Переводческая деятельность в Киевской Руси. Роль старославянского языка для истории и теории перевода в России.

Переводческая деятельность в Киевской Руси

Под Киевской Русью принято понимать восточнославян­ское государственное образование, возникшее в X — начале XI в. и просуществовавшее до монголо-татарского нашествия (XIII в.). Появление письменной литературы в собственном смысле слова было связано, как и в большинстве других стран средневековой Европы, с принятием христианства при князе Владимире Святом (традиционная дата — 988 г.). По­скольку к этому времени на старославянском (церковносла­вянском) языке уже существовала достаточно обширная ли­тература, главным образом переведенная с греческого, Древ­няя Русь получила уже в готовом виде и развитых формах корпус переводных произведений, созданных в других сла­вянских землях, прежде всего в Болгарии («прияше святое крещение готово имуще Священное Писание и книги пере­ведены с греческого языка», по выражению одного древне­русского книжника). Объяснялось это тем, что, с одной сто­роны, будучи формально иноязычными, книги, написанные по-церковнославянски, ввиду близости его языку восточных славян, были понятны последним, а с другой — использова­нием этого языка в его русском изводе (варианте) на Руси в качестве литературного. Иногда вопрос о том, где именно было переведено то или иное произведение — в Киевской Руси или за ее пределами — вообще не поддается однознач­ному разрешению, тем более что на Руси могли работать и болгарские книжники. В таких случаях можно говорить о едином фонде переводной литературы славянских народов, принадлежавших к православному миру (подобно тому, как это имело место с латиноязычными переводами на средневе­ковом Западе).

Значение славянской переводческой традиции неодно­кратно отмечалось многими исследователями. «...Эти чужие переводы, — писал академик А.С. Орлов, — сыграли боль­шую роль для России, особенно при начале ее книжности, научив ее славянской литературной речи, послужив для нее руководством к повествовательному изложению, что обус­ловило возможность к самостоятельной переводческой дея­тельности в России. Вскоре после появления иноязычных новостей и русские книжники испытали свои силы: прини­мались частью натурализовать их изложение, подвергали его переработкам в соответствии с современностью, частью же подражали чужим повестям, изблекая отсюда для своих произведений то сюжет, то идею, то поэтические образы». Именно благодаря переводам в сознание славянских наро­дов, в том числе и древнерусского, вошло множество ранее не существовавших понятий религиозного, философского и научного содержания. Наконец, нельзя забывать и о том, что, поскольку основным источником славянской книжнос­ти была Византия и абсолютное большинство переводов вы­полнялось с греческого языка, древнерусские читатели опос­редованно — через христианскую интерпретацию — в опре­деленной степени получили возможность соприкоснуться с античным наследием. Бытовавшая на Руси переводная литература отличалась достаточно большим жанровым многообразием. Прежде все­го, разумеется, следует назвать различные библейские и бо­гослужебные книги, а также примыкавшие к ним сочинения церковных деятелей (Иоанна Златоуста, Григория Наниази- на, Василия Великого, Григория Нисского и др.). Широкой популярностью пользовались жития святых (к числу наибо­лее популярных относились «Житие Ирины» и «Житие Алексия, человека Божия»), патерики (сборники церковно- религиозного содержания, состоявшие из кратких занима­тельных рассказов о подвижнической жизни монахов), апо­крифы (произведения с библейским сюжетом, не вполне со­впадавшие с каноническими) и др. Важную роль для дальней­шего развития древнерусской культуры, особенно в деле ста­новления русского летописания, сыграли переводы византий­ских хроник, прежде всего «Хроники Георгия Амартола» и «Хроники, содержит некоторые античные мифы, события римской ис­тории, а главным образом посвящена истории византийской. Имела хождение и литература светская по содержанию, хотя и насыщенная религиозно-назидательными поучениями: вос­ходящая к сирийским источникам: «Повесть об Акире Пре­мудром», представлявшая собой христианизированную обра­ботку жизнеописания Будды, «Повесть о Варлааме и Иоасафе» и др. Своеобразным рыцарским романом являлось собой «Девгениево деяние» — прозаический перевод византийской эпической поэмы о богатыре Дигенисе Акрите. Знали в Ки­евской Руси и «Александрию» Псевдо-Калисфена, которую считали реальной биографией Александра Македонского, а не вымыслом со значительной долей фантастики. Наконец, можно назвать и литературу естественно-научного (в тогдаш­нем понимании) содержания — «Физиолог» и «Шестоднев», в которых давались сведения об окружающем мире и самом человеке, хотя наряду с реальными описывались и вымыш­ленные существа — единорог, кентавр и т.д. Была известна на Руси и книга путешествий — «Христианская топография» византийского купца Косьмы Индикоплова, побывавшего в первой половине VI в. странах Востока — Аравии, Египте, Эфиопии. Причем значительная часть названных выше и ряда других произведений, по мнению исследователей, была переведена именно в Киевской Руси.

Как сообщает начальная русская летопись — «Повесть временных лет», большую роль в организации просветитель- ско-переводческой деятельности сыграл киевский князь Ярослав Мудрый (ум. в 1054 г.), который «собра писце многы и прекладаша от грек на словенское письмо... насея книжны­ми словесы сьрдца верных людий»⁴.

Вопрос о методах работы славянских переводчиков, а также о качестве выполнявшихся ими переводов не получил в специальной литературе однозначного разрешения. Боль­шинство исследователей указывало на стремление древних книжников к пословной передаче иноязычных текстов.

Причем здесь принимаются во внимание как жанровая при­надлежность того или иного памятника, так и традиция, в рамках которой выполнялся перевод. С одной стороны, про­изведения сакрального характера, прежде всего библейские и богослужебные книги, должны были строже следовать за оригиналом, нежели литература светского характера, а с другой — техника работы восточнославянских переводчи­ков позволяет предположить их меньшую скованность пара­метрами исходного текста, нежели это наблюдалось у бол­гарских книжников. В этом отношении особо выделяют со­зданную на Руси версию «Истории иудейской войны», на­писанную по-гречески в I в. н.э. Иосифом Флавием (Иоси­фом Бен Матафием). Напомним, что ее автор, участвовав­ший в иудейском восстании против римского владычества, впоследствии перешел на сторону римлян и рассказал о ходе восстания, за которым последовало взятие и разруше­ние римлянами иудейской столицы — города Иерусалима. Сочинение Иосифа Флавия отличалось высокими стилисти­ческими достоинствами, передача которых представляла не­малые сложности. Древнерусский переводчик, стремясь сде­лать текст более доступным и понятным для читателей, в ряде случаев изменял порядок слов по сравнению с гречес­ким текстом, вносил в последний отдельные элементы при­вычного быта, распространял описание боевых эпизодов, заменял повествовательную и косвенную речь диалогичес­кой формой изложения. Он широко использовал образные средства (метафоры, сравнения и т.п.), отсутствовавшие в греческом тексте, применял фразеологические выражения переводящего языка. Ярче и красочнее, чем у самого авто­ра, даны описания природы, применен и способ диалогичес­кой организации речи, ритмо-методического членения фраз и др. Аналогично обстояло дело и с некоторыми иными па­мятниками, которые могли сокращаться, дополняться встав­ками из других произведений и т.д.

Интенсивная переводческая деятельность, с одной сторо­ны, и усвоение славянского, главным образом болгарского, книжного наследия — с другой, привели к превращению Ки­евской Руси в центр славянской письменности, прежде всего именно переводной. Иногда говорят даже об особом киев­ском переводе существования славянской письменности. Од­нако на дальнейшем развитии ее (как и всей древнерусской культуры в целом) крайне неблагоприятно сказались собы­тия, связанные с монгольским нашествием.

БИЛЕТ 8.