§ 1. Деформация как переводческая стратегия

Если мы определили процесс преобразования исходного тек­ста в текст перевода, к которому относим и трансформацию, и деформацию как сознательный рациональный процесс, в основе

506

которого лежит некая переводческая концепция, то, на первый взгляд, утверждение, что переводчик может сознательно деформи­ровать текст оригинала, представляется абсурдным, хотя и возмож­ным теоретически. Реальная же переводческая практика показыва­ет, что сознательная деформация исходного текста в переводе не такое уж редкое явление.

Деформирующее преобразование текста в переводе оказыва­ется прежде всего связанным с категорией переводческой потери, точнее, с осознанием переводчиком того, что перевод без всяких потерь невозможен. Еще в IV в. св. Иероним писал: «Если кто-то не понимает, насколько в переводе страдают красоты языка, пусть он переведет Гомера слово в слово на латинский язык. Скажу больше: пусть он передаст его на его собственном языке, но в про­зе, и тогда он увидит, каким смешным станет его стиль: красно-речивейший из поэтов будет лишен красноречия»¹. В середине XVIII в. французский писатель и философ Дидро говорил о по­этическом переводе: «Смутный образ, тонкий иероглиф, царящий во всем описании и зависящий от распределения кратких и долгих в языках с количественными характеристиками и от распределения гласных и согласных в словах... Все это с необходимостью исчезает в наилучшем переводе»². Чуть позднее немецкий писатель, линг­вист и переводчик Август Шлегель констатировал: «Вряд ли кто сможет сильнее, чем я, почувствовать, как много утрачивается даже при самом усердном переводе»³. Не свидетельствуют ли эти высказывания старых мастеров о том, что они сознательно пред­принимали действия, деформирующие исходный текст? На чем же основаны эти пессимистические откровения? Прежде всего на знании асимметрии лингвистических, культурных, исторических, идейных и других факторов, проявляющихся при столкновении текстов в переводе.

Деформация как переводческое действие затрагивает в пер­вую очередь именно форму речевого произведения, хотя возмож­ны и такие деформирующие операции, которые затрагивают и семантический уровень.

Сознательная деформация формы отмечается, в частности,

тогда, когда переводчик передает поэтический текст прозой, ког-

' да разрушается ритмический рисунок, присущий оригинальному

тексту, когда в текст перевода вносятся какие-либо добавления

или, напротив, когда выбрасываются отдельные фрагменты. Воз-

'Цит. по: Horguelin P. Antologie de la manière de traduire. Montréal, 1981. P. 24.

² Цит. по: Копанев П. И. Вопросы истории и теории художественного пере­ вода. Минск, 1972. С. 162.

³ Там же. С. 183.

507

никает вопрос: всегда ли переводчик расценивает собственные действия по деформации исходного текста как его обезображива­ние, искажение? Думаю, что никогда, ведь в основе деформации также лежит определенная переводческая концепция. Концепция же, в свою очередь, предполагает осознание конечной цели пере­вода и выбор в соответствии с этой целью определенной гене­ральной линии поведения — стратегии перевода, т.е. стратегии преобразования исходного текста. Перевод — это постоянное жертвоприношение, вопрос лишь в том, что оказывается жертвой и во имя чего эта жертва приносится.