§ 1. Вавилон — символ перевода и... Ошибка интерпретации

В текстах Священного Писания мы находим и мифологическую версию происхождения языка, и версию его разделения. В Биб­лии описан процесс сотворения мира путем присвоения имен ве­щам. Иначе говоря, говорение, точнее называние, лежит в основе сотворения мира Богом. «В начале было Слово, — сказано в Евангелии от Иоанна, — и Слово было у Бога и Слово было Бог. Оно было вначале у Бога» (Иоанн, 1: 1). Интересно, что Бог дал названия лишь наиболее существенным объектам, он назвал свет днем, а тьму — ночью, твердь — небом, а сушу — землей, собрание вод — морем. Что же касается всех живых существ на земле, то наречение их именами было поручено Богом первому человеку².

Таким образом, слово, т.е. язык, оказывается первоосновой мироздания или, точнее, основой осознания первым человеком окружающего мира. Иначе говоря, возникновение сознания про­исходит одновременно с возникновением языка. Исключительная роль языка в «сотворении мира» человеком, т.е. в познании мира и в способности идентифицировать предметы через их имена, аб­страктные знаки, признавалась далеко не всеми. В этой связи ин­тересно вспомнить фрагмент из гётевского Фауста, в котором идет речь о сомнениях Фауста, переводившего соответствующую главу Библии:

«В начале было Слово». С первых строк

Загадка. Так ли понял я намек?

Ведь я так высоко не ставлю слова,

Чтоб думать, что оно всему основа.

«В начале Мысль была». Вот перевод.

Он ближе этот стих передает.

Подумаю, однако, чтобы сразу

Не погубить работы первой фразой.

Могла ли мысль в созданье жизнь вдохнуть?

«Была в начале Сила». Вот в чем суть.

Но после небольшого колебанья

Я отклоняю это толкованье.

Я был опять, как вижу, с толку сбит:

«В начале было Дело» — стих гласит³.

¹ Эяиаде М. Священное и мирское. М., 1994. С. 63.

³ «Господь Бог образовал из земли всех животных полевых и всех птиц не­бесных. И привел к человеку, чтобы видеть, как он назовет их, и чтобы, как наречет человек всякую живую душу, так и было имя ей» (Бытие, 2: 19).

³ Гёте И.-В. Фауст / Перевод Б. Пастернака.

30

Приведенный фрагмент интересен нам еще и потому, что на­глядно показывает, насколько от переводчика, от его субъектив­ного понимания текста и его выбора варианта перевода даже на уровне одного многозначного слова может зависеть толкование не только самого текста, но и той реальности, что скрывается за этим текстом, ведь вывод Фауста, сугубо материалистический по своей сути и вполне допустимый в силу многозначности греческо­го слова logos, коренным образом изменяет картину сотворения мира, в нашем понимании картину осознания мира человеком, и стирает возможный намек на то, что язык оказался основой для развития сознания.

Библейский текст интересен еще и потому, что содержит под­тверждение научной теории моногенеза и последующего разделе­ния языков. Интересующее нас событие описано в Библии так: «На всей земле был один язык и одно наречие. Двинувшись с Вос­тока, они (народы, которые распространились по земле после по­топа. — Н.Г.) нашли на земле Сеннаар равнину и поселились там. И сказали друг другу: наделаем кирпичей и обожжем огнем. И ста­ли у них кирпичи вместо камней, а земляная смола вместо извести. И сказали они: построим себе город и башню, высотою до небес; и сделаем себе имя, прежде, нежели рассеемся по лицу всей зем­ли. И сошел Господь посмотреть город и башню, которые строили сыны человеческие. И сказал Господь: вот один народ и один у всех язык; и вот что они начали делать, и не отстанут они от того, что задумали делать. Сойдем же, и смешаем там язык их, так чтобы один не понимал речи другого. И рассеял их Господь оттуда по всей земле; и они перестали строить город. Посему дано ему имя: Вави­лон, ибо там смешал Господь язык всей земли...» {Бытие, И: 1—9).

Вавилон стал ассоциироваться с многоязычием и, соответ­ственно, не мог не отразиться на последующей деятельности пе­реводчиков. Для современных переводчиков Вавилон — символ их профессии. Журнал Международной федерации переводчиков называется BABEL — так на древнееврейском языке обозначался Вавилон. Изображения Вавилонской башни украшают обложки некоторых книг по переводу.

Легенда о Вавилоне интересна и с лингвистической точки зрения, так как этимология самого имени Вавилон, получившая мифологическую интерпретацию в Библии, не имеет скорее всего ничего общего с легендой о смешении языков.

В древнееврейском языке было слово, созвучное слову BABEL, — глагольная форма [ЫГЬеГ], означавшая путал. Это сходство и ле­жит в основе библейской интерпретации названия города. Однако есть некоторые основания полагать, что библейский миф о Вави-

31

лоне имеет в качестве прообраза реальный факт возведения ги­гантской башни — зиккурата, «столпа», т.е. «вавилонское стол­потворение». Священный столп имел особую космогоническую функцию: он обеспечивал связь с небом, символизируя «врата» в высший мир. Космический столп, поддерживающий небо и от­крывающий путь в мир богов, — один из наиболее распространен­ных космогонических образов. Функционально наиболее близок столпу образ Космической горы. Гора — самое приближенное место к небу, это центр мира, священное место, ведь недаром вершина Горы не была затоплена Всемирным потопом. Храмы воспроизводят космическую гору и представляют собой связую­щее звено между небом и землей.

Башни и алтари, построенные в столице Вавилонии — Вави­лоне, символизировали Космическую гору и назывались «Гора Дома», «Дом Горы всех Земель», «Мост между Небом и Землей»¹. Поднимаясь на вершину зиккурата, имевшего семь этажей, сим­волизировавших семь планетарных небес, священнослужитель как бы достигал вершины Вселенной. Иначе говоря, башня служила как бы связующим звеном между Небом и Землей.

В аккадском языке, иначе называемом вавилоно-ассирий-ским или ассиро-вавилонским, было слово Bab-Пи, означавшее Врата Божьи. Это слово, видимо, и было положено в основу на­звания города Вавилон. Как отмечал М.Элиаде, «Вавилон имел массу наименований, среди которых "Дом у начата Неба и Земли", "Мост между Небом и Землей". Но именно в Вавилоне всегда осуществлялась связь между Землей и преисподней, так как город был построен на Bab-Apsu, Apsu обозначало воды хаоса до сотво­рения мира»². Связь между Bdb-llu и Bdb-Ap.ni очевидна. Вавилон запирал воды хаоса и открывал путь в Небо.

Можно предположить, что евреи^изптанные из Палестины ва­вилонским царем Навуходоносором 11 и насильственно согнанные им в Вавилонию (вавилонский плен 586—539 гг. до н.э.), увидели в строительстве башни олицетворение гордыни поработителей. Город же Вавилон историки считают городом многонациональным и многоязычным. Таким образом, гордыня завоевателей, много­язычие и сходство фонетической формы слов древнееврейского и аккадийского языков (bil'bel'- Bab-flu) и могли быть положены в основу библейского мифа о смешении языков в Вавилоне.

Как известно, тексты Ветхого Завета относятся к XII—II вв. до н.э. Это позволяет предположить, что интересующий нас миф мог быть написан именно в период вавилонского плена.

Правда, существуют и другие версии о связи названия города Вавилона и истории, рассказанной в Библии. Некоторые иссле­дователи все же склонны считать, что название города произошло от вавилонского корня Ы1 — путать, что укрепляет библейскую версию¹.

С точки зрения теории перевода, предположение о языковой ошибке, т.е. ошибке в интерпретации значения иноязычного сло­ва, интересно потому, что иллюстрирует весьма часто встречаю­щееся в переводе явление, которое может быть отнесено к разряду «ложных друзей переводчика»: смешение сходно звучащих форм исходного языка (ИЯ) и переводящего (ПЯ).

Что касается первых исторических свидетельств о переводе, то они относят перевод примерно к третьему тысячелетию до н.э. Ван Оф пишет, что в асуанских письменах — древнейшем из до­шедших до нас памятников, упоминающих о переводе, — указы­вается, что египтяне имели переводчиков в лице князей Элефан-тины — острова на Ниле. В этом пограничном районе, где бок о бок жили нубийцы и египтяне, развилось двуязычие, и составив­шее основу переводческой деятельности. Переводчики были у египтян и в меденосных районах Синая, где проживало семитское население². Переводчики участвовали в военных походах, сопро­вождали торговые караваны.

О письменном переводе в Древнем Египте рассказывает ле­генда, записанная якобы на древнем папирусе и произошедшая около 2500 лет до н.э³. Некоему скрибу было поручено перевести египетскую книгу о чудесах, сотворенных Имхотепом, которого отождествляли с богом медицины, на греческий язык. Перевод­чик был ленив, и работа продвигалась очень медленно. Тогда Имхотеп навел на скриба болезнь и явился ему во сне с книгой в руках. Знамение было правильно понято переводчиком. Он быстро закончил работу и вскоре выздоровел. Эта поучительная история несколько удивляет, правда, свободой оперирования историчес­кими датами. Складывается впечатление, что чем дальше мы ухо­дим в историческую материю, тем конденсирован ней она стано­вится. В том сгущенном историческом прошлом столетия и даже тысячелетия воспринимаются как наши годы и даже месяцы. В самом деле, по некоторым источникам⁴, Имхотеп — реальная историческая фигура, архитектор и главный министр фараона

¹ См.: Элиаде М. Указ. соч. С. 33.

² Там же.

¹ См.: Cordonier J.-L. Traduction el culture. Paris, 1995. P. 26.

² Van HoofH. Op. cit. P. 7.^? См.: Ibid. P. 8.

⁴ Словарь мифов / Под ред. Питера Бснтли. М.. 1999. С. 137.

32

33

Джосера (2780—2760 до н.э.). Ему действительно поклонялись как полубогу мудрости, медицины и магии. Что же касается древ­негреческого языка, то его формирование относят лишь к XIV в. до н.э., а письменная форма появилась и того позже — лишь в IX—VIII вв. до н.э. Возможно, речь шла не о греческом, а о фи­никийском письме, существовавшем с середины II тысячелетия до н.э., но лучше воздержаться от исторических гипотез.

О том, что переводческая деятельность велась уже в III тыся­челетии до н.э., свидетельствуют глиняные таблички, обнаружен­ные в библиотеке Ниневии — столице Ассирии. Царь Ассирии Ашшурбанипал (669—633 до н.э.), первым из ассирийских царей постигший искусство письменной речи, приказал собрать в од­ном из дворцов все древние вавилонские и шумерские тексты. Значительную часть коллекции этой первой в мире библиотеки составляли многоязычные словники, которыми пользовались для переводов шумеры и вавилоняне. Самые древние относятся к пе­риоду царствования Саргона Аккадского (2872—2817 до н.э. — по нашей хронологии XXIV в.), который любил, чтобы его подвиги были воспеты на разных наречиях его империи.