Ритмика вагиновского стиха

Е.О. Даникер

(ПГГПУ)

Статья посвящёна лирике Константина Константиновича Вагинова. За свою недолгую жизнь Вагинов-поэт написал четыре сборника стихов: «Путешествие в хаос» (1921), «Стихотворения» (1926), «Опыты соединения слов посредством ритма» (1931). Сборник «Звукоподобие» (1930–1934) остался в рукописи. Творчество Вагинова (помимо стихов и поэм он писал романы) не раз привлекало к себе внимание исследователей, однако работы, специально посвященные вагиновской лирике, единичны.

Вагинов входил во многие литературные группировки («Аббатство гаеров», «Кольцо поэтов им. Фофанова», «Островитяне», «Цех поэтов», «Звучащая раковина», ОБЭРИУ), не вписываясь полностью ни в одну их них. Его можно назвать поэтом, остававшимся «вне течений и групп» [5: 10].

Примечателен сборник вагиновских стихов под названием «Опыты соединения слов посредством ритма». Интересно разобраться в том, как сделаны входящие в него стихотворения, как поэт работал со словом, как соединял между собой слова, какой «рисунок» получался в результате «соединения слов посредством ритма». Материалом изучения служит одно из программных стихотворений поэта «Музыка» (1926).

В книговращалищах летят слова.

В словохранилищах блуждаю я.

Вдруг слово запоет, как соловей —

Я к лестнице бегу скорей,

И предо мною слово точно коридор,

Как путешествие под бурною луною

Из мрака в свет, со скал береговых

На моря беспредельный перелив.

Не в звуках музыка — она

Во измененье образов заключена

Ни О, ни А, ни звук иной

Ничто пред музыкой такой.

Читаешь книгу — вдруг поет

Необъяснимый хоровод,

И хочется смеяться мне

В нежданном и весеннем дне [1: 41].

Данное стихотворение относится к поздней лирике поэта. Оно – на вечную тему – о том, что есть поэзия, в чем заключается ее тайна. Данное стихотворение – о словах и книгах. Известна работа над словом В.Хлебникова, Б.Пастернака, В.Маяковского, утверждавших новые возможности стихотворной речи. Как свидетельствует приведенное стихотворение, Вагинов «не так далек от хлебниковской позиции ″самовитого слова″» [4: 6]. Среди вагиновских неологизмов в данном стихотворении можно обнаружить сложные слова (книговращалищах, словохранилищах), в которых видна работа поэта по извлечению смыслов из корней слов.

Сюжет рассматриваемого стихотворения образует игра воображения лирического «Я» поэта. В первых трех строках заявлены основные мотивы отмеченной игры. Один из них связан со словом (книгой), другой – с путешествием в мире слов (книг), наконец, третий – со звучащим словом, музыкой слов.

Слово «слово» (и производные от него) повторяются в первых пяти строках 4 раза («летят слова», «в словохранилищах», «слово запоет», «передо мною слово, точно коридор»). Лирический герой «блуждает» в словохранилищах, слово уподобляется коридору, прямо сравнивается с путешествием, дорогой, ведущей «из мрака в свет». В восприятии лирического героя это движение подобно падению «на мо́ря беспредельный перелив».

Столь же значимыми выглядят ассоциации слова с музыкой (на эти ассоциации прямо указывает заглавие: «музыка», слово «запоет, как соловей»). Речь идет о музыке слов, музыке книги – пении загадочного «необъяснимого» «хоровода» слов.

Кульминацией стихотворения являются строки: «Не в звуках музыка — она / Во измененье образов заключена / Ни О, ни А, ни звук иной / Ничто пред музыкой такой». Здесь (причем в категорической форме, на которую указывает повторяющаяся частица «ни», местоимение «ничто») подчеркивается содержательная, смысловая сущность словесной музыки, которая создается не звуком, а «измененьем образов», движением смыслов. Ощущение этого движения доставляет лирическому герою неизъяснимое счастье, радость. Ассоциации с весной («И хочется смеяться мне / В нежданном и весеннем дне») здесь также не случайны. С данным временем года связываются представления о возрождении жизни, о счастье, умиротворении, гармонии.

Стихотворение буквально наполнено движением: слова не только «поют», но и «летят», лирический герой, услышав их пение, «к лестнице» бежит «скорей», слова образуют хоровод – движение по кругу, сопровождающееся хоровым пением. Лирического героя увлекает музыка слов – «измененье образов», игра, движение смыслов.

Выясним, как на выражение идеи «движения», «изменения», «полета» работает метр и рифма.

Как известно, ритмика – это раздел стиховедения, который изучает законы строения стихотворной строки, её ритмические варианты, регулярные повторы словесно-звукового материала [2]. Проблемами изучения ритмики занимались многие отечественные литературоведы, среди них М.Л.Гаспаров, В.М.Жирмунский, Б.В.Томашевский, Б.М.Эйхенбаум, В.Е.Холшевников и др.

Исследователи полагают, что вагиновская лирика «свободна от рифмы», например, «от обязательной для акмеизма строфы» [5: 5]. Отмеченные особенности можно наблюдать и в рассматриваемом стихотворении.

«Музыка» состоит из 16 строк, не разделённых на строфы. Отсутствие членения в данном случае подчеркивает безостановочность движения от начала к концу стихотворения (оно произносится словно на одном дыхании).

Некоторые строки (1 и 2, 3 и 4, 9 и 10, 11 и 12, 13 и 14, 15 и 16) рифмуются друг с другом: они связываются только мужской рифмой (под мужской рифмой понимается разновидность рифмы, при которой ударение падает на последний слог рифмующихся слов [3: 134]).

При этом на фоне начальных четырех и заключительных восьми зарифмованных строк резко выделяются четыре центральные нерифмованные строки, непосредственно предшествующие кульминации стихотворения. В них и наблюдается наиболее ярко выраженное стремление к движению: «И предо мною слово точно коридор, / Как путешествие под бурною луною / Из мрака в свет, со скал береговых / На моря беспредельный перелив».

Рифма в данном стихотворении не постоянна, что позволяет отнести данное лирическое стихотворение к холостым стихам. Холостые стихи – стихи с холостой рифмовкой, при которой в строфе, помимо зарифмованных строк, присутствуют и не зарифмованные (не имеющие рифмованной пары) [2].

Стихотворение написано пеоном (или пэоном). Пеон – это четырёхсложная стихотворная стопа античного стихосложения с одним ударным и тремя безударными слогами. Пеон делится на четыре вида, в зависимости от того, на какой слог стопы приходится ударение [2]. Следовательно, данное стихотворение написано четвёртым видом пеона (ударение на последнюю стопу).

Пеоны редки в русской поэзии, так как они требуют значительного количества длинных слов. Некоторые стиховеды считают, что на самом деле никаких пеонов в русском стихе нет. Они сводят первый и третий пеон к хорею, а второй и четвертый – к ямбу [6: 40–41]. Согласно данным представлениям, рассматриваемое лирическое стихотворение написано ямбом, ямбом разностопным (количество стоп в строке колеблется от четырёх до шести: 5-5-5-4-6-6-5-5-4-6-4-4-4-4-4-4). Однако ямб задает прерывистый ритм (ударение на каждом втором слоге), в то время как пеон, напротив, делает стихотворную речь непрерывно «льющейся» единым потоком.

На наш взгляд, вагиновская «Музыка», по своему ритмическому рисунку напоминающая стихи античных поэтов, написана пеоном. Пеон придает стиху музыкальность, напевность, плавность.

Предпринятые наблюдения позволяют сделать следующие выводы: рассмотренное стихотворение о поэте и поэзии, это программное произведение Вагинова-лирика, выражающее его поэтическое кредо. Для поэта – суть поэзии заключается «во измененье образов», в движении слов, в хороводе смыслов. Представления о динамике как основе жизни стиха выражены с помощью ритма. Ритм задается сменой картин, переходом от повествования к рассуждению. В оформлении ритмики стиха особое значение приобретает метр (пеон).

Литература

1. Вагинов К. Опыты соединения слов посредством ритма. М.: Книга, 1991. 71 с.

2. Информационно-поэтический портал «Русские рифмы». URL: http://www.rifma.com.ru/Prosodia.htm/ (дата посещения: 19.04.2014)

3. Квятковский А.П. Поэтический словарь/ Науч. ред. Роднянская И. М.: Советская энциклопедия, 1966. 376 с.

4. Предисловие (без автора) // Вагинов К. Опыты соединения слов посредством ритма. М.: Книга, 1991. С. 1–9.

5. Широков В. Поэт трагической забавы (Послесловие к репринтному изданию) // Вагинов К. Опыты соединения слов посредством ритма. М.: Книга, 1991. С. 1–19.

6. Холшевников В.Е. Основы стиховедения. Русское стихосложение. М.: Academia, 2004. 201 с.