3.3.2. «Вопрос» как речевая тактика информационного дискурса

Одним из активных средств организации диалогического единства являются вопросительные предложения. Для успешного ведения переговоров недостаточно знать риторику, иметь силу убеждения. Умение аргументировать включает также владение техникой постановки вопросов. Преимущества использования техники вопросов заключаются в следующем: техника вопросов дает партнеру ощущение того, что вы его внимательно слушаете, позволяет изменить направление разговора, помогает объяснить мотивы поступков, дает возможность быстрее узнать контраргументы противника, способствует дипломатической корректировке партнера по собеседованию, создает необходимый базис доверия у партнера, помогает легче оценить собеседника, устраняет агрессии, упрощает парирование несправедливых нападок, дает время сформулировать последующие мысли, активизировать собеседника, не выпуская из рук инициативу беседы. О важности владения техникой вопросов свидетельствует китайская пословица: «Кто спрашивает – глуп 5 минут, кто не спрашивает – глуп всю жизнь».

Вопросительное предложение, как и любое другое высказывание, являясь структурной единицей языка, способно представлять различные речевые акты. Стандартная реализация вопросительных предложений осуществляется в интеррогативных высказываниях. В классификации Д. Вундерлиха им соответствует эротетический тип [см.: Wunderlich 1976], Дж. Лич называет их рогативами [см.: Leech 1983]. В системе Г.Г. Почепцова это квеситив [см.: Почепцов 1981а: 217-278]. Под тем или иным названием вопросы и запросы можно встретить и в других классификациях, приводить их все здесь не имеет смысла. Важно лишь отметить, что в традиционной классификации предложений вопрос является одним из членов парадигмы предложений по цели высказывания.

Цель интеррогативных высказываний – заполнить информационную лакуну в пресуппозиционных знаниях говорящего. Например: (111) «Greiner sagte: «Du, Marnet, heut früh ist was passiert.»‑- «Wo? Was?» sagte Franz». (Seghers: 14); «Грейнер сказал: «Слушай-ка, Марнет. А ведь нынче утром что-то стряслось...» ‑ «Где? Что?» - спросил Франц» (Зегерс: 28); (112) «(Ernst): «...in meiner Familie ist das Schäferhandwerk erblich seit den Tagen von Wiligis». – «Von was für ’nem Willi?» fragte Sophie». (Seghers: 40); «В моей семье ремесло пастуха передается из рода в род еще со времен Вилигиса». – «Какого Вилли?» ‑ спросила Софи» (Зегерс: 54).

Условиями успешности для вопросительных ситуаций В.И. Иванова вслед за Дж. Серлем называет следующие: «1) говорящему неизвестен ответ на вопрос; 2) говорящий хочет знать ответ на вопрос; 3) говорящий хочет, чтобы слушающий сообщил ему ответ; 4) говорящий намеревается с помощью вопроса сделать так, чтобы он знал ответ на вопрос, т.е. говорящий преследует цель побудить слушающего к тому, чтобы он сообщил ему ответ на вопрос. Если при употреблении вопросительного предложения условия успешности для вопросительной ситуации не выполнены полностью, то возникает неинтеррогативная интерпретация предложения» [Иванова 1997: 18-19]. Главной сферой функционирования интеррогативных высказываний являются информационные дискурсы, причем в этих дискурсах заинтересованность в получении информации проявляет адресат. Сравните: (113) «Он (Живаго) стал выздоравливать…Жена кормила его белым хлебом с маслом, поила чаем с сахаром, давала ему кофе. Он забыл, что этого не может теперь быть, и радовался вкусной пище, как поэзии в сказке, законным и полагающимся при выздоровлении. Но в первый же раз, что он стал соображать, он спросил жену:‑ Откуда это у тебя? – Да все твой Граня. – Какой Граня? – Граня Живаго. – Граня Живаго? – Ну да, твой омский брат Евграф. Сводный брат твой. Ты без сознания лежал, он нас все навещал. – В оленьей дохе? – Да, да. Ты сквозь беспамятство, значит, замечал? Он в каком-то доме на лестнице с тобой столкнулся, я знаю, он рассказывал. Он знал, что это ты, и хотел представиться, но ты на него такого страха напустил! Он тебя обожает, тобой зачитывается. Он из-под земли такие вещи достает! Рис, изюм, сахар. Он уехал опять к себе. И нас зовет. Он такой чудной, загадочный. По-моему, у него какой-то роман с властями. Он говорит, что на год, на два надо куда-нибудь уехать из больших городов, «на земле посидеть». Я с ним советовалась насчет Крюгеровских мест. Он очень рекомендует. Чтобы можно было огород развести, и чтобы лес был под рукой. А то нельзя же погибать так покорно, по-бараньи» (Пастернак: 162).

Возможности использования вопросительных предложений в их основной функции, интеррогативной, описаны достаточно широко [см.: Девкин 1965, Gulyga 1966, Schendels 1979, Helbig 1974, Михайлов 1994 и др.]. Однако, как отмечает О.Д. Белецкая, «для общевопросительных высказываний соответствие структурных параметров параметрам содержательным не является обязательным условием в силу того, что адресант может использовать общевопросительное высказывание для осуществления различных целей. В случае соответствия иллокутивной силы высказывания его структурно-семантическим параметрам происходит совпадение исходной и конечной акторечевой интенции адресанта, что является характеристикой прямого речевого акта и моноакторечевого высказывания» [Белецкая 1999б: 9].

Интересным представляется рассмотрение явления транспозиции, т.е. употребления вопросительного предложения не в соответствии с его основным значением. При условии несоответсивия структурно-семантических параметров высказывания реальной иллокутивной силе возникает несовпадение исходной и конечной акторечевых интенций адресанта. Подобные высказывания являются полиакторечевыми и чаще всего выражены косвенными речевыми актами. Из всех случаев нестандартных употреблений вопросительных высказываний в первую очередь следует назвать использование их в директивной функции. Дело в том, что побуждение к действию, в данном случае к речевому акту, «заложено уже в самой природе вопроса как логической категории» [Милосердова 1991: 154], т.е. говорящий побуждает слушающего совершить вербальный акт, сообщить что-то, восполнить его информационную лакуну. Ср.: «...мы можем побуждать слушателя сообщить нам то, чего мы не знаем, ответить на наш вопрос, – речь вопросительная, и можем побуждать его сделать то именно, что мы ему приказываем или о чем просим, – речь повелительная» [Пешковский 1956: 348]. «Побудительность в некотором роде заложена в любом истинном вопросе, хотя бы потому, что он побуждает к ответу» [Девкин 1965: 135]. См. также пункт 4 условий успешности коммуникативных ситуаций В.И. Ивановой [Иванова 1997: 18]. Из приведенных высказываний следует, что вопросительное предложение в речевой реализации характеризуется, как правило, интеррогативной и директивной направленностью. При использовании же вопросительного высказывания в чисто директивной функции говорящий не ожидает от слушающего совершения вербального акта, получения ответа, а ждет от него выполнения определенных действий. При этом не реализуется ни одно из условий успешности для вопросительных ситуаций, описанных выше. Ср.: (114) «Vielleicht hast du für mich ein paar Mark übrig?» sagte Georg. «Ich muss gleich von hier fort, lass die Liesel nichts merken». (Seghers: 240); «Не найдется ли у тебя несколько марок взаймы?» – сказал Георг. – «Я должен сию же минуту уйти отсюда» (Зегерс: 198); (115) «Хочешь, продам? - сказала Валя о парике. - Мне он надоел» (Щербакова: 10); (116) «Замолчишь ты или нет?...» ‑ вспылил вдруг «красный витязь», сделав движение, будто хочет выпрыгнуть» (А. Фадеев) (пример В.И. Ивановой); (117) «Macht mir einer die Tür zu unserem Zimmer auf?» (Н. Fallada) (пример В.Д. Девкина); «Откроет мне кто-нибудь дверь в нашу комнату?». На использование вопросительных предложений в директивной функции указывает Е.В. Милосердова. В зависимости от степени удаленности реализуемого в вопросительных предложениях смысла от их буквального значения автор выделяет три группы вопросительных высказываний: 1) косвенные вопросы типа (118) «Würden Sie es jetzt unterschreiben?»; «Не могли бы Вы это подписать сейчас?»; (119) «Würden Sie uns wohl einen Handwagen pumpen?» (K. Mann: 180); «Не могли бы Вы нам одолжить ручную тележку?»; 2) «бифункциональные вопросы» типа «Rauchen Sie?»; «Вы курите?», интерпретируемые как приглашение к действию (примеры на немецком языке Е.В. Милосердовой); 3) имплицитные вопросы, когда требуется определенная расшифровка истинного прагматического смысла высказывания. В качестве примера приводится высказывание из романа Э. Штриттматтера «Тинко»: (120) «Legen eure Hühner nicht?»; «Разве ваши куры не несутся?», с помощью которого говорящий, в данном случае почтальон, побуждает адресата к действию, дать ему яиц [см.: Милосердова 1991: 154-176]. В данном случае не совсем удачным представляется номинация третьего типа вопросов как имплицитных. Имплицитным здесь является просьба, требование, которые как раз и эксплицируются с помощью вопроса.

Помимо интеррогативных и директивных вопросительные предложения-высказывания используются в других речевых ситуациях и выражают различные иллокутивные значения, которые могут накладываться на основное значение, и тогда мы говорим о синкретичности коммуникативных интенций говорящего. Так, синкретичными являются, как правило, высказывания, имеющие ярко выраженную репрезентативную, или в иных классификациях декларативную, констативную иллокутивную силу. Помимо утверждения, или отрицания какого-либо факта, они несут эмоциональную нагрузку и выражают различные чувства говорящего. Такие высказывания фигурируют в традиционном синтаксисе как риторические вопросы, дефинируемые как эмоциональные высказывания, транспонируемые от вопросительных предложений [см.: Михайлов 1994: 47]. Нельзя отрицать, что данные высказывания экспрессивно окрашены и встречаются либо в разговорной, либо в поэтической речи. Например, ситуация в ЗАГСе из кинофильма В. Меньшова «Ширли-мырли». Вопрос Иннокентию Шнипперсону: (121) «Согласны ли Вы взять в жены гражданку А.? – Ну, а зачем же я сюда пришел? ‑ Гражданка А.! Согласны ли Вы взять в мужья гражданина Шнипперсона? – Ну, а зачем же я сюда пришла?» Иннокентий Шнипперсон, отвечая на вопрос работника ЗАГСа, использует вместо ритуального ответа «да» вопросительное стилистически окрашенное высказывание с репрезентативной функцией, которое за ним повторяет, не зная ритуальных фраз, невеста, американка по происхождению. Использование репрезентативных высказываний в форме вопросительного предложения не в бытовой, а в официальной обстановке, и создает комический эффект.

Одной из особенностей таких высказываний является своеобразное выражение категории аффирмативности-негативности. Вопрос-утверждение характеризуется, как правило, наличием отрицания, вопрос-отрицание не содержит эксплицированных отрицательных операторов, манифестируемых различными лексическими средствами. Об этой особенности в отношении немецкого языка [см.: Helbig 1974: 544]. Аналогичное явление можно наблюдать и в русском языке. Ср.: ситуация из кинофильма Л. Гайдая «Кавказская пленница». Работник ЗАГСа пытается убедить главного героя Шурика выпить за очередной тост. Шурик говорит: (122) «Я не пью». На что работник ЗАГСа отвечает: «А я пью?» (Л. Гайдай). Предполагается, что слушающий транспонирует вопрос-утверждение в репрезентативное отрицательное высказывание и сделает вывод о том, что его собеседник тоже не пьет, но выпить надо. Ср. также: (123) «Живет Олег сейчас в Москве, в крохотной квартирке с двумя детьми, восемь месяцев в году ‑ в дальних командировках. Шлет к праздникам открытки, - «Скучаю по твоей кухне, по твоему чаю» Но разве приедет? Когда ему?» (Щербакова: 12), т.е. не приедет, ему некогда.

Нередко также репрезентативные вопросы-утверждения и вопросы-отрицания говорящий адресует самому себе, что придает его речи более убедительный характер. Ср.: (124) «Ах ты, рожа поганая, ‑ подумал Артамошка, – это чтоб я – да Христа продал?» (Мосияш: 328); (125) «Разве можем мы перестать любить друг друга?» (Бело: 517). Вопросительное репрезентативное высказывание используется зачастую в диалоге как реактивная реплика и следует за интеррогативным высказыванием, если собеседник возмущен, удивлен, раздражен, недоволен вопросом. Ср.: (126) «Вы дачу продали?» – «С какой стати?»; (Щербакова: 57); (127) «Ты его любила?» – «Пошла бы я за него иначе? Что мне, не за кого было что ли?» (Щербакова: 35); (128) «А что Катя, ‑ спросил Олег, ‑- какого-нибудь парня у нее раньше не было?» – «Откуда?! – со злостью ответила Катя. – У нас их сроду нет» (Щербакова: 156).

Разумеется, использование репрезентативного вопросительного предложения в качестве реактивной реплики на инициирующее интеррогативное высказывание далеко не исчерпывает анализа коммуникативного окружения нестандартных вопросов.

Для нестандартных вопросительных высказываний характерно также осуществление вердиктивной функции, выражающей порицание, неодобрение действий собеседника. Ср.: (129) «Олег протиснулся в купе. – «Ты, лентяйка, ‑ сказал он. ‑ Не могла заранее выйти в тамбур? Было бы гарантировано такси» (Щербакова: 27); (130) «Треплешься?» ‑ В дверях стоял Федя, неодобрительно глядя на Валю. – «Аська своя!» ‑ махнула рукой Валя» (Щербакова: 10).

Использование вопросительных высказываний в качестве инициирующей реплики в речи говорящего акцентирует, заостряет внимание слушающего на каком-то факте, событии, ситуации. Ср.: (131) «Я ведь что у нее спросил? ‑ горячился «тренировочный костюм». ‑ Спросил, любит ли она коллектив, или предпочитает одиночество. А она грубит!» (Щербакова: 21); (132) «Ненормальные, они чем хороши? С ними не соскучишься» (Щербакова: 23).

По форме вопросительных предложений различают закрытые и открытые вопросы. При закрытом вопросе, манифестируемым предложением без вопросительного слова, партнер может ответить собеседнику «да» или «нет». Например: Состоится ли сегодня лекция профессора Петрова? Открытый вопрос, или вопросительное предложение с вопросительным словом требует более полного ответа. Например: По каким причинам интересует вас эта статья? Самый кратчайший ответ, если партнер вежлив, будет состоять из одного полного предложения. Поэтому в деловых переговорах рекомендуется задавать открытые вопросы. Отвечая на них, партнер – собеседник может, таким образом, дать наиболее детальную справку. Кроме того, говорящий выиграет, таким образом, время для обдумывания, размышления. Следует заметить, что предложения, содержащие вопросительные слова почему, по каким причинам действуют любезнее, предупредительнее. Одновременно собеседнику дается возможность назвать большее количество возможностей и причин.

Богатый выбор вопросительных предложений по их целевой направленности позволяет использовать их в различных ситуациях для успешного ведения деловых переговоров. С помощью информационных вопросов говорящий пытается получить некую информацию, расширить, углубить свои знания о коммуниканте, деле и т.п. Информационные вопросы характеризуются краткими и точными формулировками. Как правило, они не должны содержать более 5-7 слов. Их обычно не ставят в большом количестве. В противном случае собеседник почувствует себя допрашиваемым и загнанным в угол. Эти вопросы высвечивают фон беседы, кулисы. Ср.: «Как Вы себя чувствуете?», «Какую ежедневную газету Вы читаете?» и т.п.

При постановке альтернативных вопросов рекомендуется не давать собеседнику в официальных переговорах выбор между положительной или отрицательной возможностью. Например, в гостинице за завтраком официант не спрашивает: «Хотите ли Вы яйцо?» (положительная возможность: «Одно яйцо», отрицательная возможность: «Нет, не хочу»), а: «Хотите ли Вы яйцо вкрутую или всмятку?» В качестве ответа на этот альтернативный вопрос имеются две положительные возможности: яйцо вкрутую или яйцо всмятку.

С помощью наводящего вопроса можно манипулировать собеседником и направлять беседу в определенное русло. Истинное мнение адресата в данном случае мало интересует адресанта. Известные слова-наполнители: etwa, sicher, doch, auch nicht, вероятно, наверняка, конечно, все-таки, также не – активно используются здесь в закрытой вопросительной форме. (133) «Sie sind doch auch der Meinung, Herr Kollege, dass wir einen bedeutenden Fortschritt durch dieses Gespräch erzielt haben»; «Вы, вероятно, также того же мнения, господин коллега, что мы этим разговором достигли значительного успеха?».

В том случае, если говорящий не может прямо запросить ответ, используется косвенный вопрос, или вопрос-ловушка. Например, начальник отдела кадров при формулировке объявления о вакантном месте забыл указать одно из условий – наличие водительских прав. Для выяснения наличия у соискателя водительских прав он может спросить его между прочим: (134) «Вы нашли хорошее место для парковки?» или: (135) «На каком автомобиле Вы ездите?» (примеры Р. Руледера) С большой вероятностью адресант может сделать вывод из ответа, обладает ли вообще соискатель водительскими правами.

Риторический вопрос уместен особенно в докладах и в торжественной речи. Он в большинстве случаев предполагает, что слушающие знают факты или придерживаются того же мнения, что и говорящий: «Кто из Вас, дамы и господа, не слышал о Фольксвагене?»; «Кто может сегодня опровергнуть эти познания?» Такие вопросы вносят существенный вклад в оживление доклада.

Контрвопрос, или вопрос-уточнение выявляет информацию предыдущего характера или осуществляет частичную проверку первого высказывания. Например: «Wie meinen Sie?»; «Что Вы имеете в виду?». Собеседник вынужден уточнить свое высказывание. Только в редчайших случаях ему удается лишь точно повторить вопрос. Адресант имеет возможность тем временем скорректировать ответ.

Провокационный или мотивирующий вопрос побуждает собеседника выйти из себя, «раскрыться». Например: «Что Вы, как специалист, можете сказать о развиваемой мною концепции маркетинга?»

Шоковый вопрос, или вопрос-нападение, может выманить собеседника из ситуации умалчивания, заставить его сделать непреднамеренное высказывание. Однако, следует отметить, что данный вид вопроса нарушает положительный ход беседы, основную предпосылку успешных деловых переговоров. Например: «Вы не хотите или не можете дать мне ясный ответ?»; «Вы действительно убеждены в Вашем мнении?».

Контролирующий или констатирующий вопрос – это в большинстве случаев закрытый вопрос, с помощью которого проверяется заинтересованность слушающего или ищется подтверждение своему мнению. Контролирующий вопрос чаще всего наводящий вопрос. Например: «Вы согласны с моими доводами?»; «Разве Вы не подтверждаете что,…» и т.п.

Вопрос Сократа, или вопрос по-Сократски формируется обычно из трех – пяти закрытых вопросов, на которые адресат отвечает «да». Ход предыдущего разговора подсказывает именно те вопросы, на которые говорящий получит явно положительный ответ. Разумеется, они выстраиваются в логическую цепочку. В 80-90% случаев на решающий последний вопрос, на который адресат в обычных условиях ответил бы «нет», он ответит утвердительным «да». Например: (136) а) «Вы хотите достичь большого оборота» ‑ «Да»; б) «Вы заинтересованы в том, чтобы сэкономить расходы?» ‑ «Да»; в) «Вы должны защитить своих сотрудников от несчастных случаев?» ‑ «Да»; г) «Ваши сотрудники повреждали ноги?»‑ «Да»; д) «Могу я тогда предложить Вашим сотрудникам обувь с гарантией «педафит», ортопедическую обувь?» ‑ «Да» (пример В. Руледера).

Итак, целью информационного дискурса является передача какой-либо информации или содержания. Анализ практического материала показал, что он характеризуется наличием в своем составе большого количества репрезентативных высказываний. Адресат с целью получения нужной ему информации использует интеррогативные высказывания, которые не имеют однозначного соответствия с вопросительными предложениями, т.е. последние не всегда имеют интеррогативное прочтение. Вопросительные предложения могут выполнять директивную, репрезентативную, вердиктивную функции. Такие транспонированные высказывания несут, как правило, в дискурсе определенную эмоциональную нагрузку, выражая удивление, раздраженность, неодобрение и другие чувства говорящего. Они не реализуют ни одно из условий успешности коммуникативного акта для вопросительных ситуаций. Разумеется, проведенное исследование исчерпывает далеко не все случаи функционирования вопросительных предложений в нестандартных употреблениях. Их полный анализ, равно как и изучение коммуникативной среды, в которой они реализуются, существенно дополнило бы новую отрасль языкознания, теорию построения и типологию дискурсов. Целенаправленное использование техники вопросов, соединенное со знанием основ риторики, помогает в определенной мере успешно провести переговоры, повернуть разговор в нужное русло, которое вряд ли может быть изменено собеседником.

Таким образом, информационный дискурс формируется в основном двумя типами иллокутивных высказываний: репрезентативами и интерррогативами. В процентном соотношении доминируют высказывания – утверждения (см. приложение №3). Для информационного дискурса важным является передача какого-либо содержания, информации. Во избежание коммуникативных неудач в научном, общественно-публицистическом тексте значительно реже допускается использование имплицитных высказываний, продуцирование которых достигается путем сжатия двух-трех сообщений в одно простое предложение с сохранением объема информации. Поскольку свернутые структуры могут привести к двусмысленности, неопределенности, нечеткости в выражении мысли, они встречаются в основном в художественных текстах. Для научных текстов не характерно наличие смысловых лакун. К средствам компрессии информации относятся: структуры неполного грамматического состава, эллипсисы, отсутствие повторной номинации, предложения с вторичными предикатами и многие др. Разумеется, большую роль в повышении информативности дискурса играют экстралингвистические, фоновые знания, контекст. Активную роль в организации информационного дискурса играют вопросительные высказывания, но не все, а именно та их часть, которая относится к интеррогативам. Нестандартное использование вопросительных высказываний – в директивной функции, вердиктивной функции, риторических вопросах и др., характерно, как правило, для других дискурсивных типов. Использование определенных языковых средств в информационном дискурсе представлено в приложении №7.