Морфологические изменения

Морфологическая система всякого живого языка неустойчива. Даже изучая какой-либо мертвый язык, закрепленный в учениях грамматиков, мы найдем в его морфологии, как только попытаемся упорядочить ее, большое число неправильностей и противоречий. Любое правило сопровождается исключениями, не оправдываемыми логикой. Словом, морфологическая система всякого говорящего содержит в себе столько же причин для изменений, как и система фонетическая. Морфологические изменения всегда исходят от данного конкретного употребления и имеют в силу этого очень ограниченное распространение. Здесь изменяется не вся система,

как в некоторых фонетических процессах, а только один элемент этой системы и только в данном случае. 152 Две основные тенденции главенствуют в морфологических изменениях. Одна проистекает от потребности в единообразии, требующей уничтожения морфем, ставших анормальными («исключениями»); другая же — от потребности в выразительности, стремящейся создавать новые морфемы. Анормальные морфемы устраняются посредством приведения их к нормальному виду, т. е. уничтожаются «исключения». Таким образом необходимость в единообразии удовлетворяется

посредством а н а л о г и и 1 . Этим термином называется прием, посредством которого мы создаем форму или слово или оборот по известному нам образцу. 153 аналогия лежит в основе всей морфо-

логии. Говоря, мы всегда подчиняемся аналогиям: парадигмы, даваемые в грамматиках, суть не что иное, как образцы, которым должен следовать всякий, изучающий язык. Я знаю, что инфинитиву finir (кончать) соответствует будущее je finirai

(я кончу). 154 Аналогия в известной степени зависит от закона наименьшего усилия, защищающего память от бесполезного бремени. Формы, устраняемые аналогией,—это формы нестойкие в том

смысле, что, будучи редко употребляемыми, они не закреплены достаточно прочно памятью. Аналогия может победить только благодаря слабости памяти. Неправильная форма, если она употребляется редко, забывается и восстанавливается по правильному образцу. Грамматика очень часто находится в противоречии с естественным ощущением языка. В странах, где влияние грамматиков сильно, язык труднее уступает действию аналогии: формы, образованные по аналогии, уничтожаются при самом

своем зарождении и не могут жить. Чтобы выжить, они должны часто и регулярно повторяться. Во французском языке XVI в., когда работа грамматиков не имела ни широты, ни действенности, имевших место позднее, можно встретить большое число

неправильностей, не имевших возможности закрепиться в языке. 155 Есть однако формы, сопротивляющиеся аналогии и потому называемые «неправильными». Все грамматики насчитывают

большее или меньшее количество таких неправильных имен и глаголов. Их называют также сильными формами в противовес формам слабым, подпадающими под действие аналогии. Сильные формы стоят вне правил. Самый неправильный из всех—глагол быть, потому что он употребляется чаще других. 156 Иногда аналогия осуществляется внутри одной парадигмы. В немецком языке по аналогии с множественным числом wurden стали говорить в единственном числе wurde вместо ward. Каждый случай применения аналогии должен

рассматриваться отдельно; если вы хотите понять смысл какой-либо аналогии, вы должны сперва найти ее исходную точку. Эта исходная точка всегда дана в какой-либо типичной форме из наличных форм языка. 159 Потребность в выразительности, как и потребность в единообразии, никогда не удовлетворяется полностью; но, стремясь удовлетворить первую, говорящему приходится восполнять изнашивание, которое испытывают формы, а следовательно преобразовывать морфологию. При фонетической эволюции языка некоторые морфемы изнашиваются до того, что они больше уже не пригодны для своих функций; иногда они даже совсем исчезают. Тогда приходится либо их восстанавливать, либо замещать новыми. 161помимо

аналогии морфология возмещает свои потери посредством превращения «слов полных» в «слова пустые». Грамматические орудия, используемые языками,—это остатки прежних самостоятельных слов, лишенные их прямого значения и играющие роль почти коэфициентов-символов. Определенный член во всех языках происходит из древних указательных местоимений; член же неопределенный происходит из слова, обозначающего единицу в языках германских, кельтских, современном греческом и в романских языках. 164 Настоящая сущность «пустых слов» заключается в отвлечен-

ности. Чем более слово закрепляется как «пустое слово», тем более отвлеченным оно становится; этот процесс отвлечения доходит до того, что некоторые морфемы становятся только алгебраическими символами, не переводимыми на другие языки. развитие морфем совершается в направлении от конкретного к отвлеченному, так же как от частного к общему. Прекрасный пример, вкратце освещающий

весь процесс образования морфем, мы видим в истории образования французской вопросительной частицы «ti». 166 широкое распространение во-

просительной частицы ti обязано целому ряду обобщений по аналогии, которым благоприятствовали специальные обстоятельства. В современном языке частица ti - это отвлеченный символ общего значения, так как она может быть употреблена в вопросительной фразе любого типа. Это общий знак вопросительности, в котором нуждался французский язык. Очень возможно, что индоевропейские и семитские склонения и спряжения—результат прикрепления к корню эле-

ментов, первоначально независимых, свободно перемещавшихся вокруг корня и потом слившихся с ним1.