4.1. Реальный мир, культура, язык. Мировосприятие через призму культуры

Между языком и реальным миром стоит человек. Именно человек воспринимает и осознает мир посредством органов чувств и на этой основе создает систему представлений о мире. Пропустив их через свое сознание, осмыслив результаты этого восприятия, он передает их другим членам своего речевого коллектива с помощью языка. Иначе говоря, между реальностью и языком стоит мышление.

Язык как способ выразить мысль и передать ее от человека к человеку тесным образом связан с мышлением. Слово отражает не сам предмет реальности, а то его видение, которое навязано носителю языка имеющимся в его сознании представлением, понятием об этом предмете. Понятие же составляется на уровне обобщения неких основных признаков, его образующих, поэтому представляет собой абстракцию, отвлечение от конкретных черт. Путь от реального мира к понятию и далее к словесному выражению различен у разных народов, что обусловлено различиями истории, географии, особенностями жизни этих народов и различиями развития их общественного сознания. Поскольку наше сознание обусловлено как коллективно (образом жизни, обычаями, традициями и т. д.), так и индивидуально (специфическим восприятием мира, свойственным данному конкретному индивидууму), то язык отражает действительность следующим образом: от реального мира к мышлению и от мышления к языку. Таким образом, язык, мышление и культура взаимосвязаны настолько тесно, что практически составляют единое целое, состоящее из этих трех компонентов, ни один из которых не может функционировать без двух других. Все вместе они соотносятся с реальным миром, противостоят ему, зависят от него, отражают и одновременно формируют его.

Соотношение между реальным миром, мышлением, культурой, языком можно представить следующим образом:

Реальный мир Мышление/Культура Язык/Речь

Предмет, явление Представление понятие Слово

Человек представляет реальность в следующих формах:

1) концептуальная картина мира,

2) языковая картина мира.

Согласно Б.А. Серебренникову, картина мира есть целостный глобальный образ мира, который является результатом всей духовной активности человека, а не какой-либо одной ее стороны [Серебренников, 1988, с. 19]. Картина мира как глобальный образ мира возникает у человека в ходе всех его контактов с миром. Опыты и формы контактов человека с миром в процессе его постижения характеризуются чрезвычайным разнообразием. Это могут быть и бытовые контакты с миром, и предметно-практическая активность человека с ее деятельностно-преобразующими установками на переделывание мира и овладение им, и акты созерцания мира, его умозрения и умопостижения в экстраординарных ситуациях.

Человек ощущает мир, созерцает его, постигает, познает, по­нимает, осмысляет, интерпретирует, отражает и отображает, пребывает в нем, воображает, представляет себе «возможные миры». Образ мира возникает в различных актах мироощущения, миропонимания, мирооценки, в актах переживания мира как целостности, в актах миродействия. Сознание человека, формирующее идеальный образ внешнего мира, есть не только знание об объекте познания, противостоящем субъекту, но также некое «переживание», оно эмоционально окрашено, а в эмоциях гносеологическая противоположность субъективного и объективного исчезает, так что субъект и объект «переживаются» как нечто единое.

Концептуальная картина мира – это имеющиеся у челове­ка знания и представления о действительности как результат его психологической активности. Познавая окружающий мир, человек формирует общие понятия, которые объединяются в систему знаний о мире. Основная часть знаний закрепляется в языке значениямиконкретных языковых единиц. В единицах языка в виде гносеологических образов закрепляются элементы действительности.

Языковая картина мира– совокупность сведений о мире, активизируемых с помощью различных механизмов вербализации, а также хранимых и передаваемых от поколения к поколению с помощью вербального кода; часть «картины мира вообще, которая опосредована языковыми знаками или даже шире – знанием языка, его единиц и правил и, главное, содержанием его форм» (Е.С. Кубрякова).

Значение языковых единиц, в первую очередь слова, – это соотнесенность некоего звукового (или графического) комплекса с предметом или явлением реального мира. Языковая семантика открывает путь из мира собственно языка в мир реальности. Эта ниточка, связывающая два мира, опутана культурными представлениями о предметах и явлениях культурного мира, свойственных данному речевому коллективу в целом и индивидуальному носителю в частности.

Путь от внеязыковой реальности к понятию и далее к словесному выражению неодинаков у разных народов, что обусловлено различиями истории и условий жизни этих народов, спецификой развития их общественного сознания. Соответственно, различна языковая картина мира у разных народов. Это проявляется в принципах категоризации действительности, материализуясь и в лексике, и в грамматике.

Cогласно Б.А. Серебренникову, концептуальная картина мирабогаче языковой картины мира, так как в ее образовании участвуют различные типы мышления. Но обе картины мира взаимосвязаны. Язык не мог бы выполнять роль средства общения, если бы не был связан с концептуальной картиной мира. Эта связь осуществляется в языке двояким способом. Язык означивает отдельные элементы концептуальной картины мира. Это означивание выражается обычно в создании слов и средств связи между словами и предложениями. Язык объясняет содержание концептуальной картины мира, связывая в речи между собой слова.

Составными частями картины мира являются слова, формативы и средства связи между предложениями, а также синтаксические конструкции. В объяснении концептуальной картины мира участвуют известные данному языку вышеперечисленные элементы языковой картины мира, поэтому объяснения не входят в языковую картину мира [Серебренников, 1988, с. 45].

По мнению С.Г. Тер-Минасовой, слово можно сравнить с «ку­сочкоммозаики» [Тер-Минасова, 2000, с. 48]. У разных языков эти кусочки складываются в разные картины. Эти картины будут различаться, например, своими красками: там, где русский язык заставляет своих носителей видеть два цвета: синий и голубой, англичанин видит один: blue. При этом русские и англоязычные люди смотрят на один и тот же объект реальности – кусочек спектра.

Язык навязывет человеку определенное видение мира. Усваивая родной язык, англоязычный ребенок видит два предмета: foot и leg там, где русскоязычный видит один – ногу, но при этом говорящий по-английски не различает цветов (голубой и синий), в отличие от говорящего по-русски, и видит только blue.

Выучив иностранное слово, человек как бы извлекает кусочек мозаики из чужой картины и пытается совместить его с имеющейсяв его сознании картиной мира, заданной ему родным языком. Именно это обстоятельство является одним из камней преткновения в обучении иностранным языкам и составляет для многих учащихся главную трудность в процессе овладения иностранным языком.

Одно и то же понятие, один и тот же кусочек (или фрагмент) реальности имеет разные формы языкового выражения в разных языках – более полные или менее полные. Слова разных языков, обозначающие одно и то же понятие, могут различаться семантической емкостью, могут покрывать разные кусочки реальности. Кусочки мозаики, представляющей картину мира, могут различаться размерами в разных языках в зависимости от объема понятийного материала, получившегося в результате отражения в мозгу человека окружающего его мира. Способы и формы отражения, так же как и формирование понятий, обусловлены спецификой социокультурных и природных особенностей жизни данного речевого коллектива. Расхождения в языковом мышлении проявляются в ощущении избыточности или недостаточности форм выражения одного и того же понятия, по сравнению с родным языком, изучающего иностранный язык.

Языковая и концептуальная картины мира играют важную роль в изучении иностранных языков. Интерференция родной культуры осложняет коммуникацию ничуть не меньше родного языка. Изучающий иностранный язык проникает в культуру носителей этого языка и подвергается воздействию заложенной в нем культуры. На первичную картину мира родного языка и родной культуры накладывается вторичная картина мира изучаемого языка. Взаимодействие первичной и вторичной картин мира – сложный психологический процесс, требующий определенного отказа от собственного «я» и приспособления к другому видению мира. Под влиянием вторичной картины мира происходит переформирование личности. Разнообразие языков отражает разнообразие мира, новая картина высвечивает новые грани и затеняет старые.

Следует отметить, что крайним случаем языковой недостаточности будет вообще отсутствие эквивалента для выражения того или иного понятия, часто вызванное отсутствием и самого понятия. Сюда относится так называемая безэквивалентная лексика. Обозначаемые ею понятия или предметы уникальны и присущи только данному миру и, соответственно, языку.

При необходимости язык заимствует слова для выражения понятий, свойственных чужому языковому мышлению, из чужой языковой среды. Если в русскоязычном мире отсутствуют такие напитки, как виски и эль, а в англоязычном мире нет таких блюд, как борщ или блины, то данные понятия выражаются с помощью слов, заимствованных из соответствующего языка. Это могут быть слова, обозначающие предметы национальной культуры (футбол, виски, эль, файл, balalaika, blini, vodka, matryoshka).

Слово, обозначающее инокультурную реалию, не вызовет никаких ассоциаций в сознании человека, никогда не видевшего соответствующего объекта. С другой стороны, увиденный, но не поименованный объект также не займет своего места в языковой картине мира личности.

Еще сложнее обстоит дело с восприятием новых реалий, когда речь идет о двух разных лингвокультурах. Американский студент, приехавший в Россию, впервые в жизни увидел пододеяльник. Он долго вертел его в руках, не зная, что с ним делать, в концеконцов, залез в него и так проспал всю ночь. Другой пример: американка не могла понять, каково назначение отверстия в середине пододеяльника. Она решила, что это результат изобретательности русской хозяйки, умело починившей дырку в постельном белье.

Неумение определить назначение объекта, подмена одного понятия другим – аналогичным – приводит к серьезным коммуникативным просчетам. Даже если объект правильно идентифицирован и поименован с помощью языка, этого недостаточно для того, чтобы он органично вписался в картину мира индивида. Одни и те же объекты в разных культурах могут принимать разный вид и выполнять разные функции. Так, например, Дж. Герхарт указывает на то, что большинство американцев привыкли к серым белкам, в то время как в России белки летом бывают рыжие и с кисточками на ушах. Бурундуки водятся в русских лесах, но не бегают возле учебных заведений, как в США. Стаи голубей на улицах городов России, США и Европы – поразительная картина для китайцев, поскольку у них на родине голубей употребляют в пищу.

Вышесказанное справедливо как для живой природы, так и для неживых объектов. Например, многочисленные мосты – неотъемлемая часть картины мира жителя Нью-Йорка. Каждый из них имеет свое лицо и множество культурных связей со своим окружением, поэтому их наименования культурологически нагружены. В коммуникации культурные смыслы активируются. В сознании носителя лингвокультуры каждый из мостов занимает свое место в пейзаже Нью-Йорка. Если человек никогда не бывал в этом городе, они остаются для него абстракцией.

Даже идентичные объекты могут использоваться по-разно­му в контексте разных культур, что Дж. Герхарт иллюстрирует следующими примерами: «Те, кто имеет представление о русской печке, не будут потрясены, когда узнают, что бабушка спит на ней». «Если вы сунете русскому… термометр в рот, то он выплюнет его и потребует объяснений». Вспомним в связи с вышесказанным известный американский фильм «Доктор Живаго». Американцы считали этот фильм «очень русским», в точности воспроизводящим быт и атмосферу жизни в России. Однако в нем обнаруживается целый ряд лингвистических и культурологических ошибок. Один из казусов, содержащихся в фильме, – как раз то, что мать Лары во время болезни держит термометр во рту.

Картина мира во многом зависит от того, каким образом язык и культура систематизируют объекты и какое место они занимают в сложившейся системе предметных значений. Культурно-языковое пространство пронизано сложной сетью взаимосвязей, отражающих человеческое знание о мире, соотношение и соположение объектов, а также их взаимовлияние на разных уровнях восприятия. «Как известно, языки стремятся воссоздать структуру чувственного мира, – пишет Б. Дадье. – Как все социальные явления, они представляют собой попытку человека упорядочить хаос, внести порядок в беспорядок восприятия, придать форму бесформенному. Но каждый язык делает это по-своему, разными путями приходя к одинаковым результатам» [Дадье, 1968, с. 245–246].

Пользуясь языком как «системой ориентиров, необходимой для деятельности в предметном мире» [Леонтьев, 1997, с. 272], коммуникант определяет собственное место в мире. Таким образом, языковая картина мира может выступать как проводник и контекст коммуникации личности с окружающей действительностью, основа личностной самоидентификации.

Простейшие взаимоотношения между объектами в небольшом фрагменте действительности усложняются по мере рассмотрения их в более широком контексте. Объекты не статичны, они перемещаются, изменяются, и вместе с этим изменяются и взаимоотношения между ними. Наблюдение картины мира в ее динамике – чрезвычайно сложная задача, которая многократно усложняется, когда речь идет о взаимодействии культур.