Языковые факты в языкознании

Задача языкознания состоит в том, чтобы путем истолкования явлений речи в коммуникативной функции сделать язык общепонятными благодаря этому создать основания и удобства для языкового общения. Иначе языкознание легко может превратиться, как выразился Ж. Вандриес, в "игру, по существу, праздных умов". Поэтому языкознание возникает как "знание того, что написано у прозаиков и поэтов" [У, 105]. Надобность в языкознании состоит прежде всего в том, чтобы раскрыть смысл непонятных текстов, "темных мест" в текстах. А таких случаев много не только в иностранных и мертвых языках, но и в родном языке.

Так, в русском языке не вполне ясны выражения: подпаши мост, перекалья меж озер всего один переклик, в скликанчики называют. Нужна эрудиция в языке, чтобы знать, чтопахатьзначит 'мести',мост- 'пол',перекалья- 'перемычка', апереклик- 'расстояние голосовой связи'; выражениев скликанчики позываютзначит 'бьют в мелкие колокола' (во время колокольного звона) и т.д. Не все знают, что такие заимствованные слова, каксопор, марго, йох, бустяр, означают соответственно 'слегка', 'поля документа', 'земельная мера', 'вспомогательная машина'. Немало известных всем русских слов выглядят загадочно, и мы обычно не можем указать точно их значения; например, нуждаются в пояснении значения словпендюх, паут, лячить ('брюхо', 'жалящее насекомое', 'тянуть'). В ряду словплехать, плица, пличка, плича, плечо, подоплека, невзирая на близость звучания, одни связаны с идеей шлепанья по воде и черпанья воды, а другие - с названием части тела.

Иногда слово так изменяется, что нет уверенности в правильности его понимания: Кружево немецкое кованое в каймах шелк зелен с пелепелы- здесьпелепелыс трудом отождествляется с названием птицы перепел. Растолковать языковые факты значит тем самым определить критерии верного использования языка*.

* ("Забавные вывески" украшали торговые и прочие заведения Петербурга и некоторых других городов в конце прошлого - начале нынешнего века:

Рещик пастухов режит отлично пакости и падереву;

Инструментальное заведение;

Драпировщик Фомичев. Под-эзт из перяулка;

Мужественный портной, он же для медом;

Мертвое дело С. Рупина. Гробы, кресты, а также другие смертельные вещи;

Стричка, бричка, мойка волосей.

В данном случае все выражения понятны, хотя и неправильны. Неверное употребление языка характерно не только для прошлого. Журнал "Крокодил" регулярно печатает в рубрике "Нарочно не придумаешь" объявления, фразы из документов, писем тех, кто не в ладах с языком. Пародисты нередко иронизируют над неточностями языка писателей.)

Объяснение "темных мест" и критика языковых неправильностей приводят к тому, что трудности языка преодолеваются с помощью понятных и правильных слов и выражений. Но сами понятные, на первый взгляд, слова (как топор, стол, перои др.) нуждаются при этом в толковании для более точного их применения. Каждое слово, употребляется ли оно редко или многие тысячи раз, обрастает новыми значениями уразныхлюдей. Поэтому восстановить, определить каждое слово со стороны его смысла, звуков, графической формы и употребления - сложная задача. Для этой цели нет иных средств, кроме систематических сравнений языковых явлений между собой.

Для исследования и определения правильности языковых фактов необходима их систематизация. Ясно, что пока факты не перечислены полностью, переходить к их систематизации преждевременно. Вот почему состав анализируемых фактов представляет собой один из пунктов критики правильности лингвистических исследований.

При составлении суммы фактов языка учитываются два критерия: тема исследования и оригинальность факта. Тема исследования ограничивает круг фактов с качественной стороны. Например, если необходимо изучить систему видов русского глагола, то надо составить полный перечень всех качественно различных с лексической и грамматической точек зрения случаев употребления видов глагола в русском языке. Если необходимо анализировать английские дифтонги, то нужно подобрать все слова английского языка в разных контекстах произнесения, где проявляются разные качества дифтонгов.

Оригинальность лингвистического факта, его подлинность и научная значимость должны быть удостоверены. Лингвистический факт должен быть введен в оборот науки и удостоверен научной традицией, т.е. лингвист не отыскивает данный факт в явлениях речи, а опирается на определенную традицию. Факты такого типа не нуждаются в критике со стороны явлений стиля. Так обстоит дело, например, при формировании словника словаря, когда значительная часть словника представляет словарную традицию.

Систематизация уже обработанных фактов ведется главным образом в сравнительном языкознании. Здесь исследование, как правило, основано на уже удостоверенных фактах. В работах по сравнительно-историческому и типологическому языкознанию, где сравниваются десятки, а иногда и сотни разных языков, необходимо опираться именно на удостоверенные компетентными словарями и грамматиками факты.

Практика типологических исследований уже разработала типы удостоверения фактов путем отсылок к соответствующим описаниям и принципы критики фактов. В сравнительно-историческом языкознании проблема достоверности фактов разработана слабо. Классическая компаративистика XIX в. об этом заботилась мало, выдвигая на первое место эрудицию исследователя в сравниваемых языках. Однако традиция грамматик и словарей показывает, сколь ненадежен этот критерий. Поэтому и в сравнительно-историческом языкознании полезно было бы разработать систему верификации фактов, особенно с точки зрения полноты и неслучайности фактического материала, что доказывается историей публикаций.

Тем не менее в сравнительном языкознании, как и в описательном, исследователь привлекает почти всегда некоторое количество новых фактов. Эти факты могут быть двух родов: примеры, подтверждающие уже имеющееся правило, т.е. варьирование уже отмеченного факта, и примеры, нарушающие правило, т.е. показывающие новые качественные грани. Если первый род фактов не влияет на систематизацию, то второй, напротив, влияет на нее.

Например, в словаре "Новые слова и значения" (под ред. Н.Э. Котеловой и Ю.С. Сорокиной, 1973) приводятся слова безусадочныйибезъядерный. По правилам составления словаря эти прилагательные даны в категориях мужского рода и именительного падежа. Вместе с тем данные прилагательные употребляются как будто только с определенными существительными женского рода (тканьизона). Это значит, что в словарь вносится факт, не регистрируемый в текстах. Форма мужского рода этих прилагательных, а равно и среднего предполагается как потенция в использовании языка: в словаре дан факт, ориентированный на общее правило - изменение русских прилагательных по родам.

В другом примере прилагательное аэромобильный(американская аэромобильная дивизия) дано рядом со словамиаэрационный, аэрировать, аэробус, аэровизуальный, аэрозоль, аэрозольный, аэроклубовский, аэромагнитный, аэропортовский, аэросалон, аэросани, аэротанк, аэроузел,аэроход. Как видно из сопоставления с примерами новых сложных слов с элементомаэро-, словоаэромобильныйв смысле 'аэродесантный' представляет собой кальку с английского языка. Но будучи помещенным в ряд сложных слов саэро-, слово может восприниматься как пример нового типа словосложения, так как одна группа слов саэро-сочетается с основой существительных, а другая, сочетающаяся с основой прилагательных (аэровизуальный, аэромагнитный), - называет приемы исследований, ведущихся с воздуха с помощью самолетов. Словомобильный'способный к скорому движению и действию' в русском языке соотносится со словоммобилизация'привести к готовности к действию'. По внутренней форме словоаэромобильныйдолжно было бы означать 'приводящий воздух в готовность действовать', однако такое значение у данного слова отсутствует, так как это калька английского сложного слова типаaerforces'авиационное командование'. Английское словоmobilозначает 'подвижность, перемещаемость, изменчивость, непостоянность'. Это значит, что и русской основе-мобиль-придается значение 'передвижной' (вродепередвижная выставка, передвижной ангари т.п.). Английское словоaeromobilозначает 'перемещаемый по воздуху'. Внесение в русский словарь слова аэромобильный на основании отмеченного употребления ставит вопрос о новых моделях словосложения.

Приведенные примеры ставят три вопроса, которые должны решаться составителями словаря: 1) относится ли весь обсуждаемый материал к фактам русского языка, а не только речи; если относится, то в какой степени? с какой степенью полноты? 2) в какой мере приведенные факты могут удовлетворить исследователя языка и стиля, пользующегося словарем как материалом авторизованных фактов? 3)с какой степенью полноты данный словарь может обеспечить фактами исследователя новаций в фонологической, грамматической и лексической системах языка, равно как и историка языка или исследователя синхронного состояния языковой системы?

Все ли вопросы должны решаться творчески? Необходимость творческого решения обусловлена тем, что отношения языка и стиля в части объема фактов, их членения и качественных особенностей постоянно изменяются: под влиянием стиля из языка уходят одни элементы, появляются новые и "оживают" ушедшие. Вот почему всегда необходимо иметь представление о границах, в которых существует язык в течение его истории по отношению к фактам речи и фактам стиля. С изменением этих границ связаны принципы отбора языковых фактов.

А.Л. Шахматов впервые в истории языкознания поставил проблему исторической неоднородности языковых фактов (до него проблема границ языка и объема языковых фактов решалась просто искусством лингвиста). Шахматов показал, что в истории языка границы языка изменяются и эти изменения связаны со внутренней расчлененностью объемов языковых фактов. По мысли Шахматова, величина объемов языковых фактов и темпы их изменения зависят от того, является ли материал речи только устным или устно-письменным. Например, на ранних этапах существования восточнославянской народности, до принятия христианства и появления письменности, племена восточных славян говорили примерно одинаковым языком. Состав этого языка полностью неизвестен, но основные черты его могут быть реконструированы.

С принятием христианства в X в. и с распространением письменно-литературного старославянского (церковнославянского) языка формируются три сферы речи и письма. Старославянский язык, основанный на устном древнеболгарском, вносится в виде письменной и устной речи на территорию восточных славян. Он противопоставляется местному устному языку. Возникает просторечие, зависящее как от письменного литературного языка, так и от местного бесписьменного языка.

В дальнейшем, начиная с XIV в., из-за замкнутости жизни восточных славян диалекты обособляются и единый прежде бесписьменный язык восточного славянства подразделяется на группы и подгруппы диалектов. Вместе с тем литературное просторечие начинает встречаться в актах письменности. Это просторечие, а иногда и диалекты влияют на литературу на старославянском языке.

К XVII в., благодаря централизации государственной и общественной жизни великорусов, группы диалектов объединяются в три основных: украинская, белорусская и великорусская, что находит отражение в письменности и составляет основу оформления письменных языков. Это значит, что намечается тенденция развития устно-письменной речи. Эта тенденция особенно ярко проявляется в северо-восточной Руси, где на базе московского говора складывается устно-разговорный русский язык и оформляется как язык письменности. Но существует и устно-письменый церковнославянский язык, который благодаря развитию местной литературы и местных стилевых особенностей становится особым изводом литературного языка. Также складываются предпосылки для образования русского литературного языка.