Особенности художественного мира а.Платонова (рассказ на выбор)

Андрей Платонов — один из тех немногих советских писателей, которые сумели перейти от принятия коммунистических идей к их отрицанию. Платонов верил в революционное пере­устройство мира искренне, почти фанатично. Но Платонов видел мир неоднозначно, по­нимая сложность души человека. Тоска по чело­вечности в рассказах Платонова неотделима от вни­мания к отдельному человеку. Очень ярко гуманизм Платонова проявил­ся в повести «Котлован». Тема России неотделима в этой повести от поисков человечности.

В повести П. показал россий­скую действительность рубежа 20-30-х годов, эпоху истощения культуры, накопленной столетиями, значит утраты смысла человеческого существования.

Герои роют котлован для башни-обще­жития, дома для счастливых обитателей социализма, отбирая для этого строительства «лучших» — самых обездоленных, самых бедных людей. Но и взрослые и дети в повести гибнут, став «ступенькой» ко всеобщему счастью, дости­жение которого оказывается невозможным без жертв. Но фанатизм «строителей», слепая вера в идеалы не дает им возможности усомниться в правоте происхо­дящего.

Только двое сумели взглянуть на эпоху со стороны и усомниться: Прушевский и Вощев. Прушевскому, как воздух, нужна теплота, человечность, чувство своей необходимости не классу, а конкретно­му человеку. Вощев не может чувствовать себя «винтиком», быть счастливым по приказу. Он русский правдоискатель, натура двойственная, проти­воречивая.

Вощев уходит бродить по свету, пытаясь понять «все на свете», а заодно узнать, нужен ли он строительству (эпохе) как личность, а не элемент безличной массы.

Повесть полна безысходных метафор: герои, роющие котлован спят в гробах, которые заготовили для себя крестьяне, знающие, что ждет их в пролетарском государстве. И не только крестьяне – все должны превратиться в навоз, на котором вырастет «прекрасный цветок будущего».

Страх и жестокость определяют в повести атмо­сферу времени. Страх перед опасностью уклониться от генеральной линии, мгновенно из своего превра­титься в предателя — и беспощадная жестокость ко всем, кто может этой линии помешать. Таковы Чиклин и Сафонов — фанатики идеи, днем и ночью ждущие на­чальственных директив — выполняющие любое, са­мое абсурдное указание, не задумываясь ни на се­кунду над его смыслом. Там, наверху, знают, что и как надо делать для всеобщего счастья, дело осталь­ных — выполнять приказы. Такова Россия, ослеплен­ная идеей, уничтожающая саму себя.

Билет 13

Облако в штанах – программное произведение Маяковского-футуриста

"Облако в штанах" - программное произведение Маяковского. Автор предварил его таким предисловием: "Облако в штанах" (первое имя "Тринадцатый апостол" зачеркнуто цензурой. Не восстанавливаю. Свыкся.) считаю катехизисом сегодняшнего искусства. Четыре крика 4 частей: долой вашу любовь! Долой ваше искусство! Долой ваш строй! Долой вашу религию!

Долой любовь! Героиня отвергает любящего ее героя не потому, что он обладает каким-то нравственным или моральным изъяном, а потому, что он не способен создать вокруг нее тот комфорт из вещей, тот материальный уют, к которому она стремится. Третий в их треугольнике – это буржуазный строй. Такая любовь, по мнению поэта, является продажной, она не требует каких-либо моральных или духовных затрат. Герой отвергает любовь, которую можно купить за деньги.

Долой искусство! Искусство против действительности. Жизнь настолько грязна и пошла, что искусство, обращенное в высокое и прекрасное, не в состоянии отобразить ее во всей полноте, и в этом кощунство жизни перед искусством. Но в свою очередь и искусство не очень-то и силится отразить эту жизнь, оно постоянно уводит читателя в какой-то мистический мир сладостных грез, и в этом кощунство искусства перед жизнью. Маяковский осознал бессилие искусства (в частности, - поэзии) воздействовать на окружающую действительность:

Пока выкипячивают, рифмами пиликая,

из любвей и соловьев какое-то варево,

улица корчится безъязыкая

- ей нечем кричать и разговаривать.

Пришло понимание социальной задавленности улицы и необходимости вводить в поэтическую речь не совсем "поэтичные" слова, чтобы отразить жизнь такой, какая она есть на самом деле. Отсюда и соответствующая лексика:

А улица присела и заорала:

"Идемте жрать!"

Маяковский утверждал: "Сегодняшняя поэзия - поэзия борьбы":

Выньте, гулящие, руки из брюк -

берите камень, нож или бомбу,

а если у которого нету рук -

пришел, чтоб и бился лбом бы!

Маяковский утверждает, что для поэта достойнее прислуживать женщине свободной профессии, нежели бездумной буржуазной публике.

Долой строй! Творчество М. поставлено на службу социальным низам, массе. Это сближение рождает у поэта прозрение о грядущей революции:

в терновом венце революций

грядет шестнадцатый год.

Поэт представляет себя выразителем народной боли, предтечей революции и жертвой в романтическом ореоле (как горьковский Данко):

Вам я

душу вытащу,

растопчу,

чтоб большая! -

и окровавленную дам, как знамя.

Долой религию! М. по-своему трактовал Евангелие, наделяя его идеалы земными стороными личности. "Послушайте, господин бог!- фамильярно обращается герой к Богу, предлагает на древе добра и зла устроить карусель, рай снова заселить Евочками. Дело тут не в эпатаже, а в кровавой трагедии войны. Герою поэмы Бог предстает не всесильным, а маленьким, беспомощным: "Я думал - ты всесильный божище, а ты недоучка, крохотный божик..." Отсюда и бунт. Страданию героя нет исхода: на нем замыкается не только драма любви, но и трагедия войны. Трагедийность поэмы подчеркивается отсутствием отклика, глухотой мира, человечества - всего и всех, к кому обращен страстный монолог поэта:

Глухо.

Вселенная спит,

положив на лапу,

с клещами звезд огромное ухо.