взгляды на жизнь, чаяния и интересы широких трудовых масс народа, присущ глубокий демократизм. В столкновении между «волками» и «овцами» — народом и его обидчиками — Крылов всегда на стороне народа. Пользуясь приёмом басенного иносказания, дававшего возможность говорить «истину вполоткрыта», Крылов неустанно нападал на малых и больших хищников — тигров, медведей, алчных волков, хитрых лисиц. Порой он решался и на большее: направлял остриё своей гневной иронии против самого «царя зверей» — льва, т. е., по сути дела, против российского самодержца. Великий народолюбец Крылов не только рисовал в баснях бесправие и угнетение народа, но и выражал свою глубокую веру в трудовой народ, убеждение, что именно ему принадлежит главная роль в жизни страны; это самое горячее, самое задушевное убеждение Крылова является основным тоном его басенного творчества («Листы и корни» и др.).

Народность поэзии Крылова особенно ощутимо проявилась в баснях, написанных в связи с Отечественной войной 1812 («Раздел», «Кот и повар», «Ворона и курица», «Обоз», «Волк на псарне»); в них нашла яркое художественное выражение народно-патриотическая точка зрения на войну. В. Г. Белинский отмечал уменье баснописца «чисто по-русски смотреть на вещи и схватывать их смешную сторону в меткой иронии...» (там же, стр. 714). Меткой издевкой, «самобытной иронией» проникнуты и басни о войне 1812. Но вместе с тем в них звучит твёрдо, энергично выраженное «мнение народное» о долге перед родиной, о справедливом возмездии хищному захватчику. Наряду с острым сарказмом, с резкой сатиричностью, басни Крылова содержат и выражение положительных народных воззрений, народных идеалов. Любовь к родине, верность, доброта, скромность, высокое уважение к труду, к деятельности на пользу народа— вот моральная атмосфера басен Крылова. Этому древнему жанру поэт сумел придать ярчайшее национальное своеобразие; даже переведённым им басням присущ характерный русский колорит. Полностью сохраняя традиционные значения басенных зверей (лиса — хитрость, осёл — глупость, волк — алчность и т. д.), Крылов, взамен застывших условных масок, рисует образы, столь яркие и полные жизни, разработанные с такой меткой индивидуализацией и одновременно широтой художественного обобщения, что перед читателем его басен развёртываются живые, реалистически схваченные картины действительности.

Басни поэта народны и по своей форме, по своему художественному материалу — слову, языку. Первым в русской литературе до Пушкина Крылов полностью слил литературный язык с живой народной речью, насытил свои басни «крылатыми» выражениями, пословицами, поговорками. Множество образов и отдельных строк из басен Крылова в свою очередь стали пословицами, получили широчайшее распространение.

Значение Крылова не ограничивается созданием реалистической басенной традиции, нашедшей своё продолжение в лучших произведениях советского басенного творчества; Крылов оказал глубокое воздействие на всё дальнейшее развитие русской литературы. От него тянутся прямые нити к творчеству А. С. Грибоедова, А. С. Пушкина, Н. В. Гоголя. Басни Крылова пользуются мировой славой, они переведены более чем на 50 языков. И это закономерно: у великого русского баснописца были выдающиеся предшественники в русской и мировой литературе, но ни одному из них не удалось внести в свои басни столько народности и реализма, придать им такую высокую художественную форму, такое несравненное совершенство.

Крылов обличает деспотизм и жестокий произвол власти тиранов и поработителей народов. Протестуя против неограниченной деспотической власти государей и их приближенных, Крылов с особенной резкостью восстает против грабительских войн, разоряющих народы, ведущихся во имя интересов личного прославления или корысти: "Кто дал право человеку убивать миллион подобных себе людей для удовлетворения своих пристрастий?.."

Политическая обстановка тех лет становилась все более напряженной. Помимо внутренних причин, сказались и события Французской революции, отзвуки которых доносились и до невских берегов. Новиков томился в Шлиссельбургской крепости, Радищев был сослан в далекую Сибирь. Репрессии коснулись Крылова и его друзей. Правительство настороженно следило за печатью.

Смерть Екатерины II (в 1796 году) не изменила реакционного курса правительства. Павел I еще более усилил политический гнет, восстановил шагистику в войсках, окружил себя прусскими выходцами и "гатчинцами" во главе с Аракчеевым. Павел не только продолжил гонения на всякое проявление свободной мысли, но издал даже указ об изгнании из русского языка таких слов, как "гражданин", "отечество" и т. п., закрыл частные типографии и усилил цензуру над печатью.

Крылов обратился к басне как к самому народному, доходчивому жанру. Когда его как-то спросили, почему он пишет именно басни, Крылов ответил: "Этот род понятен каждому: его читают и слуги и дети". Басня издавна являлась жанром, особенно близким народной поэзии и имевшим прочную традицию в русской литературе. Ее связь с народными пословицами и поговорками, простота и ясность образов, народная мудрость ее морали - все это делало басню особенно любимой народом.

Сатира Крылова, хотя и прикрытая басенным иносказанием, больно и метко поражала язвы и безобразия не только современного баснописцу общества, но и общественного строя, основанного на частной собственности и корысти. Сатирическое острие басен Крылова было направлено против злоупотреблений, взяточничества, невежества, корыстолюбия и круговой поруки всего государственного аппарата.

Эти насмешки над Львами и Орлами у Крылова имели особенно конкретный, подчас злободневный характер, что не лишало, однако, его басни обобщающего, типизирующего значения.

В басне применена система намеков, иносказаний, которая обычно называется "эзоповским языком". "Эзоповский язык" служил целям маскировки сатиры. Крылов называл это "говорить истину" "вполоткрыта" - "затем, что истина сноснее вполоткрыта" ("Волк и Лисица").

Читатель понимал прекрасно, что басенные Львы и Волки, Ослы и Лисицы отнюдь не отвлеченные аллегории и не сказочные звери, а конкретные исторические деятели. Но дело в том, что сатирическое обобщение в крыловских баснях всегда во многом шире, чем те фактические обстоятельства, которые послужили толчком для создания той или другой басни.

Именно в этой широте сатирического адреса, в политической остроте затрагиваемых в басне вопросов и заложено долголетие крыловской сатиры, неиссякаемая жизнь его басенных образов. Единичный, конкретный факт скоро забывается, а его обобщающий, типический смысл и значение приобретают все новые и новые применения.

Крылов неизменно на стороне угнетенного народа, защищая его против произвола и насилия господствующих классов, сильных и алчных хозяев жизни. В басне "Волк и Ягненок" он прямо говорит:

У сильного всегда бессильный виноват!

Робкий и слабый Ягненок становится добычей Волка только потому, что тот голоден:

"Ах, я чем виноват?" - "Молчи! устал я слушать.

Досуг мне разбирать вины твои, щенок!

Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать".

Этот несправедливый "порядок", беззаконие и насилие, творимые над крепостными крестьянами, народом, Крылов неоднократно резко осуждал и обличал в своих баснях ("Волки и Овцы", "Крестьяне и Река", "Пестрые овцы" и др.). Однако, едко высмеивая беззаконие, хищничество всего строя, который способствовал угнетению народа, Крылов не видел выхода из создавшегося положения, считая, что открытый протест невозможен и бесцелен. Иронизируя над либеральным начинанием правительства - созвать сходку зверей, чтобы расспросить их о Волке, просившемся в овечьи старосты, Крылов тут же добавляет, что именно мнения овец о Волке на этой сходке и "забыли" спросить ("Мирская сходка"). Крылов из этой басни делает пессимистический, горестный вывод:

Какой порядок ни затей,

Но если он в руках бессовестных людей,

Они всегда найдут уловку,

Чтоб сделать там, где им захочется, сноровку.

Крылов понимает, что беззаконие и несправедливость не только результат "развращения" нравов, но и политическая система, возглавляемая самим царем. Поэтому немало едких и смелых басен у нею о царе-Льве, явно намекающих на деятельность самого Александра I. Такова прежде всего басня "Рыбья пляска". В басне рассказывается о царе-Льве, который, получая жалобы на беззакония, творящиеся в его государстве, решил сам проверить на месте существующие порядки.

От жалоб на судей,

На сильных и на богачей

Лев, вышед из терпенья.

Пустился сам свои осматривать владенья.

Встретившийся ему по дороге Мужик-староста собирается на разведенном костре поджарить рыб, выловленных им из воды. На вопрос Льва о том, что он делает, староста нагло отвечает:

"Всесильный царь! - сказал Мужик, оторопев, -

Я старостою здесь над водяным народом,

А это старшины, все жители воды;

Мы собрались сюды

Поздравить здесь тебя с твоим приходом".

Льстивое заверение старосты настолько ублаготворяет царя-Льва, что он даже не замечает, что рыбы на сковороде корчатся от боли. Столкнувшись с произволом старосты, расправляющегося по-своему с "водяным" народом, царь-Лев вовсе не осуждает этого злоупотребления властью, полностью доверяя лживой речи старосты, выхваляющего свои "заботы" о нуждах народа ("А рыбы между тем на сковородке бились") и даже нагло утверждающего, что рыбы "от радости, тебя увидя, пляшут"! В результате Лев, "лизнув" старосту милостиво в грудь, "отправился в дальнейший путь". Это ядовитое осмеяние прежде всего самого Александра I, любителя путешествовать по России, столь же слепо доверявшего своим ставленникам, в первую очередь Аракчееву. Именно это сходство с императором явилось причиной запрещения басни со стороны правительственных кругов, заставивших баснописца коренным образом переделать свою басню с тем, чтобы Лев явился в ней справедливым радетелем народа. Но смысл этой басни (в ее первоначальной редакции) гораздо шире обличения Александра I. Баснописец хотел показать, что любой царь опирается на клику своих ставленников и равнодушен к страданиям и тяготам народа.

В басне "Пестрые овцы" Крылов с не менее ядовитой иронией изобразил того же Александра I, разоблачив притворство и лицемерие царя, коварно и жестоко расправляющегося с вольнодумцами, в то же время лицемерно выражающего свое сочувствие к судьбе своих же жертв! Эта басня из-за намеков политического характера вообще не была напечатана при жизни Крылова.

Обличая произвол и жестокое самоуправство царя и его приближенных, Крылов тем не менее не восставал против самого строя, против института монархии, оставаясь на позициях просветительства, думая, что просвещенный монарх может своим разумным поведением и следованием законам исправить общество, погрязшее в несправедливости и беззаконии. Незыблемость существующего образа правления, возможность лишь его улучшения средствами воспитания и просвещения - в сущности, такова политическая программа Крылова.

Об истинном отношении Крылова к власти особенно ясно говорит басня "Лягушки, просящие царя", помещенная в сборнике басен 1809 года. В ней Крылов высказал свой глубокий скептицизм по отношению к царской власти и к возможности политических перемен. Ведь на смену "правлению народну", которым лягушки были недовольны, был им ниспослан Юпитером царь-чурбан. Но и царь-чурбан скоро "наскучил" лягушкам своей кротостью, и они вновь стали просить царя "на славу". Новый царь - Журавль, который стал поедать их без разбора, оказался слишком крут:

Не любит баловать народа своего;

Он виноватых ест; а на суде его

Нет правых никого;

На новые мольбы лягушек спасти их от такого царя Юпитер отвечал:

"...Не вы ли о Царе мне уши прошумели?

Вам дан был Царь? - так тот был слишком тих:

Вы взбунтовались в вашей луже,

Другой вам дан - так этот очень лих;

Живите ж с ним, чтоб не было вам хуже!"

Таков пессимистический вывод, к которому пришел Крылов, разочаровавшись в возможности улучшения системы власти. Хотя сюжет басни взят им из одноименной басни Лафонтена (восходящей к басне Эзопа), но Крылов во многом заострил его, добавив ряд существенных деталей, наглядно рисующих поведение как новых Царей, так и их подданных. Таков безрадостный взгляд баснописца на возможность политических перемен. Не следует, конечно, возводить это недоверие к возможности социальных перемен в философскую концепцию, но оно свидетельствовало прежде всего об убеждении Крылова в необходимости терпеть власть, чтоб, "не было хуже!".

Отечественная война 1812 года, героический подвиг русского народа, разбившего иноземных захватчиков, вызвали широкий общественный подъем. В обстановке этого подъема складывалось творчество великого русского баснописца, являвшегося выразителем народных чаяний. События войны 1812 года вдохновили Крылова на создание таких басен, как "Волк на псарне", "Ворона и Курица", "Раздел", "Щука и Кот".

В басне "Ворона и Курица" Крылов беспощадно высмеивал презренных отщепенцев, тех "ворон", которые свои корыстные личные интересы ставили выше интересов родины. В "Разделе" осужден эгоизм и равнодушие к общему делу защиты отчизны. "Честные торгаши", спорящие из-за раздела барышей в то время, когда пожар охватил весь дом, - таковы в изображении баснописца представители господствующих классов, забывшие об опасности, угрожавшей родине. Заботе о личной выгоде Крылов противопоставляет готовность народа дружно встретить общую беду.

В басне "Волк на псарне" общее патриотическое чувство, готовность народа до конца бороться с вероломно напавшим на родину врагом нашли подлинно эпическое выражение. Крылов наглядно и живописно рисует картину дружного отпора врагу, показывая ошибочный расчет Волка, думавшего попасть в овчарню, а попавшего вместо того на псарню.

В описании растревоженной псарни передана картина общенародного движения, партизанской борьбы крестьян с напавшим врагом. В то же время Крылов показывает злобную коварность Волка-Наполеона, понявшего, что ему не уйти от расплаты за свои преступления, и потому предложившего мирные переговоры. Здесь речь идет о фактическом событии - посылке Наполеоном в лагерь Кутузова бывшего посла в России Лористона для переговоров о мире.

Своей басней Крылов давал ответ от лица народа этим попыткам Наполеона уйти от неизбежной расплаты, спастись от народного гнева. Потому и образ Ловчего-Кутузова, отвергшего переговоры и вместо того спустившего на Волка стаю гончих, приобретал величественный характер народного героя, полного достоинства и мужества.

Патриотический пафос крыловских басен, посвященных событиям Отечественной войны 1812 года, особенно близок нам. Во время Великой Отечественной войны советского народа с гитлеровскими захватчиками многие басни Крылова инсценировались и перефразировались применительно к современным событиям. Появился ряд острых политических карикатур на фашистских головорезов, в которых использовались тексты и образы басен Крылова

В басне "Пчела и Мухи" баснописец дал достойную отповедь аристократическим космополитам, праздным и развязным "мухам", предпочитающим "чужие край" своей родине. Он противопоставляет им скромных, трудолюбивых "пчел", честно работающих на благо своего народа:

Кто с пользою отечеству трудится,

Тот с ним легко не разлучится;

А кто полезным быть способности лишен,

Чужая сторона тому всегда приятна...

Основу процветания страны, государственной жизни Крылов видел в народе, в его созидательном труде. Тунеядству и паразитизму крепостнических верхов он противопоставил идеал народа-трудолюбца. В басне "Листы и Корни" баснописец утверждает животворную, незаметную работу "корней", питающих дерево и дающих возможность существования "листам", легкомысленно кичащимся своей бесполезной красотой.

Крылов стоял в стороне от непосредственной политической борьбы и революционной деятельности декабристов. Но в своих баснях он неоднократно откликался, хотя и в иносказательной форме, на самые насущные и острые вопросы современности.

В басне "Бритвы" Крылов, имея в виду события 1825 года, говорит о том положении, в котором оказались лучшие, передовые люди эпохи, и прежде всего декабристы, выброшенные за борт в то время, как они могли бы принести стране огромную пользу. Участь Н. Тургенева, А. Бестужева и множества других припомнилась Крылову, когда он писал:

Вам пояснить рассказ мой я готов:

Не так ли многие, хоть стыдно им признаться,

С умом людей - боятся.

И терпят при себе охотней дураков?

Басня "Булат" была написана после отставки генерала Ермолова - популярного героя войны 1812 года, заподозренного Николаем I в связях с декабристами. Его судьбу и имел в виду Крылов, подразумевая под "булатом", заброшенным в "железный хлам", талантливого полководца и государственного деятеля. В рукописном варианте этой басни были строки, прямо относившиеся к Николаю I:

Кто, сам родясь к большим делам не сроден,

Не мог понять, к чему я годен.

Крылов до конца жизни сохранил отрицательное отношение к царю и вельможным верхам. Поэтому почти символическое значение имеет его последняя (написанная им в 1834 году) басня "Вельможа", в которой он повторяет излюбленные мотивы своей ранней сатиры, ядовито высмеивая праздного и ограниченного царского сатрапа, за которого все дела вел его секретарь.

Правительственные круги, действуя через официального "покровителя" баснописца и его непосредственного начальника А. Н. Оленина, назойливо, хотя и тщетно, следили, чтобы в баснях Крылова не прозвучали политические, оппозиционные мотивы, вызов насаждаемым правительством порядкам. О своей невеселой судьбе "соловья", находящегося в клетке под надзором "птицелова", Крылов сам рассказал в басне "Соловьи". Он с горькой иронией говорит там о Соловье, который "отягчал" свою "злую долю" тем, что прославился пением:

А мой бедняжка Соловей,

Чем пел приятней и нежней.

Тем стерегли его плотней.

Этими полными горькой иронии словами закончил Крылов басню о своей безрадостной судьбе пленника.

Было бы неправильно, однако, приурочивать басни Крылова только к каким-либо отдельным конкретным фактам и событиям. Даже в тех случаях, когда эти факты и явились толчком, поводом для создания басни, ее содержание, ее образы, как правило, гораздо шире, чем факт, который натолкнул баснописца на данный сюжет. Так, например, обобщающий смысл басни "Квартет" гораздо шире первоначального повода ее написания - деятельности Государственного совета. Крылов иронически показывает бесплодность любой бюрократической организации, неуспех дела, которое осуществляется невежественными и бездарными, исполнителями.

При всей конкретности персонажей, наличии в основе многих из них исторических прототипов, басенные образы Крылова тем и замечательны, что смысл их неизмеримо шире.

В образе царя-Льва Крыловым воплощены типические черты жестокого и лицемерного самодержца, привыкшего к лести и раболепию, творящего "суд" и расправу по своему усмотрению. Эти черты особенно подчеркнуты Крыловым в таких баснях, как "Лев и Волк", "Лев на ловле" и другие.

Львы, Волки, Лисицы, Щуки - алчные и опасные хищники, от которых нет житья скромному труженику. Это чиновники, судьи, приказные - заведомые взяточники и лихоимцы, бесчестные крючкотворы, грабящие и притесняющие народ.

В басне "Медведь у Пчел" Медведь - крупный чиновник-бюрократ, грабящий откровенно и беззастенчиво. Он хорошо знает свою силу и безнаказанность и потому не считает даже нужным "деликатничать" и лицемерить. Под стать ему и Волк - алчный и грубый хищник, несколько, правда, глуповатый. Это циничный чиновный хапуга, но рангом помельче и потому потрусливее. В таких баснях, как "Волк и Мышонок", "Волк и Журавль", "Волки и Овцы", "Волк и Ягненок", "Волк и Лисица", "Волк и Кот", "Волк и Кукушка", показаны полно и откровенно черты жадного хищника, неразборчивого в средствах поживы, наглого, самоуверенного и вместе с тем ограниченного.

Иное дело - Лиса, с которой связано традиционно народное представление о лицемерном и хитром хищнике. В образе Лисы Крылов обычно показывает циничного судейского чиновника или ловкого и угодливого придворного, умело устраивающего свои личные делишки, любящего поживиться на чужой беде. Вкрадчивость и льстивость у такого карьериста и корыстолюбца сочетаются с умением спрятать концы в воду, остаться безнаказанным. Такова Лиса в баснях "Крестьянин и Овца", "Лев, Серна и Лиса", "Лиса-строитель", "Крестьянин и Лисица", "Волк и Лисица", "Пестрые овцы", "Лисица и Сурок". В басне "Лисица и Сурок" Лисице с особенной наглядностью приданы черты приказного, судейского чиновника - лицемерного корыстолюбца и взяточника.

Своеобразие басен Крылова в том, что он сумел сочетать в образах зверей черты, присущие им как представителям животного мира, с теми типически-характерными свойствами, которые отличают людей. В этом тонком сочетании, в реалистической правдивости и цельности каждого образа и заключается замечательное мастерство баснописца. В персонажах его басен - Львах, Волках, Лисицах, Ослах и т. д. - неизменно проглядывает их естественное звериное начало, и в то же время они наделены теми типическими человеческими чертами, которые в их "зверином" облике выступают особенно резко и сатирически заостренно.

Наибольшей конкретности и выразительности Крылов достиг в баснях, действующими лицами которых являются люди. Такие басни, как "Демьянова уха", "Два Мужика", "Крестьянин в беде", "Крестьянин и работник" и многие другие, своей реалистической выразительностью предвосхищают Некрасова.

Показывая представителей господствующих классов, Крылов очень тонко и глубоко раскрывает социальную сторону их характера, их психологии. Так, в басне "Мирон" лицемерие и ханжество Мирона - лицемерие богача ("У него в шкатулке миллион"), возжаждавшего "нажить хорошей славы". В своем лицемерии он готов сделать вид, что заботится о бедных, но по своей жадности делает так, чтобы это ему ничего не стоило.

В басне "Бедный Богач" Крылов передает психологию бесцельного накопления, неистовой жажды золота. Герой басни вначале, еще будучи бедняком, рассуждает разумно и здраво. Но с того момента, когда им овладевает страсть к накоплению, страсть, переходящая в нелепую и бессмысленную жажду золота, он лишается всякого критического отношения к самому себе и окружающему и умирает в конце концов около кучи червонцев. В этой обрисовке характера нет аллегоризма, хотя аллегоричен весь смысл басни, образ "бедного богача" вырастает до обобщения, будучи показан реальными, психологически точными чертами.

В басне "Мешок" Крылов создает образ богатея-выскочки. Пустой Мешок пользовался всеобщим презрением - "у самых низких слуг он на обтирку ног нередко помыкался". Лишь деньги, червонцы, которыми он по счастливой случайности оказался "набит", придают ему вес и значение - "в честь попался".

Крылов замечательно умеет в кратких, скупых оценках показать жизненно правдивые, типические характеры. В басне "Разборчивая невеста" Крылов с необычайной убедительностью передает капризный и кичливый характер невесты. "Прихотливая" красавица не просто капризна, она предъявляет женихам весьма определенные требования, основанные на неписаном кодексе светского круга, в котором самый брак рассматривался как выгодная сделка. Для "красавицы" Крылова, так же как и для ее многочисленных подруг, даже "презнатные" женихи "не женихи, а женишонки":

Тот не в чинах, другой без орденов;

А тот бы и в чинах, да жаль, карманы пусты...

Крыловская невеста не только "разборчива" в своих материальных требованиях, но и "прихотлива" еще и в том отношении, что требует от женихов, "чтобы любить ее, а ревновать не сметь", то есть полной свободы от каких-либо моральных обязательств.

В баснях "Крестьянин и Змея", "Крестьянин и Лисица", "Крестьянин и Лошадь", "Огородник и Философ" и других Крылов не дает сколько-нибудь конкретного образа Крестьянина, однако подчеркивает в нем трудолюбие, рассудительность, степенность, здравый смысл. Именно в уста Крестьянина он вкладывает трезвую, положительную мораль, обычно делает его выразителем народной мудрости, а не комическим персонажем, как у баснописцев XVIII века.

При всей социально-исторической конкретности басен Крылова значение созданных им басенных образов далеко выходит за границы его времени. Его Медведи, Лисицы, Волки не только чиновники и вельможи крыловских времен, они заключают в себе более общие характеристические черты, не связанные лишь с эпохой, в которую они созданы. Черты косности, вероломства, ханжества, лицемерия и прочих социальных и моральных пороков, носителями которых они являются, присущи людям разных эпох, разных социальных укладов. Ведь и в условиях нашего социалистического строя сохранялись как пережитки прошлого те моральные недостатки, против которых боролся Крылов, создавая свои басни. Этим и объясняется неизменная жизненность его образов.

Но в своих баснях Крылов выступает не только как сатирик. Так как он был воспитан на принципах просветительства XVIII века, на убеждении, что поучением и сатирой можно исправить нравы, воспитать общество, в его баснях неизменно присутствует поучение, мораль. В ряде случаев это поучение лишено жизненных, реалистических красок, и тогда басня превращается в дидактическое рассуждение. Такие безжизненные, дидактические басни чаще всего возникали, когда баснописец писал под влиянием необходимости доказать свою благонамеренность, и являются его художественными неудачами ("Безбожники", "Водолазы", "Конь и Всадник", "Сочинитель и Разбойник").

Крылов высмеивал лень, праздность, тщеславие, хвастовство, самомнение, невежество, лицемерие, жадность, трусость - все те отрицательные качества, которые особенно ненавистны народу. Баснописец бичует не только любителей поживиться за счет чужого труда, но также и всяческих лентяев и растяп. Тут и незадачливый Тришка, нелепо перекроивший свой кафтан ("Тришкин кафтан"), и беспечный Мельник, у которого "вода плотину прососала", и неспособный к полезному труду медведь, погубивший "несметное число орешника, березняка и вязу".

Эти образы сохраняют всю свою значимость и сатирическую заостренность и в наше время, ядовито осмеивая незадачливых растяп и бездельников, беззаботно относящихся к народному достоянию. Мелочи быта, характеры и в особенности специфическая яркость языковых красок делают басни Крылова произведениями реалистического искусства, хотя и ограниченного жанровыми рамками басни, являющейся одним из излюбленных жанров классицизма. Сохранив основообразующие, структурные особенности жанрового построения басни, ее дидактическую направленность, совмещение реального и аллегорического начала, моралистическую целеустремленность. Крылов вместе с тем преодолел ее абстрактный рационализм, ее схематичность.

Мораль у Крылова не отвлеченная, вневременная мудрость, а возникающая из практической, общественной необходимости, из конкретной жизненной ситуации. Вот басня о равнодушии к чужой беде - "Крестьянин в беде". В этой басне кет ни поучительных рассуждений, ни отвлеченного морализирования. Заурядный житейский случай положен в ее основу. Осенней ночью крестьянина обокрали. Вор, забравшись в клеть, так его обобрал, что мужику "хоть по миру поди с сумою". Когда же Крестьянин обращается к односельчанам с просьбой помочь ему, то вместо помощи выслушивает лишь назидательные советы и нравоучения:

Кум Карпыч говорит: "Эх, свет!

Не надобно было тебе по миру славить,

Что столько ты богат".

Сват Климыч говорит: "Вперед, мой милый сват,

Старайся клеть к избе гораздо ближе ставить".

В этой басне эгоизм, собственническая психология, столь обычная "доброта" на словах, а на деле полное равнодушие к беде своего ближнего осуждаются Крыловым не в пышных словах и риторических обличениях, ас умной, уничтожающей иронией. Чего стоит "дружеский" совет Фоки, который рекомендует Крестьянину взять у него любого щенка: "Я бы рад соседа дорогого от сердца наделить, нем их топить"! В результате:

Советов тысячу надавано полезных.

Кто сколько мог,

А делом ни один бедняжке не помог.

Басни Крылова выросли из народных истоков, из мудрости русских пословиц и поговорок с их острым и метким юмором. "Народный поэт, - писал по поводу Крылова Белинский, - ...всегда опирается на прочное основание - на натуру своего народа..." На веками накопленную мудрость народа, на могучую стихию народного творчества опирался и великий русский баснописец.

Использование пословиц и поговорок придает языку и стилю басен Крылова народный характер и колорит. В пословицах он нашел живописные, лаконичные формулы, которые способствовали выражению взглядов баснописца.

В своих баснях Крылов идейно и сатирически заострял образы, сложившиеся в народном представлении, вкладывая в них конкретные политические намеки. Пользуясь сатирическими образами народных пословиц, и сказок, Крылов с поразительным художественным совершенством и тактом сочетает едкий народный юмор пословицы, ее словесную изобразительность с меткой оценкой современности, обогащая новым содержанием образы, созданные народом.

За басенными образами Крылова стояла коллективная мудрость, тот веками накопленный опыт, которые выражают взгляды народа. Это сказалось как в самом характере басенной морали, в той народной мудрости, которая лежит в основе басни, так и в их художественном своеобразии, в "живописном способе" выражения. Недаром Гоголь писал о Крылове, что это "тот самый ум, который сродни уму наших пословиц".

Крылов в своих баснях не просто критиковал царскую власть, правительство и чиновников, во многих своих произведениях он изображал сатирически и высмеивал конкретные события и определенные исторические личности. Так, в басне «Квартет» поэт высмеял Государственный совет и его руководителей, оказавшихся неспособными и беспомощными перед конкретными политическими задачами. Крылов обращает свою сатиру против пустопорожних болтунов и неучей. Басня была написана через год после того, как приступил к своим обязанностям сформированный Александром I Государственный совет. Царь разделил его на четыре отдела, во главе были поставлены высокородные вельможи: князь Лопухин (Козел), граф Аракчеев (Медведь), Завадовский (Осел), Мордвинов (Мартышка).

Проказница-мартышка,

Осел,

Козел

Да косолапый Мишка ;

Затеяли сыграть квартет»

Ударили в смычки, дерут, а толку нет.

И вот пошли длиннейшие споры о том, кому из вельмож начальствовать над каким из отделов. Несколько раз им пришлось по воле царя меняться ролями, пока наконец, роли были окончательно распределены:

Вот, пуще прежнего пошли у них разборы

И споры

Кому и как сидеть.

Но мудрый Соловей — народ — понимает необходимое условие слаженной игры квартета — работы Государственного совета — профессионализм:

«Чтоб музыкантом быть, так надобно уменье

И уши ваших понежней»,

Им отвечает Соловей.

И почти как афоризм, коротко и категорично звучат слова приговора:

«А вы, друзья, как ни садитесь.

Все в музыканты не годитесь».

Крылов от имени народа, всех здравомыслящих людей... говорит, что для занятия политикой, делами государства, недостаточно просто принадлежать к высшему классу по рождению, необходимы специальное образование и культура, природный ум и способности оратора. Всего этого лишены назначенные вельможи, оттого и не вышло толку от их деятельности.

Эту же тему Крылов продолжает в басне «Лебедь, Рак и Щука». По объему басня совсем небольшая, но это не умаляет ее достоинства. Она остро сатирична; мораль, данная автором в начале произведения, помогает читателям настроиться на нужный лад, сразу и безошибочно понять мысли автора, завуалированные эзоповым языком. Современники Крылова прекрасно понимали аллегории поэта.

Однажды Лебедь, Рак да Щука

Везти с поклажей воз взялись,

И вместе трое все в него впряглись;

Из кожи лезут вон, а возу все нет ходу!

Поклажа бы для них казалась и легка,

Да Лебедь рвется в облака,

Рак пятится назад, а Щука тянет в воду.

Мастерство Ивана Андреевича заключается в универсальности его произведений. Написанные на конкретные события, они в силу своей многозначности могут быть приложены к любому подходящему моменту. Они существуют вне времени и пространства, в этом их главное достоинство. Они так же актуальны сегодня, как и сто лет назад. Как объяснить этот феномен? У него много составляющих: это и талант Крылова, нашедший свой выход в сатире, в жанре басен. И прекрасный, образный и лаконичный язык, которым так мастерски пользуется автор, переходя с литературного на разговорный, даже порой на диалектный. И конечно же, знание материала, о котором пишет Иван Андреевич.

В наше время басни Крылова обрели новую жизнь. Они по-прежнему борются с ханжеством и лицемерием, пошлостью и чванством — в этом секрет их долголетия.

Национальную выразительность, «народность» басен Крылова имел в виду Белинский, когда замечал: «...этим-то уменьем чисто по-русски смотреть на вещи и схватывать их смешную сторону в меткой иронии владел Крылов с такою полнотою и свободою. О языке его нечего и говорить: это неисчерпаемый источник русизмов; басни Крылова нельзя переводить ни на какой иностранный язык...» (8, 574).

Даже в тех случаях, когда Крылов обрабатывает традиционные международные басенные сюжеты (что для данного жанра вполне естественно), в самом взгляде на вещи, в логике речей и поступков персонажей басен, в обстановке, их окружающей, — во всем запечатлена духовная атмосфера, порожденная национальным укладом русской жизни.

«Обоз» - Крылов И.А.

Басня касается стратегии и тактики Кутузова в Отечественной войне 1812г. Полководец постоянно подвергался постоянным нападкам со стороны Александра I и военной молодёжи из-за уклонений от решительных сражений под стенами Москвы, и после сдачи её Наполеону. Крылов оправдывает неспешные, но продуманные действия Кутузова, должные, как понимал баснописец, привести к полному краху Наполеону, и порицал повеления Александра I, торопившего Кутузова и толкавшего его к промахам и ошибкам. Не менее досадны были для Кутузова ропот и горькое нарекание его молодых сподвижников. Вероятно, Крылов не знал о словах, сказанных старым фельдмаршалом принцу Вюртембергскому: “Наши молодые горячие головы негодуют на старика, что я удерживаю их порывы. Они не обращают внимания на обстоятельства, которые делают гораздо более, нежели могло бы сделать наше оружие”. Тем значительнее историческое, политическое и военное чутьё Крылова, чья басня защищала Кутузова и его план от наскоков неопытных молодых людей. Их патриотические чувства был и объяснимы, но не становились то этого истинными.

Тем самым под образом “коня доброго” Крылов имел в виду Кутузова с его осторожностью и выдержкой при отражении наполеоновского нашествия. Обращая внимание на слова: “А примешься за дело сам, Так напроказишь хуже” – мы понимаем прозрачный намёк на Александра I, по вине которого было проиграно Аустерлицкое сражение.

Обоз

С горшками шёл Обоз, И надобно с крутой горы спускаться. Вот, на горе других оставя дожидаться, Хозяин стал сводить легонько первый воз. Конь добрый на крестце почти его понёс, Катиться возу не давая; А лошадь сверху, молодая, Ругает бедного коня за каждый шаг: «Ай, конь хвалёный, то-то диво! Смотрите: лепится, как рак; Вот чуть не зацепил за камень; косо! криво! Смелее! Вот толчок опять. А тут бы влево лишь принять. Какой осёл! Добро бы было в гору Или в ночную пору, — А то и под гору, и днём! Смотреть, так выйдешь из терпенья! Уж воду бы таскал, коль нет в тебе уменья! Гляди-тко нас, как мы махнём! Не бойсь, минуты не потратим, И возик свой мы не свезём, а скатим!» Тут, выгнувши хребет и понатужа грудь, Тронулася лошадка с возом в путь; Но, только под гору она перевалилась, Воз начал напирать, телега раскатилась; Коня толкает взад, коня кидает вбок; Пустился конь со всех четырёх ног На славу; По камням, рытвинам пошли толчки, Скачки, Левей, левей, и с возом — бух в канаву! Прощай, хозяйские горшки!

Как в людях многие имеют слабость ту же: Всё кажется в другом ошибкой нам: А примешься за дело сам, Так напроказишь вдвое хуже.

Впервые напечатана в «Сыне отечества», 1812 г., ч. II, ноябрь, № 7, стр. 46—47; написана не позднее октября 1812 г. Автографы: ПД 1, ПБ из бумаг А. Н. Оленина. Крылов оправдывает здесь осторожную тактику Кутузова и кажущуюся медленность его действий, вызывавших неудовольствие со стороны Александра I, требовавшего более решительных мероприятий. В рескрипте на имя главнокомандующего, полученном Кутузовым за несколько дней до Тарутинского сражения, Александр I указывал, что Кутузов мог бы «с выгодою атаковать неприятеля... и истребить оного», при этом подчеркивалось, что Кутузов должен показать «решительность и деятельность» (М. Богданович, «История Отечественной войны 1812 г.», т. II, стр. 487). Однако мудрая и осмотрительная тактика Кутузова вскоре оправдала себя.

Слова в заключительном нравоучении «А примешься за дело сам, так напроказишь вдвое хуже», вероятно, являлись злым намеком на Александра I, который, командуя армией в войне с Наполеоном в 1805—1807 г., благодаря своей непредусмотрительности и поспешности потерпел ряд поражений.