§ 3. Теория перевода и лингвистика

Заявив о себе как о науке лингвистической, теория перевода Поспешила прежде всего подчинить литературоведческий подход Лингвистическому. A.B. Федоров, определив статус теории пере­вода как отрасли лингвистической науки, отмечал, что «изучение Перевода в литературоведческой плоскости постоянно сталкивает­ся с необходимостью рассматривать языковые явления, анализи­ровать и оценивать языковые средства, которыми пользовались

179

переводчики»¹. В свое время лингвистика привлекала исследовате­лей перевода большими по сравнению с литературоведением строй­ностью и строгостью теории, большей точностью методов.

Отношения между теорией перевода и лингвистикой с самого начала складывались непросто. В начале 60-х гг. прошлого столе­тия французский лингвист, автор одной из первых крупных работ по теории перевода Ж. Мунен отмечал, что переводческая дея­тельность ставит одну весьма важную для современной лингви­стической науки проблему: если согласиться с распространенны­ми в лингвистике положениями о лексических, морфологических и синтаксических структурах, то придется признать, что перевод невозможен². В самом деле, лексические, морфологические и синтаксические структуры языков если и пересекаются, то совпа­дают лишь в незначительных частях. «Наложение» этих систем разных языков друг на друга демонстрирует их явную асиммет­рию, поэтому теоретически перевод невозможен. Но этот теоре­тический вывод противоречит переводческой практике, плодами которой пользуется человеческое общество на протяжении не­скольких тысячелетий. Можно сказать, продолжал Мунен, что существование перевода является скандалом для современной лингвистики³.

Лингвистическая наука, похоже, не спешила признавать тео­рию перевода своей дочерней отраслью. Структурная и функцио­нальная лингвистика, получившая широкое распространение после выхода в свет «Курса общей лингвистики» швейцарского лингвиста Фердинанда де Соссюра, последовательно игнорировала переводческую деятельность, исключив переводческие проблемы из сферы языка и определив им, видимо, место где-то в марги­нальных областях речи. Мунен отмечал, что ни одна крупная тео­ретическая работа по общей лингвистике фактически не упоми­нает о переводе.

Характерно, что в Лингвистическом энциклопедическом сло­варе 1990 г., т.е. тогда, когда по лингвистической теории перевода уже были написаны тысячи работ, не нашлось места для отдельных статей ни о теории перевода, ни о самом переводе. Единственное явление, имеющее непосредственное отношение к переводу и удостоившееся чести быть описанным в словаре, — это автомати­ческий перевод, который по своим теоретическим основаниям ближе всего примыкает к структурным и математическим направ­лениям в лингвистике⁴. Возможно, в этом пренебрежении к тео-

¹Федоров A.B. Введение в теорию перевода. С. 13.

² См.: Mounin G. Les problèmes théoriques de la traduction. Paris, 1963. P. 8.

³ Ibid.

⁴ Лингвистический энциклопедический словарь. M., 1990.

180

рии перевода отражается идея, сформулированная еще в начале 50-х гг. известным лингвистом A.A. Реформатским, утверждав­шим, что такой науки быть не может: «Практика перевода может пользоваться услугами многих наук, но собственной науки иметь не может. Это вытекает из разнообразия типов и жанров перево­да»¹. Попав в лоно языкознания, теория перевода всегда стреми­лась идти в ногу с этой наукой, «соответствовать» новейшим тен­денциям лингвистической теории того или иного периода. Вряд ли можно назвать хотя бы одно направление, одну школу, одну теорию в языкознании, которые так или иначе не нашли бы сво­его отражения в науке о переводе.

В 60-е гг. под влиянием идей структурной лингвистики, а также в связи с проникновением в лингвистику идей кибернети­ки в научный обиход входит понятие лингвистической модели. Исследователи перевода, откликнувшись на нововведение, при­ступили к созданию самых разнообразных моделей перевода. И если в лингвистике термин «модель» начинает приобретать то же содержание, что и термин «теория», то и в науке о переводе термины «модель перевода» и «теория перевода» становятся си­нонимами². Каждая из этих моделей представляла собой как бы отдельную теорию перевода, опиравшуюся на положения и ис­пользовавшую методы тех или иных направлений лингвистиче­ской науки. Так, порождающая грамматика легла в основу транс­формационной модели перевода, семантические теории (метод компонентного анализа, порождающая семантика и др.) породи­ли семантические модели, коммуникативная лингвистика — ком­муникативную модель перевода и т.п.

Такое положение было вполне понятным и оправданным, если учесть, что молодая теория перевода, с самого начала объя­вившая себя прикладной отраслью науки о языке, не могла не опираться на данные фундаментальной лингвистики. Это неред­ко приводило к тому, что авторы каждой последующей модели если и не отрицали полностью предыдущие, то непременно отме­чали их односторонность и неспособность представить теорети­ческую картину перевода в целом. Само понимание тех или иных

¹Реформатский A.A. Лингвистические вопросы перевода // Иностранные языки в школе. 1952. № 6. С. 12.

² Ср., напр.: «Любая модель — теория, поэтому понятия "модель перевода" и "теория перевода" употребляются как синонимы» (Львовская З.Д. Теоретические проблемы перевода. М., 1985. С. 42). Фактически ставит знак равенства между Понятиями «модель перевода» и «теория перевода» и В.Н. Комиссаров, который, определяя содержание главы, посвященной общей теории перевода, отмечает, что в ней «дано изложение основных теорий перевода и сделана попытка синте­ зировать общую теорию переводческой деятельности, развивающую предыдущие теоретические модели» (Комиссаров В.Н. Слово о переводе. М., 1973. С. 32.).

181

моделей перевода было далеко не однозначным. Так, «ситуатив­ная модель» трактовалась В.Н. Комиссаровым как аналог «дено­тативной модели», а А.Д. Швейцером — как самостоятельная мо­дель, наполненная совершенно иным содержанием.

Более того, иногда один и тот же пример иллюстрировал со­вершенно различные модели перевода, Так случилось, например, с английским высказыванием / have arrived, заимствованным у Дж. Кэтфорда, и его русским аналогом, которые использовались В.Н. Комиссаровым для иллюстрации семантической модели пе­ревода, а А.Д. Швейцером — для ситуативной¹.

Тем не менее на протяжении более четверти века модели пе­ревода занимали видное место в работах по теории перевода. Как только появлялись новые направления и теории в лингвистике, тотчас начинали строиться новые модели перевода. Разумеется, каждая вновь появившаяся модель освещала какую-либо новую сторону перевода, дополняя общую картину научного представле­ния объекта. В конечном итоге признавалось, что каждая модель перевода дает верное теоретическое представление о каком-либо одном аспекте перевода, но взятые вместе они способны соста­вить достаточно стройную научную картину перевода как особой разновидности двуязычной коммуникативной деятельности. Та­кое положение в еще сравнительно молодой теории перевода было вполне объяснимым. Перевод представлял собой сложный объект, изучение которого изначально предполагало множествен­ность разносторонних описаний.

Развиваясь как отрасль науки о языке, теория перевода пре-емствовала накопленные лингвистикой знания и опиралась на них в построении новых концепций.

В то же время сама лингвистическая наука постоянно расши­ряла как свой объект, так и предмет. Она уже не удовлетворялась взглядом на язык только как на определенным образом органи­зованную знаковую систему, что было свойственно ей в первой половине XX столетия главным образом под влиянием идей Сос-сюра, для которого единственным объектом лингвистики в соб­ственном смысле был язык как социальная сущность, независи­мая от индивида. Ее объектом становится уже не только язык как «система, которая подчиняется лишь своему собственному поряд­ку»², а речевая деятельность в целом. В поле зрения лингвистики попадает речь. Изменяется и предмет этой науки. Ее интересует функционирование системы языка в человеческом обществе, ме-

¹ Ср.: Кэтфорд Дж. Лингвистическая теория перевода // Вопросы теории перевода в зарубежной лингвистике. М., 1978. С. 108, Комиссаров В.Н. Слово о переводе. С. 45; Швейцер АД. Перевод и лингвистика. М., 1973. С. 55.

¹ Соссюр Ф. de. Труды по языкознанию. М., 1977. С. 61.

182

ханизмы порождения речи, культурная обусловленность вариа­тивности речи, т.е. все то, что определялось Соссюром как «внеш­няя лингвистика»¹. Соссюр выводил из сферы собственно линг­вистики (или «внутренней лингвистики») такие предметы, как связь языка с историей расы и цивилизации, с внешней и внут­ренней политикой, религией, литературой, географией. В то же время Соссюр признавал, что именно внешнюю лингвистику «главным образом имеют в виду, когда приступают к изучению речевой деятельности»².

Во второй половине XX столетия лингвистика вновь обраща­ется к забытым на время предметам. Возникают смежные научные направления: социолингвистика, психолингвистика, этнолингви­стика, ареальная лингвистика, лингвистика текста и многие дру­гое. Такое расширение предметной области современной науки о языке было вполне закономерным. В самом деле, взгляд на язык как на систему не может ограничиваться только изучением ее структуры. Наличие структуры есть непременное свойство систе­мы. Но обязательным свойством системы является и ее связь с окружающей средой. Кроме того, в силу принципиальной слож­ности всякой системы ее полное и точное познание требует пост­роения множества различных теоретических моделей, каждая из которых описывает лишь определенный аспект. Поэтому ника­кое, даже самое исчерпывающее описание структуры языка не может адекватно представить его как систему.

Расширение предметной области современной лингвистики дало теории перевода возможность выйти за рамки собственно структурных сопоставительных разысканий и попытаться более точно определить свой предмет, опираясь на данные смежных наук.

Однако связь лингвистики и теории перевода не односторон­няя, а взаимная. Не только теория перевода заимствует у линг­вистики идеи и методы, но и лингвистика в своих разысканиях нередко опирается на перевод.

Р. Якобсон отмечал исключительно важную роль перевода Для лингвистической науки. Расширенное понимание перевода позволило исследователю представить его как универсальное средство лингвистического анализа. «Эквивалентность при суще-

¹Соссюр предлагал различать внутреннюю и внешнюю лингвистику. Иллю­ стрируя это различие, он приводил пример с игрой в шахматы: «То, что эта игра пришла в Европу из Персии, есть факт внешнего порядка; напротив, внутрен­ ним является все то, что касается системы и правил игры. Если я фигуры из де- Рева заменю фигурами из слоновой кости, то такая замена будет безразлична для системы; но если я уменьшу или увеличу количество фигур, такая перемена глу­ боко затронет "грамматику игры"» (там же).

² Там же. С. 59.

183

ствовании различия, — писал он, — это кардинальная проблема языка и центральная проблема лингвистики. Как и любой полу­чатель вербального сообщения, лингвист является его интерпре­татором. Наука о языке не может интерпретировать ни одною лингвистического явления без перевода его знаков в другие знаки той же системы или в знаки другой системы. Любое сравнение двух языков предполагает рассмотрение их взаимной переводимо-сти»¹. Таким образом, взаимная переводимость как главное из свойств, присущих всякой паре языков, оказывается методологи­ческой основой межъязыкового лингвистического анализа.

Накопленные лингвистической теорией перевода знания дают определенное представление о переводе и как об особого рода коммуникативном акте, и как о виде речевой деятельности, и как о некоторой совокупности межъязыковых трансформаций. Имен­но в этой области теория перевода продвинулась наиболее суще­ственно как в плане общей теории, так и в отношении конкрет­ных пар языков, т.е. в частных теориях перевода. Но каждый раз. когда переводчик-практик получает текст для перевода, он ока­зывается перед проблемой выбора, т.е. перед необходимостью од­новременно решать множество вопросов не только лингвистиче­ского, но и социального, психологического, этнографического, культурологического и других планов, на которые современная наука о переводе еще не дает исчерпывающих ответов.

Вряд ли можно полностью согласиться с мнением А.Н. Крю­кова, что «одним из парадоксов современной теории перевода яв­ляется детальное описание операционной структуры деятельности переводчика — генерализации, конкретизации, антонимизации. добавлений, опущений и т.д. и т.п. — вне связи с ее целесообраз­ностью»².

Действительно, авторы большинства описаний «технологий перевода», т.е. различных приемов, способов, методов перевод­ческих преобразований, как правило, избегают оценочности. Они стремятся раскрыть механизм различных переводческих опера­ций. Сочетание же описания механизма переводческих операций и критической оценки их целесообразности растворило бы тео­рию перевода в море частностей, свело бы ее к анализу конкрет­ных «переводческих случаев», возможно, не всегда удачных пере­водческих решений. Справедливости ради стоит заметить, что в большинстве работ описаниям операционных структур предше-

¹Якобсон Р. О лингвистических аспектах перевода // Вопросы теории пе­ ревода в зарубежной лингвистике. С. 18.

² Крюков А.Н. Межъязыковая коммуникация и проблема понимания // Перевод и коммуникация. М., 1997. С. 77.

184

ствуют глубокие теоретические рассуждения о наиболее суще­ственных проблемах общей теории перевода. Многочисленные попытки построения теоретических моделей перевода, поиски объективных критериев эквивалентности и адекватности перево-ка, постоянно предпринимавшиеся исследователями на протяже-нии всех 50 лет истории лингвистической теории перевода, были направлены именно на то, чтобы понять смысл переводческих решений, оценить их целесообразность и правомерность. Разумеется, упреки в «механицизме» свидетельствуют об оп­ределенном несовершенстве современной теории перевода, ибо подчеркивают ее статус как прикладной науки, призванной в первую очередь непосредственно способствовать решению много­образных задач переводческой практики. В то же время они еще ааз напоминают о сложности и исключительной вариативности самого объекта научного исследования, его принципиальной не-сводимости к какой бы то ни было одной, раз и навсегда верной, абстрактной модели, о невозможности представления искусства перевода как простой совокупности технических приемов по преоб­разованию текста на языке А в эквивалентный текст на языке В. Но несовершенство и, возможно, некоторая односторонность рнгвистической теории перевода вовсе не предполагают ее несо­стоятельности. Такая постановка вопроса была бы несправедли­вой и оскорбительной для блестящей плеяды теоретиков перево­да, заложивших основы этой науки и сочетавших в себе богатый опыт практической переводческой деятельности, выдающиеся гпособности к лингвистическому анализу и огромную научную эрудицию. Л.С. Бархударов, В.Г. Гак, В.Н. Комиссаров, Р.К. Минь-яр-Белоручев, И.И. Ревзин, Я.И. Рецкер, В.Ю. Розенцвейг, A.B. Фе-доров, М.Я. Цвиллинг, А.Д. Швейцер, Е.Г. Эткинд, Ж.-П. Вине, Ж. Дарбельне, О. Каде, Дж. Кэтфорд, Ж. Мунен, Ю. Найда, П. Ор-гёлен и многие другие сформулировали основные положения лингвистической теории перевода, позволившие ей заявить о себе как об особом научном направлении.

Лингвистическая теория перевода зарождалась как наука о речевой коммуникации. Опираясь на данные и некоторые методы структурной, т.е. «внутренней», по определению Соссюра, линг­вистики, она с самого начала оказалась ориентированной на «внешнюю лингвистику», на речь, на межъязыковую коммуника­цию. В этом она сближалась со стилистикой и развивалась парал-лельно с появившейся почти одновременно с ней сопоставитель­ной стилистикой. A.B. Федоров в первой отечественной книге по теории перевода прямо говорил о том, что «основная задача тео­рии перевода как лингвистической дисциплины вырисовывается

185

всего ярче в стилистическом разрезе»¹. Первые крупные работы по теории перевода канадских лингвистов Вине и Дарбельне, а также швейцарца А. Мальблана назывались «Сопоставительными стилистиками»². Вине и Дарбельне отмечали, что перевод неотде­лим от сопоставительной стилистики, так как всякое сравнение должно основываться на эквивалентных фактах. Сопоставитель­ная стилистика исходит из данных перевода, выводя свои законы, переводчик же использует законы сопоставительной стилистики для сооружения перевода³. Более того, в статье «Стилистика и трансформация» Вине ставит знак равенства между терминами «теория перевода» и «сопоставительная стилистика»⁴.