Осенью в Балаклаве

В конце октября, когда последнии курортные гости уже потинулись на станцыю, а дни ещё теплы и по-осенему ласковы, в Балаклаве становится по домашнему уютно, точьно в комнатах после отьезда непрошенных гостей.

Кругом тишина, ненарушаемая ни чем. Вода так густа и тяжила, что звёзды отрожаются в ней, нерябясь и немигая. Раздаются ленивые шаги ночьнова сторожа, и я различаю не только каждый удар его кованных рыбачих сапог о камни тратуара, но слышу так же, как между двумя шагами он чиркаит каблуками. Но вот он свернул куда-то в бок, в мощенный переулок, и шаги его смолкли.

На всем крымском побережьи: в Анапе, судаке, Балаклаве – рыбаки готовятся к лову билуги. Чистятся огромные сапоги, весом по пол-пуду куждый, подновляются непромакаемые, крашеные желтой масленой краской плащи и кожанные штаны, штопаются паруса.

И вот уже, похлопав не решительно в воздухе, вдруг надувается парус, как острое, торчащие концом вверх белое птичъе крыло.

Под кармовой решоткой хранится небольшой запас хлеба, десяток копченых рыб и бочёнок с водой, а на самом борту сидит молодой рыбак и с хвастливой небрежнастью раскуривает верченную попиросу.

Это никто иной, как Юра Паратино – невысокий, крепкий, просолёный и просмалённый грек. Никто не сравнится с Юрай удачлевостью, ни кто иной не проявляет такого равнодушия к несправедливым ударам судьбы, что особено высоко ценится этими солёными людьми.

На утро его баркас, до верху наполненный серебрянной рыбой, влетает в залив, и небрежно, находу, в то время, когда гребци почти ещё незамедляют разгона лодки, Юра соскакевает на деревянную пристань.

Вскоре из за горла бухты показывается следущий баркас, ещё один, потом два сразу.

Присев на корточки в лодке, рыбаки быстро хватают по две или по три рыбины и швыряют их в карзины, ведя точный, скорый, не на секунду непрекращающийся счот.

Крепкий запах свеже пойманной и чадный запах жаренной рыбы стоит в воздухе втечение многих дней.

Ленивые, обевшиеся рыбой коты воляются поперёк тратуаров, не хотя приоткрывают один глаз, когда их толкнёш ногой, и тот час же засыпают опять; и домашние гуси, то же сонные, качаются по середине залива, а из клювов у них тарчат хвосты не доеденной рыбы.

(А.Куприн)