Асимметрия сегментного состава языковых планов

Рассмотрим теперь более подробно, в чем же состоят те сдвиги, которые испытывает знак в процессе эволюции языковых планов. Обратимся сначала к синтагматическому аспекту знаковых цепо­чек. Уже говорилось, что синтагматические отношения, образуемые означаемыми и означающими знаков, автономны и независимы друг от друга. Линейные отношения в плане выражения, ведущие к изменению формы единиц, не соответствуют синтагматическим отношениям в плане содержания, вызывающим преобразование функции единиц. Такие явления, как ассимиляция и диссимиляция фонем, их падение в определенной позиции, появление беглых зву­ков и т. п. происходят, как правило, независимо от тех границ, которые разделяют означающие знаков и соответствуют членению плана содержания. Нередко, вследствие фонетических изменений, возникает фузия означающих, особенно характерная для языков флективных

Легко наблюдать сращение означающих знаков, их консолида­цию в одной нечленимой более единице. Так, не могут быть разор­ваны французские формы au, aux, du, соответствующие в плане содержания двум функциональным единицам — предлогу и ар­тиклю. Стерты морфемные швы во французских формах мн. ч. типа chevaux и beaux. Не образуют отдельного сегмента морфемы мн. ч. в таких румынских словах, как mici, lungi, buni, srăzi, stu­denţi, băi, porţi. Особенно активный процесс сглаживания морфем­ных рубежей пережили романские языки в период своего отделе­ния и отдаления от народной латыни. Этот процесс в конечном сче­те повел к семантическому опрощению многих ранее составных образований.

Итак, позиция означающих знака и их составных элементов, являющаяся мощным фактором их развития, в целом автономна по отношению к структуре противоположного плана. Явления морфемного стыка в языках, в которых морфема не совпадает со слогом, играют ничтожную роль в формировании речевого потока. С другой стороны, и синтагматические отношения в плане содержа­ния, сама позиция функционального элемента, независимы от структуры плана выражения. Слияние означаемых знака может происходить при сохранении формальной членимости. Процесс консолидации означаемых (опрощение) легко наблюдать на ма­териале производных и сложных слов, идиом и перифрастических сочетаний. Такие русские слова, как головотяп, мракобес, белорус, бездна, подушка, столпотворение, такие идиомы, как заткнуть за пояс, повесить нос, водить за нос, не вязать лыка и др. имеют в современном языке целостное значение.

В результате автономности развития языковых планов проис­ходит сдвиг, смещение в их членимости на функциональные еди­ницы. Несовпадение в составе означаемого и означающего, осо<184>бенно часто проявляющее себя внутри слова, побуждает многих лингвистов различать понятия семантической сложности слова и его формальной членимости.

Ниже приводятся основные типы сдвигов в членимости языко­вых планов на функциональные единицы:

1. Одной функциональной единице содержания соответствует один ясно различимый элемент плана выражения, одна морфема — отношения 1 : 1. Например, в англ. boy-s элемент -s, и только он один, передает значение мн. ч.

2. Нескольким функционально независимым друг от друга элементам содержания соответствует одна нечленимая единица плана выражения — отношения 2 (или более) : 1. Отношения это­го типа могут быть зависимыми от фонетического окружения (на­пример, фр. au fils и al'instant), или морфемного состава (ср. англ. look-ed, но ran), либо постоянными, необусловленными (например, лат. mal-orum, русск. свеч-ей, луг-ов).

3. Одной функциональной единице содержания соответствует несколько единиц выражения — отношения 1 : 2 (или более). В английских аналитических формах перфектность передается не только вспомогательным глаголом, но и суффиксом причастия (ср. I have look-ed, he has arriv-ed). Значение пассива (т. e. направлен­ности действия на подлежащее предложения) во многих индоевро­пейских языках выражается глаголом бытия и морфемой прича­стия (ср. англ. to be ask-ed, фр. кtre pos-й).

4. Одной единице содержания соответствует отдельная еди­ница выражения, а также элемент, входящий в форму другой морфемы (ср. нем. Buch и Bьch-er, где значение мн. ч. выражено специальной морфемой и перегласовкой внутри корневой морфе­мы). Одну единицу содержания реализуют как бы полторы еди­ницы выражения.

5. Одной единице выражения соответствует определенное зна­чение, а также значение общее у нее с другим элементом формы. Морфема child- в англ. children передает лексическое значение это­го слова, а также своей гласной [I] однозначно указывает на зна­чение мн. ч., выраженное кроме того и отдельной морфемой -ren. Таким образом, как бы полторы единицы содержания реализуют­ся в одной единице выражения. Отношения 4-го и 5-го типов вза­имно дополняют друг друга.

6. Одной единице содержания соответствует нулевая единица выражения — отношение 1 : 0. Ср. яблок-Ш, сел-Ш. Значение род. пад. мн. ч. в этих формах не материализовано в звуковом сегмен­те. Нулевые единицы выражения выделимы только на морфоло­гическом уровне. Наличие так называемых нулевых морфем никак не предполагает существования в языке односторонних (т. e. ли­шенных означающего) знаков.

7. Одной единице выражения соответствует нулевая единица содержания — отношения 0 : 1. Ср. лис-иц-а. Средний сегмент<185> этого слова не соотносим ни с какой единицей содержания, т. е. не образует знаковой функции. О присутствии здесь некоторой единицы «выражения» можно говорить лишь очень условно, так как эта единица ничего не «выражает»