введение в языкознание Серебренников

Библиография

Г. О. Виноку р. О задачах истории языка. — В кн.: В. А. Звегинцев. История языкознания XIX и XX веков в очерках и извлечениях, ч. II . М., 1960.
В. В. Волошино в. Марксизм и философия языка. Л., 1929.
Е. М. Галкина-Федору к. Язык как общественное явление. М., 1954.
Г. Глезерма н. Общественное бытие и общественное сознание. М., 1958.
В. Гумбольд т. О различии строения человеческих языков и его влиянии на духовное развитие человеческого рода. — В кн.: В. А. Звегинцев. История языкознания XIX и XX веков в очерках и извлечениях, ч. I . М., 1960.
М. М. Гухма н. Лингвистическая теория Л. Вейсгербера. — В сб.: «Вопросы теории языка в современной зарубежной лингвистике». М., 1961.
В. Ф. 3ыбковец. Дорелигиозная эпоха. М., 1959.
В. М. Жирмунски й. Проблема социальной дифференциации языков. — В сб.: «Язык и общество». М., 1968.
В. В. Журавле в. Марксизм-ленинизм об относительной самостоятельности общественного сознания. М., 1961.
В. Ж. Келл е, Н. Я. Ковальзо н. Общественное сознание. М., 1966.
А. Кручены х. Заумный язык у Сейфуллиной, Вс. Иванова, Леонова, Бабеля, И. Сельвинского, А. Веселого и др. М., 1925.
М. Э. Курдиан и. Изменения в словарном составе современного русского литературного языка (Автореф. канд. дисс.). Тбилиси, 1966.
Лексика современного русского литературного языка. М., 1968.
В. И. Лени н. Полное собрание сочинений, т. 18.
К. Марк с, Ф. Энгель с. Избранные письма. М., 1947.
К. Марк с, Ф. Энгель с. Сочинения, т. 3.
К. Марк с, Ф. Энгель с. Сочинения, т. 23.
Н. Я. Мар р. Актуальные проблемы и очередные задачи яфетической теории. — В кн.: Н. Я. Марр. Избранные работы, т. 3. М. — Л., 1934.<449>
Н. Я. Мар р. Язык и мышление. — В кн.: Н. Я. Марр. Избранные работы, т. 3. М. — Л., 1934.
И. Б. Нови к. К вопросу о специфике человеческого сознания. — «Уч. зап. Молотовского гос. ун-та им. А. М. Горького», 1957, т. X , вып. 3.
Е. Д. Поливано в. О литературном (стандартном) языке современности. — «Родной язык в школе», 1927, №1.
Е. Д. Поливано в. Русский язык сегодняшнего дня. — В сб.: «Литература и марксизм». М., 1928, кн. 4.
Проблемы мышления в современной науке. М., 1964.
А. М. Селище в. Язык революционной эпохи. Из наблюдений над русским языком последних лет. 1917—1926. М., 1928.
Э. Сепи р. Положение лингвистики как науки. — В кн.: В. А. Звегинцев. История языкознания XIX и XX веков в очерках и извлечениях ч. II . М., 1960.
Л. И. Скворцо в. Взаимодействие литературного языка и социальных диалектов (Автореф. канд. дисс.). М., 1966.
Ф. де Сос c ю р. Курс общей лингвистики. М., 1933.
А. Г. Спирки н. О природе сознания. — «Вопросы философии», 1961, №6
Б. Л. Уор ф. Отношение норм поведения и мышления к языку. — В кн.: В. А. Звегинцев. История языкознания ХIХиХХ веков в очерках и извлечениях, ч. II . М., 1960.
Ф. П. Фили н. К проблеме социальной обусловленности языка. — В сб.: «Язык и общество». М., 1968.
Формы общественного сознания. М., 1960.
А. А. Шахмато в. Очерк современного русского литературного языка. Изд. 3. М., 1936.
P . O . Шо р. Язык и общество. М., 1926.
Е. В. Шорохов а. Проблема сознания как комплексная проблема современной науки. — В сб.: «Проблема сознания и закономерности его развития». Материалы симпозиума. Новосибирск, 1966.
Язык и общество. М ., 1968.
М . N ohe n. Pour une sociologie du langage. Paris, 1956.
Jouce O. Hertzie r. A sociology of language. University of Nebraska, N. Y. 1965.
Н . Iiija r. Linguistic and cultural changes. «Language», 1948, v. 24 4.
Language in culture (Ed. by H. Hoijer). The University of Chicago Press, 1954.
Language in culture and society. N.Y. — London, 1964.
I. M. Levi s. Language in society. London, 1947.
A. S о mmerfel t. Structures linguistiques et structures des groups sociaux. «Diogene», 1965, 51.
L. Weisgerbe r. Vom Weltbild der deutschen Sprache. Dusseldorf , 1950»<450>

[1] Так, Г. Глезерман в своей работе «Общественное бытие и общественное сознание» определяет последнее следующим образом: «Общественное бытие — это материальная жизнь общества. А общественное сознание можно назвать его духовной жизнью. К общественному сознанию принадлежат, например, политические и философские взгляды людей, их художественное творчество, религиозные выражения, различные учения о морали, т. е. предствления о том, что является справедливым и несправедливым, нравственным и безнравственным и т. д.» [4, 14]. Нетрудно заметить, что сущность общественного сознания сводится к его формам надстроечного порядка. Общественное сознание по существу отождествляется с идеологией. Отсюда недалеко до вывода о классовом характере сознания и классовости языка. Особенно показательным в этом отношении является определение мировоззрения, фигурирующее в Большой Советской Энциклопедии (т. 27, 1954, стр. 574): «Мировоззрение — система взглядов, представлений о мире и его закономерностях, об окружающих человека явлениях природы и общества. Источником происхождения того или иного мировоззрения являются условия материальной жизни общества, общественное бытие.

В обществе, разделенном на враждебные антагонистические классы, нет и не может оыть единого мировоззрения». В этом определении вообще трудно уловить какое-либо различие между мировоззрением, общественным сознанием и идеологией. Если источником мировоззрения являются условия материальной жизни общества, то, стало быть, это—общественное сознание. Если в обществе, разделенном на классы, нет и не может быть единого мировоззрения, то оощественное сознание, т. е. отражение человеком окружающего мира, является классовым по своей сущности.

[2] Например, положение о том, что жизнь есть форма существования белковых тел, касается той области явлений, которые составляют компетенцию биологии. Но оно имеет вместе с тем мировоззренческое значение, ибо представляет материалистическое, направленное против идеализма понимание жизни [31, 19]. Этот же тезис применим и к идеологии, в которой не все относится к надстройке. «Каждая форма общественного сознания содержит в себе определенный минимум фактов и сведений о тех сторонах действительности, которые образуют ее предмет» [9, 53].

[3] В отличие от идеологии и науки последнее не поднимается до теоретического осмысления опыта и закрепляется в традициях, нравах, обычаях. Оно включает в себя: 1) непосредственное осмысление накопленного в течение веков опыта трудовой деятельности, 2) складывающиеся в повседневной жизни и труде моральные нормы, представления о своем положении, потребностях, 3) народное художественное творчество, в котором в эстетической форме отражаются жизненный опыт масс и их стремления [10, 22— 23].

[4] Так, общедоступность математических аксиом Ф. Энгельс объяснял именно «опытом рода». И. Б. Новик замечает, что синтезированный опыт всего человечества находит свое выражение в положительных знаниях и явлениях окружающего мира, проверенных на практике. Эта способность синтезированного осознания опыта прошлых поколений через знание облегчает и ускоряет поступательное развитие человеческого сознания в целом. Каждое новое поколение, осознав прошлый опыт, не ограничивается освоением, повторением уже решенных проблем, а обогащает человеческое сознание решением новых вопросов, вносит свой собственный вклад в сокровищницу человеческих знаний. В основе этого процесса лежит, в конечном счете, неуклонное усовершенствование самого трудового процесса, процесса производства [20, 99].

[5] Результаты мышления, как замечает А. Г. Спиркин, воплощаются не только в логических формах, категориях, в науке о языке, но и в делах людей, в созданных человеческой практикой материальных вещах и процессах, что, в свою очередь, выступает необходимой предпосылкой дальнейшего развития общества [28, 122].

Общественное сознание не сводится к пассивной систематизации знаний, полученных в результате общественной практики. Оно становится активной силой, выступает как регулятор жизни общества. Трудовая деятельность практически не была бы возможна, если бы создающееся в процессе этой деятельности сознание не обладало свойством целенаправленности, т. е. целенаправленности отражения объективных свойств и отношений предметов внешнего мира, в предварительном мыслительном построении действий и предвидении их результатов, в правильном регулировании и самоконтролировании взаимоотношений человека с общественной жизнью и природой [28, 118].

[6] Индивидуальная практика определяет особенности мышления личности, индивидуальное мышление. Отражение окружающего мира у отдельного индивида, несмотря на общность категорий мышления у всех людей, проходит через его внутренний, индивидуальный мир, личное сознание, формирующееся на основе личной жизненной практики данного индивида [10, 24]. Индивидуальное сознание — это духовный мир личности. Оно формируется под воздействием условий жизни как общих людям, принадлежащих одной эпохе, классу, нации, так и индивидуальных. «Именно поэтому, — писали К. Маркс и Ф. Энгельс, — что мышление есть мышление данного определенного индивида, оно остаетсяего мышлением, определяемым его индивидуальностью и теми отношениями, в рамках которых он живет» [16, 253].

Однако индивидуальное мышление не является самодовлеющим. Общественное мышление необходимо пронизывает его, поскольку в обществе, в котором данный индивид находится, уже сформировались общественное сознание и общий язык, объединяющий всех членов общества. Индивидуальное мышление неизбежно выступает как составная часть мышления общественного.

[7] Впервые эту идею высказал еще в XVIII веке И. Гердер.

[8] Эти особенности целиком вытекают из общих закономерностей общечеловеческого сознания. Общие черты, общие закономерности человеческого сознания, отражающие всеобщие черты производства и связанные с развитием второй сигнальной системы, имеют общечеловеческий характер, не представляют явления надстроечного или классового характера и изменяются вместе с развитием человеческого мозга, значительно медленнее общественных формаций, так же как и общечеловеческие атрибуты — мышление и язык, без которых человеческое сознание невозможно [20, 97].

[9] Материал по русским диалектам взят из кн.: П. С. Кузнецо в. Русская диалектология. М., 1951.

[10] Пример заимствован из кн.: О. В. Плетне р, Е. Д. Поливано в. Грамматика японского разговорного языка. М., 1930.

[11] Пример заимствован из кн.: Ю. Н. Мазу р. Краткий очерк грамматики современного корейского языка. В кн.: Русско-корейский словарь. Под ред. Пак Чон Сика. М., 1954.

[12] Пример заимствован из кн.: А. П. Бараннико в. Хиндустани (урду и хинди). Л., 1934.

[13] Пример заимствован из кн.: О. Jesperse n . Mankind, Nation and Individual. London , 1946, стр. 40.

[14] Пример заимствован из статьи: В. П. Даниленк о. Имена существительные (нарицательные) как производящие основы современного словообразования. — В сб.: «Развитие грамматики и лексики современного русского языка». М., 1964.

[15] Пример заимствован из работы: Н. Г. Рядченк о. Действие внутренних и внешних факторов языкового развития в истории русских денежных наименований. (Автореф. канд. дисс.). Одесса, 1966.

[16] Большинство примеров заимствовано из кн.: Л. Я. Борово й. Путь слова. Изд. 2. М., 1963; часть примеров взята из кн.: Д. Якубови ч. Новые слова. М. — Л., 1966.

[17] Сведения взяты из кн.: Й. Балашш а. Венгерский язык. М., 1951, стр. 27.

Содержание