Л. А. Липилина

ПРОПОЗИЦИОНАЛЬНЫЙ УРОВЕНЬ

РЕПРЕЗЕНТАЦИИ МЕТАФОРИЧЕСКОГО ЗНАЧЕНИЯ

(НА МАТЕРИАЛЕ НОВЫХ МЕТАФОР

СОВРЕМЕННОГО АНГЛИЙСКОГО ЯЗЫКА)

Постижение природы метафорического значения является одной из наиболее дискутируемых в силу своей чрезвычайной сложности и многогранности проблем лингвистики. Изменение базисной парадигматики научного знания, изучение языковых процессов в тесной связи с коммуникативными, познавательными и интенциональными потребностями личности, развитие когнитивных методов анализа способствовали модификации традиционного взгляда на метафору как на явление, принадлежащее исключительно языку. Результаты исследований последних лет свидетельствуют о том, что сейчас также оправданно говорить о метафоре как концептуальном феномене, как специфической форме когнитивного освоения и понимания человеком окружающего мира, как свойстве его мышления.

Ключевым положением когнитивной концепции метафоры Дж. Лакоффа, наиболее признанной современным научным сообществом теории, является утверждение о том, что сама понятийная система является фундаментально метафоричной по своей природе, а метафоры проникли в повседневную жизнь не только в языке, но в мыслях и действиях (Lakoff, Johnson, 1980, с. 3).

В формировании метафоры, которую когнитивные лингвисты понимают в изначальном, кантовском смысле как схему, унифицированную когнитивную структуру, соединяющую ментальные репрезентации с чувственной и опытной основой, существенную роль играют предшествующий опыт человека, его телесная организация и культурная среда (см. работы Дж. Лакоффа, М. Джонсона, М. Тернера, Э.К.Трауготт, Э. Свитсер. Б. Индурхиа и др.).

Наша концептуальная система содержит довольно многочисленный набор конвенциональных метафорических схем, которые как бы «встроены» в обыденное мышление, без усилия, автоматически вызываются из памяти (effortless, automatic, entrenched) и являются неотъемлемой частью культурной парадигмы носителей языка, в силу чего осознаются членами языкового коллектива как буквальные (Lakoff, Turner, 1989, с. 55; Lakoff, 1993, с. 210). Конвенциональные концептуальные метафоры, закрепленные в сознании образцы концептуальных соответствий между различными содержательными областями (например, LIFE IS A JOURNEY, ARGUMENT IS WAR), имеют вид пропозиций¹. Они лежат в основании мыслительных процессов и образуют «концептуальный каркас», а в терминах Дж.Лакоффа - когнитивную карту (cognitive map) или «паутину» (cognitive web) концептов. Е.К.Трауготт отмечает, что метафорические схемы указывают на абстрактные, не выделяемые семантические области концептуального уровня, а Б.Нерлич называет их «программами» для метафор, а не метафорами как таковыми. Существование концептуальных метафор проявляется в необычайной систематичности метафорических и метонимических переносов как их лингвистических реализаций (концептуальная метафора ARGUMENT IS WAR, например, реализуется посредством семантического «дерева» метафорических выражений, которые мы, не отдавая себе отчета, понимаем буквально - your claims areindefensible,heattackedevery weak point of my argument; his criticism wasright on target; I demolishedhis arguments). Анализ систематичности языковых выражений, убеждены когнитивные лингвисты, поможет раскрыть механизм метафорического переноса понятийных структур из одной области человеческого опыта в другую и тем самым проникнуть в тайну глубинных закономерностей человеческого мышления.

Материалом для данной статьи послужили метафорические инновации, появившиеся в английском языке в последние три десятилетия и зафиксированные словарями неологизмов К. Барнхарта, Дж. Эйто, Дж. Грина, Р. Кокса, С. Таллоч.

Нами предпринимается попытка показать, что когнитивным основанием значения новых метафорических единиц, рассматриваемых в настоящей статье, послужили традиционные концептуальные метафоры морали и нравственности, являющиеся отчасти универсальными, отчасти культурно обусловленными, присущими англо-американскому языковому сознанию.

Исходя из утверждения М. Тернера о том, что значение заключено не в словах, а в схемах, данных нашему сознанию (meaning lies not in words but in the patterns of the brain) (Turner, 1991), мы считаем, что конвенциональная концептуальная метафора моделирует новое лексическое значение на пропозициональном уровне.

Морально-нравственные принципы и правила поведения, понятия о добре и зле, совпадающие в большинстве культур, имеют, по мнению Дж. Лакоффа, основание в таком виде человеческого опыта, как физическое и материальное благополучие (physical and material well-being). Благополучие в обыденном сознании и народной философии связывается обычно с физической силой (лучше быть здоровым, чем больным), заботой (лучше, чтобы о нас заботились, чем испытывали равнодушие), безопасностью (плохо подвергаться опасности), счастьем (лучше быть счастливым, чем несчастным, страдающим), материальным богатством (испытывать нужду - плохо, а быть богатым - хорошо), красотой (лучше иметь привлекательную, красивую внешность, чем быть некрасивым), свободой (плохо, когда свобода ограничена) и т.д. Моральное и нравственное поэтому метафорически осмысляется посредством одного из вышеуказанных понятий, определяющих физическое здоровье и материальное благополучие, - мы говорим о моральной силе и стойкости духа, нравственном здоровье, духовном, т.е. внутреннем богатстве (не имеющем ничего общего с материальным, денежным его выражением). Правильными, с точки зрения общепринятой морали, считаются поступки, направленные на благо людей. Действия же, причиняющие вред физическому здоровью людей, угрожающие их счастью, благополучию, считаются аморальными, противоречащими интересам общества и порицаются им. Немаловажно при этом помнить, что хорошее концептуализируется языковым сознанием как свет, а порок, зло - как тьма.

Однако не все так прямолинейно и однозначно и непосредственно вытекает из физическою опыта, указывает Дж. Лакофф, когда мы говорим о нравственных ценностях: ребенок может не получать достаточного внимания со стороны родителей, но быть здоровым, красота нередко бывает объектом зависти, темнота нам необходима для полноценного сна, излишняя свобода иногда бывает во вред, печаль и боль необходимы порой, чтобы лучше оценить, что такое счастье (Lakoff, 1996а, с. 249-252; см. также: Taub, 1990; Klingbeil, 1990; Johnson, 1993; Lakoff, 1996b). Но в целом основные параметры физического и материального благосостояния являются определяющими для метафорического осмысления и языкового выражения понятий о нравственности и морали.

Существует несколько концептуальных метафорических схем, в соответствии с которыми мы рассуждаем о добродетели и пороке, и каждая из них имеет свою источниковую содержательную область, специфику, логику и набор языковых выражений. Так, в одних случаях мы говорим о моральной силе/слабости, способности противостоять злу (ср. англ to lack moral fibre,moralsinew,moralbackbone)² (Moral Strength), в других - о моральном долге, обязательстве, банкротстве (ср. англ. moralbankrupt,moraloughts,moralduty) (Moral Accounting), в третьих - о моральной чистоте, грязных делах и поступках (ср. англ.purityof one's intent,dirtybusiness) (Moral Purity), в четвертых - о нравственной красоте или моральном уродстве (ср. англ. spiritualbeauty, She is a realmonster) (Moral Beauty), в пятых - о нравственном здоровье и о болезни. разъедающей душу (ср. англ.: порочные люди имеютsickилиdiseasedmind) (Moral Health), в шестых - о низости подлых и о высоте благородных мыслей и поступков (Moral Height) (ср. англ.:lewconduct - безнравственное поведение;lowtrick - подлая выходка; the man ofhighcharacter - благородный человек;highthoughts - возвышенные мысли) и т.д.

Большинство из этих метафорических концептуальных схем имеют универсальный характер, некоторые являются культурно обусловленными. Различаются концептуальные метафоры морали и по сложности внутренней структуры: например, метафора «Моральная чистота» (Moral Purity) состоит только издвух схем:

«Добродетель - это чистота» («Morality is Purity») и «Порок - это грязь» («Immorality is Impurity»), в то время как метафора «Moral Accounting» обладает чрезвычайно сложным построением и состоит из целого набора концептуальных схем и следствий (entailments) из более общих схем - «Взаимные расчеты» (Reciprocation) (Moral Action is Financial Transaction - Thank you for what you have done for me. I am in your debtnow; I'll tryto repayyou), «Возмездие» (Retribution) (Iwon't let you get awav with it), (Restitution) (I'm sorry butI'll make upfor what I have done), «Бескорыстие» (Altruism) (No, I don't want anythingin return), «Отмщение» (Revenge) (I have onlypaidyou for what you did) (Lakoff, 1996b, с. 252-255).

Концептуальные схемы непосредственно влияют на формирование стереотипов, служащих образцами морально-нравственного поведения для членов социума. Например, не случайно принятый во многих культурах стереотип положительного героя, т.е. человека, отвечающего моральным нормам и совершающего хорошие с этической точки зрения поступки, включает следующие черты - внешнюю привлекательность (красивое лицо, стройную высокую фигуру), внутреннюю чистоту, высоту помыслов и поступков, в то время как стереотипный облик негодяя будет диаметрально противоположным - он некрасив, сутул, с черной душой и грязными мыслями, совершает низкие поступки.

Прежде, чем перейти к рассмотрению новых метафорических единиц, образованных под влиянием концептуальных схем морали и значение которых можно представить в виде соответствующей данной схеме пропозиции, хотелось бы отметить неслучайность их появления в таких секторах англоязычной картины мира, как «Политика», «Бизнес», «Люди и общество», т.е. их участие в ословливании тех фрагментов социального опыта, в которых проблема следования или нарушения морально-нравственных норм приобретает чрезвычайно важное значение.

Порочное и безнравственное традиционно концептуализируется как темное, черное, а добродетель - как светлое, белое, что соответствует концептуальным метафорическим схемам, существующим в нашем сознании «MORAL IS LIGHT» и «IMMORAL IS DARK». Данные концептуальные схемы, в свою очередь, являются следствием базовой концептуальной метафоры «GOODNESS IS LIGHT», «BADNESS IS DARKNESS». Heслучайно поэтому мы говорим о «темных» (т.е. неправедных) делах (ср. англ. darkdeeds) и «у него черная душа» - о человеке, способном на дурные поступки (ср. англ.black-heartedman),blacklie - о подлой лжи иwhitelie - о лжи невинной, не причиняющей вреда. В англоязычном фольклоре положительные герои носят белые шляпы (ср. значение конвенциональной лексической единицы в английском языке, созданной в результате метонимического переноса white hat - положигельный герой), а злодеи - черные.

Концептуальная метафора «MORAL IS LIGHT» лежит в основании значения новой метафорический единицы white knight, появившейся в сленге биржевых маклеров и финансистов в 80-х годах, и созданных впоследствии по аналогии с ней лексемwhite squire(со сходным значением) иblack knight(с противоположным значением). Словоwhite knightобозначает компанию или лицо, которые приходят на помощь другой компании, которой угрожает финансовый крах и слияние с более крупной компанией.White knightв этом случае вступает в биржевую борьбу и в качестве противодействующей силы, предлагая более высокую цену, препятствует продаже компании именно этому претенденту.White squireявляется, как правило, индивидуальным лицом и обладает меньшим капиталом. Он не может так радикально изменить ситуацию, какwhite knight, однако появляется при первых признаках возникновения финансовых проблем, чтобы оказать посильную помощь, и покупает большую часть акций терпящей бедствие компании для того, чтобы сделать ее непривлекательной в глазах «акул бизнеса», которые хотят ее поглотить. В значениях данных единиц отражены романтические представления социума о благородном рыцаре в сияющих доспехах, появляющемся спасти прекрасную даму. Указание именно на этот аспект значения представляется особенно важным, так как в современном английском языке существовала и раньше единицаwhite knight, обозначающая восторженного неудачника, в основание метафоры при этом было положено сходство с персонажем книги Л. Кэрролла «Алиса в Зазеркалье» по имени White Knight.

Black knightозначает компанию или лицо, предлагающих финансовую помощь другой компании, чтобы впоследствии приобрести над ней контроль. С точки зрения общепринятой морали действияwhite knight, не преследующего своей выгоды, а лишь думающего о благе других, оцениваются как благородные, достойные уважения, в то время какblack knight действует обманом и руководствуется низкими целями, т.е. безнравственно. Поэтому значение метафорыwhite knightможно представить в виде пропозиции MORAL IS LIGHT, а метафорыblack knight -IMMORAL IS DARK.

Непосредственно связанной с вышеуказанной концептуальной метафорической схемой является метафорическая схема «моральной чистоты» (Moral Purity) - безнравственность, распущенность, порок концептуализируются обычно как что-то нечистое, грязное, вызывающее отвращение (ср.: Не is a dirtyrat;dirtymind;dirtywords; I don't want to get my handsdirtyin this. We are going to protect our children from suchfilth), о добродетели думают как о кристально чистой и незапятнанной (ср. She is aspureas the driven snow). При этом сама добродетель представляется как нечто материальное, физически существующее, вследствие чего ее можно сохранить в чистоте или запятнать (Johnson, 1993; Lakoff, 199ба, с. 261-262). Концептуальные метафорические схемы «MORALITY IS PURITY/CLEANLINESS» и «IMMORALITY IS IMPLTRITY/DIRT» лежат в основании появления и значения новых лексических метафорMr Clean, dirty tricks, digging for dirt, dirty dancing.

Mr. Cleanозначает политика или общественного деятеля, известного своим благородством, неподкупностью, нравственностью поведения и вследствие этого имеющего безупречную репутацию. Впервые так назвали Эллиота Ричардсона, министра юстиции и генерального прокурора США, после его добровольной отставки в 1973 году, вызванной отказом подчиниться указаниям президента Р.Никсона в связи с уотергейтским скандалом. Данный поступок безусловно высоко оценивается обществом как отвечающий нормам этики и заслуживает восхищения. Не вызывает сомнения, что именно пропозиция MORALITY IS CLEANLINESS лежит в основании метафорического значения данного неологизма (ср. конвенциональные языковые реализации данной концептуальной метафоры - Не has aspotlessrecord. Не has aclean past). Поэтому кажется неубедительным объяснение, приводимое в словарях неологизмов, что данное лексическое образование представляет собой переосмысление названия бытового чистящего средства (ср. The Third Barnhart Dictionaiy of Ni English, l990, с. 328; A Concise Dictionary of New Words, 1996, с. 148).

Как указывалось выше, новые метафорические лексические единицы dirty tricksиdigging for dirtпоявились для ословливания одного из фрагментов выборной гонки, когда в целях дискредитации политического конкурента ведется поиск компрометирующих соперника материалов при помощи использования различных тайных махинаций. Безнравственными, т.е. «грязными», при этом являются не только преданные огласке факты, часто клеветнического характера, но и сами бесчестные методы получения данных сведении - подслушивание, шантаж, подкуп. Такова оценка данная им социумом, сознанию которого дана концептуальная схема IMMORALITY IS DIRT.

Метафорические инновации black money (money from an illegal source', not reported to the government for tax purposes) иblack economy(that area of country's economic activities that produces no tax income), появившиеся в 70-х годах, созданы по аналогии с языковой единицей black market, широко использовавшейся во время и после второй мировой войны и обозначавшей подпольную торговлю нормированными товарами (как правило, продовольствием). Такой вид торговли был не только экономическим преступлением и карался по закону, но и имел явный антиобщественный характер - позорным моральным преступлением было в годы лишений наживаться на горе людей. В настоящее время преступлением против интересов и законов общества является сокрытие доходов от налогообложения, за счет которого осуществляется финансирование здравоохранения, культуры, образования и других социальных институтов и программ.

Мы уверены, что новые метафорические единицы money-washingиlaundry образованы также в рамках данной концептуальной метафоры. Из житейского опыта нам известно, что грязные, испачканные вещи можно отстирать в прачечной так, что на них не останется и следов пятен. «Отмыванию»money-washingв данном случае подлежат деньгиblack-moneу, полученные из незаконных источников - взяток, торговли наркотиками, доходов игорных домов, проституции и т.д., то есть «грязных», признанных обществом как аморальные и преследуемые законом. «Прачечной»laundry для таких денег служит легально существующее предприятие, через которое они проводятся в целях сокрытия их истинного происхождения.

Иной аспект нравственного отражен в метафорической инновации dirty dancing, означающей эротический танец под музыку диско в быстром темпе, очень популярный в конце 80-х годов, в котором партнеры, совершая вращательные движения, очень тесно соприкасаются телами. Данный танец был оценен обществом как непристойный, а поведение танцующих его как противоречащее этическим нормам поведения.

Концептуальная метафора «MORAL IS STRAIGHT» и концептуальная схема «Moral is regular» послужили основой для появления таких метафорических инноваций как straight societyиcube. Для обыденного сознания людей характерно связывать добродетель с красотой (ср.прекрасный,т.е. нравственный, честный поступок и англ.аbeautifulthing to do), а порок - с уродством (ср.безобразный, т.е. аморальный поступок, а человек, совершивший его, - настоящеечудовище и англ. The thing are gettingugly. She is a realmonster). При этом правильность, прямолинейность, симметричность считаются прототипическими свойствами красивого (ср.правильные,т.е. красивые черты лица и в англ.regular features), а асимметрия, нарушение привычных (прямых) линий, форм и очертаний - прототипическими свойствами некрасивого. Конвециональными языковыми реализациями концептуальной метафоры «MORAL IS STRAIGHT» и концептуальной схемы «Moral is regular» являются следующие выражения - He is astraightarrow (добропорядочный человек);straighten out означает исправиться, начать вести праведный образ жизни после совершенного проступка; He iscrooked (бесчестный человек) (ср. рус.кривая дорожка - путь бесчестья и порока). Значение неологизмаstraight society - добропорядочные, честные люди, составляющие подавляющее большинство в обществе, имеющие моральные устои и следующие нормам поведения - является дальнейшей реализацией языковыми средствами данной метафорической схемы.

Однако чрезмерная добродетель считается нарочитой и фальшивой, поэтому конвенциональная метафорическая единица square (буквально означающая «квадрат») имеет значение «a very conventional person», т.е. человек, имеющий как бы в четыре раза больше добропорядочных качеств, придерживается традиционных, закоснелых взглядов. По аналогии с данной единицей был образован неологизм cube(буквально - куб) со значением «an extremely conventional person».

Поступки, отвечающие морально-этическим нормам, принятым в обществе, концептуализируются, согласно утверждению Дж. Лакоффа, как движение в разрешенных участках, вдоль определенных границ и по допустимым путям (Moral Bounds). Поэтому антисоциальное поведение осмысляется как движение за пределами данных зон, отклонение от предписанных путей или нарушение установленных границ - ср. англ. deviant behaviour и рус. «сбиться с правильного, т.е. праведного пути», «оступиться, т.е. совершить проступок». При этом человек, совершающий поступки, достойные порицания, как бы прокладывает свой путь, сам выбирает маршрут, пункт назначения которого рассматривается как его цель в рамках концептуальной метафоры PURPOSES ARE DESTINATIONS. Из этого следует, что устремления такого человека не просто иные, отличные от других членов общества, но они ставят под сомнение те ориентиры, которыми руководствуются люди в своей каждодневной жизни. Такое «отклонение» от норм расценивается не только как аморальное, а как угрожающее самым насущным и поэтому самым священным ценностям, общим для большинства порядочных людей (Lakoff, 1996а, с. 257-258). Опасность для общества со стороны людей, нарушающих предписанные границы, отклоняющихся в своем поведении от привычной, ставшей традицией нормы или просто действующих иначе, чем подавляющее большинство, состоит также и в том, что они ставят под сомнение принятый в обществе стереотип порядочного человека и могут увлечь за собой других (ibid.).

Пропозиция «IMMORAL BEHAVIOUR IS DEVIATION FROM A PRESCRIBED PATH» объединяет значения новых лексических единиц far-outer- one who is very unconventional; a non-conformist;way-out- a person who carries very unconventional, radical views;drop-out- a person who rejoins conventional society. Люди, отклоняющиеся в своем поведении от привычной нормы, осмысляются метафорически как «зашедшие слишком далеко», «выбравшие иной путь», «выпавшие» из общей колеи и тем самым сознательно противопоставившие себя обществу.

«IMMORAL BEHAVIOUR IS TRANSGRESSING PRESCRIBED BOUNDARIES» - таково пропозициональное значение новой лексической метафоры free-for-аller(а politician who ignores rules and restrictions to gain advantages). Политик, не останавливающийся ни перед чем в достижении своих целей, метафорически характеризуется как не ограничивающий свои действия никакими моральными рамками или правилами.

Результаты проведенного исследования свидетельствуют о том, что конвенциональные метафоры как закрепленные в сознании образцы концептуальных соответствий между различными областями облегчают мыслительные процессы, предоставляя экспериментальный контекст, в рамках которого вновь воспринимаемые понятия могут быть адаптированы и адекватно поняты. Когнитивная роль концептуальных метафор заключается в моделировании семантического значения лексических единиц на основе соответствующей пропозиции и проявляется в систематичности конвенциональных и новых языковых реализаций, в действии языковой аналогии. Значение лексических инноваций, созданных в рамках устойчивых метафорических схем, обладает семантической прозрачностью, угадываемостью, запоминаемостью, что способствует быстрому распознаванию новых концептов и облегчает оперирование ими. Вышеперечисленные свойства отличают данный тип языковых метафор от метафор образных (one-shot image metaphors по классификации Дж.Лакоффа), основанных на проецировании случайных признаков из одной концептуальной области в другую. Такое проецирование имеет более детальный характер, а разгадка «метафорического сюрприза» в силу этого требует обширных экстралингвистических знании.

Библиографический список

1. Краткий словарь когнитивных терминов / Сост. Е.С.Кубрякова, В.З.Демьянков, Ю.Г.Панкрац, Л.Г.Лузина. М., 1996.

2. Кубрякова Е.С. Номинативный аспект речевой деятельности. М., 1986.

3. Панкрац Ю.Г. Пропозициональные структуры и их роль в формировании языковых единиц разных уровней. Минск, 1992.

4. Lakoff G., Johnson М. Metaphors We Live by. 1980, Chicago: University of Chicago Press.

5. Lakoff G. The Contemporary Theory of Metaphor. // Ortony A. (ed.) Metaphor and Thought, Second edition, 1993, NY: Cambridge University Press.

6. Lakoff G. The Metaphor System for Morality.// Conceptual Structure, Discourse and language./ Goldberg A. (ed.).- Stanford, California: CSLI Publications, 1996a.

7. Lakoff G. Moral Politics: What Conservatives Know That Liberals Don't, l996b, Chicago: University of Chicago Press.

8. Johnson М. The Body in the Mind: The Bodily Basis of Meaning, Imagination and reason. 1987, Chicago: LTniversity of Chicago Press.

9. Johnson М. Moral Imagination. 1993, Chicago: University of Chicago Press

10. Johnson М. Philosophical Implications of Cognitive Semantics. / Cognitive Linguistics, 1992, v.3, no.4.

11. Nerlich B. Knowing Through Metaphor. - 1994, Cambridge: CUP.

12. Sweetser E. From Etymology to Pragmatics: Metaphorical and Cultural Aspects of Semantic Structure. 1990, - NY: Cambridge University Press. Turner М. Reading Minds: The Study of English in the Age of Cognitive Science. 1991, Princeton. NJ: Princeton University Press.