4.1. Дискурсивные характеристики личности

Язык существует прежде всего в сознании – коллективном и индивидуальном, что обусловливает его социальную сущность. «В понимании мира «как он есть» всегда мощно вторгалась оценка, точно так же, как в познавательные процессы всегда включались эмоции, а, следовательно, происходящее на уровне сознания формирование ментальных репрезентаций и концептуальных структур всегда происходило под влиянием субъективных факторов» [Кубрякова 1997: 292]. «Коллектив как этнос или нация и индивидуум являются крайними точками на условной шкале языкового сознания. Носителем языкового сознания является языковая личность, т.е. человек, существующий в языковом пространстве – в общении, в стереотипах поведения» [Карасик 2004: 7]. Под языковой личностью понимается «совокупность способностей и характеристик человека, обусловливающих создание им речевых произведений (текстов)» [Караулов 1987: 3]. «Язык в своем функционировании дает индивиду возможность проявить себя в качестве личности, ведущей себя в диалогическом взаимодействии пассивно или выступающей коммуникативным лидером, выразить особенности своего темперамента, показать приверженность к авторитарному или либеральному стилю речевого общения» [Сусов 2000: 136]. Иными словами, организация разговора в немалой степени зависит от дискурсивных способностей личности, реализующихся на формально-семиотическом уровне. Дискурсивные способности первого уровня включают в себя основные действия и операции семиотической деятельности. Дискурсивные способности второго уровня отвечают за адекватное отображение в дискурсе фрагментов реального или мыслимого / воображаемого мира. Дискурсивные способности третьего уровня ориентированы на уместность использования вербализованных актов в социальном взаимодействии людей. Вполне очевидно, что каждый из уровней по-своему репрезентирует языковую личность, но «при ее характеристике в качестве целостного субъекта дискурса они находятся в отношении дополнительности» [см.: Пушкин 1990: 53].

За основу типологии языковых личностей можно взять языковое сознание и речевое поведение, т.е. охарактеризовать личность с позиций лингвистической концептологии и теории дискурса. Здесь выделяются типы носителей базовой и маргинальной культур для соответствующего общества по принципу оппозиции «свой – чужой», типы модельных личностей, т.е. типичных представителей определенной этносоциальной группы [Карасик 2004: 10], типы языковых личностей по объективным статусным признакам – возраст, пол, уровень образования, стиль жизни и т.д. Типология языковых личностей в работах П.В. Зернецкого основывается на учете использования ими определенных способов речевой деятельности. Предлагается четырехмерная модель пространства речевой деятельности, координаторами которой являются сигматика, семантика, прагматика и синтактика. По мнению автора, эта модель позволяет видеть в коммуникативной силе дискурса единство аргументирующей, мотивирующей, прагматической и аккумулирующей силы [Зернецкий 1990: 60]. В соответствии с этим в речедеятельностной классификации языковых личностей П.В. Зернецкий называет их элементарными типами: аргументирующий, мотивирующий, прагматический, аккумулирующий. Возможные сочетания используемых речевоздействующих сил дают классификацию комбинированных типов языковых личностей: аргументирующее – мотивирующей, мотивирующее – прагматической и т.д. В данной теории не совсем понятна обусловленность терминологии. Возникает вопрос, почему аргументирующий тип базируется на семантическом уровне, а, например, не на прагматическом. И.Е. Клюканов трактует языковую личность как субъект, способный осуществить речевую деятельность, оперируя интегральными смысловыми образованиями. Под интегральными смысловыми образованиями понимаются целостные структуры сознания, смысловые единицы, отображающие различную действительность – объективную, субъективную и языковую [Klykanov 1990: 69-73].

По словам Т.Г. Винокур, «устная речь предполагает больший личностно-психологический вклад – и это является социальной нормой поведения человека в обществе, – чем письменная, хотя бы потому, что в конечном (стилистическом) этапе вербального отбора она отдает себя во власть таких возможностей экспрессии, которые могут быть прямо связаны с физиологией говорящего человека, а не с производимой им речью» [Винокур 1993: 133]. Названный фактор позволяет различать дискурс авторитарной личности [Пушкин 1990], дискурс ироничной личности [Варзонин 1990]. Ряд исследований направлен на выявление знаков, характеризующих определенный тип личности, т.е. построение речевого портрета [Крысин 2001, Тупицына 2000, Лябина 2007 и др.].

Детальная разработка типов языковых личностей в коммуникативном процессе с позиции психолингвистики осуществлена С.А. Сухих, который предложил экспонентный, субстанциональный и интенциональный уровни измерения языковой личности. Он выделил: жалостно-зависимый, помогающий, беззаветный, агрессивно-обесценивающий, определяюще-контролирующий, дистанцирующий, самодоказывающий, драматизирующий коммуникативные стили [Сухих 1998, 2004].

Исследование поведения различных типов личностей в аргументативном, информационном, социально-ритуальном дискурсе не является целью данного исследования. Отметим лишь зависимость языкового выражения прагматичеких речеактовых высказываний от типов производящей их личности. Так, Петр из повести Н. Никандрова «Диктатор Петр», являясь по своей сути деспотичной личностью, что и подчеркнуто в названии, изъясняется в основном директивами приказного характера, либо оценивающими словами негативного характера. Ср.: (256) «Опять проворонили! – кричал он на семью, созвав всех специально для этого в столовую, - опять недоглядели! Почему дали заплесневеть этому кусочку хлеба! Почему своевременно не положили его в духовку, чтобы засушить на сухари! Может, в трудную минуту он кому-нибудь из нас жизнь бы спас! Зачем же тогда печку топить, дрова переводить, если у вас пустая духовка стоит! И почему я всегда найду, что в духовку поставить, чтобы жар даром не пропадал, а вы никогда даже не подумайте об этом! О чем вы думаете? В-вороны!!! – Мать Петра, старушка Марфа Игнатьевна, его сестра, вдова Ольга и ее дети, Вася, десяти лет и Нюня, восьми, думая, что выговор уже кончен, косились потупленными глазами в сторону двери. – Стойте, стойте, не расходитесь! – останавливал их Петр, подняв руку, как оратор на митинге. – Забудьте на минуту про все ваши дела и выслушайте внимательно, что я сейчас вам скажу, а то потом, боюсь, забуду! Да слушайте хорошенько, потому что это очень важно вам знать! Когда покупаете что-нибудь на базаре, не зевайте по сторонам, а смотрите на гири, которые торговцы кладут вам на весы, чтобы вместо трех фунтов не положили два, вместо двух один! Поняли? Таких, как вы, там обвешивают! Таких, как вы, там ждут! Таким там рады! Р-разини!!!» (Никандров: 135-136). Рассказ В. Распутина «Деньги для Марии» проникнут директивами другого плана: просьбами, зачастую имплицитными, что обусловлено фреймовой ситуацией и характером мужа Марии Кузьмы. Так, например, зайдя к бригадиру Василию, Кузьма так и не решился попросить у него денег. На следующий день Василий сам постучался в дом Кузьмы и Марии. (257) «Чего в избу не заходишь?» – спросил Кузьма. – «Нехорошо получилось, - не отвечая, сказал Василий. – Ты пришел, а поговорить не поговорили. Зачем приходил-то?» – «Сам знаешь зачем». – «Догадываюсь». – «Ну вот. Что еще говорить? Я же знаю, денег у тебя нету», ‑ со слабой надеждой сказал Кузьма. – «Нету. У бабы где-то лежат двадцать рублей, и все» (Распутин: 57).

«Координация межличностной речевой деятельности – процесс не простой. Она обусловлена многими факторами – социальными, психологическими, биологическими и, наконец, интралингвистическими. Все эти внешние и внутренние факторы, так же как и другие реалии человеческого мира, подчинены нормам культуры, носителем которых может быть только личность как представитель данного конкретного этнокультурного социума» [Сафаров 1990: 105]. Перейдем к рассмотрению этноспецифических особенностей дискурсов в следующем разделе.