И.В. Бондаренко функционирование метафоры в научной речи

В последние десятилетия в связи с возрастанием роли метафоры в научной речи, в том числе в языках разных отраслей научного знания, значительно повысился интерес к метафоре. Изучение метафоры захватило разнообразные области знания: философию, логику, психологию, психоанализ, герменевтику, литературоведение, литературную критику, семиотику, риторику, разные школы лингвистики - идейная консолидация которых способствовала формированию когнитивной науки, занятой исследованием разных сторон человеческого сознания (1). «В ее основе - предположение о том, что человеческие когнитивные структуры (восприятие, язык, мышление, память, действие) неразрывно связаны между собой в рамках одной общей задачи - осуществления условий переработки и трансформации знаний, которые, собственно, и определяют сущность человеческого разума» (2).

В связи с этим изучение метафоры не ограничивается областью филологии, а переходит в область изучения практической речи, в те сферы, которые обращены к мышлению, познанию и сознанию. В метафоре стали видеть ключ к пониманию основ мышления и процессов создания не только национально-специфического видения мира, но и его универсального образа.

Исследование метафоры в различных терминологических системах связано прежде всего с вопросом о положении метафоры в научной речи. Отношение к употреблению метафоры в научной терминологии меняется в зависимости от научной и культурной жизни общества, от философских воззрений, от характера научной области, от взглядов на язык, его сущность, от понимания природы метафоры.

Против использования метафоры в научном языке высказывались ученые и философы-рационалисты (3), которые считали метафору одним из способов выражения значения, существующим наряду с употреблением слов в их прямом и точном смысле, но гораздо менее удобных.

Философы и ученые романтического склада считали метафору единственным способом не только выражения мысли, но и самого мышления. Особенно категоричны и последовательны в этом отношении высказывания Ф.Ницше, который сводит к метафоре все способы мышления.

В те же годы Э.Кассирер (5) положил начало другому важному направлению в современных когнитивных штудиях. Он различал два вида мышления: метафорическое и дискурсивно-логическое. При дискурсивно-логическом мышлении мысль, приняв за отправную точку какое-либо эмпирическое свойство предмета, пробегает по всей области бытия, пока искомый концепт не достигнет определенности. В отличие от него метафорическое мышление сводит концепт в точку.

Из тезиса о «внедренности» метафоры в мышление была выведена новая оценка ее познавательной функции, и теперь взгляд на метафору как необходимый инструмент познания повсеместно принят. В науке метафора имеет два употребления (6). Когда ученый открывает новое явление, то есть создает новое понятие, он должен его назвать. Зачастую он пользуется существующими языковыми средствами, в которых за каждым словом уже закреплено значение.

Чтобы быть понятым, ученый выбирает такое слово, значение которого способно навести на новое понятие. Слово приобретает новое терминологическое значение через посредство и при помощи старого, которое за ним сохраняется. Это и есть метафора.

Второе употребление метафоры состоит в том, что она служит не только наименованию, но и мышлению. В этом и заключается вторая функция метафоры в познании. Метафора нужна нам не только для того, чтобы благодаря полученному наименованию сделать нашу мысль доступной для других людей; она необходима нам самим для того, чтобы объект стал доступен нашей мысли. Таким образом, ученые порождают новые метафоры в ходе процесса познания.

Проблема функционирования метафоры в научном тексте связана с вопросом о том, как соотносятся буквальное значение слова с метафорическим. Для их разграничения используются как лингвистический, так и когнитивный критерии. Дело в том, что когнитивные понятия сходства, подобия и различия принимают участие в процессе познания в качестве компонентов, которые дают возможность провести соответствующие разграничения (7).

Исследование метафоры в морских текстах осуществляется на стыке двух наук: филологии и мореходства. Метафорические наименования морской референтности должны рассматриваться прежде всего на основе их непосредственного соотношения с тем, что они обозначают.

Изучение морской терминологии в плане соотношения имени и реально существующего объекта, процесса или явления, принадлежащих мopexoдcтву, позволило выявить наименования, которые представляют собой слова или словосочетания, уже существующие в литературном языке, которые подверглись семантическому переосмыслению-метафоризации, например: «HEARTS OF OAK» - моряки Британского флота: «ALL LEGS AND WINGS» - «имеющий слишком высокие мачты» (о корабле); «TO HAVE THE LEGS» - «иметь большую скорость» (о корабле); «MONKEY FACE» - «треугольная планка»; «LAZY PAINTER» - «короткий носовой фалинь»; «dragon's tail» - «буксируемая цепь термистров»; «dog's еаr» - 1. «отверстие в тенте» (для мачты), 2. «зеркальная ячея»; «rooster tail» -»кормовые усы»; «to fly a blue pigeon» - «бросать диплот»; «to carry a bone in her mouth» - «вспенить воду» (о судне); «gypsy chain» - «кабаляр» и др.

Метафора представляет собой познавательный процесс, так как человеческий разум сопоставляет семантические концепты, в определенной степени несопоставимые. Причем метафора предполагает определенное сходство между свойствами ее семантических референтов, поскольку она должна быть понятна, а с другой стороны, несходство между ними, поскольку метафора призвана создавать некоторый новый смысл. Иными словами, в основе семантического процесса лежит процесс когнитивный.

Когда мы используем метафору, у нас присутствует две мысли о двух разных вещах, причем эти мысли взаимодействуют между собой внутри одного слова или словосочетания, чье значение и есть результат этого взаимодействия. Например, морская метафора «kula skirt» обозначает «покрытие» (трала). Буквальное значение «hula skirt» «юбка из травы», которая предназначена для исполнения национального гавайского танца. Этот вид одежды по форме и внешнему виду напоминает сетное покрытие трала, что и послужило основой метафорического переноса по сходству. В результате когнитивного процесса происходит соположение двух референтов, обычно между собой не связанных.

Или метафорическое наименование «crow's nest» - «воронье гнездо», возникшее в результате переноса значения по сходству внешнего вида и формы. Взаимодействие двух мыслей о разных предметах проявляется в следующем: в основе логического переноса лежит представление о гнезде вороны, так как морской объект, обозначаемый этой метафopoй, представляет собой бочку, укрепленную в верхней чести мачты парусного (или китобойного) судна и используемую в качестве наблюдательного поста. При метафоризации первичного денотативного словосочетания происходит перенос значения по сходству внешнего вида и по функции. В результате семантика словосочетания усложняется, при этом значение трансформируется от частного случая к обобщению: метафора создает некоторый новый смысл.

Функционирование метафоры в научной речи осуществляется через признание различий между буквальным и метафорическим значениями, объяснение их и тем самым определение тех принципов, которые позволяют говорящим производить, а слушающим понимать метафорические высказывания. Метафора существует в языке науки как вполне обычный творческий процесс человеческого познания, который объединяет понятия, в норме не связанные, для более глубокого проникновения в суть деле. Не все объекты легко доступны нaшeму мышлению, не обо всем мы можем составить ясное и четкое представление. Поэтому наше сознание обращается к легко доступным объектам, чтобы, приняв их за отправную точку, составить себе понятие об объектах сложных и трудноуловимых.

Таким образом, «метафора служит тем орудием мысли, при помощи которого нам удается достигнуть самых отдаленных участков нашего концептуального поля». Объекты, к нам близкие, легко достигаемые, открывают мысли доступ к далеким и ускользающим от нас понятиям. Метафора удлиняет руку «интеллекта» (9). Причем метафора, как правило, знаменует собой лишь начало мыслительного процесса: она как бы дает толчок развитию мысли. В речи она дает толчок семантическому процессу, затем постепенно стирается, утрачивается образ, лежащий в ее основе, на смену ему приходит понятие (значение слова).

Хотя метафора широко используется в специальных научных текстах, ее присутствие часто дисгармонирует с некоторыми параметpaми научной речи. В частности, использование метафоры в морских текстах наталкивается на существенные ограничения, налагаемые коммуникативными целями отдельных видов научной речи. Так, в текстах по мореходству, связанных с законами, запретами, всевозможными требованиями по ведению рыбного промысла и осуществлению морской деятельности, в правилах поведения и безопасности на море, в предостережениях и предупреждениях, то есть во всем, что должно неукоснительно соблюдаться и контролироваться, а следовательно, подлежит точному и однозначному пониманию, - в этих видах научной речи метафоры не встречаются. Им нет места и в языке морских радиограмм, несмотря на семантическую емкость метафоры. Неуместность и недопустимость метафор в этом случае объясняется целью получения точной и однозначной информации.

Метафоры - очень специфические наименования в морском языке. В чем же заключается специфичность этих наименований? Чем становится метафора в терминологии? Ответ на эти вопросы связан с выяснением отношения метафоры к термину и к номенклатуре.

Часть метафорических наименований обладает системностью, то есть легко вписывается в родо-видовую иерархию терминов и понятий данной области человеческой деятельности, например: «dead ship»; «black ship»; «white ship»; «mother ship»; «sister ship» являются видовыми терминами и легко могут быть соотнесены с родовым термином «ship». Эти единицы обладают точной научной дефиницией в сфере мореходства. Они оказываются мотивированными в составе данной предметной области и как бы формируют сам предмет, естественно вписываясь при этом в системные противопоставления, например: sister ship - mother ship - parent ship; crab rail - bull rai -horse rail -monkey rail; butterfly boat - cat boat - cock boat - pig boat; breast anchor - one-arm anchor - waist anchor и др. В морской терминологии существует ярко выраженная система в использовании наименований животных, частей тела, степеней родства для обозначения объектов мореходства.

Подобные метафорические наименования следует отнести к видовым терминам, выраженным полилексемными единицами; причем второй компонент является родовым термином, входящим в терминологическую систему данной предметной области.

Однако статус таких метафор, как «hearts of oak», «crow's nest», «shark's mouth», «devil's claw», «shovel nose», «dragon's tail», «hula skirt», etc., в составе которых отстутствуют термины в качестве компонентов, невозможно определить на основе родо-видового принципа: они не входят в систему терминологии мореходства, не вступают в синонимические и антонимические отношения с другими единицами терминосистемы. Этот вид метафорических наименований представляет собой абстрактные стволы, которые обозначают объекты без какой-либо связи с теоретической мыслью, оперирующей этими объектами. Такие метафоры рассматриваются нами как номенклатурные единицы.

Таким образом, с пoмoщью метафоры может быть выработан новый подход к решению вопроса о разграничении терминов и номенклатурных единиц: в тех случаях, когда метафорическое наименование включает слово, относящееся к основному терминологическому фонду данной специальной области, и метафорический элемент, то есть слово, которое является результатом процесса метафоризации, образуются видовые полилексемные термины, легко соотносимые с родовым понятием и легко отделяемые от номенклатурных единиц. Те метафорические наименования, в которых ни одно слово не является общепризнанным термином, относятся к номенклатурным единицам.

Кроме того, исследуя морские тексты, мы получаем подтверждение того, что метафоры часто встречаются не только в литературных произведениях, но и в научных текстах, где они эффективны в описании научных фактов. Приспосабливая старые слова к выполнению новых функций, можно получить огромную экономию лексических средств языка и использовать устоявшиеся привычки в процессе создания новых переносных значений. Как выяснилось, метафора является необходимым орудием мышления. Через метафору осуществляется процесс познания реальной действительности, а ее когнитивное содержание позволяет нам судить об уникальности национального процесса мышления, о существовании национально-специфического видения мира. Без учета этой специфики вряд ли возможна успешная коммуникация морских специалистов.

Хотя присутствие метафоры в научном тексте наталкивается на те ограничения, которые накладываются коммуникативными целями, мы не можем игнорировать объективность ее существования в специальной научной речи. Поэтому для того чтобы успешно участвовать в процессе научного общения, следует правильно употреблять наименования метафорического характера: необходимо знать и учитывать всю ту информацию, все «фоновые знания», всю специфику видения мира, которые и составляют содержание метафоры.

Библиографический список

1. См.: Гусев С.С. Наука и метафора. Л.: Просвещение, 1984; Петров В.В. Научные метафоры: природа и механизм функционирования // Философские основания научной теории. Новосибирск, 1985; Степанов Ю.С. В трехмерном пространстве языка. М.: Наука, 1985; Метафора в языке и тексте. М.: Наука, 1988; Теория метафоры. М.: Прогресс, 1990.

2. Петров В.В. Язык и логическая теория: в поисках новой парадигмы // Вопр. языкознания. 1988. №2. С. 41. См. также.: Новое в зарубежной лингвистике, Вып. 33. Когнитивные аспекты языка. М.: Наука,1988; Телия В.Н. Метафора как модель смыслопроизводства и ее экспрессивно-оценочная функция// Метафора в языке и тексте. М.: Наука, 1988. С. 26-51.

3. См.: Арутюнова Н.Д. Метафора и дискурс // Теория метафоры. М.: Прогресс, 1990. С.5-32.

4. См. там же.

5. Кассирер Э. Сила метафоры // Теория метафоры. М.: Прогресс, 1990. С. 33-43.

6. Ортега-и-Гассет X. Две великие метафоры // Теория метафоры. М.: Прогресс, 1990. С. 69-71.

7. См.: Маккормак Э. Когнитивная теория метафоры // Теория метафоры. М.: Прогресс, 1990. С. 358-386; Metaphor and Thought / ed.by Crtony A. - Cambridge: Cambridge Univ. Press, 1979.

8. Metaphor and Myth in Science and Religion. - Durham: Duke Univ. Press, 1076.

9. Ортега-и-Гассет X. Указ. соч. С. 72.