Специальная научная литература

Терминологические вопросы в полном объеме встают в связи с переводом научного и научно-технического текста (из книги, Энциклопедии, журнала и т. п.), относящегося к той или иной области знания. Термины, как правило, в сколько-нибудь специальном тексте частотны и играют в нем важную смысловую роль. Но так же, как и обычные слова, они могут быть многозначны, выступая и в области техники или науки как названия различных вещей и понятий в зависимости от контекста (например, английское "engine", означающее и «двигатель» и «паровоз», немецкое „Lager" — «подшипник» в машиностроении и «месторождение» в геологии и т. п.). Они могут совпадать со словами, не имеющими характера терминов (например, английское "pocket", в обиходной речи — «карман», а в роли авиационного термина - «воздушная яма»; немецкое „Schalter" имеет значение «касса» и «выключатель», а кроме того, в электротехнике «рубильник», «коммутатор»; вышеназванный термин „Lager" может также означать еще и «ложе», т. е. «постель» — с оттенком торжественности, и «лагерь», «склад»). Это полисемантическое свойство термина, совмещение в нем нескольких специальных значений или значений специальных и общеобиходных, ставит перед переводчиком в сущности такие же задачи, как и всякое многозначное слово, являющееся потенциальным носителем нескольких значений, из которых в контексте реализуется одно. Условием верного перевода, т. е. выбора нужного слова из числа тех, какие служат передачей термина подлинника в разных его значениях, является правильное понимание того, о чем в контексте идет речь, т. е. знание явлений действительности и их названий.

При переводе научного и научно-технического текста в подавляющем большинстве случаев пользуются терминами уже готовыми, уже существующими в ПЯ в соответствующей отрасли научной литературы. Запас специальных научных (или научно-технических) знаний в данной области не может быть, конечно, заменен умелым пользованием словарями, хотя и оно является необходимым. Основной предпосылкой правильного перевода является знание предмета, о котором идет речь.

Правда, задачу разбора не вполне понятного подлинника иногда приходится решать и переводчику научного текста, если последний далек от его узкой специальности и если встречающиеся там термины новы, если им еще нет соответствия в языке, на который делается перевод, и если они не отражены в словарях. Здесь филологическая образованность, знание корневых связей слова, анализ возможных значений термина в контексте могут принести практическую пользу, хотя, конечно, не могут заменить реального знания тех вещей и явлений, о которых говорится в подлиннике. Речь, таким образом, может идти о расшифровке содержания узкого отрезка текста на основе его формы, но, разумеется, и на основе общего содержания более широкого контекста.

Так, образное значение, часто связанное с корнем слова-термина (особенно в немецком и английском языках), не играет в научном и научно-техническом тексте никакой самостоятельной смысловой (тем менее- выразительной) роли. В немецком, отчасти и в английском, языке эта образность технического термина даже больше бросается в глаза читателю-иностранцу, чем немцу или англичанину, привыкшему к переносному значению того или иного корня и иногда оно даже сбивает с толку неопытного переводчика. Во всяком случае буквальных образных соответствий в языке, на который делается перевод, переводчику необходимо избегать с тем, чтобы не допускать анекдотических ошибок (вроде, например, передачи немецкого „alter Mann" в сочетаниях „alter Mann finden, erschlagen" — через «старик»: см. выше, с. 223).

Однако в известных случаях путем умозаключений, на основе вещественных значений корня данного слова в связи со всем контекстом можно прийти к верному решению, найти нужные слова. Правильное понимание иноязычного термина означает и возможность правильного выбора слова для его перевода. Так, немецкое „Braunkohle" и английское "brown coal" по-русски передаются как «бурый уголь» (человек, знающий предмет, никогда не скажет «коричневый уголь»). Следовательно, так же, как и при передаче политических терминов газетного текста, окончательный выбор варианта определяется не только требованиями смысла, но терминологией, установившейся в ПЯ.

Независимо от того, с какого ИЯ делается перевод, принципы научного стиля в ПЯ являются решающими при выборе вариантов для передачи отдельных слов (в том числе терминов), фразеологии и синтаксических оборотов. Это относится и к тем случаям, когда переводчик сталкивается впервые с новым иноязычным термином, еще не отраженным в словарях, еще не встречавшимся в других текстах, требующим и точной расшифровки путем логико-лингвистического анализа данного слова и его связей с контекстом и построения точного однозначного соответствия (хотя бы в форме расширенного словосочетания).

Одной из важных практических задач перевода терминов в научном тексте является правильный выбор варианта в тех случаях, когда для иноязычного термина существуют соответствия в виде:

1) слова родного языка и 2) слова заимствованного. При классификации и оценке терминологических средств, применяемых в определенной области науки, следует различать:

1. Заимствования оправданные и полезные, т. е. а) такие, которые не могут быть заменены словами родного языка и уже вошли в его словарный состав (например, слова интернациональные в первую очередь), и б) такие, которые, имея лишь неполные синонимы в данном языке, вносят в выражаемое ими понятие особый уточняющий оттенок (например, слово «артикуляция» как фонетический термин, означающий работу органов речи по производству звука и не равноценный слову «произношение» или «произнесение», поскольку последнее шире по смыслу). Ср. следующее предложение из книги по французской фонетике:

2. Заимствования, допустимые, в условиях определенного контекста в силу их большей краткости, чем соответствующие синонимические средства родного языка, или необходимости в синонимической вариации: имеются в виду такие случаи, когда одно заимствованное слово может служить заменой целого словосочетания родного языка ив силу этого представляет преимущество большей компактности, например:

Термин «консонантизм» заменяет здесь возможный другой термин — «система согласных». К такому использованию заимствованного слова обычно прибегают в том случае, когда один из компонентов русского словосочетания (например, «согласные») и без того часто повторяется.

3. Заимствования ненужные, избыточные, затрудняющие понимание смысла - поскольку имеются термины родного языка, означающие в точности то же понятие и отличающиеся той же степенью краткости. Так, без фонетических терминов «билабиальный», «лабиодентальный», «дентальный», «лингвопалатальный» (для согласных) можно обойтись, поскольку им есть совершенно точные соответствия в русском язьже «губно-губной», «губно-зубной», «зубной», «язычно-нёбный». Сравним, помимо приведенных выше примеров, следующие терминологические (или также общесловарные) пары, второй член которых безболезненно может быть отброшен: «частичный» и «парциальный» (от латинского pars — «часть»; ср. французское „partiel", английское "partial"), «равноотстоящие» и «эквидистантные» (линии), «словообразование» (или «словопроизводство») и «деривация», «корень» (или «основа») и «база», «обосновывать», «обоснованный», и «фундировать», «фундированный», «определение» и «дефиниция», «соответствие» (любого типа) и «эквивалент»¹, и ряд других.

Выбор переводчиком одного из вариантов — русского или заимствованного — для передачи соответствующего по смыслу слова подлинника не остается делом вкуса или случайного пристрастия, а выражает его отношение к возможностям языка. Разумеется, один случай выбора того или иного варианта еще не является решающим, а важна система, которой следует переводчик (равно как и оригинальный автор научного текста), придерживающийся в целом той или иной тенденции. При этом имеет значение и степень принятости заимствованного термина — даже при наличии русского синонима: так, в теории перевода сейчас уже привился термин «константное соответствие» (при наличии слова «постоянное»); в математике общепринят термин «аппроксимация» вместо «приближение», и т. д.

Безусловно имеет значение и такое обстоятельство, как степень частоты применения заимствованных терминов (даже необходимых), ибо в совокупности своей они явно начинают контрастировать со словами родного языка и затрудняют восприятие материала; в подобном случае даже использование какого-нибудь принятого заимствования может приобрести характер чего-то навязчивого, назойливого. Известным выходом из положения в подобном случае (если термин встречается в тексте часто) может служить использование местоимений, в результате которого частотность термина уменьшалась бы.

При оценке той степени, в какой целесообразно использовать то или иное заимствование, существенную роль играет тип переходимого материала: то, что, например, допустимо в тексте специальном, предназначенном для более узкого контингента квалифицированных читателей, становится неприемлемым в популярном тексте (так, термин «консонантизм» может быть уместен в специальной работе по фонетике и нежелателен, неуместен в популярном очерке или пособии для средней школы); термин «абсцесс», уместный в медицинском тексте, неуместен в тексте, рассчитанном на массового читателя, где желателен русский эквивалент «нарыв»; и т. д.).

Вообще, когда мы говорим о научном тексте в широком смысле (имея в виду, конечно, и научно-технический материал), то мы должны помнить, что само по себе понятие научного или научно-технического текста не представляет собой чего-либо единого, а распадается на ряд разновидностей. Если общим для всех этих разновидностей является наличие терминов, более или менее трудных для расшифровки и перевода, то различными оказываются: 1) степень насыщенности терминами и 2) синтаксическое оформление текста. С этой точки зрения, следует различать текст из общей энциклопедии, текст из технического справочника, текст из специальной технической монографии, текст из технического учебника, большей частью близко совпадающий в стилистическом отношении с текстом энциклопедии или справочника, популярную книгу или статью по технике или точным наукам, литературу по гуманитарным наукам, где различие между учебником и монографией или специальной статьей уже менее резко и т. д. Эти виды текстов имеют свои особенности, которые также можно назвать жанрово-стилистическими.

Текст из энциклопедии, текст из учебника или научной книги обычно отличаются связным изложением, наличием не только полиосоставных, но и распространенных и сложных, порою весьма развернутых предложений. Текст из технического справочника часто содержит предложения назывные, т. е. не имеющие в своем составе сказуемого, и целые отрезки, строящиеся на перечислении. Все эти разновидности, равно как и рассмотренный выше газетно-информационный материал, объединяются понятием стиля, чуждого эмоциональной окраски и книжно-письменного по своему характеру.

Стиль научного текста дает переводчику очень широкие синтаксические возможности: поскольку построение предложения здесь не играет самостоятельной стилистической роли, постольку при переводе на другой язык в весьма широких границах возможны всякого рода грамматические перестройки и синтаксические перегруппировки, вплоть до разбивки предложения на более мелкие части, сочетание более мелких частей в одно целое, соединение одной части предложения с частью другого и т. п.

Разумеется, в разных языках размеры предложения научного (и научно-технического) текста различны. Так, в английском языке среднее, обычное предложение научного текста («академического» характера) не выделяется своей длиной, тогда как в немецком языке часты предложения длинные и сложные по своей структуре. Однако, как при переводе с немецкого, так и с английского на русский постоянны и закономерны значительные отступления от грамматической, в частности, синтаксической структуры подлинника в соответствии с нормами русского языка.

Так, при переводе с немецкого языка перестройка предложения во многом предопределяется необходимостью полного изменения порядка слов при наличии «рамочной конструкции» в подлиннике. В качестве примера — отрывок из классической книги Эдуарда Сиверса по общей фонетике:

„Zwei Nachbarlaute können im Wesentlichen aufzweifach verschiedene Weise miteinander verbunden werden. Entweder artikuliert man den ersten Laut zunächst unbekümmert um den Folgelaut, d. h. man stellt nw diejenigen Teile des Sprachorgans ein, welche an derBildung der spezifischen Artikulation des ersten Lautes notwendig beteiligt sind, oder man nimmt von Anfang an dergestalt bereits auf den kommenden zweiten Laut Rücksicht, daß die bei der spezifischen Artikulation des ersten Lautes nicht beschäftigten Teile des Sprachorgafls ganz oder teil.weise so eingestellt werden, wie es der Folgelaut verlangt. Einige Beispiele mögen dies erläutem"¹.

Здесь помимо элементов терминологии, кстати сказать, представленной не столь обильно, бросается в глаза значительная длина и сложность построения второго в отрывке предложения. Весь же отрывок допускает следующий перевод:

«Два соседних звука могут вообще быть связаны двояким образом. Мы либо артикулируем первый звук, не задумываясь над последующим звуком, т. е. заботясь только о том органе речи, участие которого необходимо для образования специфической артикуляции первого звука, либо же с самого начала мы настолько учитываем второй звук, что органы речи, не занятые при специфической артикуляции первого звука, полностью или частично напрягаются таким образом, как того требует последующий звук. Поясним это несколькими примерами».

Отказ от «рамочного» порядка слов разумеется сам собой. Перевод же второго предложения облегчен уже тем, что вместо двух разных, хотя и парных, противительных союзов „entweder... oder" мы можем воспользоваться здесь анафорической, а потому и образующей полный параллелизм, парой «либо... либо» в начале соответствующих отрезков этого большого предложения. В оригинале оно имеет в качестве подлежащего неопределенно-личное местоимение „man". По-русски использовать в столь сложном предложении форму глагола в 3-м лице множественного числа без какого-либо подлежащего значило бы создавать известное затруднение для читателя, ибо в этом случае до мере развертывания предложения становилось бы все более неясным, к какому слову относится глагол. Отсюда необходимость ввести личное местоимение «мы» в качестве подлежащего. Последнее предложение отрывка, допускающее и более дословный перевод (например: «Пусть это пояснят некоторые примеры»), требует грамматической перестройки в соответствии со стилистической нормой русской научной литературы (появляется сказуемое в 1-м лице множественного числа при отсутствии подлежащего; существительное, соответствующее по смыслу подлежащему немецкого предложения, становится дополнением в творительном падеже).

Таким образом, и при переводе столь «сухих» подлинников моменты стилистические играют свою роль и учитываются переводчиками, хотя бы и с чисто негативной целью, т. е. во избежание нарушений нормы, существующей для подобных текстов в русском языке.

Основная же норма, которой подчиняется здесь перевод, есть норма выдержанной книжно-письменной речи. Это означает, с одной стороны, отсутствие каких-либо черт разговорной живости, которые могли бы проявить себя в связи с тем или иным отдельным словом, и, с другой стороны, — полную синтаксическую оформленность текста в соответствии с общей его установкой.

Для перевода английского научного текста характерны другие приемы перевода, в частности, необходимость не перегруппировывать элементы предложения, а расширять внутри него (хотя бы и не очень значительно) отдельные словосочетания. В качестве примера — отрывок из современной книги по теории перевода (с пропуском нескольких предложений внутри него) и его русский перевод:

"Relations between languages can generally be regarded as two-directioned, though not always symmetrical. Translation, as process, is always uni-directioned: it is performed in a given direction "from" a Source; Language "into" a Target Language. Throughout this paper we make use of the abbreviations: SL - Source . Language, TL — Target Language.

Translation may be defined as follows:

The replacement of textual material in one language (SL) by equivalent textual material in another language (TL) ...

The use of the term "textual material" underlines the fact that in normal condition it is not the entirely of SL text which is translated, that is replaced by TL equivalents. At one or more levels of languages there may be simple replacement by non equivalent TL material: for example, if we translate the English text What time is it? into French as Quelle heure est-il ? There is replacement of SL (English) grammar and lexis by equivalent TL (French) grammar and lexis. There is also replacement of SL graphology by TL graphology - but the TL graphological form is by no means a translation equivalent of the SL graphological form...

The term "equivalent" is clearly a key term, and as such is discussed at length below. The central problem of translation practice is that of finding TL translation .equivalents. A central task of translation theory is that of defining the nature and conditions of translation equivalence"¹.

Для сличения - текст опубликованного русского перевода:

«Отношения между языками обычно рассматриваются как двусторонние, хотя и не 'всегда симметричные. Перевод как процесс всегда имеет односторонний характер: он всегда совершается в каком-то одном заданном направлении, с языка-источника на язык перевода. Далее будут использованы сокращения ИЯ —язык-источник, ПЯ — язык перевода.

Понятие перевод можно определить следующим образом: замена текстового материала на одном языке (ИЯ) эквивалентным текстовым материалом на другом языке (ПЯ)...

Используя термин «текстовой материал», мы подчеркиваем, что при обычных условиях переводится, то есть заменяется эквивалентом на ПЯ, не весь текст ИЯ целиком. На одном или нескольких языковых уровнях может иметь место простая замена неэквивалентным материалом ПЯ. Например, если мы переводим английский текст What time it is? («Который час?») на французский как Quelle heure est-il?, мы заменяем (английскую) грамматику и лексику эквивалентными грамматическими и лексическими единицами ПЯ (французского). Имеет место также замена графики ИЯ графикой ПЯ. Но графическая форма этой фразы ПЯ ни в коем случае не является переводческим эквивалентом графической формы этой фразы в ИЯ.

Термин «эквивалент» является, очевидно, ключевым термином, и как таковой, подробно обсуждается ниже. Центральной проблемой переводческой практики является отыскание переводческих эквивалентов в ПЯ. Центральной проблемой теории перевода является описание природы переводческой эквивалентности и условий ее достижения»².

В тексте ИЯ представлены термины, в том числе широко употребительные и общепонятные (такие как "translation", "grammar", "lexis"), наряду с ними и более специальные (как "equivalent", "equivalence", "Target-Language") и общеупотребительная лексика в своих основных словарных значениях ("replacement", "relations", "use", "underlines" и т. д.). Этим обусловливается широкое применение в тексте перевода эквивалентов, исключающее возможность или необходимость какого-либо выбора из числа вариантных соответствий (даже слово "level", имеющее несколько значений, в сочетании "levels of languages" исключает применение каких-либо переводных соответствий, кроме как «уровень»). Все это, конечно, еще не характеризует специфики английского научного текста, так как могло бы встретиться и в текстах на других языках. Более показательно другое: наличие таких сочетаний слов и построений, при переводе которых закономерны и небольшое распространение той или иной словесной группы (микроамплификация) или известная синтаксическая перестройка.

Так, "is always uni-directioned" превращается в «всегда имеет односторонний характер», "it is performed in a given direction" — «он всегда совершается в каком-то одном заданном направлении»; "translation" — «понятие перевод» (в начале второго абзаца отрывка). Некоторые из этих микроамплификаций, может быть, являются и необязательными (например, «в каком-то одном заданном направлении», где выделенные курсивом слова могли бы быть опущены). По сравнению с этими случаями расширения текста примеры его сжатия, сокращения в переводе единичны (например, вместо "throughout this paper" — «ниже»).

Что же касается синтаксической перестройки, то она может быть иллюстрирована переводом начала предпоследнего абзаца, которое при дословной передаче приобрело бы такую форму: «Использование термина „текстовой материал" подчеркивает тот факт...» (или еще вариант: «Использованием термина „текстовой материал" подчеркивается тот факт...»). Эти два варианта, в которых носителем действия выступает отглагольное существительное абстрактного значения (во втором случае в творительном падеже при глаголе в форме пассива), еще находятся в пределах литературной нормы, но уступают по степени естественности и привычности тому, какой выбран в опубликованном переводе и представляет большее отступление от грамматической формы оригинала (ввод деепричастного оборота: «Используя...» и местоимения «мы» в качестве подлежащего, выражающего носителя действия).

Единственное, что в приведенном переводе может вызвать сомнение, это аббревиатуры двух основных понятий (ИЯ и ПЯ) в их соотношении с полными их названиями (язык-источник и язык перевода): буквы в аббревиатурах даны в обратном порядке сравнительно с последовательностью слов, начинающихся этими буквами. Правильнее было бы полные обозначения дать в форме «исходный язык» (что тождественно «языку-источнику»), а вместо «язык перевода» — дать «переводящий язык» (или, может быть, сказать «язык перевода или переводящий язык»).

Выводы, какие позволяет сделать анализ столь ограниченного, хотя и типичного материала, могут быть сформулированы лишь осторожно и в весьма общей форме. Стилистические требования к выбору слова в текстах подобного типа прямо противоположны тому, что наблюдается в живой обиходной речи и в художественной прозе. В громадном большинстве случаев фразы типа: "I had two brothers", „J'avais deux frères", „Ich hatte kein Geld", переводятся на русский язык, как: «У меня было два брата», «У меня не было денег». В техническом же тексте или в стиле юридического и делового документа (ср., например, «данное учреждение имеет филиалы во многих городах»), или в научном тексте глагол «иметь» является не только уместным, но и наиболее подходящим стилистически. В подобных случаях отказ от русского глагола «иметь» (независимо от того, служит ли он переводом словарно-соответствующих глаголов или передает другие слова, вроде немецкого „erhalten") и выбор обиходного оборота нарушил бы норму делового или научного стиля.

Вообще, если термины непосредственно бывают связаны с тематикой научного произведения и меняются в зависимости от области знания, к которой относится текст, то слова, выражающие синтаксические связи между ними, в частности, глаголы типа «иметь», полусвязочные глаголы «являться», «представлять (собой)» и т. п. чрезвычайно характерны для всякого научного, а также и научно-технического текста. Естественно, что именно эти глаголы, как характерная принадлежность русского научного и научно-технического (отчасти также и документально-делового) стиля, широко применяются в переводе научных текстов. Ср. выше в переводе английского текста: «Термин „эквивалент" является... ключевым термином... Центральной проблемой теории перевода является отыскание переводческих эквивалентов...» (в оригинале глагольная связка "is").

Как степень терминологической насыщенности текста и как степень синтаксической его сложности, так и применение «академической» фразеологии в переводе зависит в большой степени от характера той частной разновидности научного материала, к которой принадлежит переводимый подлинник. Чем он популярнее, чем больше в нем использованы элементы устно-разговорного стиля или средства образности, роднящие его с художественной литературой, тем более отступают на задний план специфические особенности строгого научного стиля.

Приведенные небольшие отрывки научного текста характерны не столько наличием в них каких-либо крайностей или ярко выраженных особенностей (как, например, термины иноязычного происхождения или чрезмерно усложненная фраза), сколько отсутствием инородных черт (эмоционально окрашенной лексики, разговорной фразеологии, средств подчеркнутого синтаксического построения и т. п.). Но, конечно, и в пределах одного труда (книги, даже и статьи) стиль изложения может меняться, переходя от строго выдержанного объективного тона, от сообщений и обобщений фактов, не вызывающих никаких эмоциональных оценок, к полемическим суждениям, к образным сравнениям, к высказываниям, выражающим субъективное отношение автора к тому или иному факту или вопросу.

Обобщая наблюдения над случаями и примерами, рассмотренными в разделе о переводе газетно-информационных и научных текстов, можно сказать, что господствующей тенденцией для этого вида материала является подчинение отдельных особенностей подлинника стилистической норме книжно-письменной речи, характерной для соответствующего жанра в ПЯ.