Дискурс

² Аспект (от лат. aspectus — вид) — точка зрения, с которой рассматривается какое-либо явление, понятие, перспектива (СЭС, 1981: 85). Прагматика речи — зачем я говорю, с какой целью. Следовательно, прагматика как таковая относится не столько к системным явлениям, сколько к функциональным проявлениям системы и касается в первую очередь речевого поведения личности. В силу этого я говоря именно о прагматическом аспекте, но не о компоненте коммуникативного акта.

вид речевой коммуникации, предполагающий рациональное критическое рассмотрение ценностей, норм и правил социальной жизни (по Хабемасу) (в логике, философии, социологии и социальной семиотике). Однако даже в рамках лингвистической науки термин «дискурс» используется исследователями для обозначения феноменов разного порядка: спектр его употребления весьма широк, понимание же его колеблется от почти синонимичного терминам речь, связная речь (Г'. Г. Почепцов), поток речи, сложное синтаксическое целое, сверхфразовое единство, текст (В. Г. Бор-ботько), от коммуникативно целостного и завершенного речевого произведения^.. В. Клобуков) до определенного типа менталъности (Н. Д. Арутюнова), от вербализованного работающего сознания (О. Г. Ревзина, О. В. Жукова) до сложного коммуникативного явления, включающего наряду с текстом внеязыковые факторы, которые влияют на его производство и восприятие (ван Дейк), от реального, естественного текста до речевых жанров. В целом следует отметить, что термин используется в узком и широком понимании. Дискурс в узком понимании является проявлением речевой деятельности (наряду с текстоидами) в разговорно-бытовой речи и представляет собой обмен репликами без особого речевого замысла (концепция О. Б. Сиротининой). Дискурс в широком понимании трактуется как проявление речедея-тельностных возможностей отдельной языковой личности (П. В. Зернецкий), как система коммуникации (Ю. А. Шрей-дер, В. М. Сергеев) (см. обзор разных точек зрения в работах Н. А. Герасименко, Е. О. Менджерицкой, М. Л. Макарова, Дж. Браун и Дж. Йюль(С. Brown, G. Yule), Н. Н. Мироновой, а также см. историю вопроса в докторской диссертации В. Г. Борботько). Обобщая существующий опыт анализа дискурса, Д. Шиффрин выделяет три подхода к определению данного понятия: во-первых, дискурс определяется с позиций формально ориентированной лингвистики, когда дискурс понимается как произведение, превыша-

ющее по объему предложение; во-вторых, дискурс с функциональной точки зрения определяется как любое употребление языка; в-третьих, дискурс рассматривается с точки зрения взаимодействия формы и функции, как совокупность функционально организованных, контекстуализован-ных единиц употребления языка (см. обзор подходов к изучению дискурса в книгах D. Schiffrin и М. Л. Макарова).

Отмечу, что мне наиболее близко и симпатично понимание дискурса, представленное в работах, например, Т. А. ван Дейка, А. Е. Кибрика и Ю. Н. Караулова. Напомню, что последний понимает под дискурсом речевое произведение, которое рассматривается во всей полноте своего выражения (вербального и невербального, паралингвисти-ческого) и устремления с учетом всех экстралингвистических факторов (социальных, культурных, психологических), существенных для успешного речевого взаимодействия. Однако дискурс не только само произведение, но и деятельность (взятая в совокупности процесса и результата), в процессе которой речемыслительный продукт и порождается; ср.: дискурс по А. Е. Кибрику — «коммуникативная ситуация, включающая сознание коммуникантов (партнеров общения) и создающийся в процессе общения текст» (выделено мною. — В. К.). Это коррелирует с пониманием дискурса в современной психологии, которая определяет дискурс как социальную деятельность в условиях реального мира (Д. Эдварде, Дж. Поттер, М. Уэзерелл — D. Edwards, J. Potter, M. Wetherell), а также с трактовкой дискурса как подчеркнуто интерактивного способа речевого взаимодействия. Итак,

дискурс есть вербализованная речемыслительная деятельность, понимаемая как совокупность процесса и результата и обладающая как собственно лингвистическим, так и экстралингвистическим планами.

При рассмотрении дискурса с точки зрения результата он (дискурс) предстает как совокупность текстов, порож-

денных в процессе коммуникации. При анализе дискурса как процесса дискурс представляет собой вербализуемую («здесь и сейчас») речемыслительную деятельность. В силу только что сказанного в нашей дефиниции дискурса использована форма «вербализованная-» деятельность. Дискурс имеет 2 плана — собственно лингвистический и лингво-когнитивный. Первый связан с языком, манифестирует себя в используемых языковых средствах и проявляется в совокупности порожденных текстов (дискурс как результат). Второй связан с языковым сознанием, обусловливает выбор языковых средств, влияет на порождение (и восприятие) текстов, проявляясь в контексте и пресуппозиции (дискурс как процесс).

Существуют ли разные типы дискурса? Многие исследователи положительно отвечают на этот вопрос, с одной стороны, разграничивая, так сказать, национальные дискурсы (например, русский, английский, испанский и т. д.), с другой — в рамках одного национального дискурса выделяя, например, дискурс поэтический, эстетический, научный, критический, педагогический, юридический, политический.

Вероятно, можно говорить о «национальном» дискурсе, и тогда русский дискурс — это вербализованная рече-мыслителъная деятельность, понимаемая как совокупность процесса и результата, обладающая как лингвистическим, так и экстралингвистическим планами и осуществляемая на русском языке представителями русского национально-лингво-культурного сообщества. При этом, очевидно, возможны пограничные, переходные случаи, когда общение осуществляется, например, на русском языке представителями разных национально-лингво-куль-турных сообществ (вполне вероятная ситуация, к примеру, в любом учебном заведении, где обучаются иностранцы). О каком дискурсе в таком случае можно говорить: о русском или каком ином? Я думаю, что в подобной ситуации не представляется

возможным определить дискурс как однозначно мононациональный, так как даже при идеальной русской лингвистической форме выражения когнитивные аспекты, т. е. то, что стоит за речью, за лингвистической формой, за языковыми средствами, будут весьма различны и отличны от русских.

Что касается выделения типов (или видов) дискурса в рамках одного национально-лингво-культурного «поля», то при нашем понимании термина, поэтический дискурс есть дискурс поэтических текстов, принадлежащих представителям конкретного национально-лингво-культурного сообщества и предназначенных для представителей того же национально-лингво-культурного сообщества, соответственно, политический дискурс в России, например, есть русский дискурс в русской политической сфере. Иначе говоря, это не есть отдельные типы (виды) дискурса, но лишь некоторые «модификации» последнего, определенным образом «адаптированные» в соответствии с той сферой, в которой он функционирует.

Дискурс, включающий в себя лингвистические и экстралингвистические компоненты, проявляется в коммуникации и в ней функционирует, коммуникация без дискурса невозможна

Таким образом, с точки зрения лингвистики, дискурс является единым организмом, в котором одномоментно реализуются самые разноообразные аспекты не только языка, но и языкового мышления, поскольку «везде. . за грамматическими и нормальными категориями скрываются психологические» (Л. С. Выготский). Текст же как реализация дискурса — это (по выражению Г Вайнриха) такое единство, в котором все взаимосвязано.

Итак, коммуникативный акт — это основная единица коммуникации, функционально цельный ее фрагмент. Каждый КА обладает двумя составляющими (ситуация и дне-

курс) и 4 компонентами (конситуация, контекст, пресуппозиция, речь).

Дискурс понимается как вербализованная речемысли-тельная деятельность, предстающая как совокупность процесса и результата и обладающая как собственно лингвистическим, так и экстралингвистическим планами

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Основная

Красных В В Виртуальная реальность или реальная виртуальность'' Человек Сознание Коммуникация М , 1998

Макаров М Л Интерпретативный анализ дискурса в малой группе Тверь, 1990

Дополнительная

Борботъко В Г Общая теория дискурса (принципы формирования и смыслопорождения) Дисс доктора филологических наук Краснодар, 1998

Ван Дейк ТА Язык Познание Коммуникация М , 1989

Герасименко Н А Информация и фасцинация в политическом дискурсе//Политический дискурс в России-2 М , 1998 С 20—23

Менджерицкая Е О Термин «дискурс» в современной зарубежной лингвистике // Лингвокогнитивные проблемы межкультурной коммуникации М , 1977 С 130—133

Миронова Н Н Политический дискурс vs оценочный дискурс // Политический дискурс в России М , 1997 С 41—50

Миронова Н Н Оценочные характеристики дискурса // Политический дискурс в России-2 М , 1998 С 60—66

Моделирование языковой деятельности в интеллектуальных системах / Под ред А Е Кибрика и А С Нариньяни М , 1987

Розеншток-Хюсси О Речь и действительность М , 1994

Brown G, Yule G Discourse Analysis Cambr, 1996

Schiffhn D Approaches to Discourse Oxf , Cambr, Mass , 1994

ЛЕКЦИЯ 12

Понятие «текст»

Текст с точки зрения ПЛ

ЧТО ЕСТЬ ТЕКСТ?

Сегодня уже мало кто спорит с идеей П. Хартмана о том, что все носители языка говорят только текстами, а не словами и не предложениями, по меньшей мере предложениями из слов в текстах. Ср. с идеей А. А. Леонтьева: «Мы не просто подбираем слова в высказывании соответственно отдельно окружающим нас предметам и явлениям, а вместе с тем строим высказывание сразу как целое». Л. Ельмслев же считал, что исследователю языка в качестве исходного пункта дается именно текст «в своей нерасчлененной и абсолютной целостности». О том же писал и Е. Ф. Тарасов: «Текст как одна из форм фиксации речи (речь post hoc) является превращенной формой общения, предстоящей лингвисту в качестве единственного объекта исследования, в котором опредме-чен и замещен весь процесс общения».

Многими лингвистами давно уже признано, что текст есть едва ли не основная единица коммуникации, ибо, по выражению Г. Вайнриха, «мы говорим нормально не разрозненными словами, а предложениями и текстами, и наша речь покоится на ситуации». Такое понимание текста характерно не только для «чистых» лингвистов и философов языка, но и для тех исследователей, которые изучают речевые произведения с точки зрения психологии и психолингвистики: текст есть «основная единица коммуникации», «феномен реальной действительности и способ отражения действительности, построенный с помощью элементов системы языка» (А. А. Леонтьев, В. П. Белянин), текст «со-

держит в себе как бы всю «картинку» ситуации общения в ее единстве и нерасчлененности» (В. И. Голод, А. М. Шахнарович). Именно референция (соотнесенность с соответствующей ситуацией, о чем говорил еще Бенвенист) отличает текст от иных единиц языка, сама же ситуация имеет «статус полноправного компонента структуры текста» (Р. Барт). Психолингвистика изучает процессы производства и понимания текста, социальные, коммуникативные условия протекания этих процессов с учетом экстралингвистических факторов и психологической значимости знакомых единиц языка (Л. В. Головина). Порождение текста зависит не только от целей и условий коммуникации, но и от ситуации, которую он отражает. Думается в связи с этим, что в определенной степени можно согласиться с идеей о том, что текст по сути является некоторой «единицей номинации» (Н. В. Мелихова) и что его наиболее важным аспектом является «номинативная сторона», т. е. соотнесенность языковых элементов с обозначаемыми ими внеязыковыми объектами, реально существующими или мыслимыми, так как всякий текст «говорит о чем-то» (В. Г. Гак). При моти-вационно-целевом анализе, в основе которого лежит концепция Т. М. Дридзе, текст рассматривается как иерархия разнопорядковых смысловых блоков — предикаций (под предикацией в данном случае понимается выраженные в тексте или обусловленные текстом семантико-смысловые связи, существенные с точки зрения реализации основного замысла).

Как отмечалось многими исследователями, текст как явление языковой и экстралингвистической действительности, представляет собой сложный феномен, выполняющий самые разнообразные функции: это и средство коммуникации, и способ хранения и передачи информации, и отражение психической жизни индивида, и продукт определенной исторической эпохи, и форма существования культуры, и отражение определенных социокультурных

традиций и т. д. Все это обусловливает многообразие подходов, множественность описаний и многочисленность определений текста.

Специфика же психолингвистического подхода к тексту «состоит в рассмотрении текста как единицы коммуникации, как продукта речи, детерминированной потребностями общения». Поскольку цель любого общения состоит в том, чтобы некоторым образом изменить поведение или состояние реципиента (собеседника, читателя, слушателя), т. е. вызвать определенную вербальную, физическую, ментальную или эмоциональную реакцию, то задачей любого текста является воздействие на реципиента ', которое возможно только в том случае, если автор текста выбрал языковые средства, адекватные своему замыслу (коммуникативной программе), а реципиент понял текст адекватно замыслу автора. И поскольку текст существует не вне его создания и восприятия, но только в процессе его смыслового восприятия или в процессе его производства, то, следовательно, задачей психолингвистики текста признается исследование процессов и механизмов порождения и восприятия текста во всей совокупности текстовых элементов и категорий. При этом «основой построения психолингвистической модели того или иного типа текста должен быть учет не только лингвистических аспектов его организации, но и психологических мотивов его порождения. Построение психолингвистической модели восприятия текста должно строиться как на основе учета содержательных и формальных характеристик текста, так и психологических закономерностей восприятия текста различными реципиентами» (В. П. Белянин).

¹ Ср.: «Речь — это деятельность, предполагающая использование Языка с целью воздействия, регуляции мыслительной деятельности собеседника. Текст — это инструмент такого воздействия. Его природа, его устройство подчинены необходимости выполнения этой функции» (А. Н. Рудяков).

Я предлагаю Вам следующее понимание текста (в первую очередь — спонтанного, речевого). Текст есть:

1. вербальный и знаково зафиксированный (в устной или письменной форме) продукт речемыслительной деятельности;

2. вербальная и знаково зафиксированная «реакция» на ситуацию;

3. опосредованное и вербализованное отражение ситуации;

4. речемыслипгельный продукт, который обладает содержательной завершенностью и информационной самодостаточностью;

5. речемыслипгельный продукт, который обладает тематическим, структурным и коммуникативным единство,»;

6. нечто объективно существующее, материальное и поддающееся фиксации с помощью экстралингвистических средств (например, орудий письма, бумаги, аудио-/видеопленки и т. д.);

7. некая особая предикативная единица, если под предикацией понимать вербальный акт, с помощью которого автор интерферирует («вписывает») в окружающую действительность отраженную в его сознании картину мира, результатом чего является изменение объективно существующего реального мира;

8. нечто изменяющее окружающий мир, экстралингвистическую реальность самим фактом своего существования;

9. с точки зрения формально-содержательной структуры и вычленения в дискурсе, текст есть речевое произведение, которое открывается единицей, с которой начинается вербализация речемыслительного потока, и заканчивается последней вербалъно выраженной реакцией на стимул (вербальный или невербальный).

Высказанные положения требуют некоторых комментариев. Во-первых, слово «реакция» намеренно взято в кавычки, дабы избежать путаницы и понимания его с пози-

ции бихевиоризма. Во-вторых, следует, очевидно, объяснить понимание текста как некоторой реакции на ситуацию и опосредованного ее (ситуации) отражения. По мнению психологов, даже у низших организмов реакция на раздражение проходит через «этап» ощущений. У человека данный процесс идет на более высоком уровне — через сознательное отражение действительности (вспомним первые лекции). Таким образом, (весьма грубо и приблизительно) цепочка может иметь следующий вид:

В-третьих, говоря о трех единствах, необходимо обязательных для текста, мы следуем идее О. И. Москальской о тематической, коммуникативной и структурной целостности текста. Однако критерий «коммуникативное единство» требует некоторых оговорок: этот критерий однозначно работает при анализе монологических текстов; при изучении же диалогических текстов (например, вопросно-ответных единств) он должен быть некоторым образом уточнен, что и будет нами сделано немного позднее. В-четвертых, тезис об объективном материальном характере текста соотносится с мнением о том, что «текст — нечто существующее объективно, материально, независимо от воспринимающего субъекта» (М. Н. Правдин) и, добавим от себя, от автора текста, т. е. текст есть нечто претерпевшее отчуждение. И наконец, в-пятых, предложенное понимание предикативности текста перекликается с определением предикации в современной психолингвистике, в соответствии с которым предикация есть интеллектуальный процесс, в ходе которого порождается новый элемент — смысл. Сле-

довательно, текст есть форма объективации субъектных смыслов автора во внешней, знаковой, языковой форме (А. М. Шахнарович, В. Б. Апухтин).

Представленное выше понимание текста некоторым образом соотносится с идеей И. Г. Торсуевой о том, что текст как объект реальной действительности существует в четырехмерном гносеологическом пространстве; иначе говоря, текст: 1) существует как качественная единица предметного мира, в которой системой является он сам; 2) существует как часть своей видо-родовой макросистемы и подчиняется ее закономерностям; 3) подчиняется закономерностям микромира, который действует в данных условиях, т. е. особенностям языкового материала; 4) включается в определенную среду, в систему внешних взаимодействий.

Будучи единицей дискурса, т. е. составляющей коммуникативного акта, текст обладает теми же особенностями (во всяком случае основными), которые характерны для коммуникативного акта как такового. Исходя из этого, правомерным будет выделить следующие аспекты, которые должны учитываться при изучении текста:

1. экстралингвистический', текст есть реакция на ситуацию, одним из компонентов которой является конситуация, т. е. собственно экстралингвистическая реальность; конситуация может «провоцировать» порождение текста и в любом случае в нем отражается, но не непосредственно, а через представление о ней (о чем мы уже говорили), представление о ситуации входит в пресуппозицию;

2. когнитивный; именно наличие широкой пресуппозиции предопределяет успешное протекание коммуникации, т. е. отбор адекватных средств при порождении текста и адекватное его понимание;

3. семантический; контекст, наряду с пресуппозицией, влияет на отбор языковых средств и строение текста, с одной стороны, а с другой — обусловливает адекватное его восприятие;

(4) (собственно)лингвистический; совокупность языковых средств, формирующих текст, вербальный продукт, который, повторим, по мысли Л. Ельмслева, получает ученый в качестве исходного материала для своих исследований.

Таким образом, текст есть продукт речемыслительной деятельности, который первый раз рождается в момент порождения его автором и может переживать последующие рождения при восприятии его реципиентом. Текст живет именно в момент своего порождения и восприятия. И это не противоречит нашему тезису о «материальности» текста и возможности его «фиксации». Думается, аналогичная ситуация имеет место, когда речь идет, например, о музыкальных произведениях: музыка «живет», только когда звучит, но никто и ничто не мешает «фиксировать» ее с помощью нотных знаков и чисто технических средств (чернил, бумаги, пленки), и в таком виде она может храниться сколь угодно долго, пребывая как бы во сне. При этом если нотную запись возьмет музыкант или некто, кто знаком с музыкальной грамотой, вполне очевидно, что музыка оживет в его голове, для других же людей она останется некой «виртуальной реальностью»: вроде, она есть (мы ее «видим», можем «взять в руки»), а вроде, ее и нет (мы ее не слышим); в таком же «виртуальном» состоянии пребывает и текст вне процессов порождения и восприятия.

Текст объективно предстает как некий текстовый инвариант, который допускает некоторое число вариантов, причем число вариантов, соответствующих данному инварианту, всегда свободно, но не бесконечно. Проблема вариативности в целом представляется достаточно сложной, ибо что считать вариантным пониманием, а что непониманием (искаженным пониманием) текста? Когда речь идет о непосредственной коммуникации, то критерием может служить оппозиция: успешная коммуникация/коммуникативный провал. Когда же мы имеем дело с художественным текстом, то ситуация, на наш взгляд, намного сложнее. Что счи-

тать инвариантом в этом случае? Текст, как его понимает автор, или текст, как его понимают читатели? В связи с этим существуют и разные направления в изучении текста: первое исследует формирование замысла и порождение текста, т. е. идет от автора; второе анализирует восприятие текста и его замысла реципиентом, т. е. идет от читателя. Уже стало общим местом упоминание об известных литературе примерах, когда конечный продукт не (полностью) соответствует первоначальному замыслу. Не является ли в таком случае художественный текст не только абсолютно самодостаточной единицей, живущей по своим собственным законам, но и третьим — и едва ли не самым важным — участником коммуникации, предопределяющим и, если угодно, диктующим реципиентам определенное понимание (при этом и сам автор выступает в роли реципиента)? И обусловливается ли это неадекватным замыслу выбором знаковых форм? Или, напротив, полной адекватностью данного выбора, не зависящего от рационального замысла автора? Данная проблема представляется весьма интересной и заслуживающей особого разговора.

Текст «покоится на ситуации» (Г. Вайнрих): именно ситуация создает мотив и интенцию для порождения текста. Создавая текст, автор производит селекцию знаковых форм и отбирает те из них, которые, с одной стороны, максимально полно и адекватно отражают и выражают замысел, а с другой — максимально соответствуют «типу» реципиента, входят в его знаковую систему и смысловой код, что и позволяет последнему воспринимать и понимать текст. Таким образом, автор не только создает текст, но и некоторым образом прогнозирует его восприятие реципиентом (Н. И. Жинкин, В. А. Звегинцев, А. И. Новиков, В. П. Беля-нин, А. Д. Швейцер и др.). Будучи явлением не только лингвистическим, но и экстралингвистическим, текст связан с окружающей действительностью отношениями двунаправленной зависимости.

Определив, что есть текст и указав его основные аспекты, необходимо определить и те признаки, которые данную единицу характеризуют, отличают от единиц иного рода и выделяют из числа подобных, вычленяя в дискурсе. Иначе говоря, необходимо найти и обосновать дифференциальные признаки текста и обозначить его границы (что является едва ли не самым сложным). Для этого необходимо оговорить основные характеристики текста как определенной единицы, выявить текстообразующие категории и определить основные компоненты, формирующие текст.