Вопрос 27. Жанровое и тематическое разнообразие в поэзии г.Р. Державина, его поэтическое новаторство,

чтение наизусть стихотворения (анализ «Властителям и судиям»).

Державин, Гаврила Романович (1743-1816), русский поэт. Родился в небогатой дворянской семье 3 (14) июля 1743 в деревне Кармачи Казанской губернии. В те годы по настоящему квалифицированных учителей за пределами Санкт-Петербурга и Москвы найти было нелегко. Однако, настойчивость и исключительные способности Державина помогли ему многое узнать, несмотря на тяжелые обстоятельства, слабое здоровье, полуграмотных и странных преподавателей.

В 1759-1762, учился в Казанской гимназии. Детство и молодость Державина совершенно не давали возможности угадать в нем будущего гения и реформатора словесности. Знания, которые молодой Державин получил в Казанской гимназии, были отрывочными и сумбурными. Он прекрасно знал немецкий язык, но не владел французским. Много читал, но имел смутные представления о правилах стихосложения. Впрочем, быть может, именно этот факт в будущем дал возможность великому стихотворцу писать, не задумываясь о правилах и нарушая их в угоду своему вдохновению. Друзья-поэты часто пытались править державинские строки, однако он упорно отстаивал свое право писать так, как ему угодно, не обязательно следуя закостеневшим правилам.

Писать стихи Державин начал еще в гимназии, но его обучение было неожиданно и до срока прервано. Из-за произошедшей канцелярской ошибки молодой человек был в 1762 году призван в Петербург на военную службу на год раньше положенного срока и к тому же записан, хотя и в гвардейский Преображенский полк, однако солдатом. В том же 1762 в составе полка участвовал в дворцовом перевороте приведшем к воцарению Екатерины II. Из-за тяжелого материального положения, отсутствия высоких покровителей и крайне неуживчивого нрава Державину пришлось не только десять лет ждать офицерского чина, но даже, в отличие от других дворянских детей, довольно долго жить в казарме. Времени для поэтических занятий оставалось не так уж много, однако молодой человек сочинял шуточные стихи, пользовавшиеся популярностью среди его однополчан, писал письма по просьбе солдаток, и, уже ради собственного самообразования, штудировал Тредьяковского,

Принципиальные перемены в жизни и творчестве Державина произошли в конце 70-х годов. Он недолго служил в Сенате, где пришёл к убеждению, что "нельзя там ему ужиться, где не любят правды". В 1778 он пылко влюбился с первого взгляда и женился на Екатерине Яковлевне Бастидон, которую затем в течение многих лет будет воспевать в своих стихах под именем Плениры. Счастливая семейная жизнь обеспечила личное счастье поэта. В это же время дружеское общение с другими литераторами помогло ему развить природные дарования. Его друзья — Н.А.Львов, В.А.Капнист, И.И.Хемницер были высоко образованными и тонко чувстующими искусство людьми. Дружеское общение соединялось в их компании с глубокими рассуждениями о древней и новой литературе, — жизненно необходимыми для пополнения и углубления образования самого Державина. Литературное окружение помогло поэту лучше осознать свои цели и возможности.

В этом-то и заключалась самая главная перемена. Как писал сам Державин, с 1779 он избрал «свой особый путь». Строгие правила классицистской поэзии больше не сковывали его творчество. После сочинения "Оды к Фелице" (1782), обращённой к императрице, был награждён Екатериной II. Назначен губернатором олонецким (с 1784) и тамбовским (1785-88).

С этого момента и до 1791 основным жанром, в котором Державин работал и добился наибольших успехов стала ода — торжественное поэтическое произведение, чья звучная и размеренная форма всегда была близка представителям классицистской поэзии. Державин, однако, сумел преобразовать этот традиционный жанр и вдохнуть в него совершенно новую жизнь.

Произведения, сделавшие Державина знаменитым, такие, как «Ода на смерть князя Мещерского», «Фелица», «Бог», «Водопад» были написаны непривычным для того времени языком.

Для од Державина характерно тематическое и стилистическое разнообразие. Среди его произведений выделяют хвалебные, победные, сатирические и философские оды. Державин отходит от традиций Ломоносова, создавая новый тип оды, промежуточный на пути к сюжетному стихотворению. Если одам Ломоносова свойственна условность, и они направлены на то, чтобы пробудить интерес читателя к определенной идее, то в произведениях Державина сильнее выражено лирическое начало, расширен тематические диапазон. Сам Державин считал свою поэзию «говорящей живописью»: в его одах часто встречаются пейзажные и портретные зарисовки, описания исторических событий. Державин перестает описывать отдельные свойства человеческой натуры, его поэзия скорее тяготеет к портретному изображению.

В хвалебной оде «Фелица» (1872) Державин развивает идею, предложенную самой Екатериной II и ее « Сказке о царевиче Хлоре». В оде царица выведена как частное лицо, эта женщина, любящая пешие прогулки, нетребовательная к еде, увлекающаяся литературным творчеством.

Среди героических од Д. следует отметить « На взятие Измаила», «На взятие Варшавы», «Переход альпийских гор». Любимые герои Д.- Суворов и Румянцев. Поэт делает исторические портреты выдающихся полководцев без тени абстрактности, что было свойственно Ломоносову. На смерть Суворова Д. пишет стихотворение ( не оду) « Снегирь» (1790).

Победные оды близки Ломоносовским. На неожиданную смерть Потемкина он пишет оду «Водопад».

Неодическая поэзия Д. также насыщена пейзажными зарисовками и портретными описаниями исторических лиц. Для его творчества характерна особая автобиографичность ( чего не было у Ломоносова), синтез стилей ( в одном стих. соседствует высокий стиль и разговорная лексика), разнообразие метрики стиха.

Державинский язык удивительно звучен. Так, «Ода на смерть кн. Мещерского» с первых же строк поражает гулкими и звенящими строками, как будто воспроизводящими звон маятника, отмеряющего безвозвратно уходящее время: Глагол времен! Металла звон!.. Твой страшный глас меня смущает…

Не менее неожиданна и концовка оды. Традиционная классицистская система ценностей всегда ставила общественные, государственные интересы выше личных. Сам жанр торжественной оды, казалось бы, не предполагал никаких интимных откровений. Державин, однако, заканчивает свои возвышенные размышления о бренности земной жизни, удивительно личными, идущими из глубины души строками:

Жизнь есть небес мгновенный дар;

Устрой ее себе к покою,

И с чистою твоей душою

Благославляй судеб удар.

В своем переложении библейского псалма «Властителям и судиям» он высказал мысли, которые были бы под стать, скорее, революционеру. Говоря о «царях», он ставит их вровень с каждым смертным перед лицом окончательной гибели и не боится воскликнуть: "И вы подобно так умрете, Как ваш последний раб умрет!" Очевидно, что Державин не вкладывал в эти строки никакого революционного содержания. Для него куда важнее было провозгласить подвластность любого смертного единому, Божественному закону. Это же представление о единстве человеческой природы, сближающей между собой царя, поэта и в принципе любого человека, проявилось и в Оде к «Фелице». Произведение, воспевающее Екатерину II в образе Фелицы, было настолько непривычным, что поэт долго не решался его опубликовать. Когда же ода все же увидела свет, взволнованный Деражавин ожидал неприятностей. Последствия, впрочем, оказались совсем иными — растроганная императрица плакала, слушая оду, и в знак своей благодарности пожаловала поэту табакерку, усыпанную бриллиантами. «Фелица» поразила не только Екатерину, но и все образованное общество. Новизна ее была очевидна. Императрица восхвалялась здесь прежде всего за свои человеческие качества - простоту, милосердие, просвещенность, скромность — а не за государственные заслуги, или, вернее, именно эти душевные достоинства и оказывались под державинским пером главными качествами настоящей государыни. Поразила читателей и непривычная форма оды. Обращения к императрице перемежались здесь с отступлениями, описывавшими жизнь самого поэта — ситуация для традиционной оды неслыханная. К тому же приличествовавший высокому жанру высокопарный и торжественный стиль также был решительно отброшен, ему на смену пришел куда более простой язык. Язык, в котором, по мнению Ю.Тынянова, «именно низкая лексика, именно снижение к быту способствует оживлению образа».

Даже в оде «Бог», с возвышенными и торжественными строфами, воспевающими божественное величие, соседствует описание личных переживаний и размышлений автора:

Частица целой я вселенной,

Поставлен, мнится мне, в почтенной

Средине естества я той,

Где кончил тварей ты телесных,

Где начал ты духов небесных,

И цепь существ связал всех мной.

Точно также и в «Водопаде» автор, оплакивающий кончину князя Потемкина, сосредотачивается прежде всего не на его военных или государственных успехах, то есть не на том, что,с точки зрения той эпохи, должно было сохраниться на века, а на исключительно личном ощущении преходящести, временности всего существующего, будь то слава, успех или богатство: …И все, что близ тебя блистало, Уныло и печально стало.

Однако все подвиги и достижения государственного человека не исчезнут бесследно. Вечная жизнь им будет дарована благодаря великому искусству, благодаря певцам, что лишь истину поют.

Здесь же, в «Водопаде», Державин создает абсолютно новаторский для того времени пейзаж. Достаточно абстрактным описаниям природы в стихах его предшественников приходит на смену возвышенное, романтизированное, но все же описание совершенно конкретного места — карельского водопада Кивач.

Алмазна сыплется гора

С высот четыремя скалами,

Жемчугу бездна и сребра

Кипит внизу, бьет вверх буграми,

От брызгов синий холм стоит,

Далече рев в лесу гремит…

Новые черты, проявившиеся в творчестве Деражавина в 70-80-е годы, значительно усилились в последние десятилетия его жизни. Поэт отказывается от од, в его поздних произведениях явно преобладает лирическое начало. Среди стихотворений, созданных Державиным в конце XYIII — начале XIX вв. — дружеские послания, шуточные стихи, любовная лирика — жанры, размещавшиеся в классицистской иерархии намного ниже одической поэзии. Старящегося поэта, ставшего при жизни почти классиком, это ничуть не смущает, так как именно таким образом он может выразить в стихах свою индивидуальность. Он воспевает простую жизнь с ее радостями, дружбой, любовью, оплакивает ее кратковременность, скорбит об ушедших близких.

Искренним и скорбным чувством проникнуто его стихотворение «Ласточка», посвященное памяти рано умершей первой жены:

О домовитая Ласточка!

О милосизая птичка!

Сама идея обращения к маленькой птичке для того, чтобы поделиться с ней своим горем, на два десятилетия раньше была абсолютно невозможна. Теперь же, во многом благодаря Державину, поэтическое мироощущение изменилось. Простые человеческие чувства требовали простых слов. Отсюда — интерес Державина к анакреонтической лирике, названной так по имени знаменитого древнегреческого поэта Анакреонта, прославившегося своим радостным отношением к жизни, воспеванием любви, дружбы, веселья, вина.

В переложение одного из стихотворений Анакреона, названного Державиным «К лире», поэт, безусловно, вложил свои собственные мысли, не случайно он не стал делать буквальный перевод с древнегреческого, а перенес произведение многовековой давности в свое время. Если еще в Водопаде поэты, воспевавшие великих героев, тем самым увековечивали их подвиги, то теперь все выглядит совсем по-другому: …Петь откажемся героев, А начнем мы петь любовь.

Ярче всего новый жизненный идеал был сформулирован Державиным в его поэме «Евгению. Жизнь званская» (1807), где он подробно описывает прелести жизни в его имении Званка.

Возможно ли сравнять что с вольностью златой,

С уединением и тишиной на Званке?

В этой поэме, казалось бы, сконцентрировалось то, к чему Державин постепенно шел в течение многих лет. Частная, простая жизнь, все мельчайшие детали деревенской жизни описываются со вкусом и почти ощутимой осязательностью, со свойственной лишь Державину «шероховатой грандиозностью» (Ю.Тынянов):

Где с скотен, пчельников и с птичников, прудов.

То в масле, то в сотах зрю злато под ветвями,

То пурпур в ягодах, то бархат-пух грибов,

Сребро, трепещуще лещами.

Несмотря на новаторский характер творчества Державина, в конце жизни его литературное окружение составляли в основном сторонники сохранения старинного русского языка и противники того легкого и изящного слога, которым в начале XIX века начал писать сначала Карамзин, а затем и Пушкин. С 1811 Державин состоял в литературном обществе «Беседа любителей русской словесности», защищавшем архаический литератуный стиль. Это не помешало Державину понять и высоко оценить талант юного Пушкина, чьи стихи он услышал на экзамене в Царскосельском лицее. Символический смысл этого события станет понятен только позже - литературный гений и новатор приветствовал своего младшего преемника.

Последние строки, оставленные нам Державиным перед своей кончиной, вновь, как и в Оде на смерть кн. Мещерского или Водопаде говорили о бренности всего сущего:

Река времен в своем стремленьи

Уносит все дела людей

И топит в пропасти забвенья

Народы, царства и царей.

А если что и остается

Чрез звуки лиры и трубы,

То вечности жерлом пожрется

И общей не уйдет судьбы!

Гаврила Романович Державин, сам по себе, составил целую эпоху в истории литературы. Его произведения — величественные, энергичные и совершенно неожиданные для второй половины восемнадцатого века — оказали и до сегодняшнего дня продолжают оказывать влияние на развитие русской поэзии. И сам Державин прекрасно понимал значение сделанного им для русской поэзии. Не случайно в своем переложении Памятника Горация он предрекал себе бессмертие за то

Что первый я дерзнул в забавном русском слоге

О добродетелях Фелицы возгласить,

В сердечной простоте беседовать о Боге

И истину царям с улыбкой говорить.

Умер Гаврила Романович, 8 (20) июля 1816, в своем любимом имении Званка, Новгородской области.

Анализ оды «Властителям и судиям»(1787)

Державин всегда был верным слугой самодержавия, но самодержавия разумного, просвещенного. Нарушение законов вызывало в нем негодование и стремление восстановить справедливость, он не боялся высказывать свое мнение вельможам. Царям. Это проявляется в поэзии. Гражданские стихотворения Державина адресованы лицам, наделенным большой политической властью: монархам, вельможам. Их пафос не только хвалебный, но и обличительный, вследствие чего их называю сатирическими. К ним относят знаменитое стихотворение «Властителям и судиям». Рукописный сборник с этим произведением в 1795 г. Державин поднес императрице. Однако вместо благодарности последовала немилость. Екатерина II перестала замечать Державина, придворные избегали с ним встречи. Дело в том, что ст. «Властителям и судиям»представляет собой переложение 81-го псалма, автор кот. Иудейский царь Давид, этот псалом был перефразирован якобинцами и пользовался большой популярностью во времена Французской революции. Но сам поэт узнал об этом значительно позже.

Ст. отличается предельно ясной композицией. Оно состоит из 7 четверостиший, которые в свою очередь можно поделить на 2 части. В первых 3-х строфах бог гневно напоминает царям и судиям об их обязанностях к народу: они должны строго и честно выполнять законы, защищать сирот и вдов:

Восстал Всевышний Бог, да судит

Земных богов во сомне их;

Доколе, рек, доколь вам будет

Щадить неправедных и злых?

Ваш долг есть: сохранять законы,

На лица сильных не взирать,

Без помощи, без обороны

Сирот и вдов не оставлять.

Ваш долг: спасать от бед невинных,

Несчастливым подать покров,

От сильных защищать бессильных,

Исторгнуть бедных из оков.

Четвертая строфа подводит горестный итог их действиям: власти глухи и слепы к страданиям народа:

Не внемлют! видят — и не знают!

Покрыты мздою очеса:

Злодействы землю потрясают,

Неправда зыблет небеса.

Их равнодушие вызывает гнев поэта, он требует наказания виновных ( они также смертны, как и он, рано или поздно предстанут перед божьим судом)

Цари! Я мнил, вы боги властны,

Никто над вами не судья,

Но вы, как я подобно, страстны

И так же смертны, как и я.

Но загробный мир кажется поэту слишком далеким и в в последней строфе он умоляет бога покарать виновных, не дожидаясь их смерти:

И вы подобно так падете,

Как с древ увядший лист падет!

И вы подобно так умрете,

Как ваш последний раб умрет!

В Библии этот мотив сурового наказания отсутствует. Завершающие стихи библейского псалма призывают бога вместо несправедливого людского суда утвердить свой суд, у Державина последняя строфа содержит в себе призыв к беспощадной каре земных властителей:

Воскресни, Боже! Боже правых!

И их молению внемли:

Приди, суди, карай лукавых

И будь един царем земли!

Ничтожность царей, их нечеловеческая слабость становится особенно ощутимой благодаря антитезе царь- раб.

Для оды характерен не только торжественный, возвышенный язык ( бессильные, лукавые неправедные и т.д.), но и слова разговорного стиля (очеса, доколе, мзда, зыблет, древо), что является новаторством Державина.

Итак, традиционно мы знаем, что ода восхваляла великого человека, а Державин ставит новую задачу оды – обличить и разоблачить.

Черты поэтики Державина, отличающей его от Ломоносова:

• он не воспользовался античной мифологией;

• поэтической смелостью было появление в оде авторского “я”;

• по-новому трактуется образ монархини: взамен торжественно тяжёлого образа “земной богини” поэт мастерски изобразил Екатерину и как правительницу, и как частное лицо. Державин пытается раскрыть внутренний мир героини оды, её нрав, привычки, подчёркивает такие черты, как демократизм, простота, скромность, приветливость в сочетании с выдающимся умом и талантом государственного деятеля; хвалебная ода оказывается в то же время резкой сатирой: “добродетельному” образу Фелицы противопоставлен образ порочного мурзы. Это обусловливает небывалое дотоле жанровое своеобразие: ода-сатира. Смелость Державина в том, что он в рамках торжественной оды свёл патетическое и комическое.

• ломка языковой иерархии классицизма; смешение высокого и низкого в языке поэта, использование лёгкой, шутливо-разговорной речи, прямо противоположной нарочито-приподнятому стилю Ломоносова;

• синтаксическая “свобода”: отделение определения от определяемого слова, несовпадение синтаксических и логических связей, использование инверсий, в результате чего возникает ассоциативный синтаксис;

• державинское “падежеупотребление”, подмена косвенных падежей (“Между тщеславья (вместо тщеславьем) и пороком”).