Риторика перечисления: о списках в романе в.Андоновского

О.И. Савчиц

(ПГГПУ)

Текст романа «Пуп земли» Венко Андоновского можно отнести к тем произведениям постмодернистской литературы, страницы которой испещрены всевозможными стилистическими и лингвистическими приемами, усложняющими текст и превращающими его в «лабиринт смыслов», который необходимо «пройти» читателю. Одним из таких приемов является перечисление.

При рассмотрении подобных перечней, или списков, перед нами встает ряд проблем: По каким причинам автор прибегает к использованию данного приема? Каким образом работают списки в художественном тексте? Каков их когнитивный и стилистический потенциал? Как интерпретировать такой текст?

Несомненно, можно говорить о том, что наличие в тексте романа В. Андоновского множественных списков-перечней – следствие «прочтения» автором романов У. Эко, который, в свою очередь, неоднократно говорил о том, что список как художественный приём он, Эко, взял у Х.Л. Борхеса. Однако «Папокот на светот» – произведение абсолютно самостоятельное. Автору удалось умело соединить подлинную авторскую индивидуальность и прецедентные тексты, что даёт возможность читателю расширить семантические границы читаемого текста. Находя в тексте романа многочисленные доказательства возможных источников, которые послужили автору для создания текста, мы можем назвать данный роман текстом культуры.

Мы исходим из определения списка, данного У.Эко: список – это перечисление каких-либо элементов, где каждый из членов может быть развернут до бесконечности [8: 16]. Эко имеет в виду, что в процессе интерпретации списков мы можем создавать тексты о каждом из их членов. Добавим, что список, как перечисление, есть множество объектов, к которому приписано общее свойство, общий предикат.

Разделяя списки практические (к ним можно отнести список покупок, библиотечный каталог, словарь и т.д.), которые имеют чисто справочное значение, так как каждый из элементов списка указывает на соответствующий референт, и не подлежат изменению, и списки поэтические, которые являются открытыми, то есть обозначают бесконечное количество референтов, У.Эко говорит о том, что писатели прибегают к использованию списков «по двум причинам: 

1. Писатель знает, что количество объектов слишком велико, чтобы быть записанным и

2. Писатель находит удовольствие в бесконечном перечислении» [7: 220].

Списки как таковые направлены на систематизацию многообразия мира, создания эффекта его целостности. В литературе списки также выполняют упорядочивающую функцию, выступая одним из инструментов создания текстового универсума (референты, стоящие за членами списков, создают границы этого универсума).

Каждый член списка может оказаться свёрнутым указанием на другой текст (например, перечисление названий романов в текстах М. Сервантеса, Ф. Рабле, Х.Л. Борхеса). В этом случае, по Р.Барту, структура текста будет соотносима со сложной оркестровой партитурой, в которой «голоса» предшествующих текстов обладают не меньшим значением, чем «партия» данного текста [3: 419]. Список обнаруживает в своей структуре следы присутствия других текстов – их знаки. И потому, перефразируя Ю. Кристеву, скажем, что любой список есть не что иное, как интертекст [5: 428]. Поскольку каждый из членов списка может разворачиваться в текст, то каждый член списка есть интертекстовый знак.

Используя списки для интертекстуальной игры, автор «сообщает» о своих культурно-семиотических ориентирах, а в ряде случаев и о прагматических установках. Одновременно автор ведёт игру со своим читателем. Идеальный автор ищет идеального читателя (У. Эко) – того, кто в состоянии прочесть интертекстуальную отсылку, оценить её выбор, стилистику, понять стоящую за ней интенцию автора.

Так, в текст романа «Пуп земли» Андоновский включает имена персонажей, принадлежащих другим авторам и другим романам.

Го мразев целиот свет: сите; и Луција и Земанек, и Фисот, и Партијата. [2: 265]

Я ненавидел весь свет: всех — и Люцию, и Земанека, и физкультурника, и Партию.[1: 238]

Референтами этих имен служат герои романа Милана Кундеры «Шутка». Таким образом реализуется установка литературного постмодернизма, что нет границ между текстами, или, как сказано в «Имени розы» Умберто Эко «в каждой книге сказано о других книгах».

Вызывает также интерес список, представляющий из себя некий перечень книг, принадлежавший одному из героев романа:

… и неколку книги <…>: «Луѓе, jазици, писма» од Ребека Рубинштаjн; «Панонски легенди» од непознат автор; «Азбука за непослушните» од угледниот и почитуван Венко Андоновски; «Духовна градина», од отец Мелентиj Хиландарецот, «Knjiga o knjizi, historija pisama, materijala Iinstrumenata zapisanje» од Звонимир Кулунџиќ (Хрват); „Теорија за убавото во средниот век“ од Росарио Асунто (Италијанец) и Светото Писмо, македонско исданије, што веднаш се отвори на страницата 830, односно кај „Песната над песните“. [2: 11]

... и несколько книг<…>: «Люди, языки, письма» Ребекки Рубинштейн; «Легенды Паннонии» неизвестного автора; «Азбука для непослушных» авторитетного и уважаемого Венко Андоновского; «Вертоград духовный» о. МелентияХиландарца; «Knjiga о knjizi, historijapisama, materijala i instrumenatazapisanje» Звонимира Кулунджича (хорват); «Эстетические теории Средневековья» Росарио Асунто (итальянец) и Библия, македонское издание, которая сразу открылась на странице 830, то есть на Песни песней. [1: 7]

Сам список состоит из 7 наименований книг и их авторов. Примечателен тот факт, что каждая из книг связана с письмом, с языком, с азбукой, то есть с продуктом интеллектуальной, когнитивной деятельности человека. Большинство книг являются выдуманными, то есть не имеют референта во внетекстовом мире. Для того чтобы «расшифровать» нереферентное имя, познающий субъект «реконструирует» референт знака посредством анализа его контекста употребления, то есть он «творит» текст заново.

Список книг – это последовательность знаков, отсылающих к другим знакам (именам других книг). Так внутри романа создаётся «библиотека». Интересно, что Андоновский включает в этот список и самого себя, создавая эффект рекурсии, когда автор пишет текст и одновременно уже в этом тексте присутствует. Этот приём можно определить и как автореференцию. ««Азбука за непослушните» од угледниот и почитуван Венко Андоновски» отсылает нас к более раннему роману В.Андоновского «Азбука за непослушните» (Азбука для непослушных). Данный роман не переведен на русский язык, поэтому для читателя, не владеющего македонским языком, данный текст является также текстом нереферентным.

Списком книг, которые читает герой, Андоновский эксплицирует мысль о том, какова сфера профессиональных интересов героя, его кругозор, сфера его мышления. В данном случае, как мы уже сказали, из перечисления книг личной библиотеки явствует, что человек связан с искусством письма, слова и интерпретации.

Но списки как стилистический прием используются не только для интертекстуальной игры автора с читателем. Важным свойством списков становится «одержимость перечислением». «Истинное предназначение любого хорошего перечня в том, - говорит У.Эко, - чтобы донести до читателя идею бесконечности и головокружительное ощущение et cetera». [7: 233]

Такую любовь к перечислениям мы находим не только в средневековых источниках, древних сказаниях, Библии, где важным является не столько намек на неисчерпаемость, сколько подчинение человеческого сознания гипнотическому звучанию списков, но и в литературе поздних эпох, в частности эпохе постмодернизма.

Как правило, списки как прием стилистики и риторики являются аккумуляцией - фигурой, которая состоит в перечислении слов, обозначающих предметы, действия, признаки, свойства таким образом, что образуется единое представление множественности или быстрой смены событий.

Попробуем привести примеры списков, состоящих из аккумуляций, в романе В.Андоновского.

Итак, одной из самых многочисленных групп и часто употребляемых форм аккумуляции является нагромождение, или амплификация – «последовательность слов и фраз, обозначающих одно и то же, воспроизводящих одну и ту же мысль множеством разных способов» [7: 227]. Амплификация является одним из средств усиления поэтической выразительности речи. Она как стилистический приём выражается, например, в накоплении синонимов, антитез или может принять вид повышения, то есть расположения выражений, относящихся к одному предмету, по принципу нарастания их значимости, эмоциональной действенности и т. п.

В тексте романа находим следующие списки, представляющие амплификацию:

1. Данный список представляет обращение к небесным силам. С одной стороны, создавая некую иерархию небесного мира, автор показывает нам, как строится мир на земле, а с другой стороны, нагромождая синонимичные понятия, автор в большей степени влияет на читателя:

О, небеса, о светци, о ангели и архангели, серафими и херувими: какво чудо пред нас се отвори! [2: 75]

О небеса, о святые, о ангелы и архангелы, серафимы и херувимы, какое чудо пред нами сотворилось! [1: 69]

2. Еще один похожий список находим в романе:

Облите колкови твои се како веришки, дело од рацете вешт уметник, папокот ти е како чаша тркалезна, никогаш без арома; утробата твоја – купа пченица, опкрушена со кринови; двете твои гради – како две јаренца, близначиња на срна; вратот твој – како столб од слонова коска; очите твои – Есевонски езерца кај Ватравимските порти; носот твој – Ливанска кула, свртена кон Дамаск; главата твоја на тебе – како Кармил; а косата на главата твоја како пурпур; цар се вилел во плешенките. [2: 247]

Округление бедр твоих как ожерелье, дело рук искусного художника; живот твой — круглая чаша, в которой не истощается ароматное вино; чрево твое — ворох пшеницы, обставленный лилиями; два сосца твои — как два козленка, двойни серны; шея твоя — как столп из слоновой кости; глаза твои — озерки Есевонские, что у ворот Батраббима; нос твой — башня Ливанская, обращенная к Дамаску; голова твоя на тебе — как Кармил, и волосы на голове твоей — как пурпур; царь увлечен твоими кудрями. [1: 220]

По сути своей этот список – описание одной из героинь романа - девушки Люции – взят из Песни Песен Соломона. Для описания героини используется символизация. Невеста из Песни песен считается прообразом Богоматери, следовательно, Люция возвышается до уровня Святой, до женщины, способной родить Бога. Список здесь является инструментом отображения не только внешнего облика, но и духовной сущности человека.

А по форме этот список – все та же амплификация. Автор, последовательно перечисляя все прелести героини, в сущности, воспроизводит одну и ту же мысль – его героиня прекрасна, подобна возлюбленной царя Соломона.

Еще одной разновидностью аккумуляции является нарастание, или градация. Это фигура речи, состоящая в таком расположении частей высказывания, относящихся к одному предмету, что каждая последующая часть оказывается более насыщенной, более выразительной или впечатляющей, чем предыдущая.

Иллюстрацией данного приема могут послужить списки, описывающие внутренние качества человека. Например:

Зад тие пофалби се крие притворност, гнев некаков, отров телесен и душевен, жолчка црна, која избра низ устата да излегува како мед. [2: 101]

За этими похвалами кроются притворность, гнев некий, яд телесный и духовный, черная желчь, которую он набрал в рот, чтобы она сочилась как мед. [1: 91]

Или же в перечнях, называющих качества явлений или предметов:

Тоа беше држава во држава, нација во нација, свет во свет, космос во космос; мало небо во големо небо. [2: 267]

он был государством в государстве, нацией и миром в самом себе, космосом в космосе, маленьким небом в большом небе. [1: 240]

И все же несмотря на любовь автора к перечням как таковым, к любви к звучанию слова, списки, по нашему мнению, обладают большей значимостью. Выше мы уже говорили о том, что списки часто используются как прием интертекстуальной игры с читателем, однако списки обладают не только данным свойством. Каждый из списков имеет вербальное выражение, структуру, семантику, организован грамматически, выполняет функции передачи информации, художественную функцию и др. И если рассматривать список как относительно законченный и автономный фрагмент в структуре романа, то список есть не что иное, как текст в тексте. [6: 429]

Следовательно, как и любой текст, список требует некоего алгоритма интерпретации. Для интерпретации списков, включенных в роман, нам нужна философская, теологическая, культурологическая и др. компетенции.

Список – это свернутый текст в тексте. Часть этих свернутых текстов, в какой-то степени, разворачиваются, когда приводятся комментарии, но основную работу должен сделать читатель. Приведем пример «разворачивания» списков читателем:

Филозофот вчера рече дека гласовите поважни се од зборот, и дека Господ од гласовите, а не од зборови цели ги сотворил небото, земјата, светилата небесни, луѓето, билките и животните. [2: 91]

Философ вчера сказал, что звуки важнее слова и что Господь из звуков, а не из слов целых сотворил небо, землю, светила небесные, людей, растения и животных. [1: 83]

„Светилата небесни“. При интерпретации данного компонента списка читатель может обратиться к любому справочнику / энциклопедии по астрономии. Одним из таких справочников может стать “Справочник любителя астрономии” П.Г. Куликовского, согласно которому к небесным светилам относятся солнце, луна, планеты и звёзды. И если планет мы знаем ограниченное количество, то звезд бесконечное множество, следовательно, данный элемент списка может включать каждую из них.

„Луѓето“. Данный компонент также “разворачивается” до бесконечности, так как экстенсионал знака “люди” включает всех жителей Земли (около 7 млрд), людей, которые жили когда-то, и людей, которые еще только будут жить.

„Билките“. По данным 2010 года, учеными описано около 320 тысяч видов растений. Следовательно, читатель, комментируя этот компонент, может развернуть его до известных 320 тысяч видов растений, добавить к ним растения, которые когда-то существовали. При чтении и комментировании можно использовать любой учебник / пособие по ботанике, где возможно найти описание большинства видов растений.

„Животните“. В мире насчитывается 35 типов животных, в каждом из типов может быть до миллиона видов. Значит, иделаьный читатель может бесконечно “разворачивать” данный компонент списка, обращаясь, при этом, к более общим понятиям (такие как тип и вид), или же к более конкретным (к животным здесь может быть отнесен кот, который жил 20 лет назад)

Такой процесс чтения, основанный на обращении к другим текстам, может осуществлять только идеальный читатель. Такое чтение Эко называет «интеллектуальной работой».

“Идеальный читатель”, прочитывая и интерпретируя данный список, может попробовать развернуть каждый из его членов. Следовательно, «образцовый читатель» выходит за границы текста, тем самым создает некий новый «текстовый мир».

Важную роль в интерпретации текста играет читатель. Именно он, в силу своих знаний, осмысляет, развертывает и принимает или отвергает текст, написанный автором.

Обращая внимание на данные «семиотические игры» в пространстве текста, мы можем прибегнуть к метафоре, введенной У.Эко: «роман-энциклопедия». Согласно положению У.Эко, любой текст оказывается помещенным в пространство Энциклопедии, где «книги всегда говорят о книгах». Если культура – «это текстовый лабиринт, построенный по типу дерева, а далее – ризомы, чьи разветвляющиеся и переплетающиеся ветви охватывают и структурируют весь текстовый универсум» [4: 45], то ту же мысль можно перенести на часть этого пространства – на отдельный текст. В нашем случае, мы можем назвать роман В. Андоновского «Пуп земли» романом-энциклопедией (лабиринтом), именно потому, что в нем обнаруживаются отсылки, по которым мы можем перейти для объяснения этого текста в следующий текст.

Литература

1. Андоновский В. Пуп земли: Роман / В. Андоновский / Пер с макед. О. Панькиной. – СПб.: Азбука, Азбука-Аттикус, 2011. – 320 с.

2. Андоновски В. Папокот на светот / В. Андоновски. – 10 изд. – Скопје: Табернакул, 2009. – 358 с.

3. Барт Р. Избранные работы: Семиотика: Поэтика: Пер. с фр. / Сост., общ. ред. и вступ. ст. Г. К. Косикова.— М.: Прогресс, 1989. — 616 с.

4. Бразговская Е. Е. Языки и коды. Введение в семиотику культуры: учебное пособие / Е.Е.Бразговская. - Перм.гос.пед ун-т. – Пермь, 2008. – 201с.

5. Кристева Ю. Избранные труды. Разрушение поэтики: Пер. с франц. / Ю. Кристева. - М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2004. - 656 с.

6. Лотман Ю. Текст в тексте / Лотман Ю. Об искусстве. СПб, 1998. с. 423-436.

7. Эко У. Откровения молодого романиста / перевод с английского А.Климина – М.: АСТ: CORPUS, 2013. – 320 с.

8. Эко У. Vertigo: круговорот образов, понятий, предметов / пер. с итал. - М.: СЛОВО/SLOVO, 2009. – 408 с.