§ 3. Трансформации и отношение межъязыковой асимметрии

Напомним, что и Бархударов, и Швейцер предлагали рас­сматривать переводческие трансформации как определенные от­ношения между языковыми или речевыми единицами. В таком относительном значении термины преобразование и трансформация,

366

скорее, определяют не процесс перевода, а его результат, так как констатируют особый тип отношений между исходным текстом и текстом перевода. В этом понятие преобразования (трансформа­ции) выступает уже как категория сравнения двух наблюдаемых объектов. Преобразование предстает как некая исследовательская абстракция, как констатация различий между состояниями пер­вичного и вторичного объектов: при сравнении системы смыслов исходного текста и текста перевода мы отмечаем, что первая не во всем соответствует второй, т.е. представлена в трансформиро­ванном виде. Сравнение как один из основных приемов логиче­ского познания действительности вполне применимо для анализа состояний одного и того же объекта в разные периоды его суще­ствования, например, древняя картина до реставрации (преобра­зования) и после, здание до реконструкции и после, общество до революции и после и т.п. При этом, что весьма важно, сравнива­ются не сами объекты, ведь после реставрации уже не существует древней картины в первозданном виде, как не существует дорево­люционного общества после революции, а существуют знания о них в понятиях и категориях, зафиксированных в той или иной знаковой форме. При сравнении двух одновременно существую­щих объектов, как, например, текст оригинала и текст перевода, на первый взгляд создается впечатление, что сравниваются не­посредственно сами объекты. Попытаемся сравнить фрагменты текста оригинала и текста перевода как непосредственно наблю­даемые объекты на простом примере. Используем для этого одно высказывание из рассказа С. Довлатова «Компромисс второй» и его перевод на английский язык: Таллинскому ипподрому — 50 лет. The Tallinn Hippodrome celebrates its fiftieth anniversary. Сравнив эти два высказывания, мы обнаружим, что в тексте перевода семь слов вместо четырех в оригинале, что слово иппо­дром пишется с большой буквы, что цифра 50 написана словом. Мы констатируем также, что в тексте перевода нет слова лет, но есть слово anniversary, что слову Hippodrome предшествует ар­тикль, а также зарегистрируем появление двух слов, отсутствую­щих в оригинале: celebrates и its. Этим поверхностное сравнение объектов, видимо, и ограничится. Много ли информации дает та­кое сравнение? Думаю, что очень мало, во всяком случае недо­статочно для понимания переводческих действий, оценки их це­лесообразности и построения некоторых теоретических моделей перевода.

Основная информация о переводе начинает поступать от сравнения не поверхностных форм, а запечатленных в них кате­горий.

367

Так, мы понимаем, что данное высказывание, первое после заголовка, оказывается двухремным: и субъектная часть, выра­женная в данном высказывании именем в косвенном падеже (ип­подрому), и предикативная (50 лет) несут новую информацию. Проверить двухремность данного высказывания можно методом пермутации, взаимно переместив части высказывания: 50 лет Таллинскому ипподрому. Смысл этого высказывания (напомню, первого в тексте) не изменится. Мы узнаем, продолжая анализи­ровать категории и противопоставляя определенный артикль не­определенному, что рематичное имя, выполняющее функцию грамматического субъекта, если оно обозначает единичный, т.е. вполне определенный объект, вводится определенным артиклем. Далее, мы видим, что английская фраза структурно отличается от русской: субъект русского высказывания, выраженный именем в дательном падеже (Таллинскому ипподрому), непосредственно при­соединяет предикат, выраженный числительным, без глагола-связки. В английское высказывание вводится глагол celebrates, высказывание оказывается полным, глагольным: субъект (The Tallinn Hippodrome) + глагол (celebrates) + прямое дополнение (its fiftieth anniversary). Это показывает, что русские высказывания, построенные по модели (Ndat) → Pred (Num) будут иметь в анг­лийском языке в качестве эквивалента высказывания полную гла­гольную структуру S (N) → V → COD (Num. + N). Мы видим так­же, что прямое дополнение its fiftieth anniversary имеет в качестве определения притяжательное местоимение its, избыточное с точ­ки зрения описываемой ситуации, но соответствующее нормам построения речи на английском языке.

Такое сравнение, осуществляемое не на уровне поверхност­ных структур, а на уровне категорий, позволяет установить пара­метры межъязыковой асимметрии, а также понять и оценить предпринятые переводчиком межъязыковые трансформации — преобразование глубинной структуры, заключенной в формы языка А в глубинные структуры, выраженные формами языка В. При этом поверхностные структуры — тексты оригинала и пере­вода — оказываются теми материальными объектами, данными нам в непосредственном ощущении, которые и позволяют про­анализировать характер скрытых от внешнего наблюдения про­цессов переводческих трансформаций.

В самом деле, мы можем вывести абстрактные модели пере­водческих преобразований речевых произведений, выделить и описать характер конкретных трансформационных операций и составить их типологию. Мы можем попытаться научить созна­тельному применению этих операций начинающих переводчиков. Но возможно это только благодаря тому, что мы можем сравнить

368

текст оригинала с текстом перевода, проанализировать характер произведенного переводчиком межъязыкового преобразования речевого произведения и оценить правомерность переводческих решений. Методом межъязыкового сравнения исходного и фи­нального текстов мы можем установить характер того, что полу-чилось в результате переводческого преобразования, т.е. характер трансформации. Иначе говоря, анализ трансформации как ре­зультата переводческой деятельности позволяет нам понять ха­рактер переводческого процесса межъязыкового преобразования текста и выявить переводческую концепцию. Анализ текста пере­вода как результата трансформации в сопоставлении с текстом оригинала представляет собой единственную объективную воз­можность осмысления трансформации как процесса. В самом деле, процесс трансформации протекает в сознании переводчика скрытно от внешнего наблюдения. Наблюдению поддаются толь­ко реальные, объективно существующие тексты, оказывающие­ся в начале (исходный текст) и в конце (финальный текст, текст перевода) этого процесса. Именно в этом заключается характер взаимосвязи между трансформацией как процессом и трансфор­мацией как результатом, т.е. как отношением между исходным текстом и текстом перевода.

Однако использование одного и того же термина для обозна­чения в пределах одной науки двух пусть даже взаимосвязанных, но все же различных понятий вряд ли удобно. Поэтому, закре­пив термин трансформация за процессом переводческого преоб­разования системы смыслов, заключенных в исходном тексте, для определения характера отношений между исходным текстом и текстом перевода попробуем найти иной термин. На мой взгляд, наиболее удачным является термин межъязыковая асимметрия. Вся история переводческой практики показывает, что система смыслов исходного текста и система смыслов текста перевода ни­когда или почти никогда не бывают абсолютно симметричными. Если бы мы попытались представить эти системы в виде геомет­рических фигур и наложить их друг на друга, то увидели бы яв­ное несовпадение их контуров. Полная симметрия, полное совпа­дение смыслов возможно лишь в очень небольших фрагментах речи, в отдельных словах, да и то, как мы знаем, не во всех, а лишь в тех, которые являются полными эквивалентами, т.е. сло­вами и словосочетаниями двух языков, сталкивающихся в перево­де, между которыми существует постоянное, не зависящее от контекста отношение «равнозначного соответствия»¹. К полным межъязыковым эквивалентам обычно относят так называемые

См.:Рецкер Я.И. Теория перевода и переводческая практика. С. 11.

369

прецезионные слова: географические названия, имена собствен­ные, некоторые научные термины в пределах одной науки. Но, к сожалению, однозначность терминов, свойство, на котором осно­вывается полная эквивалентность в межъязыковом плане, является скорее идеалом, чем нормой. На примере самого термина транс­формация мы видели, что даже в пределах одной науки термины могут быть не однозначными. Вряд ли можно ожидать, что таким терминам отыщется полностью симметричный эквивалент в дру­гих языках. Даже имена собственные и географические названия лишь условно могут быть названы полными эквивалентами, так как иногда могут использоваться в переносном смысле. В этом случае они полностью зависят от контекста. О других пластах лексики и говорить не приходится. Даже среди заимствованных слов, а также слов, восходящих к одним и тем же словам класси­ческих языков, имеется масса различий, как семантических, так и функциональных, о чем мы подробней говорили в главе, посвя­щенной «ложным друзьям переводчика».

Чем больше протяженность высказывания, тем шире асим­метрия исходного и переведенного речевых произведений.

Иначе говоря, отношение асимметрии есть естественное и практически единственно возможное отношение между исход­ным текстом и текстом перевода. Отношение симметрии возмож­но только в случае буквального перевода. Но буквальный перевод редко оказывается верным с точки зрения передаваемых смыслов даже при переводе на близкородственные языки. Чем больше расходятся между собой языки, тем отчетливей проступает отно­шение асимметрии между исходным текстом и текстом перевода. Канадцы Вине и Дарбельне приводят в качестве примера бук­вального перевода с английского на французский следующие высказывания: Where are youì = Où êtes-vousl¹ Но можно ли счи­тать эти высказывания полностью симметричными? Пожалуй, нет, ведь английское высказывание содержит слово you, которое может быть переведено на французский и как вы (vous), и как ты (tu). Одному английскому высказыванию соответствуют два фран­цузских:

Where are уou?= 1) Où êtes-vous? = 2) Où es tu?

Переводчик оказывается перед выбором, и его решение будет продиктовано речевой ситуацией. Но и в том, и в другом случае он предпримет трансформацию смысла исходного высказывания, так как внесет в свое переводное высказывание дополнительный

¹ См.: Vinay J.-P., Darbelnet J. Stylistique comparée du français et de l'anglais, Paris, 1958. P. 48.

370

элемент смысла, характеризующий отношение к тому человеку, к которому обращена реплика, либо фамильярное, интимное, дру­жеское, либо вежливое, официальное.

Наблюдаемые иногда отношения симметрии характеризуют только особую разновидность перевода, а именно буквальный, или дословный, перевод. Иногда такой перевод называют «под­становкой»¹. Но буквальный перевод и не предполагает транс­формации, т.е. смыслы исходного высказывания остаются неиз­менными, нетрансформированными в тексте перевода.

Итак, мы попытались уточнить содержание термина транс­формация в теории перевода и определили его как процесс преоб­разования системы смыслов исходного речевого произведения в систему смыслов текста перевода. Результатом же такого процес­са оказывается отношение между системами смыслов, заключен­ными в исходным тексте и в тексте перевода, которое может быть охарактеризовано как межъязыковая асимметрия.