8. Философия обыденного языка (л. Витгенштейн), ее воздействие на современную филологию.

Философия «обыденного языка» (лингвистическая философия) — философское направление, поставившее своей основ­ной задачей анализ естественного языка строгими методами. Анализ предпри­ни­мал­ся с целью определения философски значимых концептов («добро», «зло», «долг», «знание», «значение» и др.), опираясь на контексты употребления соответ­ству­ю­щих слов в обыденной речи. Другая цель анализа — выявление особой логики функционирования языка в условиях повседневной коммуни­ка­ции. Первый круг задач выполнялся концептуальным анализом, второй — логическим анализом речевых актов.

Философия обыденного языка представляет собой разновидность аналитической — одной из школ неопозитивизма. В отличие от первоначальной версии аналитической философии, занятой преимущественно логическим анализом языка науки, философия обыденного языка сосредоточила свое внимание на анализе повседневной речи (обыденного языка), а также языка этических сочинений. Философия обыденного языка сложилась в английских университетах Кембриджа и Оксфорда и берёт начало в идеях Дж. Э. Мура, относящихся к рубежу 19 и 20 вв.. Как целостное направ­ле­ние философия обыденного языка оформилась к середине 20 в. Её основателем (наряду с Муром) является Людвиг Витгенштейн. Крупнейшие представители: Ф. Вайсман, Дж. Остин, П. Ф. Стросон, П. Грайс, Дж. Сёрл, и др.

Ранняя аналитическая философия низко оценивала обыденный язык. Бертран Рассел стремился избавиться от языка как от того, что не заслуживает какого-либо философского внимания, и тем более от обыденного языка как от слишком запутанного для решения метафизических и эпистемологических проблем. Фреге и члены Венского кружка (особенно Рудольф Карнап), молодой Витгенштейн и У. В. О. Куайн пытались преодолеть неточности обыденного языка путем использования ресурсов современной логики. Точка зрения Витгенштейна, выраженная в его «Логико-философском трактате» более или менее соответствовала той точке зрения Рассела, что обыденный язык должен быть переформулирован так, чтобы он перестал быть двусмысленным, так, чтобы он точно репрезентировал мир, так, чтобы мы с его помощью могли лучше решать философские проблемы. С другой стороны, позже Витгенштейн описывал свою задачу как возвращение «слов обратно от метафизического к их каждодневному употреблению». В обыденном языке нет ничего ошибочного, и многие традиционные философские проблемы являются лишь иллюзиями, порожденными непониманием языка и связанных с ним вопросов.

Теоретические основы философии обыденного языка изложены в посмертно опубликованных «Философских исследованиях» Витгенштейна (1953). Концепция позднего Витгенштейна сложилась в ходе наблюдений над функцио­ни­ро­ва­ни­ем языка в естественных условиях коммуникации. Витгенштейн рассматривал речь как компонент целенаправленной и регламенти­ро­ван­ной деятельности человека. Язык (речевые высказывания и входящие в них языковые формы) — это орудие, служащее выполнению определённой задачи. Могут существовать языки, предназна­чен­ные для достижения лишь некоторых целей (например, «язык приказов»). Язык как систему конвенциональных правил, в которых участвует говорящий, соединение речи и действия Витгенштейн называл «языко­вой игрой». Под языковыми играми понимаются модели (образцы, типы) работы языка, его варьируемых функций. Подобно всяким моделям, предназначенным для прояснения усложненного, непонятного, "языковые игры", выступают в концепции Витгенштейна прежде всего как простейшие или упрощенные способы употребления языка, дающие ключ к пониманию более зрелых и нередко неузнаваемо видоизмененных случаев. Витгенштейн постоянно подчеркивал, что корневым формам языка присуща неразрывная связь с жизнедеятельностью. Для того чтобы показать, почему в разных языковых играх употребляется одно и то же слово, Витгенштейн обращается к понятию «семейного сходства». Теория «семейных сходств» принимает за основание способ употребления слова в ситуации, уподобляемой игре. Как отмечает философ, во всем многообразии игр «мы видим сложную сеть подобий, сходств в большом и малом». Этим Витгенштейн объясняет выбор термина «семейное сходство»: различные сходства между членами семьи частично совпадают и перекрещиваются. Это означает, что Витгенштейн отрицает реальность общих понятий. Все явления, к которым прилагается одно имя, как в случае с «игрой», совсем не обязательно обладают одним общим свойством. Употребление общего слова в определенных «языковых играх» основано именно на сложном пересечении «семейных сходств» объектов. Философия обыденного языка выдвигает на первый план не столько когнитивную (связанную с мышлением), сколько инструментальную (связанную с действием и воздействием) функцию языка. Её объект — язык в действии.

В согласии с общей теорией находится сформулированный Витгенштейном концепт значения, основанный на анализе значения существительного «значение». Такие призна­ки функцио­ни­ро­ва­ния высказывания, как подчинённость правилам, конвенциональность, орудийность и целенаправ­лен­ность, дали основание для понимания значения как употребления. Исходным в анализе считалось значение высказывания, из него выводилось значение слова. Значения высказывания и слова рассматривались в неразрывной связи с условиями их употребления (контекстом, ситуацией, участниками коммуникации, её целями). Значение описывалось в виде набора правил употребления («грамматики» или «логики») той или другой единицы.

Идеи философии обыденного языка опирались на изучение двух типов речи — повседневных разговоров (диалогов) и практического рассуждения. Этому разделению области исследования соответствуют 2 основных направления философии обыденного языка: анализ обыденной речи и анализ языка морали.

Изучая обыденную речь в действии и как действие, философия обыденного языка включила в круг своих интересов динамический аспект речи: пропозициональные установки, ситуативные условия и цели коммуникации. Иссле­до­ва­тель­ские интересы переместились в область прагматики. Результатами этого направ­ле­ния поисков явились: теория речевых актов (Остин, Сёрл), выявление прагматических пресуппозиций (Урмсон) и постулатов общения (Грайс, Э. Лич), таких, как «принцип сотрудничества», «принцип вежливости» и др., понятие импликатур речи (Грайс) — нестрогих импликаций, позволяющих, основываясь на знании коммуникативных конвенций, определить контекстно обусловленный смысл выска­зы­ва­ния, выявление «концептуальной схемы» языка и понятия (Я. Стросон). Эти идеи и понятия были восприняты и развиты современной лингвистической прагматикой, социолингвистикой и риторикой.

Аналогичный комплекс идей сформировался в ходе анализа практического рассуж­де­ния. Если научно-теоретическое рассуждение направлено на установление объективной истины, то задача практического рассуждения заключается в выборе цели и способов её достижения, и оно допускает варьирование. Его итог — принятие решения или предписание, определяющие действия. Анализ практического рассуждения дал ряд результатов, относя­щих­ся к прагматической структуре текста, текстовым функциям групп слов (Ноуэлл-Смит), связям между значе­ни­ем слова и коммуникативными функциями высказывания, пропозициональным отноше­ни­ем, деонтическими модальностями и др. Эти результаты вошли в современную семантику и лингвистику текста.

Начиная с 1960-х годов происходит сближение проблематик и исследовательских подходов философии обыденного языка и ряда направлений современной лингвистики (прежде всего, в области лингвистической прагматики). Некоторые первоначально выдвинутые в философии обыденного языка концепции получают формально-логическую трактовку (например, иллокутивная логика Дж. Серла, навеянная идеями Остина).

В целом же, главными постулатами философии обыденного языка являются:

– нужно изучать язык простых людей, а не язык науки;

– когда люди говорят, они используют речевые игры, меняя по ходу правила и придумывая новые;

– значение есть употребление;

– важно изучение структур обыденного языка.