logo
Гарбовский Н

§ 6. Внеположенность и межъязыковая омонимия

Внеположенность характеризует такие отношения между по­нятиями, когда их объемы полностью исключают друг друга, т.е. объемы внеположенных понятий не содержат ни одного общего объекта. Внеположенностью характеризуются прежде всего рас­смотренные выше межъязыковые омонимы. Для определения, действительно ли отношения между двумя понятиями, заключен­ными во внешне подобных словах, являются внеположенностью, можно предложить элементарную логическую формулу: нет, на­пример, ни одного русского биллиона, ни английского billion, ко­торые соответствовали бы французскому billion, и наоборот.

Попробуем разобраться, в чем суть этой асимметрии.

338

Как мы уже отмечали, случайные омонимы, а также межъязы­ковые омонимы, употребляющиеся в разных сферах, редко состав­ляют затруднения для переводчика, так как их значения могут быть выведены из контекста. Сложнее с такими омонимами, ко­торые называют объекты, относящиеся к одному ближайшему классу. Рассмотрим пример английского слова the billion, фран­цузского le billion и русского биллион. Все три слова называют значительные числа — некоторое множество миллионов. Англий­ское the billion обозначает тысячу миллионов, т.е. миллиард. Рус­ское биллион обычно употребляется в том же значении. Француз­ское же billion означает совсем иное число, в тысячу раз больше — тысячу миллиардов, т.е. число, которое в английском языке обозна­чается словом the trillion, а в русском — триллион. Французское же le trillion обозначает число миллиард миллиардов.

Такая межъязыковая асимметрия возникла в результате того, что в 1948 г. была принята новая система обозначения очень крупных чисел. Во Франции быстро распространилась и нашла закрепление в языке новая система, а в Англии сохранилась ста­рая система, что также отразилось в языке. Можно себе предста­вить затруднения переводчика, который, прежде чем произнести или написать такое простое слово, должен будет разобраться в том, какое число оно обозначает. Если, располагая временем, он обратится, например, к Словарю русского языка, то прочтет там, что биллион — это «число, равное тысяче миллионов (миллиарду) в русской, французской и американской системах счета или мил­лиону миллионов (тысяче миллиардов) в немецкой и английской системах»1. Иначе говоря, он получит абсолютно противоположную информацию, которая приведет к грубому искажению в переводе. Более того, противопоставление американской и английской сис­тем, использующих один и тот же язык, повергнет переводчика, работающего с английским текстом, в еще большее уныние.

Приведем пример английского слова actual, его французского омонима actuel и русского актуальный. Слова всех трех языков этимологически восходят к латинскому actualis. Ho английское actual не имеет общих сем ни с французским actuel, ни с русским омонимом актуальный, обозначая нечто реальное, точное, истин­ное. Французское слово сходной формы в своих неспециальных значениях (философском и теологическом) означает либо нечто имеющее место в момент речи (Л l'époque actuelle в нынешнюю эпоху; le monde actuel — современный мир; l'actuel président de la République действующий (нынешний) президент Республики; Constantinople, l'actuelle Istanbul — Константинополь, ныне Стамбул

Словарь русского языка: В 4 т. Т. 1. С. 90.

339

и т.п.), либо отвечающее духу эпохи, современное (Une grande œuvre est toujours actuelle Великое творение всегда современно).

Омонимичное русское прилагательное обозначает «очень важ­ное для настоящего времени, злободневное» (например, актуаль­ная тема, актуальный вопрос). Ошибка в переводе английского слова на французский и русский языки возникает довольно часто и объясняется не только близостью формы, но и очевидной эти­мологической близостью.

Причиной возникновения данных межъязыковых омонимов (в парах английского и французского, английского и русского языков) является денотативная межъязыковая асимметрия, выз­ванная тем, что разные языки в те или иные исторические периоды называли аналогичными по внешней форме лексемами, восходя­щими к одной и той же лексеме классического языка, разные де­нотаты.

Денотативная межъязыковая асимметрия отмечается иногда и при непосредственном заимствовании какой-либо лексемы. В про­цессе взаимодействия двух языков может происходить перенос значения заимствованного слова на другой предмет, т.е. денота­тивная транспозиция.

Так, русское блиндаж, обозначающее полевое укрытие от сна­рядов, т.е. некое защитное сооружение, безусловно, родственно французскому blindage. Однако французское слово никогда не имело значения укрытия как сооружения, а обозначало либо дей­ствие укрепления сооружений деревянным крепежом, либо сам крепеж (blindes), материалы для покрытия сооружений, в том чис­ле и укрытий, крышу укрытия. Это второе значение слова blindage в русском языке было перенесено с части предмета (крыша укры­тия) на весь предмет в целом (укрытие). Во французском языке blindage такого развития не получило. Этой межъязыковой синек­дохой денотативная транспозиция не ограничилась, и в совре­менном французском языке blindage приобрело иное значение, а именно броня, броневое покрытие боевых машин. Французский язык произвел внутри себя денотативную транспозицию на основе функционального подобия: материал для покрытия боевых машин ассоциировался с материалом для покрытия наземных сооруже­ний, обязательно прочным и надежным. Сфера употребления (во­енное дело) и этимологическая близость вполне способны привести в замешательство переводчика, не слишком искушенного в воен­ном деле.

Несколько иначе образовалась межъязыковая асимметрия в паре слов русского и французского языков рояль royal. Несоот­ветствие также заключается в том, что слово одного языка не имеет не только эквивалентного, но и соотносимого значения со

340

сходно звучащим словом другого языка. Но причины асимметрии иные. Во французском языке есть прилагательное royal -e (коро-певский), и существительное royale (бородка «эспаньолка»), внешне напоминающие русское слово рояль. Во французском языке при­лагательное royal используется и в переносном смысле в значе­нии великолепный, наилучший, великий, щедрый подобно русскому царский в таких, например, выражениях, как царская жизнь, цар­ский подарок и т.п. Возможно, в какой-то период во французском языке существовало словосочетание piano royal, которое могло быть заимствованно русским, где впоследствии сократилось до формы рояль, возможно, оно пришло в русский из какого-либо третьего языка. В данном случае это не самое главное. Важно то, что во французском языке образованное от прилагательного су­ществительное оказалось закрепленным за иным денотатом, не­жели заимствованное из французского слово русского языка.

Когда речь идет о полных межъязыковых омонимах, то реше­ния переводчика зависят в первую очередь от его эрудиции и знания лексики обоих языков, сталкивающихся в переводе. Для выбора точного эквивалента переводчику необходимо прежде всего осознать, что перед ним межъязыковые омонимы. Если он понял это, но не нашел соответствия в языке перевода, то может использовать один из приемов межъязыковой трансформации. Главная же опасность межъязыковых омонимов, снискавшая им славу «ложных друзей переводчика», именно в том, чтобы их вычленить из огромного числа интернационализмов и симмет­ричных диалексем, т.е. слов разных языков не только сходных по форме, но и имеющих аналогичные значения.

Межъязыковая омонимия может вызвать ошибку как при пе­реходе от языка А к языку В, так и наоборот, при переводе с язы­ка В на язык А. Иначе говоря, она обладает свойством рефлек­сивности (если А не равно В, то и В не равно А). В самом деле, будет ли переведено английское actual на русский язык как акту­альный вместо реальный, действительный, или же русское актуаль­ный, например в выражении актуальный вопрос, на английский язык как actual вместо question of the day, и в том, и в ином случае произойдет ошибка. Перевод французских существительных blin­dage и royale русскими словами блиндаж: и рояль вместо броня и эспаньолка в равной степени невозможен, как и перевод русских блиндаж: и рояль французскими blindage и royale вместо blockhaus и piano à queue.

Однако межъязыковая омонимия встречается не так уж часто. Чаще переводчику приходится сталкиваться с проявлениями межъя­зыковой асимметрии в сфере сходных по форме лексем, т.е. с асимметричными диалексемами. Сходные по форме слова, как

341

справедливо отмечал Будагов, «обычно (выделено мною. — Н.Г.) употребляются в разных языках несходно или не совсем сходно (подобное "не совсем" особенно важно и особенно опасно для переводчика)»1.

В основе межъязыковой асимметрии сходных по внешней форме лексем, различающихся лишь нюансами значений или употреблений, лежат логические отношения равнообъемности, подчинения и перекрещивания понятий. Эти отношения характе­ризуют уже не межъязыковые омонимы, а частично асимметрич­ные диалексемы.