§45. Ссылки на авторитеты

§ 45. 3. Ссылки на авторитет . Очень частотным риторическим аргументом является обращение к мнению авторитетного лица. При этом говорящий как бы вводит в дискуссию еще один голос, еще одного незримого участника, который становится гарантом правильности защищаемого тезиса. Логика признает этот тип аргументов, но считает его весьма слабым, поскольку с его помощью трудно доказать истинность тезиса. В риторике, напротив, этот тип аргумента незаменим. В каких случаях его особенно необходимо использовать?

1) Если вы выступаете по вопросу, в котором сами не являетесь авторитетным специалистом, то слушатели могут отнестись к вашим рассуждениям без должного доверия. В этом случае хорошо сослаться на известного, уважаемого ученого, философа и т. п., мнение которого вызовет доверие аудитории, например: " Эффективность, действенность любой речи достигается прежде всего ее содержательностью. Как писал Цицерон, "речь должна расцветать и разворачиваться только на основе полного знания предмета, если же за ней не стоит содержание, усвоенное и познанное оратором, то ее словесное выражение представляется пустой болтовней." Поскольку круг вопросов, по которым человек может выступать как авторитетный специалист, обычно весьма ограничен, ценность этого аргумента трудно переоценить.

2) Если вы предполагаете, что сведения, сообщаемые вами, покажутся аудитории спорными, могут вызвать протест или сомнения — подкрепите их ссылками на авторитет. Это помогает отвести от себя огонь критики, укрепить свою позицию объединением с уважаемым человеком. Например, учитель говорит: " Если вы умеете хорошо писать сочинения, то это не значит, что вы можете сказать хорошую речь. " Слушатели скептически думают, что он несколько преувеличивает. Поэтому следует ссылка на И.Л. Андроникова: " Речь устная и письменная — формы выражения мыслей различные. Написанное кажется искусственным, ненатуральным в звучании. А сказанное, но лишенное интонаций, выглядит на бумаге как набор неточных, приблизительных выражений. "

3) В цитате может содержаться красивый образ, емкое обобщение. В этом случае мы экономим время и силы и выигрываем в выразительности. Так, вместо длинных рассуждений об уместности тех или иных речевых средств, вполне можно ограничиться такой цитатой: " Когда следует быть ласковым, не говори грубых слов, ибо грубый аркан предназначается для упрямых животных. Когда следует гневаться, не говори ласково, ибо сахар не годится там, где нужно горькое лекарство. " (Саади)

Нельзя забывать и о психологической стороне воздействия. Апелляция к третьей, причем уважаемой стороне, спасает оратора от обвинений в субъективизме и необъективности. "Как бы ни был богат понятийный аппарат убеждающего, его способность давать дефиниции, способность к дедуктивным и индуктивным умозаключениям и пр., интеллектуальные возможности коллектива в целом всегда богаче. И все это можно сказать как об убеждающем, так и об убеждаемом. Следовательно, убеждающему всегда выгодно обратиться за помощью к "третьей стороне". И следовательно, коммуникативная установка убеждаемого, которую хочет преодолеть убеждающий, всегда может сложиться под влиянием "третьей стороны". Но дело не только в осведомленности и в способностях. "Третья сторона" кажется убеждаемому более объективной, менее заинтересованной, чем сам убеждающий."[104, 50]

Однако не следует увлекаться цитатами. Когда устный текст перегружен ссылками на авторитеты, он становится слишком тяжеловесным.

Необходимо обязательно указывать источник цитирования. Нельзя говорить: " Как сказал мне один местный журналист …" или " Как написала одна газета …" Нежелательны туманные обобщения и загадочные ссылки: " Все экономисты считают… ", " Как сказал один из величайших актеров современности… ." Все подобного рода ссылки — свидетельство неуважения оратора к аудитории. Плохо, если оратор ссылается на не известное аудитории лицо: " Как сказал инженер Иванов. …" Такая цитата, как правило, не достигает цели: почему люди должны прислушиваться к словам совершенно незнакомого человека? Если все же необходимо сослаться на хорошего специалиста в своей области, не знакомого аудитории, нужно уточнить его квалификацию. Например: " Замечательный русский судебный оратор XIX века П.С. Пороховщиков писал. …"

Обращение к тем или иным авторитетам (или отказ от такого обращения) должно быть обусловлено спецификой той аудитории, перед которой выступает оратор. Какого рода авторитет способны признать именно эти слушатели? И склонны ли они вообще прислушаться к мнению авторитетов? Хотя любой тип аргументов должен отбираться с учетом состояния предполагаемой аудитории, обращение к авторитетам в наибольшей степени зависит от мнения, знаний, убеждений собеседника по затронутому вопросу, а также от его интеллектуальных возможностей и культурного уровня. Так, несмотря на все представленные здесь теоретические рассуждения, мнение любимого тренера для его подопечных может оказаться наиболее весомым не только в тех случаях, когда речь идет о спорте, но и тогда, когда обсуждаются вопросы истории, литературы или даже ядерной физики. Впрочем, для нашей страны такое возможно не только тогда, когда речь идет о детях. Вспомним как великий вождь и учитель поучал всех специалистов: крестьянам рассказывал о выращивании хлеба, лингвистам — о сущности языкознания, запрещал генетику и кибернетику. И везде его воспринимали как авторитет, ссылались на него как на истину в последней инстанции.

Ср., например, два крайних случая отношения к авторитетам. Когда один из героев диалога «Горгий» пытается убедить Сократа в истинности своей точки зрения, ссылаясь при этом на ее общепризнанность, Сократ заявляет: " Милый мой, ты пытаешься опровергать меня по-ораторски, по образцу тех, кто держит речь в судах. Ведь и там одна сторона считает, что одолела другую, если в подтверждение своих слов представила многих и вдобавок почтенных свидетелей, а противник — одного какого-нибудь или вовсе никакого. Но для выяснения истины такое опровержение не дает ровно ничего: бывает также, что невинный становится жертвой лжесвидетельства многих и как будто бы не последних людей… Я же, пока не представлю одного-единственного свидетеля, подтверждающего мои слова, тебя самого, считаю, что не достиг в нашей беседе почти никакого успеха. Но я считаю, что и ты ничего не достигнешь, если не получишь свидетельства от меня одного; всех же прочих свидетелей можешь спокойно отпустить. " [12] Напротив, человек, не приученный самостоятельно мыслить, с легкостью полагается на любое свидетельство. Ср. известный пример о том, как некий французский герцог никак не мог понять из объяснений своего преподавателя, почему сумма углов треугольника равна двум прямым. Наконец, доведенный до отчаяния преподаватель воскликнул: " Я клянусь Вам, Ваше высочество, что она им равна! " — " Почему же Вы мне сразу не объяснили это столь же убедительно? " — спросил герцог.

Аргумент "ссылка на авторитет" в риторической практике может иметь следующие разновидности:

1. Специалист. Самый типичный и правильный случай "ссылки на авторитет", состоит в том, что оратор ссылается на мнение специалиста в этой области. Это наиболее строгая и рациональная форма аргумента. При использовании этого вида аргумента важно помнить, что каждый человек является специалистом только в своей узкой области, и именно здесь его мнение для нас значимо. Во всех же других вопросах его взгляды не более интересны, чем взгляды любого другого человека. Например, если оратор рассуждает о выведении новых сортов яблок и ссылается на мнение И.П. Мичурина, то очевидно, что он делает это правильно. Но если речь идет о философских проблемах, то высказывания Мичурина в этой области не могут представлять бесспорный интерес.

На типичные ошибки ссылок на авторитеты указывал С.И. Поварнин: "Эти доводы: "тот-то неоспоримо доказал", "наукой доказано" и т. п. так часто встречаются в некоторых спорах, и так сравнительно редко они правильны. Или ошибка неграмотного в логике и в науке незрелого мышления, или — софизм, т. е. лживый довод. Как часто он применяется — знает, вероятно, всякий. Уловка противоположного характера — совершенное отрицание авторитетов. В действительности есть сравнительно мало вопросов, в которых мы серьезно, с полным знанием, с затратой всего нужного труда и сил можем разбираться сами. Эти вопросы обычно не выходят за пределы ближайшего житейского опыта и интересов и за пределы нашей ближайшей специальности. В остальном мы поневоле основываемся на опыте и знаниях всего прочего человечества. Без них не сделать ни шагу. Но если так, то естественно основываться на опыте и знаниях не первого попавшегося на пути человека — может быть, совершенно не пригодного для этой цели, — а на сведениях заведомо наилучших знатоков в той области, к которой относится вопрос, т. е. опираться на авторитеты."[84, 41–42]

Таким образом, ссылаясь на мнение другого человека, оратор обязан убедить аудиторию в том, что это, действительно, авторитетный специалист в своей области, человек, к мнению которого слушатели должны прислушаться. В современной общественной практике это незыблемое правило сплошь и рядом нарушается, и нам предлагаются мнения людей совершенно неизвестных или таких, в чьем праве оценивать событие аудитория имеет все основания усомниться. Ср., например, фрагмент из программы «Время» от 17.10.1996, когда, комментируя факт увольнения А.И. Лебедя из армии, ведущий взял интервью у бывшего чиновника, работника тираспольской комендатуры, который сказал, что Лебедь, еще когда служил в Молдавии, пытался создать свою армию из работников комендатуры, проявлял экстремистские наклонности. При этом, разумеется, сразу возникает подозрение, что нерадивый работник просто сводит счеты со строгим начальником, который в свое время наказывал его за плохую работу. В любом случае, мнение одного бывшего подчиненного никак не должно влиять на отношение людей к политическому деятелю.

2. Слушатели. Авторитетной инстанцией, к которой апеллирует оратор, могут оказаться сами слушатели.

Самый простой прием использования аудитории в этом качестве — обращение к их опыту и здравому смыслу. "Все вы, конечно, не раз наблюдали…", "Вы, конечно, видели…". Особенно часто используется такой аргумент в тех случаях, когда в опыте и профессиональных знаниях аудитории имеется то, что может быть использовано оратором для подтверждения его мыслей:

25 января 1873 года в Петербурге в банкирскую контору Чебарова явился мещанин Бейлин с четырьмя векселями, из коих 3 на сумму 14 тысяч рублей были будто бы выданы петербургским первой гильдии купцом Лебедевым на имя Даниельсона и купца Макарова с бланковыми надписями последних. К этим векселям были приложены удостоверения игуменьи Митрофании о верности подписи на векселях. Мы в первый раз встречаемся с такими удостоверениями. Они постоянно встречаются по векселям Медынцевой и Солодовникова. Вы принадлежите сами к торговому сословию и знаете торговые обороты. Я могу сослаться на вас: даются ли когда такие удостоверения — удостоверения, говорящие, что подписи не подложны? Для чего это, если подписи действительно не подложны? Когда представляется вексель, то он учитывается без всяких удостоверений, но в этом случае удостоверение представляется действительно необходимым и приносит пользу игуменье Митрофании, устраняя те справки, которые могли бы быть наведены у лица, выдавшего будто бы вексель. " ( Речь прокурора Жукова по делу игуменьи Митрофании )

Привлечение аудитории в качестве авторитетной инстанции обычно становится топосом в общении, помогает объединиться с ней, поскольку в собственном опыте слушателей мы находим то, что подтверждает наши идеи.

Этот прием может быть использован и в косвенной форме. В частности, не следует разжевывать все содержание речи до конца. Важно оставить часть доказательства на домысливание самим слушателям. Это лишний раз покажет, какого высокого мнения оратор об интеллектуальных способностях аудитории, даст возможность им привести аргументы в поддержку тезиса самим.

А кроме того, добавил Мел, если страховки на полет будут продаваться только заранее, аэропорты, в том числе аэропорт имени Линкольна, потеряют значительную часть своих доходов. При упоминании о доходах Мел усмехнулся. Уполномоченные усмехнулись тоже. Мел прекрасно понимал, что в этом главное. Слишком велик был доход от концессий страховым компаниям, и отказываться от него просто невозможно. Хорошо Вернону Димиресту, заметил Мел, говорить об “алчных аэропортовских властях”, но такого рода суммы не сбросишь со счета. Мел решил не развивать своих мыслей насчет страховок. Достаточно уже того, что он сказал о доходах. Уполномоченные, знакомые с состоянием финансовых дел аэропорта, и так все поймут. (А. Хейли)

Этот прием является весьма сильным средством внушения. Ведь мысль, высказанная оратором, воспринимается как его мысль и оценивается слушателями как бы со стороны. Но мысль, которая под влиянием речи оратора самостоятельно возникает у слушателей, является их собственным достоянием, и поэтому воспринимается ими как очевидная истина и запоминается именно как своя. Такие суждения и оценки оказываются гораздо более стойкими, чем те, которые сообщены оратором, даже если слушатель разделяет высказанное мнение. Этот прием называется умолчанием (недосказанностью) и был известен еще с древности. Считается, что в ораторскую практику его ввел Демосфен. Именно он нашел способ заставить публику соучаствовать своей речи. Обличая тирана, он приводил массу фактов, но умалчивал о наиболее известном. Слушатели сами мысленно добавляли его к речи Демосфена и как бы присоединялись к ней. "Доводы, до которых человек додумался сам, обычно кажутся ему куда более убедительными, нежели те, что пришли в голову другим." (Б. Паскаль)

Другая разновидность апелляции к аудитории как к авторитету состоит в том, что оратор напоминает слова слушателя или его сторонников, сказанные ранее: раз вы сами так говорили, вы должны согласиться с моими мыслями (даже если теперь вы говорите нечто другое):

По поводу английского сообщения о причинах моего ареста в Канаде ленинская “Правда” писала: “Можно ли поверить хоть на минуту в добросовестность того сообщения, которое получено было английским правительством и состояло в том, что Троцкий, бывший председатель Совета Рабочих Депутатов в Петербурге в 1905 году, революционер, десятки лет отдавший бескорыстной службе революции, — что этот человек имел связь с планом, субсидированным “германским правительством”? Ведь это явная, неслыханная, бессовестнейшая клевета на революционера!” (“Правда”, № 34, 16 апреля 1917 года). Как свежо звучат эти слова теперь, в эпоху гнусных клевет на оппозицию, ничем не отличающихся от клевет 1917 г. на большевиков ! ( Л.Д. Троцкий )

И далее разоблачая махинации Сталина по перекраиванию истории и умалению его роли в октябрьских событиях, Троцкий пишет:

В 1918 году Сталин, на первых шагах своей борьбы против меня, вынужден был написать следующие слова: “Вся работа по практической организации восстания происходила под непосредственным руководством председателя Петроградского совета Троцкого. Можно с уверенностью сказать, что быстрым переходом гарнизона на сторону Совета и умелой постановкой работы Военно-Революционного Комитета партия обязана прежде всего и главным образом т. Троцкому”. (Сталин, “Правда”, 6 ноября 1918 года) . ( Л.Д. Троцкий )

3. Общественное мнение. В некоторых случаях оратор апеллирует к мнению, авторитету, оценке людей, не участвующих в общении и не являющихся авторитетными специалистами в рассматриваемой области, что помогает ему прояснить, сделать более весомой, привлекательной для слушателей свою позицию.

А) Обращение к третьей стороне особенно уместно тогда, когда речь идет об очевидцах, претерпевающей стороне, тех, кто уже прошел через то, что только предстоит аудитории и т. д. Ср.:

В настоящее время, даже если руководствоваться предположением члена Государственного совета Стаховича, совершенно забыть о железной дороге и дать 300 миллионов рублей исключительно на колонизацию Забайкальской и Амурской областей, то и такое героическое средство при отсутствии дороги не поведет к заселению этих областей. П ослуша й те люде й, которые там живут и которые управл я ют этими областями. Ведь есть время года, когда из Забайкальской области в Амурскую можно пролететь только на воздушном шаре. Тот крестьянин, который ищет места для переселения, предпочтет, конечно, поехать по железной дороге в Уссурийский край, чем доехать до Сретенска и затем сотни верст проходить по тундре пешком . ( П.А. Столыпин )

Особенно часто эта форма довода используется в рекламе, где рассказывается о людях, пользующихся рекламируемым товаром и вполне довольных его качеством (Ср., например, Людмила Кузоватова в рекламе "Тайда"). Они не могут считаться специалистами в узком смысле слова (в первой разновидности), однако как пользователи, как люди, обладающие опытом, вполне могут выступать источником для создания аргумента.

Б) Ссылки на слова должностных лиц, ответственных за выполнение определенной работы, в тех случаях, когда речь идет о вопросах, находящихся в сфере их компетенции:

Несмотря на постановление правительства о необходимости осуществить усилиями наших промышленных министерств ускоренную компьютеризацию нашей сферы образования, эта задача в ближайшие 5 лет решена не будет. А ее надо решать немедленно. Министр СССР товарищ Перегудов на встрече с работниками сферы образования сказал, что есть реальная договоренность с американскими фирмами о решении этой проблемы в течение одного-полутора лет. Для осуществления этой договоренности требуется 1 млрд. долларов . ( Б.С. Митин )

В) Ссылки оратора на общественное мнение, на то, как принято говорить, поступать и оценивать что-то в нашем обществе. В отличие от первой разновидности аргумента, где оратор обращается к мнению хорошего специалиста в рассматриваемом вопросе, чтобы подтвердить правильность своей позиции, в данном случае имеются в виду указания на многочисленных или важных сторонников исключительно как средство психологического давления. Упоминание того, что наш проект поддерживает руководитель предприятия (городская дума или комиссия по бюджету), добавляет говорящему уверенности не потому, что эти лица кажутся аудитории более хорошими специалистами в обсуждаемом вопросе или на своем опыте убедились в полезности предлагаемого мероприятия, а только потому, что они занимают более высокое общественное положение. Такого рода ссылки не могут служить риторическими аргументами, но могут оказывать влияние на мнение аудитории.

Специфика этой разновидности аргумента состоит в том, что здесь речь может идти не только об идеях, но и о поступках. В риториках такие конструкции обычно называются доводами к образцу. Ведь человек живет в обществе, и ему, как правило, не безразлично, что говорят и думают о нем другие люди, и как они поступают в подобных случаях. Когда мама говорит утром своему сыну-первокласснику: " Как это, ты не хочешь идти в школу? Все дети ходят в школу !" — то она ссылается на общественное мнение. "Общество не состоит их изолированных пар, каждая из которых ведет свой диалог; содержание, формы и результаты общения имеют ценность не только для непосредственных активных участников коммуникации, а деятельность общения, как всякая социальная деятельность, соотносится с принятыми в обществе нормами. Это находит, например, выражение в том, что для нас немаловажно знать, как то-то и то-то делается "у людей", «по-человечески», что по поводу наших действий "люди скажут", что, в частности, "станет говорить княгиня Марья Алексевна". Наблюдатель является для субъектов общения носителем признаваемых или не признаваемых ими норм: подвергать все суду, оценивать — неотъемлемое его право. В религиозном сознании всевидящий Бог — главный наблюдатель и судья человеческих поступков, образующих текст жизни."[97, 51]

Таким образом, в качестве гласа общественного мнения может выступать индивидуальное лицо — конкретное (княгиня Марья Алексевна) или мифическое (всевидящий Бог), однако они являются олицетворением норм и установлений, принятых в данное время в данном обществе.

Гораздо чаще "стандартные установки, регулятивы и эталоны" представлены в аргументации в виде коллектива — вполне определенного, конкретного или размытого, обобщенного. Определенным коллективом может быть Дума, коллегия министерства, общее собрание акционеров и т. п., поддержавшие то или иное решение. В качестве обобщенного коллектива обычно называется пролетариат, народ и даже все прогрессивное человечество. Такого рода ссылки весьма часто встречаются при обращении к аудитории с невысоким интеллектуальным уровнем, или к аудитории, неоднородной по составу.

Для всех, кажется, теперь стало ясно, что только тот народ имеет право и власть удерживать в своих руках море, который может его отстоять. Поэтому все те народы, которые стремились к морю, которые достигали его, неудержимо становились на путь кораблестроения. Для них флот являлся предметом народной гордости; это было внешнее доказательство того, что народ имеет силу, имеет возможность удержать море в своей власти. Для этого недостаточно одних крепостей, нельзя одними крепостными сооружениями защищать береговую линию. Для защиты берегов необходимы подвижные, свободно плавающие крепости, необходим линейный флот. Это поняли все прибрежные народы. Беззащитность на море так же опасна, как и беззащитность на суше . ( П.А. Столыпин )

Крайняя степень неопределенности авторитетной инстанции выступает в тех случаях, когда она вообще никак не названа и присутствует в виде обобщений типа "мировой опыт", «общепризнанно» и т. п.: " Часто спрашивают: какая роль будет принадлежать человеку в дальнейшем освоении космоса. Естественно, весьма большая. В программе исследования и освоения космоса полеты человека занимают особое место вследствие их сложности по сравнению с полетами автоматических аппаратов. Однако считается общепризнанным, что без непосредственного участия человека невозможно подлинное освоение космического пространства ." ( В. Шаталов ) Или: " Мировой опыт показывает, что практически любой вопрос можно решить путем переговоров, опираясь на право и добрую волю. Достижение согласия по блоку военных вопросов в чеченском кризисе вновь подтвердило эту истину. Подписанное соглашение расчищает путь к проведению свободных демократических выборов на чеченской земле ." ( Б.Н. Ельцин )

В нашей общественной практике прием апелляции к мнению коллектива чаще всего используется в виде указания на своих сторонников, партию, общественную организацию, волю избирателей и т. п., которые придерживаются того же мнения, что и оратор, и на авторитет и поддержку которых он опирается в сложных ситуациях. Ср.:

Я представляю более чем двухмиллионный народ. Этот народ — советские немцы. Сейчас с этого народа снимается политическое обвинение, которое было выдвинуто Сталиным в 1941 г. Сейчас решается вопрос и о его политической реабилитации, поэтому я хочу дать только один наказ. Я прошу до конца решить проблему возрождения немецкой республики и национальных районов в Советском Союзе. (П.П. Фальк)

Этот прием может иметь место в речи, однако им нельзя злоупотреблять. По крайней мере, всегда должно быть понятно, что оратор, хотя и упоминает о своих сторонниках, излагает собственные идеи, является субъектом речи: "Честный ритор принимает на себя ответственность за идеи и предложения, которые он выдвигает, и высказывается не от лица партии, класса, народа, науки и т. п., но от себя лично. Этим ритор признает, что обладает свободной волей, а его аргументация является поступком, на основании которого аудитория вправе принять решение о самом риторе."[18, 33] Вместе с тем ссылка на общественное мнение в этой форме может принимать, и часто принимает на практике, спекулятивную форму "ложного обобщения", когда какое-то мнение излишне категорично и эмоционально приписывается без достаточных исследований большой социальной или общественной группе. Ср.:

Я представляю здесь его величество рабочий класс. Перед тем, как уехать на Съезд, я была на трех крупнейших предприятиях своего города. И всюду в один голос мне говорили: "Раиса Григорьевна, ты будешь представлять рабочий класс на таком большом форуме, и мы тебя просим отдать свой голос за М.С. Горбачева. Он наш политический лидер, и другого мы не видим. Это сказал рабочий класс. (Р.Г. Воронина)

Наиболее спекулятивную форму указание на взаимодействие с другими людьми приобретало в свое время в оборотах типа "народ этого не одобрит" или "народу это не нужно" и т. п.