3.5.1.2. Роль структивов в интенциональной организации дискурса

К роли структивного дискурса в интенциональном отношении относится выяснение цели и направленности высказывания, введение или тематизация функциональных единиц, когда обозначается тип текста (например, история, шутка) или функция части текста (обоснование, следствие), а также начало или конец какого-либо диалогического единства. То, что было сказано при тематической организации о вступлениях, относится также и сюда. Структивно-дискурсивные элементы могут выполнять также обе функции, тематическую и интенциональную, как это имеет место в метанарративных высказываниях: они сообщают о начале рассказа и определяют тему рассказа Ich möchte euch eine Geschichte von X erzählen; Я хотел бы Вам рассказать историю об Х; (181) «А можно я с тобой поговорю? Ты знаешь, Павлик, тут такая история…» (Маринина 2: 119); (182) «Однако вернемся к предмету спора» (Пастернак: 431); (183) «Юрий Андреевич не заметил, как сзади подошел к нему Лайош. – Здравствуйте, коллега, - сказал он по-немецки. Они занялись делами. – У нас три пункта. О самогонщиках, о реорганизации лазарета и аптеки, и третий, по моему настоянию, о лечении душевных болезней амбулаторно, в походных условиях» (Пастернак: 258); (184) «А я стишок сочинил, ‑ сказал Пашка. – «Грека сунул руку в реку, ну а раку хоть бы хны. Грека прыгнул прямо в реку, рака цапнул за штаны» (Токарева 1: 77); (185) «У меня есть идея, ‑ вдруг объявил Малих с набитым мясом ртом. – Нам совершенно незачем ждать посыльного здесь. Поедем навстречу ему в аэропорт. Вдвоем мы легко отнимем фильмы. И к полуночи вернемся в Париж» (Чейз 1: 183); (186) «Houdek: Ja, Herr Starkbaum, bevor ich mich aus dem Gespräch ausklinken werde, ich hab’ noch einen Termin, ich bitte um Verständnis, ich möchte Ihnen vorschlagen, wir schicken Ihnen einen Vertragsentwurf zu» (Tenberg: 42).

Эксплицитное маркирование отдельных речевых действий выступает в данном случае как предсказание, предструктурирование дальнейших действий. Следует принять, что постзаключающее маркирование имеет дополнительную функцию: наряду с обозначением окончания – функцию экспликации или объяснения. Дискурс, как комплексная функциональная единица, может иметь в качестве эксплицитных окончаний структивные высказывания, что особенно характерно для официальных дискурсов. Ср.: (187) (Руководитель дискуссии) Wir beenden anscheinend die Disskussion hier; Мы, по-видимому, закончим дискуссию здесь; (188) «Interviewer: Das ist interessant. Herzlichen Dank für das Gespräch» (Conlin: 168); «Интервьюирующий: Это интересно. Большое спасибо за беседу»; (189) «Herr Weber: Vielen Dank für die Einladung, Herr Noske, ich freue mich drauf!» (Conlin: 168); «Господин Вебер: Большое спасибо за приглашение, господин Носке, я рад этому»; (190) «Herr Becker: Recht herzlichen Dank für den interessanten Rundgang, Frau Brett» (Conlin: 166); «Господин Беккер: Сердечное спасибо за интересную экскурсию, госпожа Бретт»; (191) «(Живаго Стрельникову) Я знаю все, что вы обо мне думаете. Со своей стороны вы совершенно правы. Но спор, в который вы хотите втянуть меня, я мысленно веду всю жизнь с воображаемым обвинителем и, надо думать, имел время прийти к какому-то заключению. В двух словах этого не скажешь. Позвольте мне удалиться без объяснений, если я действительно свободен, а если нет – распоряжайтесь мною. Оправдываться мне перед вами не в чем» (Пастернак: 194-195). В примере 191 приводятся слова, заключающие беседу между доктором Живаго и командиром Красной Армии Стрельниковым. Живаго квалифицирует состоявшийся разговор как спор и объясняет свою позицию по затронутым вопросам.

Типичными примерами структивных дискурсивных элементов, имеющих интенциональное предназначение, являются предложения или части предложений, которые называют действия, а также существительные или глаголы, называющие виды текстов. Ср. следующие примеры: (192) Wollen wir diskutieren; Давайте подискутируем; (193) «Маланья собралась было идти, но Мишка задержал ее: ‑ Баба Маланья, у меня к тебе просьба… ‑ Ну. – Если тебя спросят…» (Токарева 2: 175); (194) «Почему же, позволь спросить, я не выиграю процесса? – поинтересовалась Галина Ивановна, прищуривая глаза и вздергивая брови» (Маринина 5: 189); (195) «Теперь, Славка, я скажу тебе еще одну вещь» (Маринина 5: 94); (196) «Забудьте на минуту про все ваши дела и выслушайте внимательно, что я сейчас вам скажу, а то потом, боюсь, забуду!» (Никандров: 135); (197) «Я тебя спрашиваю, будешь ты мне работу поганить, касимовская невеста, Алла мулла косые глаза?» (Пастернак: 34).

В лингвистической литературе поднимался вопрос об упорядочивании, классификации перформативных вводящих единиц. Так, Е. Тииттула предлагает положить в основу классификации перформативных высказываний и речевых действий, вводящих дискурс, синтаксическую структуру предложений [см.: Tiittula 1993]. Рассматривая следующие примеры: (198) Ich möchte eine provokatorische Frage stellen. Warum müssen wir so vorgehen?; Я хотел бы поставить провакационный вопрос. Почему мы должны действовать так? и (199) Ich möchte fragen, warum wir eigentlich so vorgehen müssen, Я хотел бы спросить, почему мы, собственно говоря, должны действовать так, Е. Тииттула констатирует, что первый фрагмент дискурса состоит из двух высказываний и двух иллокутивных действий. При этом первое высказывание в нем служит тому, чтобы сообщить об иллокутивном действии, которое осуществляется через второе высказывание. Во втором примере, напротив, имеется иллокутивное действие и высказывание, которое состоит из сложного предложения. Первая часть предложения является составной частью при исполнении соответствующего иллокутивного действия. Таким образом, к метадискурсу Е. Тииттула относит только объявления, имеющие статус действия, но не высказывания, являющиеся составной частью иллокутивного действия [см.: Tiittula 1993: 67]. С другой стороны, как утверждает вышеназванный автор, при определении функции нельзя исходить только из синтаксических критериев. Не существует, как известно, одно-однозначных соответствий между функциональными и структурными единицами. К этому следует добавить, что если иллокутивное действие тематезируется, одновременно тематезируется акт высказывания. Ср.: Ich sage dir, dass…; Я говорю, что…; (200) «Так вот что я вам скажу, Константин Михайлович…» (Маринина 5: 175), что указывает на то, что речь идет об одном формулирующем действии. Е. Тииттула различает при этом действия, продуцирующие текст, от иллокутивных действий. Это значит, что языковые действия, такие как, например, просьбы, обещания и вопросы не следует причислять к действиям, продуцирующим текст, т.е. структивам. Вводные слова, однако, могут при этом рассматриваться как действия, продуцирующие текст, или структивы и метадискурс, если отношение к иллокутивному действию выражается высказыванием объявления, пояснения, подчеркивания, выделения и т.п. По этому критерию второе предложение в примере 201 квалифицируется как структивный дискурс. (201) Warum müssen wir so vorgehen? Das war eine Frage an euch; Почему мы должны действовать так? Это был вопрос к Вам. В примере 199 речь идет в этом смысле о проблематичном случае. Вводные высказывания, которые в данном случае состоят только из речеактового глагола и модального глагола, можно также рассматривать как типичную смягчающую технику. С другой стороны, выражения, которые используются для определения функции высказывания, зачастую мультифункциональны, и выяснение первичной функции высказывания представляет определенные трудности. Так, первое предложение в примере 198 характеризуется наличием абстрактного существительного, референтного последующему. С такими заявлениями говорящий может обеспечить себе право речи.

Рассмотрим еще несколько примеров из корпуса предложений с перформативными глаголами и отглагольными существительными, в которых отчетливо выражена интродуктивная функция. (202) «Ja, Herr Kästner, ich habe Ihre Bewerbungsunterlagen hier vorliegen und habe nur noch ein paar Fragen. Für uns sind Fremdsprachen besonders wichtig. Wie viele sprechen Sie denn?...Für Sie ist Spracherlernen wohl ein Hobby?... Wo haben Sie eigentlich studiert?» (Höffgen: 232); «Да, господин Кэстнер, передо мной лежат Ваши бумаги с заявлением на работу, у меня есть только пара вопросов. Для нас особенно важно знание иностранных языков. На скольких языках Вы говорите?»; (203) «Guten Tag, ich sehe, Sie interessieren sich für unser Viscosangebot. Kann ich Ihnen vielleicht einige Informationen dazu geben?» (Höffgen: 244); «Добрый день, я вижу, Вы интересуетесь нашим предложением вискозы. Могу ли я Вам дать некоторую информацию?»; (204) «Граф приезжает к своему старшему брату и говорит: Так и так, брат, я к тебе с большой моей просьбой: отпусти мне перед вечером твоего Аркашку, чтобы он меня как следует в хорошее положение привел. Я давно не брился, а здешние цирюльники не умеют» (Лесков 2: 54); (205) «Простите, я понимаю, что затрагиваю нечто дорогое, сокровенное. Но если можно, я еще расспрошу вас» (Пастернак: 348). Такие интродукции, которые содержат один речевой глагол или соответствующие существительные, можно рассматривать как структивно-дискурсивные элементы. Это не касается того случая, если они являются существенной составной частью речевого акта, как в примерах 206 и 207. (206) «Ich möchte meine Standreservierung bestätigen» (Höffgen: 243); Я хотел бы подтвердить мое резервирование места; (207) Ich verspreche dir zu kommen; Я обещаю тебе прийти. Наиболее четко функцию интродукции выполняют репрезентативные высказывания. Они являются яркими примерами структивных элементов, где наличие речеактового глагола для выполнения иллокутивного действия необязательно. Это позволяет доминировать интродуктивной функции над перформативной.

Наряду с речеактовыми глаголами, называющими иллокутивную функцию, во вступлениях встречается нейтральный глагол, который оставляет открытой, спорной иллокутивную функцию высказывания. Эти высказывания именуют «метакоммуникативными пустыми фразами» [см.: Schwitalla 1976], так как они зачастую фигурируют как идиомы. Й. Швиталла на примере интервью с политиками установил, что в этих пустых фразах речь идет так же, как и в других метакоммуникативных высказываниях, о дефиниции отношения. Часто эти пустые фразы содержат модальные глаголы (können, müssen, dürfen, могу, должен, должна, разрешите), которые в сочетании с определенными частицами (nur, doch, только, все-же) выражают определенные установки и чувства (как, например, нежелание, критику, нетерпение). Ср.: Ich muss allerdings sagen, dass...; Ich sage, dass...; Hierzu könnte ich nur sagen, dass...; Ja, dazu möchte ich sagen, dass...; Я должен, впрочем, сказать, что…; Я говорю, что…; К этому можно было бы добавить, что…. Эти пустые фразы для некоторых говорящих настолько типичны, что они могут рассматриваться как определенный вид ошибок. Как и многим, семантически пустым фразам, этим глаголам свойственно одновременно несколько функций. Например: (208) «Я хочу сказать, ‑ горевать об этом сейчас не твоя печаль, а людей, любящих тебя, вроде меня. Это я должен рвать на себе волосы и приходить в отчаяние от опоздания, от того, что меня не было уже тогда с тобою, чтобы предотвратить случившееся, если оно правда для тебя горе» (Пастернак: 300). (209) «В таком случае позвольте заметить следующее. Этот пункт о военных специалистах беспокоит меня. Мы, рабочие, участники революции девятьсот пятого года, не привыкли верить армейщине. Всегда пролезает с ней контрреволюция» (Пастернак: 243). В приведенных примерах подчеркнутые высказывания интродуцируют последующий текст, выражая при этом определенные чувства. В то же время они уточняют мысль говорящего (208), смягчают резкость высказывания, делая речь более вежливой (209).

При разграничении структивов нельзя исходить из отдельных лексем, если даже определенные лексемы являются индикаторами структивного дискурса. В качестве индикатора отграничения метадискурсивных высказываний предлагается различие между обоснованием собственного высказывания и описанием отношений между фактами действительности, т.е. между внутритекстовыми и внешнетекстовыми отношениями. При этом внешнетекстовые отношения представляют собой фундамент для внутритекстовых отношений. Та же самая проблема разграничения возникает при рассмотрении высказываний, которые содержат соответствующие глаголы. Например: Es ist darauf zurückzuführen.../ Es liegt daran, dass....; Это зависит от того, что…; Дело в том, что…. Из метадискурсивных элементов Е. Тииттула исключает также глаголы, обозначающие акт декодирования текста, как, например, hören, erfahren; слышать, узнавать, смотреть, видеть и т.п. В данном случае мы считаем, что названные глаголы могут выступать в качестве структивных дискурсивных элементов, если они направлены на организацию беседы и используются для привлечения внимания респондентов (примеры 210, 212, 213), а не обозначают действие или процесс, как в примерах 211 и 214. Ср.: (210) «Слушай, Патуля, ‑ сказала Лара. – У меня затруднения. Надо помочь мне выбраться из них» (Пастернак: 179); (211) «(Доктор Живаго Ларе) Слушайте. На минуту оставьте утюги и слушайте. Скоро тут произойдет невообразимая свалка» (Пастернак: 198); (212) «Мы недостаточно бережемся. Надо быть осторожнее. Слушай. Ты не спишь?» (Пастернак: 153-154); (213) «Слушайте, да ведь это ж красота, боже мой! Не ценили, проглядели жизнь, проворонили какую страну…» (А. Толстой: 85); (214) «Доктор и Самдевятов сидели на краю теплушки с краю, свесив за порог ноги. Самдевятов все время что-то объяснял Юрию Андреевичу, показывая вдаль рукой. Временами грохот раскатившейся теплушки заглушал его, так что нельзя было расслышать. Юрий Андреевич переспрашивал. Анфим Ефимович приближал лицо к доктору и, надрываясь от крика, повторял сказанное прямо ему в уши. – Это иллизион «Гигант» зажгли. Там юнкера засели. Но они раньше сдались. Вообще бой еще не кончился. Видите черные точки на колокольне. Это наши. Чеха снимают. – Ничего не вижу. Как это вы все различаете? ‑ А это Хохрики горят, ремесленная окраина. А Колодеево, где находятся торговые ряды, в стороне. Меня почему это интересует. В рядах двор наш. Пожар небольшой. Центр пока не затронут. – Повторите. Не слышу. – Я говорю, ‑ центр, центр города. Собор, библиотека. Наша фамилия, Самдевятовы, это переделанное на русский лад Сан Донато. Будто из Демидовых мы. – Опять ничего не разобрал» (Пастернак: 198-199). Нельзя, однако, отрицать, что помимо номинации действия подчеркнутые глаголы служат одновременно организации коммуникативного процесса. В некоторых случаях такие дискурсдейктические элементы полностью десемантизируются. Ср.: (215) «Но, глупышка, видите ли, надумал играть в железку с накладкой» (Толстой: 40); (216) «Вы что это обрились? – мрачно сказал Бурштейн, ‑ Я сразу и не узнал, странно, странно… – Пыль, знаете, жара, взял, знаете, и побрился, ‑ пробормотал Семен Иванович» (А. Толстой: 118). Средства, структурирующие дискурс на уровне общего разговора, те же самые, что и на уровне отдельного речевого вклада.

Наконец, следует указать еще на две связанные между собой родственные функции структивно-дискурсивных элементов. Они могут служить средствами парафразы и корректирующими сигналами. В обоих случаях речь идет об объявлениях, т.е. в известном отношении об аналогичном феномене, когда речь шла об отклонении от темы и других побочных следствиях. В то время как при других объявлениях сообщается о новых темах, при парафразировании и корректуре не намечается никакой тематической прогрессии. Так, Р. Рат подчеркивает, что при парафразировании соблюдается константность темы – ремы, а при корректуре аннулирование темы – ремы или их частичное аннулирование [Rath 1979: 188]. Данное положение вызывает, однако, возражения. Разные типы парафраз, например, парафразы экспансии (спецификация, уточнение и экспликация), вариации и редукции (резюме и доминация) имеют различные семантические отношения между составляющими их членами, поэтому осуществить тема – рематический анализ здесь довольно сложно.

По наблюдениям Р. Рат, объявления – парафразы делятся на два класса. Первый класс состоит из двучленных парафразовых объявлений. Они содержат момент объявления, говорения, а также момент аспектуализации, который в свою очередь детерминирует оглашение, извещение. Например: Ich drück mich noch vorsichtiger aus; etwas allgemeiner ausgedrückt; Я выскажусь еще осторожнее; вообще говоря. Второй класс охватывает одночленные парафразовые извещения, которые содержат только момент говорения. Например: Oder sagen wir...; или скажем так. Вторым видом парафразовых извещений Р. Рат называет слово also. В русском языке ему соответствует слово итак. Ср.: (217) «Мы зашли в небольшой ресторанчик, где практически не было посетителей, и заказали по двойному виски. – Итак, в чем дело? – Мне очень жаль, Мейсон, но редакция не может дальше печатать твои статьи» (Чейз 3: 314); (218) «Итак, приятель, пришло время немного побеседовать» (Чейз 3: 326). В диалоге 217 парафраза итак обозначает начало диалога между журналистом Мейсоном и редактором Джонсоном, причем тема диалога была согласована заранее. В качестве парафраз – индикаторов могут использоваться выражения, выполняющие помимо парафразирования функцию корректирования. Ср.: Der grösste Teil, sagen wir, etwa siebzig Prozent...; Большая часть, скажем, 70 процентов…. В современном русском языке эквивалентом данному выражению выступают высказывания скажем так, как говорится.

Среди корректирующих сигналов могут быть выделены также два класса. Первый класс охватывает различные сигналы, которые зачастую конституируются подобно парафразовым объявлениям: они содержат момент говорения, который может быть дополнительно детерминирован аспектом корректировки. Например: Ich würde es fast sagen, ich möchte es noch deutlich sagen; я бы сказал так. Второй класс содержит незначительное число отдельных слов, которые также могут выступать в комбинации с другими, например, oder, also, vielleicht, beziehungsweise, или, итак, возможно. Если корректура маркируется этими словами, она может осуществляться без обрыва конструкции или нарушения синтаксических правил и протекать, таким образом, незаметно. Ср.: следующий пример: (219) «Эта Войтесса, между нами говоря, порядочная дрянь. Я ее знаю» (Пастернак: 81).

Под маркированием продуцируемых форм понимается функция, которая относится к формам высказывания: они маркируют форму протекания или структуру коммуникативного акта, как, например, короче говоря, kurz gesagt. Эти высказывания относятся к группе, которую называют разговорными, комментирующими формулами, конверсационными клише. Однако не все из них имеют дискурсструктурирующую функцию. Для комментирования высказывания используются следующие конверсационные формулировки: im Vertrauen gesagt, streng genommen, auf gut Deutsch gesagt, übertrieben gesagt, offen gesagt, ehrlich gesagt, im Ernst, kurzum, nebenbei gesagt, um es deutlich zu sagen, um es zu wiederholen, откровенно говоря, строго говоря, честно говоря, если серьезно, короче, между прочим, чтобы выразиться более четко, повторяя сказанное и т.п. (220) «Was sagen Sie dazu? – Streng genommen ist dieses Vorgehen zu verurteilen; Что вы на это скажете? – Строго говоря, такое поведение следует осудить» [Городникова 1999: 262]; (221) «Революция вырвалась против воли, как слишком долго задержанный вздох. Каждый ожил, переродился, у всех превращения, перевороты. Можно было бы сказать: с каждым случилось по две революции, одна своя, личная, а другая общая» (Пастернак: 117).

Общим для этих формулировок является то, что говорящий их употреблением определенным образом комментирует свое высказывание и его место в дискурсе, внутри вербальной интеракции, чтобы гарантировать или предструктурировать интендированный таким образом речевой шаг. Функция обеспечения понимания признается многими лингвистами как важнейшая [см.: Богин 1993, Макеева 1999, Vieweger 1978: 113]. С помощью конверсационных формул, комментирующих высказывания, говорящий дает указания к пониманию его языковых действий и объясняет их употребление в конкретной коммуникативной ситуации, чтобы тем самым обеспечить предполагаемое понимание.

Дизъюнктивные наречия в структуре предложения передают комментарий говорящего о форме своего высказывания и дефинируют каким-либо образом условия, при которых он говорит, например: frankly, briefly, generally, literally, putting it bluntly, if I may say so, to be precise, в русском языке: если можно так сказать, вообще говоря, если быть точным, вообще, в общем и т.п. Например: (222) «То, что случилось со мной, какое-то сумасшетвие, - начала она. – В общем… Вы помните тот день, когда вы пригласили меня на ленч?» (Чейз 3: 285). К простым формам может быть добавлен речеактовый глагол, при этом в качестве подлежащего выступает местоимение первого лица (ср.: I tell you frankly или I say frankly; Я говорю Вам откровенно; Я говорю искренне). Например: (223) «И вообще, Петя, я давно собиралась тебе сказать, что мы должны обратить самое серьезное внимание на питание матери» (Никандров: 136). Из вышеназванных примеров, согласно Р. Рат, могут быть выделены две семантические группы. К первой группе относятся высказывания, фокусирующие внимание на отношение говорящего к продуцируемой речи (im Vertrauen gesagt, ehrlich gesagt; откровенно говоря, честно говоря). Другие высказывания указывают на выбор слов или на то, как говорящий хотел бы расценивать свои слова (kurz, übertrieben gesagt, короче, преувеличенно говоря; короче говоря, строго говоря, по сути / по существу). По этой классификации только элементы второй группы можно было бы причислить к структивному дискурсу, поскольку они содержат высказывания о виде и способе формулирования. Функционально такое разграничение не убедительно, поскольку оба типа могут относиться к формулирующим действиям. Обе группы содержат выражения, которые используются, чтобы предотвратить коммуникативные конфликты. Эти конфликты могли бы возникнуть, например, из-за нарушения определенных социальных норм и ожиданий. Оба типа могут рассматриваться как средства обеспечения понимания. Например: (224) «И затем вот что. Позвольте уж я по-деловому. Я давно хотел, это моя священная обязанность… С тех пор как Липа… Вот тут небольшая сумма, наградные за ее окончание… Нет, позвольте, позвольте… Нет, прошу вас, не упирайтесь… Нет, извините, пожалуйста. –- И, уходя, он заставил ее, несмотря на ее возражения, слезы и даже что-то вроде драки, принять от него банковский счет на десять тысяч» (Пастернак: 81). В приведенном примере Кологривов, предлагая помощь Ларе, использует метадискурсивные высказывания, чтобы не обидеть ее. (225) «Если позволите, Владимир Андреевич, я расскажу п-подробно. Эраст Петрович достал из кармана блокнот, перелистнул несколько страничек…‑- Как помнит ваше сиятельство, в минувшем году я провел несколько месяцев в Англии, в связи с известным вам делом о пропавшей переписке Екатерины Великой…» (Акунин 2: 161). В последнем примере подчеркнутое высказывание является структивом, поскольку предопределяет размер дискурса.

Некоторые из клише, комментирующие высказывания, используются в технике смягчения или вежливости. Особенно примечательной является ограничительная функция, манифестируемая высказываниями с союзом aber, русским но. Такие высказывания как don’t take this badly, but; this is probably a damb question, but; не поймите меня превратно, возможно, это глупый вопрос, но… используются для контроля отношения слушающего, чтобы ограничить число возможных реакций, особенно негативных, таких как критика или возражение. Следует отметить, что в отличие от метакоммуникативных такие высказывания не обязательно относятся к форме выражения. Поэтому некоторые языковеды не рассматривают в качестве структивного дискурса оценку речи, или высказывания, которые имеют хединговую, т.е. ограничительную функцию, но одновременно не работают на структуру дискурса, т.е. не являются структивами. Исключаются, таким образом, из структивного дискурса такие смягчающие выражения, как so genannt, так называемый, sozusagen, так сказать и предложения man könnte sagen, можно было бы сказать, а также sagen wir mal в хединговой функции или как дополнение.

В заключение раздела о структивно-дискурсивных и конверсационных формулах, комментирующих высказывания, следует констатировать, что эти группы частично пересекаются. Так, в примерах 226 и 227 одни и те же высказывания осуществляют оценку речи и структурируют дискурс. (226) «Давайте я вам все расскажу об этом деле, - предложил я, ‑ а потом вы увидите, куда вы попали. – Попала? Я улыбнулся. – Да, боюсь, что попали. – Я закурил новую сигарету. – Я расскажу вам так, будто вы ничего не знаете. Это поможет вам многое понять, если вы в самом деле ничего не знаете» (Чейз 3: 290); (227) Ich kann mich gewissermassen stichwörtlich darauf fassen; Я могу в определенной мере коснуться этого в общих чертах. В примере 226 подчеркнутое предложение является началом рассказа об истории фирмы Маккензен, т.е. структурирует дискурс, а также содержит характеристику изложения данного сообщения.