Вводные замечания

Каждая из разновидностей переводимого материала отличается своими специфическими чертами, которые ставят особые требования к переводу. Сравнение разновидностей перевода поучительно и полезно потому, что оно ведет прежде всего к выявлению различий между ними, характерного своеобразия каждой из них. Это не столько сопоставление, сколько противопоставление как самих типов переводимого материала, так и принципов и методов перевода, обусловленных их внутренними особенностями. Построение общей теории перевода немыслимо без анализа разновидностей перевода, без учета их внутренних особенностей и соотношения их друг с другом. Об этом говорил и французский теоретик перевода Эдмон Кари, рассматривавший вопрос не с лингвистических, ас культурно-познавательных позиций:

«Создание общей теории перевода требует возможно полного учета разных видов перевода, существующих в наше время... Оно требует более глубокого анализа каждого из них, взятого не в отдельности и не возводимого в абсолют, а рассматриваемого в связи с другими видами и по отношению к ним... Только теория, смело опирающаяся на все эти факты, возникшие в наш век и столь разнородные на первый взгляд, сможет считаться общей теорией перевода»¹.

Именно путем сопоставления и противопоставления могут и должны быть выявлены черты отличия каждой из разновидностей перевода. Такую цель и преследует их сжатый обзор, составляющий тему этой главы.

То, что, например, может быть признано точным и правильным в переводе научного или делового текста, допускающего обороты книжно-письменной речи, легко может оказаться неуместным и неверным в переводе произведения художественной литературы, где полноценность перевода часто достигается именно путем отступлений от более дословной передачи, и наоборот.

Вопросу о различиях в подходе к переводимому материалу была посвящена упоминавшаяся выше (гл. четвертая, с. 137) статья Л. Н., Соболева под заглавием «О мере точности в переводе», где автор следующим образом выразил свое главное положение:

«...мера точности меняется в зависимости от цели перевода, характера переводимого текста и читателя, которому перевод предназначается»¹.

С точки зрения требуемой «меры точности» он рассматривал переводимый материал по трем основным группам текстов — художественных, публицистических и деловых (к которым, по смыслу его статьи, могут быть отнесены и научные тексты). В качестве критерия точности художественного перевода выдвинута передача разнообразных выразительных средств образности, эмоциональности.

«Специфика публицистических текстов заключается в их сугубо пропагандистской установке. При соблюдении всех прочих условий точности, недоходчивый перевод публицистического текста... — это не точный перевод». И, наконец, «основой технического и делового перевода является термин. Но и тут буквализм исключается»².

Положение о необходимости по-разному подходить к переводу разных видов материала само по себе возражений не вызывает; в литературе о переводе оно неоднократно высказывалось и раньше. Но применяемые Л. Н. Соболевым формулировки и само заглавие статьи («О мере точности в переводе») способны, пожалуй, вызвать и ошибочное истолкование, т. е. подать повод к мысли, что все дело — в количественной стороне задачи, что при переводе одних текстов нужна большая, в других — меньшая точность. В действительности же дело не в количественных различиях требований к точности при работе над разными видами материала, а в качественной разнице между последними, которая и требует при переводе особого внимания к качественно существенным чертам .каждого из них. И характерно, что по указанию Л. Н. Соболева, «буквализм исключается» в любом случае.

Различия в составе речевых стилей двух разных языков, естественно, создают известные практические трудности при переводе, но, разумеется, отнюдь не означают невозможности найти функциональное соответствие. При этом наряду с задачей практического преодоления отдельных трудностей перевода, обусловленных расхождениями в особенностях речевых стилей разных языков, встает теоретическая задача обобщения особенностей переводческой работы в области разных жанров. Эта теоретическая задача — не абстрактна, и решение ее может принести ту практическую пользу, что наполнит конкретным языковым содержанием вопрос о степени «точности перевода», предполагаемой тем или иным видом материала. Попытка же охарактеризовать в интересах теории перевода общие для разных языков специфические особенности стиля различных видов переводимого материала может быть сделана, исходя из понятия о их целенаправленности, о их функциях и на основе сравнения с тем языком, на который делается перевод и по отношению к которому должны быть выявлены как черты сходства, так и черты различия.

В работах о переводе, когда дело не ограничивалось в них вопросом о художественной литературе, материал разбивался обычно на три группы: 1) тексты газетно-информационные, документальные и специально научные, 2) произведения публицистические, 3) произведения художественной литературы¹.

При этом обычно указывалось, что существуют и переходные или смешанные типы материала (например, в художественной литературе — произведения на производственные темы с обилием терминов, фактических сведений и т. п.; в научной литературе-произведения популярного жанра с использованием выразительных средств художественной образности).

Критерий такой классификации — явно стилистический (в широком смысле слова); это учет роли, выполняемой той или иной категорией языковых средств (терминов, фразеологии, характерной для данного жанра, преобладающих в нем синтаксических конструкций, образных и эмоционально окрашенных средств словаря и грамматики и т. д.) в связи с общим характером выражаемого содержания.

Общеупотребительная лексика представлена, естественно, во всех типах литературного, книжно-письменного и устно-речевого материала, ибо она образует ту основу, на которой вообще возможно понимание. Она образует тот фон, на котором выделяются, с которым в определенное отношение вступают различные элементы словарного состава языка, представляющие его различные пласты.

Для текстов газетно-информационных, документальных и специальных научных, насыщенных фактическим материалом (конкретными сведениями, указаниями и т. п.), характерно наличие терминов, выделяющихся на фоне слов общеобиходного характера, и наличие некоторых фразеологических комплексов, более частых в данном жанре в связи с его целенаправленностью (для русского научного текста, например, «Как мы видели», «Следует иметь в виду», «Следует отметить» и т. д.; для текста газетно-информационного — «Как сообщает агентство», «По сведениям, полученным из хорошо информированных кругов», «Как стало известно» и т. п.). Для газетно-информационного материала, равно как и для некоторых разновидностей научных текстов (по истории, по географии, по политической экономии) показательно частое упоминание собственных имен (личных и географических). Среднее место между термином в узком смысле слова (обозначением специального научного понятия) и собственным именем занимают названия учреждений, общественных организаций, должностей и т. п., зачастую составляющие целые словосочетания (в отличие от терминов, чаще выражаемых одним-двумя словами). Чем специальнее текст по своему содержанию, тем выше частотность терминов - по крайней мере, как основная тенденция. В научно-популярных текстах эта частотность, разумеется, гораздо ниже по самому характеру задачи, разрешаемой в них. Для всей этой категории материала характерно отсутствие слов, стилистически окрашенных принадлежностью к тому или иному пласту словарного состава языка (к архаизмам, к просторечию, к поэтизмам и т. п.), за исключением, разумеется, терминов, стилистически характерных именно для данного разряда текстов и поэтому обычных в нем. Для литературы по общественным наукам показательно частичное использование идиоматики — некоторых идиом и метафорических устойчивых сочетаний (что почти не наблюдается в области точных наук, в официальном документе и в газетно-информационном тексте). Для всего этого разряда материала характерно использование слов в их прямых значениях или, в редких случаях, языковых тропов, не играющих специальной стилистической роли. Тропы же стилистически действенные, играющие образную роль, встречаются в литературе научно-популярной.

Следующую разновидность материала с точки зрения особенностей словаря можно выделить из состава литературы по общественным наукам (историческим, экономическим, философским)¹, из литературной критики, газетно-журнальной публицистики, а также из области ораторской речи. Это те произведения общественно-политического и философского содержания, в которых проявляется пропагандистская или агитационная установка, которые рассчитаны как средство воздействия на широкие читательские массы, касаются вопросов широкого масштаба и сочетают в себе как черты научной речи (терминологию), так и черты языка художественной литературы (образные элементы и эмоциональную окраску). К этой категории, в первую очередь, относятся труды классиков марксизма-ленинизма, занимающие и в ней исключительное место по органичности сочетания художественной и научной речи, а также работы их учеников и последователей. Сюда же могут быть отнесены произведения классиков русской революционно-демократической критики. Для этого разряда произведений типично сравнительно умеренное применение терминов, часто приближающихся к общеобиходным словам, широкое использование общеупотребительной лексики (понятных и доступных слов) и широкое применение слов с разнообразной стилистической окраской (не только элементов идиоматики, но и просторечия, архаизмов в ироническом употреблении и т.п.). Стилистически действенные тропы разных типов встречаются здесь сравнительно редко, но играют важную роль, выделяясь на фоне слов, употребленных в прямом значении.

Язык художественной литературы, являющейся прежде всего искусством, располагает широчайшим диапазоном средств и преломляет в себе различные как книжно-письменные, так и устно-речевые стили, представляя тем самым необыкновенное разнообразие лексических элементов. Отличием его словаря от словаря языка литературы научной является отсутствие или большая редкость терминов, причем в тех случаях, когда они встречаются (как, например, в произведениях с производственной, военной и т. п. тематикой), они играют не главенствующую роль, в то же время выделяясь на общем фоне. Другая отличительная черта — широкое применение диалектизмов, профессионализмов, архаизмов, слов иностранного происхождения, элементов просторечия и т. п. (разумеется, вовсе не всегда встречающихся в составе одного произведения). Столь же широк в художественной литературе диапазон использования разных возможностей словоупотребления— прямых и переносных значений слов, тропов языковых и тропов стилистически действенных (последние, конечно, не являются непременной принадлежностью всякого произведения или творчества любого автора).

Остается охарактеризовать рассмотренные три группы материала с точки зрения их грамматических (преимущественно синтаксических) особенностей. Последние не поддаются столь четкой градации, как особенности словаря, но все же и для них возможно наметить некоторые закономерности по этим трем группам.

Для первой группы характерна ориентация на книжно-письменную речь с преобладанием сложных — сложносочиненных и сложноподчиненных предложений (конечно, различного объема), и без тех фразеологических единиц, которые указывали бы на связь со стилем устной речи (кроме разве таких, принятых и в научном изложении, оборотов-штампов, как «Теперь посмотрим», «Вот, например...», «Или еще один пример»; они, конечно, связаны с устно-монологической речью лектора или докладчика, но столь же употребительны и в книжно-письменной форме и не имеют специальной стилистической окраски, которая контрастировала бы с их общим окружением). Для синтаксиса всего этого разряда материала показательна полносоставность предложений, и лишь в некоторых более специальных разновидностях текстов закономерным оказывается применение предложений односоставных. Например, в статьях энциклопедических словарей, в технических справочниках, каталогах, описаниях поставок, технических инструкциях нередко отсутствует то сказуемое (при перечислении технических данных и т. п.), то подлежащее (опускаемое ради краткости, если оно подразумевается по контексту, совпадая, например, с заглавным существительным статьи в энциклопедии или в справочнике или с подлежащим предыдущего предложения). В подобных синтаксических особенностях можно усмотреть характерный стилистический признак этих узких разновидностей научной литературы и научно-технического материала, связанный, во-первых, с принципом краткости и сжатости в подаче нужных сведений, и, во вторых, с отсутствием какой бы то ни было индивидуальной окраски (то и другое составляет здесь отличительную черту).

В специально-научном, научно-техническом, документальном и газетно-информационном материале наблюдаются словесные повторения, формально тождественные с теми, какие встречаются в художественной и общественно-политической литературе, в публицистике и ораторской речи (в начале и в конце соответствующих отрезков текста — предложений, абзацев; также параллелизмы в построении соседних предложений, абзацев и т. п.). Но здесь эти синтаксические средства или выступают как способ смыслового членения, привлекая внимание читателя к определенным местам текста, логически параллельным, или являются просто случайными.

Характеризуя способ изложения, принятый для подобного материала, А. Л. Пумпянский обобщает:

«Основная задача научной и технической литературы — предельно ясно и точно довести определенную информацию до читателей. Это достигается логически обоснованным членением фактического материала, без применения эмоционально окрашенных слов, выражений и грамматических конструкций. Такой способ изложения можно назвать формально-логическим»¹.

А так как этот способ изложения свойствен не отдельной индивидуальности, т. е. не одному какому-нибудь или нескольким авторам книг или статей, а всем, кто работает в данной области, А. Л. Пумпянский, уточняя, предлагает дальше говорить о «формально-логическом (коллективном) стиле»². Это уточнение следует принять, распространив его и на газетно-информационные тексты.

Во второй группе материала, т. е. в произведениях общественно-политической литературы, в критике, в публицистике, в ораторской речи, где наряду с сообщением определенного содержания преследуются цели особого агитационно-пропагандистского воздействия на читателя или слушателя, средства синтаксиса играют гораздо более активную роль. Правда, предложения и здесь Ориентированы в основном на формы книжно-письменной речи, не исключающей, однако, разговорные эллипсисы, несогласование между отдельными членами и т. п., но в них временами, по ходу изложения, могут проступать черты, типичные для устно-речевого стиля, а именно — обращение к читателю (слушателю) или к противнику, в чей адрес направлена полемика, могут более или менее часто появляться эмоционально окрашенные (выражающие, например, удивление или негодование) восклицательные или вопросительно-риторические конструкции. Именно в этих особенностях сказывается индивидуальное отношение автора к выражаемому содержанию. Синтаксические параллелизмы и повторения слов и словосочетаний здесь не являются случайными и служат одновременно целям как логического членения и выделения, так и эмоционального подчеркивания и усиления.

В художественной литературе разнообразие речевых стилей, связанное с многообразием описываемой действительности и богатством индивидуальных оттенков эмоционального отношения к ней, проявляется в исключительной широте синтаксических средств: последние сочетают в себе здесь особенности как книжно-письменной, так и устно-разговорной речи. Устно-разговорная речь, разумеется, принимает разные формы в составе литературного произведения в зависимости от эпохи, страны, идейно-художественного направления и индивидуальной манеры писателя, но во всяком случае всегда играет в нем очень большую роль. Переходы от длинных и сложно построенных предложений к простым и коротким фразам, чередование тех и других, сочетание литературно-правильных синтаксических форм со всякого рода эллипсисами, анаколуфами, оборванными предложениями приобретают здесь значение средства, выражающего весьма сложные оттенки отношения автора или действующих лиц к изображаемой действительности, и представлены с исключительным разнообразием. Все это действительно служит задаче построения художественного образа и целям речевой характеристики действующих лиц. Синтаксические параллелизмы и контрасты, словесные повторения в пределах как более узких, так и широких отрезков речи служат здесь укреплению смысловых и эмоциональных связей между отдельными отрезками словесной ткани и обогащению смысловых оттенков повторяемых слов (или групп слов). Разумеется, не всегда все обилие синтаксических возможностей проявляется в составе одного произведения, иногда писатель ограничивает себя более однообразным кругом средств, но дело, конечно, не в отдельных индивидуальных случаях, а в закономерной для художественной литературы общей широте средств и богатстве ее путей в целом.

Здесь рассмотрены лишь основные виды материала, которые могут явиться объектом работы переводчика, рассмотрены по неизбежности бегло, т. е. лишь в главных особенностях и тенденциях. При этом не использовалось понятие «нейтрального» (или «более нейтрального») стиля и стиля более выразительного, хотя противопоставление текстов газетно-информационных, специально-научных и документальных, с одной стороны, и литературы общественно-политической и художественной, с другой, казалось бы, и возможно на основе этих понятий. Но дело в том, что понятие некоего «нейтрального» стиля, т. е. стиля сухого, лишенного образности, эмоциональности — понятие очень относительное, ибо самое отсутствие этих свойств составляет отчетливый, хотя и негативный стилистический признак; поскольку же каждый из типов рассмотренного материала обладает вполне определенным стилистическим своеобразием (в области и лексики, и грамматики), постольку оказывается налицо и положительный характеризующий признак.

Исходя из этого, можно сказать, что и задача перевода остается стилистической задачей при любой разновидности переводимого материала: она состоит в таком отборе лексики и грамматических возможностей, который определяется, с одной стороны, общей целенаправленностью подлинника и его жанровой принадлежностью и, с другой стороны, соблюдением тех норм, какие существуют для соответствующей разновидности текстов в ПЯ.

Изложенная здесь классификация видов переводимого материала, содержавшаяся и в предыдущих изданиях этой книги, подверглась критике со стороны Катарины Райе (Katharina Reiß) в ее книге „Möglichkeiten und Grenzen der Übersetzungskunst" (München, 1971) как не удовлетворяющая с ее точки зрения выдержанному критерию единства (поскольку в языке общественно-политических текстов я отмечаю сочетание черт научного текста и художественного произведения, а в текстах литературы художественной — возможность использования практически любых элементов общенационального языка). К. Райс предлагает иную классификацию, различающую тексты и, соответственно, переводы: 1) ориентированные на содержание, 2) ориентированные на форму и 3) ориентированные на обращение (или призыв), еще выделяя особо «аудиомедиальные тексты» (рассчитанные на сцену, на средства массовой информации, имеющие музыкальное сопровождение). Не представляются убедительными ни критика, ни новая классификация, противопоставляющая тексты и переводы, ориентированные, с одной стороны, на содержание, с другой — на форму и лишающие обращение (призыв) связи с содержанием и формой. В действительности во всех этих случаях содержание и форма образуют единое целое, друг от друга не отрываются и лишь по-разному соотносятся, и в характере соотношения — жанрово-стилистическое своеобразие текста; неприемлемо и предположение о возможности существования текстов, не ориентированных на содержание: последнее важно и в научно-технической, и в художественной, и в общественно-политической литературе, и в публицистике. Тем самым не возникает оснований ни для сомнений в предложенной мной классификации, ни тем более для отказа от Нее. К. Райе оговорила, что знакомилась с моей книгой не в оригинале, а по ее реферативному изложению в статье Петера Бранга «Советские ученые о проблеме перевода» (сборник «Проблемы перевода» под редакцией Г. Штерига)¹.

Как уже отмечалось, стиль отдельных разновидностей переводимого материала проявляется в чертах, специфических для него именно в системе данного языка и требующих при переводе функциональных, а не формальных соответствий. Задача перевода может быть практически проще или сложнее в зависимости от характера содержания, требующего со стороны переводчика определенных фактических знаний и владения терминами, и от степени разнообразия словарных и грамматических средств, применяемых в разных видах материала. Во всех этих случаях разный подход к переводу зависит от характера соотношения между содержанием и формой и от степени разнообразия элементов формы и сложности сочетания, образуемого ими. Различиями в этом соотношении определяется и разница требований к характеру точности перевода в разных жанрах, в разных типах материала. Речь идет, конечно, вовсе не о том, что для определенных текстов предполагается большая или меньшая точность, а в том, что различно содержание самого понятия точности — в соответствии с характером подлинника. Так, для текста научного — и в подлиннике и в переводе — характерны важная роль термина и соответствие нормам терминологии в данном языке, ибо наука предполагает точное терминологическое выражение понятий; построение же фразы, служа целям ясной и исчерпывающей передачи мысли, других целей здесь не преследует, и поэтому смысл целого может нисколько не пострадать от разбивки предложения на части в переводе, от перегруппировки частей, от соединения предложений в одно целое.

По сравнению с научным или деловым материалом особенно резко и ярко выявляет свои качественно-отличные особенности художественная литература как искусство. В произведении художественной литературы — и в подлиннике и в переводе — определяющую роль играет образ в широком смысле слова: характерно большое разнообразие языковых средств, словарных и грамматических, служащих для построения образа, который «сам по себе», т. е. вне этих языковых средств выражения, не существовал бы. Единство предложения как целого, соответствующего известному образному целому, последовательность членов предложения, соотношение между несколькими или многими предложениями -их параллелизм или контраст — может в известных (и весьма частых) случаях играть организующую роль при построении образа. При этом само собою разумеется, что единым во всех случаях условием верности, полноценности перевода является соответствие норме языка, на который делается перевод.

Выше (в очерке развития отечественной теории перевода) уже коротко приводилась предложенная Я. И. Рецкером и в дальнейшем перерабатывавшаяся им классификация «закономерных соответствий» при переводе на родной язык и отмечалась установленная ее автором известная связь основных категорий этой классификации (эквивалентов, «аналогов» или вариантных соответствий, различных трансформаций, первоначально названных «адекватной заменой») с разновидностями переводимых текстов. Указывалось также на появление термина «константное соответствие», служащего для обозначения более широкого (по сравнению с эквивалентом) понятия постоянно повторяющихся однозначных соответствий (в частности, наблюдаемых и на материале параллельных переводов одного текста).

Было констатировано (как Я. И. Рецкером, так и В. С. Виноградовым) широкое применение этого рода соответствий для передачи более или менее общеупотребительной лексики при переводе художественной литературы. С другой стороны, как показывает анализ материала переводов научных текстов или публицистики, проводившийся в ряде теоретических работ и практических пособий, перевод и там может требовать сложных языковых . трансформаций или выбора элементов из числа вариантных соответствий (т. е. в пределах широкой синонимии). Таким образом, . грубой ошибкой было бы считать, что тот или иной вид закономерных соответствий относится к переводу только одного определенного вида текстов.

Имея же в виду изложенную выше жанрово-стилистическую характеристику разновидностей переводимого материала, можно предполагать возможность разного сочетания тех или иных видов закономерных соответствий при переводе в зависимости от типа текста, а именно ждать преобладания эквивалентов или константных соответствий в переводе газетно-информационного, научного и т. п. материала и убывания их при передаче стилистически более сложных оригиналов (публицистики, общественно-политической и художественной литературы), где вероятно преобладание вариантных соответствий или использование еще более сложных трансформаций.

В нижеследующих анализах ряда текстов и в соображениях о возможностях их передачи и особенностях их перевода не смогут быть, конечно, исчерпаны все разновидности газетного материала, литературы научной, общественно-политической, а тем более — художественной. В рамках настоящей работы они смогут быть рассмотрены лишь как примеры отдельных случаев соотношения между языковыми средствами, существенными для того или иного жанра, в разных языках.