§ 2.Конверсия

В речи говорящих на современном английском языке весьма употребительны примеры типа Let me say in the beginning that even if I wanted to avoid Texas I could not, for I am wived in Texas and mother-in-lawed and uncled and aunted and cousined within an inch of my life (J.Steinbeck. Travels with Charley)

'Разрешите мне сказать с самого начала, что, даже если бы я и хотел не поехать в Техас, я бы не смог этого сделать, так как в Техасе я обрел жену и тещу. В Техасе у меня дяди, тети и двоюродные братья и сестры на каждом шагу', в которых слова wife, mother-in-law, uncle, aunt, cousin выступают в не свойственной им функции глаголов и несколько видоизмененных значениях. Аналогичным образом нередки случаи преобразования глаголов типа No sooner was he settled anywhere than he would light unexpectedly upon a new find (A.Christie. Selected Stories /”He успев устроиться где-либо, он неожиданно находил нечто новое”.

Данное явление настолько" активно в современном английском языке, что в него практически вовлекаются, хотя и с неодинаковой частотой, слова всех частей речи: существительные, глаголы, прилагательные (But he retained my hand, and I could not free it 'Но он удержал мою руку, и я не мог ее освободить), наречия (They were nearing Chicago 'Они приближались к Чикаго').

Несмотря на высокую продуктивность и активность указанного лингвистического феномена, суть его, однако, не совсем ясна, и существуют, по крайней мере, два противоположных объяснения. Зарубежные лингвисты (А.Кеннеди, Р.Уодделл, К.Поллок и др.) склонны рассматривать данное явление как употребление одного и того же слова в функциях различных частей речи, или функциональный переход из одной части речи в другую. Другая точка зрения, сложившаяся на основе работ советских ученых, прежде всего А.И. Смирницкого и В.Н.Ярцевой, заключается в трактовке данного явления как акта словообразования, в ходе которого образуются слова общего корня, омонимичные производящим базам и отличающиеся от последних своими парадигмами. В истоках этих двух противоположных концепций лежат различные понимания слова и его возможности одновременно принадлежать к различным частям речи. Иначе говоря, приверженцы концепции функционального перехода считают единицы типа wife 'жена', to wife 'жениться', knife 'нож', to knife 'резать ножом', to run 'бежать', run 'бег, пробег' и многие другие формами одного и того же слова, различающимися своими синтаксическими функциями, и стоят на той принципиальной позиции, согласно которой слово может одновременно относиться к разным лексико-грамматическим классам. Такая позиция, основанная на синтаксических критериях, ведущих при определении слова в языках с неразвитой морфологией, каким является английский, широко распространена и в словарях (см., напр., словарные статьи - roof, drawl, dredge, flirt, hurl, stammer в Concise Oxford Dictionary).

Критикуя данную концепцию, А.И. Смирницкий решительно подчеркивает, что она не соответствует фактам английского языка, ибо существительное и глагол, омонимичные в какой-либо из своих форм, в целом представлены совершенно различными системами форм, характеризующими их как разные слова. Поскольку, как считает А.И. Смирницкий, слово (во всяком случае, изменяемое слово) – это система сосуществующих, обусловливающих друг друга и функционально объединенных форм, говорить о тождестве существительных и глаголов типа love 'любовь' и love 'любить' в современном английском языке неправомерно, ибо они различаются как системами своих форм, т.е. парадигмой (существительное имеет субстантивную систему словоизменительных суффиксов – -( ), -'s, -s, -s', а глагол - глагольную ( -( ),-s, -ed, -ing,...), так и функционально. Это разные слова, образованные путем изменения парадигмы.

Будучи последовательным, необходимо признать, пишет А.И.Смирницкий, вслед за тождеством омонимичных глаголов и существительных и тождество слов типа exaggerate 'преувеличивать' и exaggeration 'преувеличение', move 'двигаться' и movement 'движение' и им аналогичных пар, ибо семантически они соотносятся между собой так же, как love 'любить' и love 'любовь', а формальные различия могут быть интерпретированы как различия форм одного и того же слова. Таким образом, рассмотрение соотносительных глаголов и существительных (это наиболее частые соотношения в современном английском языке) как форм одного и того же слова приводит к неразличению частей речи в английском языке как определенных грамматических классов слов и тем самым игнорированию тех глубоких различий, которые заложены в грамматической системе языка.

Коль скоро мы признаем коррелятивные единицы разными словами, то вследствие их семантической и формальной соотнесенности есть основания рассматривать отношения между ними как отношения словообразовательной производности, а сам процесс образования таких коррелятивных слов – словообразованием.

Однако и при трактовке соотносительных пар слов типа love v и love n как производящего и производного возникает немало трудностей и проблем. Основные из них сосредоточены в решении следующих вопросов:

а) определении сущности данного словообразовательного процесса;

б) определении границ его действия;

в) определении направления производности в корреляционных парах.

При анализе словообразовательных отношений в соотносительных парах типа love v и love n нетрудно заметить, что словообразовательный процесс осуществляется здесь в отличие от аффиксации без помощи каких-либо морфологических показателей, специально предназначенных формально указывать на те изменения, которые произошли в ходе словообразовательного акта. Не случайно поэтому, что в одной из первых попыток описать данный способ словообразования он получил трактовку как "безаффиксное словообразование". Подобная трактовка, подчеркивающая отличие данного способа словообразования от аффиксации, однако, неконструктивна, так как она не раскрывает сущности происходящих словообразовательных процессов. Более информативной, хотя также явно неудовлетворительной, является концепция "корневого словообразования". Ориентированная на описание результатов словообразовательных процессов, она отмечает важную их характеристику, а именно: слова, образованные в ходе описываемого типа деривации, являются по своему морфемному строению корневыми, т.е. состоящими из одного корня. Но, абсолютизируя этот факт, данная концепция вступает в противоречие с действительным положением дел в современном английском языке и неправомерно сужает рамки соотносительных слов описываемого типа, среди которых имеются слова, содержащие в своем составе, помимо корня, и суффиксы, и префиксы (например, difference 'разница' → difference 'различать', discomfort 'неудобство' → discomfort 'причинять неудобство, стеснять', counterattack 'контратака' → counterattack 'контратаковать' и др.), а также слова, состоящие из двух корней (напр., blacklist 'черный список' → blacklist 'вносить в черный список', nightwatch 'ночной дозор' → nightwatch 'быть ночным сторожем' и др.).

Наиболее широкое распространение, особенно в зарубежной англистике, получила трактовка, согласно которой образование соотносительных омонимичных единиц осуществляется с помощью нулевой морфемы, а сам способ словопроизводства называется нулевым словообразованием (zero-derivation), а еще чаще конверсией. Будучи отзвуком концепции функционального перехода, термин "конверсия" не совсем удачен для описания данного словообразовательного процесса, ибо в действительности никакого превращения или изменения (т.е. конверсии в собственном смысле •этого слова) в английском языке не происходит. Имеет место лишь использование одних лексических единиц в качестве производящих баз для образования других с помощью, по мнению Е.Крейзинги, Г.Маршана и др., нулевой морфемы. Однако, несмотря на свою дезориентирующую мотивацию, данный термин закреплен традицией и, как указывалось ранее, наиболее часто используется при описании анализируемых явлений.

Описание конверсии как способа словообразования, осуществляемого с помощью нулевой морфемы, несомненно, продуктивно, ибо таким образом устанавливается средство, отличающее данный способ словообразования от других - аффиксации и словосложения. В то же время использование понятия нулевой морфемы, столь значимого в лингвистических описаниях, чревато таким опасным последствием, как возникновение "моря" нулевых морфем в описании морфологически бедного языка. Предпочтительна поэтому, на наш взгляд, трактовка конверсии, предложенная А.И. Смирницким, согласно которой конверсия есть такой вид словопроизводства, при котором словообразовательным средством служит только парадигма слова. Взятая как целое, как определенная система форм, парадигма слова характеризует его именно как слово определенного типа, определенного грамматического разряда, определенного грамматического класса. Характеризуя слово в целом, по отношению к другим словам, парадигма каждого данного слова, указывает А.И. Смирницкий, выполняет и лексическую функцию: она является определенным оформлением слова и тем самым выступает как словообразовательное средство. И это средство словообразования и применяется при конверсии. Более того, А.И. Смирницкий подчеркивает, что парадигма играет роль в словообразовании не только в случае конверсии, но, например, и при аффиксации, когда наряду с присоединением аффикса осуществляется и определенное морфологическое оформление производного слова. Но словообразовательная роль парадигмы здесь затемнена наличием специальных словообразовательных средств. Отличие конверсии в этом плане заключается лишь в том, что данный способ словообразования использует парадигму как единственное средство, без каких-либо иных, специально словообразовательных элементов.

Существует, однако, мнение, что определение конверсии через единственное словообразовательное средство – парадигму - является неточным, так как в нем не учитывается словообразовательная роль сочетаемости, столь необходимой для выявления грамматической принадлежности слова в современном английском языке. Именно благодаря сочетаемости той или иной словоформы (например, round, down, free, love и т.д.) с другими словами в предложении, благодаря контексту обнаруживается ее принадлежность к классу или существительных, или глаголов, или прилагательных и т.д. На этом основании предлагается рассматривать конверсию не как чисто морфологический способ словообразования, как это имеет место в концепции А.И. Смирницкого, но как морфолого-синтаксический способ словообразования, при котором слово одной части речи образуется от основы или словоформы другой, причем единственными словообразовательными средствами являются парадигма (или нулевая парадигма) слова и его сочетаемость с другими словами.

Как бы убедительно ни звучала последняя точка зрения, тем не менее трудно однозначно сказать, какая из этих двух трактовок конверсии - морфологическая или морфолого-синтаксическая – является оптимальным решением проблемы сущности данного способа словообразования. Согласно недавним психолингвистическим экспериментам, информанты-носители английского языка воспринимают омонимичные словоформы типа round даже вне контекста, как принадлежащие к определенной части речи. Синтаксическое Проведение слова, вытекающее из его морфологических свойств, в |гаком случае при характеристике конверсии является избыточной Информацией, хотя несомненно и то, что производные по конверсии единицы, подобно вторичным, переносным значениям многозначных слов, оказываются для языкового коллектива синтаксически Обусловленными и требуют для правильного распознавания определенного контекста.

Многочисленные разногласия наблюдаются и при определении |границ конверсии. Первый круг их связан с различными историческими источниками пар слов, соотносящихся в современном английском языке по конверсии. Среди всех соотношений по конверсии "глагол – существительное" 4,5% составляют пары типа love 'любовь' - love 'любить', harp 'арфа' - harp.'играть на арфе', восходящие |к древнеанглийским lufu - lufian, hearp - hearpian, в которых глагол генетически был образован от существительного с помощью определенного словообразовательного суффикса и не имела места омонимия парадигм. 62% составляют собственно образования по конверсии типа pencil 'карандаш' - pencil 'рисовать, записывать', hammer 'молоток' - hammer 'бить молотком, сбивать' и т.д. Остальные 33,5% ^приходятся на долю других процессов (заимствований, фонетических изменений и т.д.). Существовало мнение, что к конверсии можно отнести только такие слова, которые были образованы именно по конверсии в тот период английского языка, когда глагол и существительное уже не отличались специально словообразовательными аффиксами, т.е. пары типа pencil п - pencil v, а пары love v -'love n, harp n - harp v не считать конверсией. Генетические различия, важные при описании исторического развития языка, тем более стершиеся и не ощущаемые в современном английском языке, не могут быть положены, как отмечает А.И. Смирницкий, в основу классификации реально существующих явлений, ибо это означало бы смешение прошлого с настоящим. Более того, как убедительно доказывает А.И. Смирницкий, уже в древнеанглийский период как 'существительное lufu, так и глагол lufian имели одну и ту же основу и различались только своими парадигмами, т.е. соотносились между собой по конверсии. Отличием древнеанглийской конверсии было лишь отсутствие омонимии, в то время как для конверсии в новоанглийском как раз типично наличие омонимичных форм. Однако омонимия форм не есть обязательное условие конверсии, для которой наиболее существенным моментом является различие в парадигме, свидетельствующее об образовании нового слова.

Таким образом, образования различных эпох, возникшие в результате порою качественно различных процессов, формируют в современном английском языке единую словообразовательную систему слов, соотносящихся по конверсии, для которой характерны однотипные словообразовательные отношения.

В центре этой системы находятся соотносительные пары <существительное – глагол >, < глагол – существительное > . В последнее время приобретает активность процесс образования глаголов на базе прилагательных типа wet 'мокрый' - wet 'делать мокрым', idle 'незанятый, свободный' - idle 'бездельничать' и др. Однако подсистема однокорневых слов с омонимичной основой, принадлежащих к разным частям речи, не исчерпывается только этими соотносительными парами и включает также такие соотношения, как: прилагательное - существительное (например, a native 'туземец', a relative 'родственник', a Russian 'русский', Canadians 'канадцы', the Chinese 'китайцы', the rich 'богатые' и т.д.), причастие I, II - прилагательное (напр., exciting 'возбуждающий', advanced 'передовой', longing 'сильно желающий', edged 'окаймленный, окруженный' и др.). Возникает естественный вопрос, составляющий суть второго круга проблем при определении границ конверсии, о возможности квалификации всех этих соотношений как конверсии. Некоторые ученые считают целесообразным рассматривать как конверсию – конверсию в широком смысле слова – все процессы, приводящие к образованию соотносительных омонимичных единиц, принадлежащих к другим по сравнению с исходными словами лексико-грамматическим классам. При такой трактовке явления субстантивации, адъективации, атрибутивного использования слов, а также словосочетаний и даже предложений, как регулярного, так и окказионального, входят составной частью в конверсию, хотя и на правах периферийной ее области. Не отрицая широких возможностей окказионального использования в современном английском языке лексических единиц в не свойственных им функциях, хотелось бы тем не менее заметить, что именно окказиональная природа этих образований не способствует созданию новых лексических единиц и пополнению словарного состава. Это существенно отличает данный процесс, не имеющий, таким образом, словообразовательного характера, от собственно конверсии, т.е. образования отыменных и отадъективных глаголов и отглагольных существительных, составляющих значительную часть лексики современного английского языка. Одновременно следует подчеркнуть наличие значимых различий между конверсией как способом словообразования, при котором создание нового слова осуществляется в результате единовременного словообразовательного акта, и явлениями субстантивация и адъективации, представляющими собой длительный исторический процесс. Весьма спорна также трактовка первых компонентов конструкций типа stone wall 'каменная стена' как адъективных элементов вследствие четко ощущаемого говорящими их субстантивного характера. Высказанные соображения дают основание отнести к конверсии только четко моделируемые словообразовательные соотношения и ограничить ее сферу только парами < существительное – глагол>, <глагол – существительное >, < прилагательное – глагол >. В пределах этих частей речи конверсия выступает как один из наиболее активных способов словообразования в современном английском языке. Однако и здесь активность конверсии не беспредельна, но ограничивается фонетико-морфологическими и семантико-стилистическими факторами. Исследования П.А. Соболевой, А.Я. Загоруйко и др. показали, что односложная структура основы способствует образованию от нее слова по конверсии, двусложная структура нейтральна, т.е. не способствует конверсии, но и не препятствует ей, а многосложная - препятствует отношениям конверсии. Аналогичным образом морфологическая простота основы способствует отношениям конверсии, а производность – в определенной степени препятствует. Так, наличие в глаголе суффиксов -ize, -ate, -ify мешает образованию отглагольных существительных (напр,, organize, abbreviate, fortify, etc.). Семантически конверсия ограничена преимущественно глаголами движения (a rush 'натиск, напор', a jump 'прыжок', a fly 'полет, перелет' и др.), глаголами речевой деятельности (a talk 'разговор', a chat 'беседа, болтовня', a dispute 'диспут'), глаголами действия (a bite 'укус, рана', a find 'находка', a drink 'напиток') и т.д., существительными - наименованиями орудий и инструментов (iron 'утюжить, гладить', whip 'хлестать'), названиями предметов и различных веществ (water 'поливать', soap 'намыливать') и др., качественными прилагательными, обозначающими физическое состояние (blind 'ослеплять', dirty 'загрязнять', narrow 'суживать' и т.д.).

Стилистическим фактором, ограничивающим активность конверсии, является принадлежность слова к слою литературно-книжной и возвышенной лексики. Разумеется, однако, что действие всех вышеперечисленных лингвистических факторов, способствующих или препятствующих конверсии, регулируется общественной Потребностью в создании того или иного слова, испытываемой языковым коллективом, потребностями коммуникации. Наличие в языке уже готовых лексических единиц, как правило, суффиксальных производных (ср., напр., отадъективные глаголы purify 'очищать', broaden 'расширять', weaken 'ослаблять', отглагольные существительные achievement 'достижение', creation 'творение', dependence 'зависимость', отыменные глаголы threaten 'угрожать', hospitalize 'госпитализировать' и другие) детерминирует ненужность, избыточность возможных образований по конверсии или же, в случае их создания, семантическое своеобразие и отличие таких производных от их суффиксальных коррелятов (ср., напр., swimming 'плавание' – a swim 'заплыв', building 'строительство, строение' – а build 'форма, стиль постройки; телосложение' и т.д.).

Семантическое своеобразие производных по конверсии становится одновременно важнейшим индикатором их производного характера и критерием определения направления словообразовательной производности. Поскольку происходящие при конверсии слово образовательные процессы не имеют каких-либо специальных морфологических показателей и формирование возможно как глаголов от существительных, так и существительных от глаголов, установление направления отношений словообразовательной производное ти при конверсии, которые вследствие своего немаркированного характера именуются семантической, или внутренней, производностью, – далеко не праздный вопрос. Решается он с помощью ряде критериев, предложенных А.И. Смирницким, П.А. Соболевой, Г.Маршаном, среди которых, как указывалось ранее, наиболее значителен критерий содержания. Так, весьма распространено установление направления внутренней производности путем выявления семантической зависимости одного слова от другого. Если для своего семантического анализа слово, например глагол saw 'пилить, резать пилой', требует включения семантических компонентов другого, в нашем примере существительного saw 'пила: стальная зубчатая пластинка (или диск)', то это свидетельствует о семантической зависимости данного глагола и соответственно его производном характере. Аналогичным образом глагол knife 'резать ножом' естественно описывается через существительное, в -то время как существительное knife для своего семантического анализа не требует отсылки к глаголу knife. Семантическая зависимость во многих случаях интуитивно ощущается носителями языка, и поэтому выявление деривата во многих парах по конверсии не вызывает серьезных затруднений. Носителями языка также легко улавливается более сложное строение семантики производного слова, например глагола pen 'писать, сочинять', включающего как значение предметности, унаследованное им от производящего существительного per. 'перо, ручка', так и значение процессуальности. Усложненная семантическая структура глагола pen по сравнению с существительным pen, в котором значение корневой морфемы, обозначающей предмет, сливается с общим, категориальным значением существительных - со значением предметности, также может быть использована как указатель внутренней производности глагола (данный критерий известен как критерий семантической противопоставленности, или противоположности, которая возникает между лексическим значением корневой морфемы и лексико-грамматическим значением основы у производных слов и отсутствует у производящих).

Оба описанных критерия, однако, трудно применимы при выявлении производного слова в парах типа answer 'ответ' – answer 'отвечать', work 'работа' - work 'работать'. В таких случаях прибегают к анализу системных отношений, определяя производный/непроизводный характер слова по производности/непроизводности аналогичных семантических образований, синонимов, антонимов. Семантически love 'любовь' и love 'любить' находятся в таких же отношениях, как hatred 'ненависть' и hate 'ненавидеть'. Эта семантическая ' аналогия позволяет считать существительное love производным от глагола. Морфологически маркированные производные agitation 'волнение', excitement 'возбуждение' служат "подсказкой" производности синонимического существительного fuss 'нервное, возбужденное состояние'. Принцип системности лежит также в основе словообразовательного критерия и критерия типовых смысловых с связей, или критерия семантической модели.

Словообразовательный критерий основан на взаимосвязи слов внутри словообразовательного гнезда и учете характера производности дериватов первой ступени в словообразовательном гнезде. Если подавляющее большинство из них являются отыменными производными, то существительное, соотносящееся по конверсии с глаголом в данном гнезде, непроизводно (напр., awe 'восторг, восхищение' является простым словом, а глагол awe 'восторгаться' производным, что подсказывается отыменным характером других производных awesome, aweless, awful в данном гнезде). Если же все или большинство производных первой ступени носят отглагольный характер, то простым в данном гнезде является глагол, а производным – существительное (напр., float 'плавать на поверхности' – floatage, floatation, floater, floatable, float и т.д.). К сожалению, диапазон действия данного критерия ограничивается количеством развитых словообразовательных гнезд, в составе которых обнаруживаются слова, соотносящиеся по конверсии. Таких ограничений не знает критерий типовых семантических отношений по конверсии, суть которого состоит в том, что маркирующим признаком деривата выступает его значение. Дело в том, что производные по конверсии существительные и глаголы развивают определенные типы значений. Отыменные глаголы, например, характеризуются следующими значениями:

1) выполнять действие, характерное для того, что обозначено исходным существительным (аре 'обезьянничать', wolf 'проявлять жадность', father 'отечески заботиться' и др.),

2) действовать с помощью того, что обозначается исходным существительным (chain 'скреплять цепью, сковывать', finger 'трогать, перебирать пальцами' и др.),

3) снабжать или покрывать тем, что обозначено исходным существительным (curtain 'занавешивать', cuff ' надевать наручники'),

4) помещать в(на) место, которое обозначено исходным существительным (blacklist 'вносить в черный список', table 'класть на стол', pocket 'положить в карман' и др.),

5) лишать того, что обозначено исходным существительным (weed 'пропалывать', dust 'снимать пыль', skin 'сдирать кожу, счищать чешую').

Отглагольным существительным, образованным по конверсии, свойственна следующая система значений:

1) единичное действие (jump 'прыжок', move 'движение', look 'взгляд' и др.);

2) действующий предмет или лицо (drill 'сверло', dig 'мотыга, лопата');

3) место действия (forge 'кузница', run 'узкая часть киля корабля', ride 'место для верховой езды');

4) объект или результат действия (find 'находка', forfeit 'конфискованная вещь', tear 'дыра', peel 'кожура');

5) пройденное расстояние (sweep 'величина взмаха', расе 'величина шага').

Отадъективные глаголы имеют, как правило, значение "делаться) или быть таким, как обозначено исходным прилагательным" (loose 'освобождать', equal. 'быть равным', dim 'делать тусклым', yellow 'желтеть, желтить' и др.).

Очевидно, что набором словообразовательных значений, присущих производным по конверсии, данный способ словообразования тесно переплетается с аффиксацией, образуя вместе с ней взаимодополняющие подсистемы.

Среди семантических критериев, используемых для определения направления производности при конверсии, следует назвать также критерий ограниченного употребления, который может быть интерпретирован и как критерий частотности. Слово, не столь употребительное, как соотносящаяся с ним единица другой части речи, является производным. Например, глагол author 'быть автором' характеризуется более ограниченной сферой употребления, нежели существительное author 'автор', и соответственно образован от последнего. Аналогичным образом производными являются глаголы waterproof 'обрабатывать водостойким составом', copyright 'обеспечивать авторское право' и др., менее частотные по сравнению с коррелятивными существительными. Если одно из слов пары встречается только в определенной форме, в то время как другое не испытывает таких ограничений (напр., глагол neighbour 'граничить, соседствовать' употребляется почти исключительно в форме причастия I), то оно также является дериватом.

Наличие стилистических примет (напр., принадлежность глаголов hunger 'голодать', thirst 'испытывать жажду' к литературной лексике) также указывает на производность члена коррелятивной пары, если второй ее член нейтрален и общеупотребителен.

Разветвленность семантической структуры слова может быть еще одним указанием непроизводного его характера. Семантически производные и их производящие базы не являются, как правило, равноценными. Смысловая структура производного в большинстве случаев проще, и эта простота может служить критерием производности в парах слов, соотносящихся по конверсии, как, например, в случае convert 'человек, перешедший из одной партии в другую' и convert 'превращать, обращать в другую веру, фин. конвертировать, юр. изменять юридический характер собственности' и др.

Наряду с семантическими критериями определения внутренней производности используются и формальные. Так, поскольку большинство слов, в состав которых входят суффиксы -ment и -ion в различных его вариантах, употребляются только как существительные, можно заключить, что глаголы, в структуре которых присутствуют данные морфемы, производны от существительных (напр., document 'снабжать документами', probation 'проходить испытание' и др.). Сложный морфологический состав существительных, для которых образование путем сложения весьма характерно, свидетельствует о их первичном характере и вторичности коррелятивных глаголов (ср. snowball 'снежок', snowball 'играть в снежки', sideslip 'занос;

боковое скольжение', sideslip 'скользить на крыло; заносить' и др.).

Наиболее значимыми, однако, в серии перечисленных критериев являются семантические, и именно на них мы опираемся при распознавании семантики производного по конверсии глагола или существительного.