Тексти для перекладу Елена Романова

Исходным объектом и одновременно конечной целью ее творческих изысканий стал современный человек, в котором она видела главную созидающую силу эпохи, определяющую дух и стиль времени. Соответственно, ведущим жанром утверждался потрет; актуальность и новизна звучания его зависели не столько от модней живописной манеры, сколько от объекта изображения, отношения человека к жизни, богатства его души. На сложном пути обретения «своего» героя (и одновременно самопознания) Романова, несомненно, использовала богатейший опыт портретной живописи – самого человеческого жанра искусства.

Среди ее заочных учителей были популярные в кругу многих «семидесятников» живописцы итальянского кватроченто, русские мастера XVIII века. Были и такие нетрадиционные (относительно признанных и чаще других «цитируемых» авторитетов 70-х годов), как Пабло Пикассо или оцененный «для себя» по существу лишь Романовой Эндрю Уайет.

Обращаясь к их работам, художница преодолевала барьеры стилевых классификаций и музейной хронологии ради обнаружения непреходящего, вечно актуального смысла творческой деятельности, признания художника на земле, той высшей сути и цели его труда, что объединяют мастеров различных эпох и народов в единое братство. Ее взгляд в прошлое менее всего диктовался вкусами популярного в 70-е годы «ретро-стиля», наиболее расхожий вариант которого сводился к поверхностной стилизации манеры старых мастеров. Даже натюрморт «старые вещи» (1977) нельзя рассматривать как исключение, как уступку «ретро-стилю». Ибо в ношении автора к старым вещам нет ничего демонстративного, нарочито-показного, пробуждающего в зрителе манерную ностальгию, дух элитарного гурманства, тяготение к красоте антикварного салона.