Филологические труды м.В. Ломоносова. Их значение в развитии русской филологии.

Ломоносов вступил в литературу в тот момент, когда древняя русская

письменность, связанная с церковнославянским языком, с устоявшейся системой

жанров, уходила в прошлое, а на смену ей шла новая светская культура. В связи

с обмирщением сознания основой литературного языка становился русский язык.

Ломоносов написал первую «Российскую грамматику» (1757), которая открывалась

восторженным дифирамбом русскому языку, сравнивая его с европейскими языками

и подчеркивая его преимущества.

Ломоносов был далек от мысли отказаться от использования в русском

литературном языке церковнославянизмов. Тредиаковский в предисловии к роману

«Езда в остров Любви» писал о непонятности и даже неблагозвучности

церковнославянского языка и решительно избегал его в своем переводе. Такое

решение вопроса было не принято Ломоносовым.

Церковнославянский язык в силу своего родства с русским заключал в себе

определенные художественно-стилистические возможности. Он придавал речи

оттенок торжественности, значительности. Это легко почувствовать, если

поставить рядом одинаковые по смыслу русские и церковнославянские слова:

палец — перст, щека — ланита, шея — выя, сказал — рек и т. п. В силу этого

церковнославянизмы, при умелом использовании их, обогащали эмоционально-

выразительные средства русского литературного языка. Кроме того, на

церковнославянский язык были переведены с греческого богослужебные книги, в

первую очередь Евангелие, что обогатило лексику русского языка множеством

отвлеченных понятий. Ломоносов считал, что использование церковнославянизмов

в русском литературном языке необходимо. Свои идеи он изложил в работе,

носившей название «Предисловие о пользе книг церьковных в российском языке»

(1757). Все слова литературного языка Ломоносов разделил на три группы. К

первой он относит слова общие для русского и церковнославянского языка: бог,

слава, рука, ныне, почитаю и т. п. Ко второй — только церковнославянские

слова, понятные «всем грамотным людям»: отверзаю, господень, насажденный,

взываю. «Неупотребительные» и «весьма обветшалые» церковнославянизмы типа:

обаваю, рясны, овогда, свене — исключались им из литературного языка. К

третьей группе принадлежат слова только русского языка: говорю, ручей,

который, пока, лишь и т. п. Три названные выше группы слов являются

«материалом», из которого «конструируются» три «штиля»: высокий,

«посредственный» (т. е. средний) и низкий. Высокий «штиль» составляется из

слов первой и второй групп. Средний — из слов первой и третьей групп. Низкий

«штиль» складывается преимущественно из слов третьей группы. Сюда можно

вводить и слова первой группы. В низком штиле церковнославянизмы не

употребляются. Таким образом, основой литературного языка Ломоносов сделал

русский язык, поскольку из трех названных групп две, самые обширные, первая и

третья, были представлены русскими словами. Что касается церковнославянизмов

(вторая группа), то они только добавляются в высокий и средний «штили», чтобы

придать им ту или иную степень торжественности. Каждый из «штилей» Ломоносов

связывает с определенным жанром. Высоким «штилем» пишутся героические поэмы,

оды, прозаические речи о «важных материях». Средним — трагедии, сатиры,

эклоги, элегии, дружеские послания. Низким — комедии, эпиграммы, песни.

В 1739 г. Ломоносов прислал из Германии в Академию наук «Письмо о правилах

российского стихотворства», в котором завершил реформу русского

стихосложения, начатую Тредиаковским. Вместе с «Письмом» была отправлена «Ода

на взятие Хотина» как наглядное подтверждение преимущества новой стихотворной

системы. Ломоносов внимательно изучил «Новый и краткий способ...»

Тредиаковского и сразу же заметил его сильные и слабые стороны. Вслед за

Тредиаковским Ломоносов отдает полное предпочтение силлабо-тоническому

стихосложению, в котором его восхищает «правильный порядок», т. е. ритм. В

пользу силлабо-тоники Ломоносов приводит ряд новых соображений. Ей

соответствуют, по его мнению, особенности русского языка: свободное ударение,

падающее на любой слог, чем наш язык коренным образом отличается от польского

и французского, а также обилие как кратких, так и многосложных слов, что еще

больше благоприятствует созданию ритмически организованных стихов.

Но принимая в принципе реформу, начатую Тредиаковским, Ломоносов заметил, что

Тредиаковский остановился на полпути и решил довести ее до конца. Он

предлагает писать новым способом все стихи, а не только одиннадцати и

тринадцатисложные, как считал Тредиаковский. Наряду с двусложными, Ломоносов

вводит в русское стихосложение отвергнутые Тредиаковским трехсложные стопы.

Тредиаковский считал возможной в русской поэзии только женскую рифму.

Ломоносов предлагает три типа рифм: мужскую, женскую и дактилическую. Он

мотивирует это тем, что ударение в русском языке может падать не только на

предпоследний, но и на последний, а также на третий от конца слог. В отличие

от Тредиаковского, Ломоносов считает возможным сочетание в одном

стихотворении мужской, женской и дактилической рифмы.

В 1748 г. Ломоносов выпустил в свет «Краткое руководство к красноречию» (кн.