logo
Основы языкознания

6.5. Речевая деятельность

Речевая деятельность – это деятельность индивидов, связанная с использованием языка, общением, передачей информации.

Процесс речи сводится к тому, что определенная мысль одного человека материализуется в виде произнесенных или написанных этим человеком фраз, которые воспринимаются другим человеком, извлекающим из материальной оболочки идеальное содержание, заложенное в нее первым участником общения.

В процессе речевой деятельности происходит передача образов-смыслов. Смысл – это всегда личностное отношение конкретного индивида к содержанию, на которое в данный момент направлена его деятельность. Значения – это единицы содержания языка, а смыслы – это единицы содержания речи (текста). В речевой деятельности происходит передача смыслов, а не значений, точнее воплощение смысла в значениях.

Содержание речи не сводится к комбинаторике языковых значений, а представляет собой систему образов, нагруженных определенным смыслом. Эти образы не являются фиксированными отражениями предметной действительности, закрепленными за какими-то языковыми значениями, существующими в виде застывших языковых форм (знаков). Эти образы выступают как отображения каких-то конкретных фрагментов действительности, они каждый раз складываются в особую динамическую систему, соотносясь с разными языковыми значениями. Но должны быть какие-то универсальные характеристики, иначе языковое общение было бы невозможным.

Речевая деятельность предполагает, что субъект деятельности должен иметь мотив деятельности и осознавать цель деятельности. Цель речевой деятельности заключается в том, чтобы передавать кому-то (точнее, возбудить в сознании кого-то) мысль, какой-то образ, нагруженный смыслом. Эта мысль воплощается в слове, в языковых значениях. Необходимо сопоставить результат с целью, т.е. посмотреть, соответствует ли результат намеченной цели, т.е. эффективно ли (результативно ли) речевое действие. Если субъект чувствует, что намеченная цель не достигнута или достигнута не полностью, он может скорректировать действие. О результативности действия субъект может судить по реакции на него со стороны адресата.

Итак, речевое действие предполагает:

Речевая деятельность не направлена сама на себя: мы говорим, как правило, не для того, чтобы просто говорить, а для того чтобы передать какую-то информацию другим. И слушаем мы чужую речь обычно не просто ради удовольствия слушать, а ради того, чтобы получить информацию.

Речевая деятельность может протекать совместно с другой деятельностью, не требующей размышлений, сосредоточенности. Это обычно механическая, стандартная деятельность, привычная и знакомая говорящему, не отвлекающая его от разговора, т.е. процесса, включающего не только собственно речевое действие как таковое, но и его мыслительную основу.

Не совместимы две речевые деятельности. Трудно читать один текст, а слушать другой или говорить и одновременно слушать, участвовать в двух диалогах одновременно.

Речевая деятельность нередко происходит совместно с движениями рук, глаз, разными телодвижениями, что составляет паралингвистический компонент речевой деятельности.

Всякое речевое высказывание формируется, а не переходит в готовом виде из мысли в речь. Простое наблюдение доказывает это: говорящий допускает паузы («хезитации»), которые могут заполняться всевозможными паразитарными включениями (значит, вот и др.). Это свидетельствует о том, что говорящий сразу не может найти подходящее слово для выражения своих мыслей или чувств. О том же свидетельствуют и автокоррекции, которые затрагивают не только лексический уровень, но и синтаксический. Это означает то, что тот смысл, который конструируется в аппарате мозга говорящего, не привязан к определенной форме языкового выражения. Не всегда сознание сразу начинает эффективно контролировать производимую речь. Но, бесспорно, нормальная речь формируется с участием сознания, под его контролем – иначе не было бы автокоррекций.

Согласно Выготскому, мысль зарождается от различных потребностей человека, от той сферы, которая охватывает все наши влечения, побуждения, эмоции и т.п. Иными словами, за мыслью стоит мотив, то есть то, ради чего мы говорим. Мотив – первая инстанция в порождении речи. Он же становится последней инстанцией в обратном процессе – процессе восприятия и понимания высказывания, ибо мы понимаем не речь, и даже не мысль, а то, ради чего высказывает наш собеседник ту или иную мысль, т.е. мотив речи.

По данным психолингвистики, программа превращения мысли в слово осуществляется следующим образом.

1. Высказывание стимулируется мотивом данного акта речевой деятельности. Предварительно у говорящего должна быть сформирована установка на общение.

2. От мотива процесс переходит к формированию смыслового содержания будущего высказывания. Здесь формируется целостная (может быть, неотчетливая, диффузная) смысловая «картина» будущего высказывания: смысл уже есть, а конкретных слов и синтаксических структур еще нет.

3. Сформировавшаяся внутренняя программа (смысл) начинает трансформироваться: образуется синтаксическая схема будущего высказывания конкретного национального языка. «Внутренние слова», т.е. значения слов уже становятся «прообразами» слов внешних и занимают постепенно «свои» синтаксические позиции.

4. Происходит грамматическое структурирование и морфемный отбор конкретной лексики.

5. Реализуется послоговая моторная программа внешней речи, артикуляция.

Все названные этапы порождения речи не следует представлять себе строго отдельно и последовательно. Процесс порождения речи быстротечен, реализуется в доли секунды. Различные ситуации общения предполагают использование неодинаковых способов разворачивания мысли в слово.

Превращение мысли в слово совершается во внутренней речи. Учение о внутренней речи – одна из заслуг Л.С.Выготского. Он нашел путь к тайнам внутренней речи через исследование эгоцентрической (т.е. не направленной целиком к слушателям) речи ребенка в сопоставлении с речью ребенка более старшего возраста и с различными видами речи взрослых.

Внутренняя речь – результат длительной эволюции речевого сознания. Она развивается из внешней, эгоцентрической речи маленьких детей, которая все более сворачивается, делается сначала шепотной и лишь затем уходит внутрь языкового сознания. Такое превращение внешнего говорения во внутреннюю сжатую речь носит название интериоризации речи. Обычно механизм внутренней речи завершает свое формирование к подростковому возрасту (10-11 лет).

Выготский пришел к выводу, что внутренняя речь есть особое явление и имеет структуру, отличную от структуры внешней речи. Прежде всего, внутренняя речь имеет сокращенный, фрагментарный характер. Человек, мысля про себя, облекает в слово не все элементы мысли, а только основные, определяющие. Поскольку основным элементом мысли является предикат, то именно он оформляется словом во внутренней речи. Таким образом, внутренняя речь имеет предикатный характер. Кроме того, слово во внутренней речи приобретает особый, чисто субъективный смысл, отражая личный опыт человека и вбирая в себя те элементы мыслительного содержания, которые не входят в структуру языкового значения, расширяя тем самым свое когнитивное значение.

По своей структуре внутренняя речь напоминает разговорное ситуативное общение. «Идет» – этого одного слова вполне достаточно, чтобы ожидающие прибытия поезда поняли смысл высказывания. Внутренняя речь – это речь свернутая, сжатая, часто деграмматикализованная. Она несет в себе конспект будущего высказывания и разворачивается в считанные доли секунды.

Таким образом, внутренняя речь представляет собой своеобразное, неполное и нечеткое оформление мыслей. Полное оформление мыслей, придание им отчетливой структуры возможно только во внешней речи, т.е. в общении. Человек, размышляющий про себя, делая вывод, который хочет ясно осознать и удержать в памяти, переходит к внешней речи и либо записывает свой вывод, либо произносит его вслух и старается запомнить, т.е. вступает тем самым в общение с собой.

Перевод внутренней речи во внешнюю делает ее не только доступной восприятию других, но и более ясной, четкой для самого мыслящего, потому что для этого требуется четкое и правильное расчленение мысли на составные элементы и установление логических отношений между ними.

Одно из базовых положений концепции Выготского заключается в следующем утверждении: «Мысль не воплощается, а совершается в слове». В процессе появления высказывания на свет идет «борьба» индивидуально-личностного смысла, понятного только самому говорящему, и языковых форм, несущих в себе принятые коллективом значения. В процессе говорения происходит трансформация замысла. Мы часто испытываем острое неудовлетворение по поводу словесного воплощения задуманного. И наоборот, часто мы убеждаемся, что за красивыми, вполне связными высказываниями не скрывается никакого содержания.

Соединение со звуковыми символами происходит путем перекодирования с языка мозга на естественный язык [Жинкин 1982]. Н.И.Жинкин отмечает наличие кодовых переходов во внутренней речи. Мышление реализуется не на каком-то национальном языке, а на особом языке, вырабатываемом каждым мыслящим человеком. Этот код получил название предметно-схемного кода, универсального предметного кода (УПК). Это субъективный код, непроизносимый, универсальный, свободный от избыточности. Универсальный предметный код связывает мозговые процессы с речевыми. Через него осуществляется перекодирование с кодов мозга на коды естественного языка. УПК – это банк знаний индивида в нем есть обобщения разной степени.

Механизм человеческого мышления, по Жинкину, реализуется в двух противостоящих динамических звеньях – предметно-изобразительном коде (внутренняя речь) и речедвигательном коде (экспрессивная речь). В первом звене речь задается, во втором передается и снова задается для первого звена.

Психолингвистика изучает процессы восприятия, понимания высказываний. Понимание – это не пассивное механическое движение от значения к смыслу. Это сложный целостный психологический процесс. Начинается он с поиска общей мысли высказывания, в котором огромное значение имеют предвосхищение и установка, возникающие в языковом сознании слушателя. Мыслительная активность слушающего направлена на постижение цели говорящего, мотива и скрытого смысла сообщения. Процесс декодирования опирается на множество факторов, не имеющих отношения к лексико-грамматической структуре языка. Он имеет целостный характер и учитывает знания об адресате, предшествующие началу общения, и характер взаимных отношений между собеседниками, и невербальные сознательные и бессознательные проявления автора речи и т.п.

Наиболее элементарной операцией декодирования высказывания является понимание слов. Адресат коммуникации сталкивается здесь с определенными трудностями: многозначностью и омонимией слов.

В процессе понимания высказывания важную роль играет грамматика, ведающая правилами соединения языковых единиц в речевом потоке. Здесь важно, насколько поверхностная синтаксическая структура расходится с ее глубинной структурой. Глубинные синтаксические структуры есть отражение общих логико-мыслительных схем выражения мысли. Они являются ядерными, наиболее часто употребляемыми и, стало быть, легче всего воспринимаемыми. В тех случаях, когда есть расхождение между глубинной и поверхностной структурой предложения, понимание предложений требует дополнительных речемыслительных операций.

Знания языка недостаточно для полноценного смыслового восприятия речевого сообщения. Большое значение здесь имеет адекватная референция, т.е. соотнесение высказывания с реальной событийной ситуацией. Н.И.Жинкин указывал, что мы понимаем не речь (текст), а действительность.

Иногда смысл сообщения лежит на поверхности, вытекая из значений входящих в текст фраз. Тогда его выявление, требует лишь умения выделять в речевом произведении наиболее важные в информативном отношении ключевые слова. Однако речевые сообщения часто несут в себе неявно выраженную интенцию говорящего, скрытый смысл. Скрытый смысл присутствует в пословицах и поговорках, в художественных текстах. В разных текстах имеется своя «глубина» прочтения.

Все виды человеческой деятельности включают компонент прогнозирования (предвосхищения, антиципации). Специальные эксперименты показывают, что значительная часть того, что мы слышим, определяется нашим опытом прогнозирования в речи. Человек, воспринимает текст не строго линейно (слово за словом), а более крупными контекстуальными блоками, декодируя текст в связи с ситуацией и вероятностью появления в ней тех или иных составляющих частных элементов.

Явление «установки», исследованное Д.Н.Узнадзе, – это особое состояние психики с функцией предуготовленности к восприятию определенного объекта (явления) или его качества на основе прежнего опыта его восприятия или на основе воспитанного (в ходе обучения через устные или письменные тексты) типа восприятия данного объекта.

Исследование языка заключается в выяснении того, какими языковыми средствами и, опираясь на какие «вехи» в речи, в тексте и т.п., мы достигаем понимания. Понимание – это то, что объединяет автора высказывания и его адресата. Мы понимаем не только то, что читаем, но и то, во что верим. В понимание мы вкладываем часть своего внутреннего мира. Если говорить о понимании как процессе постижения смысла, то «постижение» следует трактовать как «достраивание», восполнение недостающих деталей (В.З. Демьянков).

Для понимания речи нужно присутствие в душе многочисленных отношений данных в этой речи явлений к другим, которые в самый момент речи остаются, как говорят, «за порогом сознания», не освещаясь полным его светом [Потебня 1958].

Прием речевых сообщений протекает не всегда одинаково. Речевое сообщение может приниматься с полным пониманием его содержания. Понимание (извлечение смысла из звуковой или графической оболочки) означает точное воссоздание принимающим того содержания (замысла), которое вкладывал передающий. Принимающему сообщение может понадобиться информация, которой нет в сообщении, которая осталась за текстом.

Предел колебаний точности понимания различен: при выполнении строгих военных команд или команд диспетчера при посадке самолета он весьма ограничен, колебания практически недопустимы, а при чтении лирического стихотворения колебания в понимании различными читателями могут быть достаточно большими.

Понимание принимаемого сообщения может быть более или менее глубоким. Можно говорить о языковом и содержательном уровнях понимания. Чтобы понимать текст на содержательном уровне, нужна определенная пресуппозиция (предрасположенность), обеспечивающаяся единством некоторой подготовки передающего и принимающего сообщение на содержательном уровне.

Возможен прием языкового сообщения без его понимания, например, прием телеграфисткой международной телеграммы на незнакомом ей языке. Непонимание текста на знакомом языке может возникнуть из-за сложности сообщения. Иногда сообщение как бы скользит мимо принимающего.

Понимание или непонимание может осознаваться или не осознаваться принимающим сообщение. Особенно коварно неосознание непонимания.

Ход понимания, процесс понимания, заключается в порождении ожиданий относительно дальнейшего течения интерпретируемых событий, например, относительно того, что в понимаемом тексте последует далее. Понимая дискурс, мы не ждем, пока закончится очередное высказывание, чтобы начать его анализировать. По ходу общения возможно переосмысление ранее понятого.

Люди, общаясь, затрагивают друг в друге то же звено цепи чувственных представлений и понятий, прикасаются к тому же клавишу духовного организма, вследствие чего в каждом восстают соответствующие, но не те же понятия (В.Гумбольдт, А.А.Потебня). В.фон Гумбольдт очень точно заметил, что всякое понимание – есть недо-понимание, всякое разумение – есть недо-разумение.

7.РЕЧЕЯЗЫКОВАЯ КОММУНИКАЦИЯ