3. 10. Динамичность

Одной из особенностей политического языка является изменчивость наиболее актуальной, наиболее употребительной части политического словаря. Это связано с актуальностью и злободневностью самой референциальной области, являющейся объектом отражения в политическом дискурсе. Жизнь в политике как правило, быстротечна, ее временные рамки весьма ограниченны, отсюда кратковременный, преходящий характер политических ценностей и сконцентрированность политической деятельности (и политической коммуникации) на сиюминутных, а не вечных проблемах.

С точки зрения диахронической устойчивости в политическом языке можно разграничить три слоя лексики, которые расположим по степени убывания стабильности их языкового существования:

1) Политические константы – оценочно-нейтральная базовая политическая терминология (государство, парламент, выборы, комитет, власть).

2) Оценочно-маркированные базовые политические термины. Сами по себе эти лексемы также весьма устойчивы в политическом языке, однако их коннотативная (оценочная) зона подвержена довольно частым изменениям, что отражает динамику политических ценностей. В американской политической истории «хорошие» и «плохие» ярлыки могли меняться в течение одного или нескольких десятилетий. Так, в середине 90-х годов XIX в. положительной ценностью обладал ярлык консерваторы, который противопоставлялся отрицательному ярлыку радикалы, и политические лидеры выдвигали свои требования во имя консерватизма. Однако уже через десять лет «хорошим» ярлыком стал прогрессивный, а «плохим» – реакционный, и политики выдвигали свои требования уже во имя прогрессивизма, клеймя оппонентов за их приверженность реакционному (Green 1987: 2). Аналогичные пертурбации происходили и в российской политической истории с терминами большевики, коммунисты, патриоты, Советы, демократы, диссиденты и др.

3) Наиболее подвижный слой – злободневная лексика «сегодняшнего дня». Это слова, связанные с политическими инициативами и кампаниями-однодневками (ваучер, приватизация, рынок, реформы), названия конкретных политических событий (Карибский кризис, путч, война в Чечне), лозунги и лозунговые слова (Держава. Правительство народного доверия. Экономика должна быть экономной.), имена действующих политиков – как лидеров, так и персон рангом пониже.

Т.В. Шмелева предлагает обозначать лексику такого рода термином «ключевые слова текущего момента». Она рассматривает их как особый языковой феномен, обладающий следующими характеристиками: резкое возрастание частотности, «выдвинутость» в текстовом пространстве (регулярное употребление в заголовочной позиции), активизация грамматического потенциала (возникновение на их базе новых форм и дериватов), формирование новых сочетаемостных стереотипов, формирование новых синонимических и антонимических связей, возможность онимического употребления, склонность к употреблению в предложениях дефиниционного типа, активизация их в качестве объекта языковой рефлексии и языковой игры (Шмелева 1993).

З.Е. Фомина предпочитает термин «слова-хронофакты», имея в виду слова, характеризующие конкретный факт (явление, событие, понятие), свойственные определенному срезу времени (Фомина 1995). В силу своей диахронной ограниченности слова-хронофакты могут служить знаками эпохи. Так, среднестатистическому россиянину не составит труда идентифицировать исторический период, с которым соотносятся такие слова , как стахановцы, космополиты, химизация, культ личности, либерализация, гласность.

Следует подчеркнуть, что подобного рода слова не просто хранят памятья о той или иной эпохе, но и обладают сильными ассоциативными связями с именами политических лидеров, например в американском политическом дискурсе хронофакты Alliance for Progress, New Frontier, profiles in courage однозначно идентифицируют Дж. Ф. Кеннеди, fireside chats, arsenal of democracy, day of infamy напоминают о Ф. Д. Рузвельте, evil empire, star wars, supply-side ассоциируются с Р. Рейганом (Safire 1993).

Итак, в данном разделе рассмотрены системообразующие признаки политического дискурса, создающие его специфику по сравнению с другими видами дискурса. Большинство из этих признаков имеет градуальный характер и может быть представлены в виде градуальной шкалы. Характер варьирования признака в рамках данной шкалы обусловлен типом политического дискурса: выше мы уже неоднократно упоминали о различном характере реализации того или иного параметра в тоталитарном и демократическом типах политического дискурса.

На наш взгляд, в своем экстремальном проявлении каждый из этих признаков реализуется либо в научном, либо в религиозном дискурсе, которые можно представить как соотносящиеся с противоположными полюсами шкалы. Политический дискурс будет находиться в пространстве между этими полюсами, причем вследствие своей неоднородности – по разные стороны от серединной точки отсчета: тоталитарный тип политического дискурса тяготеет к полюсу религиозной коммуникации, а демократический тип – к полюсу научного общения.

Схема 2. Соотношение политического, научного и религиозного дискурса.

Научный Демократический Тоталитарный Религиозный

дискурс политический дискурс политический дискурс дискурс

Информативность Фатика/ритуальность

Рациональность Эмоциональность

Трезвый скепсис Фидеистичность, слепая вера

Логика аргументации Внушение, суггестивность

Примат Примат

референтной функции побудительной функции